До и после

Перед чтением этой главы следует перейти на предыдущую и прочитать то, что изначально там и планировалось. В честь праздника в подарок вам 2 главы: 133 и 134. Приятного чтения )) _______________________________ Утро выдалось теплым и солнечным. Лучи пробились в комнату совсем рано, Антон тут же проснулся и подивился, насколько они красные, чуть ли не кровавые. Вернее, их отблески на полу. Значит, жди грозу. Завулона в комнате уже не было. Когда он увлечен какой-то идеей, энергия в нем бьет через край. И все-таки, кого сегодня пришлет Гесер? На сплетни о Мерлине он не может не отреагировать. Антон случайно задел на столе подвеску с ящерицей и вздрогнул: глаза этой твари вспыхнули магическим огнем. Печатка опять активировалась на него. Оставалось надеяться, что Завулон этого не учуял. Странно, и почему не припрятал подвеску назад в сейф? Спускаясь по лестнице, Антон заметил, что прислуга суетилась больше обычного — точно, ждали гостей. Да и охранников вроде добавилось. А если и Тигр заявится, самое время передать ему списки с именами. Антон достал из кармана свой, развернул, с сомнением глянул на семь строчек: одно имя уже мимо, раб, за которого просил Хена, развоплотился. Странно, что его имя не стерлось из списка. Антон подумал-подумал, и вписал Ласа. Ольга наверняка внесет в свой список всех повстанцев, но продублировать имя Ласа не помешает, у Антона перед ним долг — тот помогал ему выживать в рабском центре, подсказывал. Да и вообще из него столько оптимизма прет — скучать некогда. Потому с Ласом лучше подстраховаться. Антон занес руку над новой строчкой: вписать Завулона или еще понервировать? Вся прелесть в том, что в свои списки себя самого внести нельзя, Антон это проверил чисто из научного интереса. Интересно, а Завулон проверял? И впишет ли кто-то Антона самого? Хена — вряд ли. Ольга формально не имеет такого права. Но она часто плюет на правила, которые, с ее точки зрения, не вписываются в рамки справедливости. А Завулон бережет свой список как зеницу ока, не проверишь: Антон пытался его выудить из кармана той рубашки, что осталась без пуговиц, но ошейник тут же сжался на горле, и пришлось отступить. Вывернув в коридор, ведущий в подвал, Антон резко затормозил и отпрянул назад: в пустом и полутемном закутке Завулон припер к стене раба-танцора и что-то ему нашептывал. Сразу захотелось кого-нибудь придушить, а лучше — двоих разом. Но любопытство пересилило, и Антон прислушался. Судя по всему, раб опять чем-то не угодил. Антон мельком заметил разъяренный взгляд Завулона, обращенный на того, и мог бы посочувствовать, но делать этого абсолютно не хотелось. Танцор смотрел с вызовом и огрызался, что ему было не свойственно. Завулон прикрикнул, и Антон разобрал имя Арины. Тонко звякнул ошейник танцора, и тот зашипел от боли. — Рассказывай всё, — приказал Завулон. Танцор несколько мгновений пытался перетерпеть боль, но затем сдался. Он неохотно, с перерывами на попытки перебороть ошейник, сдал Арину, ответил на прямые вопросы Завулона, подтвердил его подозрения. Со своего места Антон плохо слышал, но суть все-таки уловил: именно Арина подстроила все так, чтобы Завулону подарили именно этого танцора, она же его и проинструктировала, что да как любит его новый хозяин. Завулон отлип от раба, выругался. Почему-то помянул и Гесера. Антон злорадно подумал, что меньше надо спать с ведьмами, а уж если закрутил с такой, то бросать лучше красиво и с хорошими отступными, иначе ведьмы не остаются в долгу и много, со смаком мстят. В довершение всего раб заявил, что, на его взгляд, основной целью Арины было рассорить Завулона с коггнуром. Та об этом прямым текстом не говорила, но инструктировала в подобном направлении. Как Арина узнала, что Искандер замешан в истории с убитым танцором-шумером и что именно это воспоминание больнее всего ударит по Завулону — Антон не понял; впрочем, по разозленному виду Завулона можно было догадаться, что он и сам не в курсе. В итоге Завулон сорвался именно на рабе, потому как Арина была вне досягаемости. Он ухватил танцора за шею сзади, мгновенно добавив в росте и позволив сумеречной ипостаси проявиться в реальности. Его острые когти вонзились в мышцы, чудом не задев артерии, и раб закричал. Завулон намеренно причинил как можно больше боли, надавив и продрав сильнее. Антон вздрогнул: он давно не видел Завулона таким опасным и разозленным. Кровь заливала ворот футболки, сам танцор пугающе хрипел, а когда Завулон отдернул прочь лапу с когтями, под развороченными мышцами мелькнуло что-то, похожее на обнажившиеся позвонки. Антона замутило: он вспомнил, за что все побаивались Завулона — за его импульсивность и умение доходчиво демонстрировать свою неприязнь и злопамятность. Раба трясло, и ошейник добавлял ему боли. Антон и сам не понял, как оказался рядом с ними и вцепился в плечи Завулона, пытаясь оттащить его подальше. Сейчас рвет и мечет, а как успокоится, начнет жалеть, что не сдержался. Антон за прошедшие годы изучил его как облупленного и мог легко предугадать все дальнейшие реакции. Завулон рыкнул и попытался стряхнуть Антона с себя, но магия — одна на двоих, — быстро привела его в чувство. — Хватит, — сказал Антон. — Ты сейчас потратишь все силы, а восстанавливающих амулетов почти не осталось. Завулон все-таки оттолкнул Антона, но уже видоизменялся, принимал свой обычный облик, и лишь частое дыхание свидетельствовало о недавней вспышке бешенства. Антон посмотрел на истерзанную шею: раб пока дышал, хотя и с трудом, его вид обнадеживал. Но какой же силой надо обладать, чтобы, всего лишь сомкнув пальцы, превратить горло в такой кошмар? — Целителя надо, — сказал Антон. — Позвонить? — Нет. Завулон опять двинулся к рабу, тот дернулся, но отступить не смог, его схватили за ошейник, на этот раз, чтобы применить исцеляющую магию. Антон и сам испуганно дрожал бы, если его исцеляла бы та же рука, что и нанесла увечье. А раб даже не скрывал своего отвращения. В итоге после нескольких манипуляций от раны остались лишь воспоминания да пятна крови на футболке. — Не смей выходить из своей комнаты, пока не прикажу, — велел танцору Завулон, уходя в дурном настроении. И остаточная магия, высвободившаяся во время инцидента, казалось, плавила пол за ним по пятам.