До и после

Завулон возился в подвале с артефактами. Антон подивился, с чего такая срочность, вроде ж ночь на дворе, утром куда сподручнее. Камень в ошейнике Завулон зарядил каким-то неведомым Антону способом, в ускоренном режиме, хотя и ворчал несколько часов кряду, царапал кожу возле кромки, будто вымещал свою досаду. Ну да Антону было не привыкать, тем более что в этот раз действительно подставился, не угадал ловушку. Сам Завулон нацепил себе на шею кроме добавочных Темных амулетов еще и несколько Светлых, на кожаных шнурках. Антон хотел было спросить, не боится ли у самого сердца держать заведомо опасное и не своей масти, но вспомнил, что когда-то, при Мерлине, Завулон должен был уметь управляться со всем Светлым, потому вопрос так и не озвучил. А потом позвонили. Смотрители Завулоновой лечебницы для рабов жаловались, что аврал и они не справляются: такой наплыв пустышек, что даже и не знают, как всех обезопасить и куда распределить. Завулон выругался, немного пометался по дому, затем решил ехать. Прихватил с собой немногочисленную охрану, Гарика и пакет с артефактами. — А ты куда? — рыкнул раздраженно он, когда Антон распахнул дверцу машины. — Дома сидишь. Хватит уже сюрпризов твоими стараниями. Антон чувствовал, что лучше не разделяться. Почему — неизвестно, но предвиденье было четким. Завулон выслушал, поморщился и неохотно согласился. Всю дорогу молчали. Антон не мог не пялиться на Светлые камни на его шее. Те были неактивированными, но Светлыми же! Интересно, как он собирается их задействовать совместно с Темными побрякушками? Лечебница, действительно, была переполнена, защитный периметр ощутимо потрескивал, не справляясь с наплывом раненых пустышек. Присланные еще утром Хеной вампиры кое-как сортировали новоприбывающих по палатам, исцеляли уже не столько заклинаниями и накопителями силы, а как придется, даже кусали, впрыскивая вампирские феромоны, потому как другого выхода не было. Со стороны казалось, что кругом хаос и сплошное разгильдяйство, и Антон запереживал, как бы Завулон не разнес тут все в пыль, разозлившись. Но тот быстрее Антона сообразил, в чем причина. И поразительно шустро навел порядок, хотя этому больше поспособствовало то, что рабы его узнали и предпочли затихнуть, наплевав на боль и страх. Гарик тоже включился в процесс, и лишь Антон чувствовал себя везде лишним. Рабы обходили его стороной и будто бы молчаливо осуждали. Что ж, Завулон может гордиться собой: столько лет всем внушал, что Городецкий продался и непозволительно жирует, и вот теперь они в это поверили. Выйдя во двор, Антон заметил, что у забора из толпы ему подает знаки… Лас? Час от часу не легче. Вроде ж должен сейчас находиться в лагере Гесера? Что он тут делает? — Мы тут это… — тихо сообщил Лас, когда Антон наконец смог к нему пробраться, — новеньких сюда решили переправить. Ведьмы говорят, что сумрак нестабилен, защита трещит по швам, того и гляди Инквизиторы всех накроют. А здесь новеньким безопаснее. Я при них вроде как бригадиром. — Еще скажи, что пионервожатым, — вздохнул Антон. Не очень хорошие новости. — А… твой… — Лас замялся, не решаясь назвать ни хозяином, ни имя упомянуть, — не будет против? Не продаст наших куда-нибудь? Оборотням на живодерню не отпишет? Хороший вопрос. Как Завулон отреагирует — разве что гадать на кофейной гуще. — Если не заикнешься при нем про Арину, может, и обойдется, — сказал Антон. — Понял. Не дурак. А про Ольгу можно? — А что Ольга? — насторожился Антон. — Так она же… твоему эт-та… ультиматум посылала. Угрожала, что камня на камне не оставит. Аккурат перед тем, как Гесер к вам поехал. — Почему? — Так я же послание не читал, не знаю, но у нас шепчутся, что велела тебя с ошейника отпустить. И чем-то там шантажировала. Я даже надеялся, что ты вместе с Гесером вернешься. — Угу, — вздохнул Антон. — Ладно, понятно. Тогда лучше вообще никого не упоминай при Завулоне. И просто молчи. Пойду сам его уговаривать. — Антоха, ты мировой! Нас тут немного, — Антон при этом окинул толпу глазами, два десятка — не меньше, выдержит ли магическая защита? — За воротами тоже чуть-чуть, — жизнерадостно закончил Лас. — Ну а что делать? — скривился Антон, стараясь не выдать своей обеспокоенности. Завулон точно всех пошлет прочь. Почти сорок пустышек. В коридоре всех не уместить. Завулона Антон застал колдующим над то и дело затухающими факелами — магия не выдерживала такого количества истончившихся аур пустышек. Вампиры-целители выглядели как жертвы суккуба — обессиленными и ненавидящими все на свете. Даже Юля казалась истощенной сверх меры. Как бы не сорвались и не выпили кого-нибудь досуха. — Ты же мечтал стать самым крупным рабовладельцем? — столь же жизнерадостно, как и Лас, заявил Антон. — Мечты сбываются. Завулон глянул хмуро. — Еще несколько десятков рабов у ворот. Как утрамбовывать в помещение будем? — Когда это я мечтал? Увольте. Легче в сумраке утопить. — А Ольга чем шантажировала? Что всех лишних инициирует в перевертышей и натравит лично на тебя? Завулон нахмурился еще больше. — Если бы так примитивно, но увы. Ты-то откуда знаешь? — А давай Ольгу разозлим в отместку? Всех пустышек сюда. Инициировать некого будет. — Так, хватит глумиться, — серьезно и очень недовольно сказал Завулон. — Говори, чего хотел, и не мешай работать. — Сорок пустышек в левый коридор, можно прямо на полы одеяла постелить. Лучше в тесноте, да не в обиде. Считай, моя личная просьба. — А магический купол ты будешь наращивать за счет собственных сил или как? — возмутился Завулон. — Амулеты у меня не бесконечные. Выпроваживай лишних вон, к своему любимому шефу отправляй, — казалось, что его не переспорить. — Не выйдет. Кажется, Арина за свой провал с Гесера спросила, теперь у них там проблемы — мама не горюй! Завулон злорадно оскалился. Не были бы заняты руки, то и радостно потер бы их. — Итак? Веду всех в левый коридор? Буду должен. Взгляд Завулона ненадолго сделался мечтательным, затем он все-таки кивнул. Ладно, Антону не привыкать, потом откупится как-нибудь. Позвонила паникующая Катрин, доложила: Хена отзывает своих вампиров, у самого в рабском центре случился какой-то инцидент. Завулон рыкнул, но согласился. Антон тоже был на пределе: он всюду натыкался на оголодавших, замученных пытками и издевательствами рабов; их хозяева если и были сожраны Тигром — так точно за дело, и было безумно жаль, что отделались они легко; была бы воля Антона - в пыточную их, да на долгие годы. Когда слышишь со стороны, что Темные лютуют — это одно, когда наблюдаешь хозяев и их рабов на раутах — тоже терпимо, там ведь игра на публику и с осторожностью. А вот сейчас, в этой лечебнице, вылезла вся подноготная, и волосы вставали дыбом от ужаса. — Я больше не могу, — выдохнул Антон в углу, у стены, забрызганной кровью и еще не отмытой, когда на него случайно наткнулся Завулон и требовательно дернул за ошейник, проверяя, не пострадал ли. Антона мутило и не хватало воздуха. Он только что помогал удерживать на каталке дергающегося в агонии бывшего мага. Спасти не удалось, и охранники увезли тело в подвал. — Скольких еще мы потеряем сегодня? А завтра? Зачем такая жизнь вообще? — Не истери, — устало велел Завулон. Но он не понимал: Антон действительно был на той грани, когда надо или всё кардинально менять и надеяться, что жизнь возьмет своё и окажется сильнее всеобщей ненависти, или же сжигать весь мир подчистую, обрывая повсеместные страдания разом. Отчаянье подталкивало к последнему. Целый час Антон метался по коридорам, полупогруженный в сумрак, и старался помочь на свой, зашивальческий, манер. Но сколько он ни пытался стягивать расползающуюся ткань, заштопывать дыры вокруг одних и связывать рвущиеся нити вокруг других, казалось, что все равно это бесполезно — сумрак агонизировал и истлевал, утягивая за собой в небытие и Иных. — Скажи что-нибудь, — попросил Антон, — что-нибудь… — Завулон поглаживал шею у кромки ошейника, но этого казалось мало. Мучительно мало, чтобы опять захотеть жить. Кругом пахло смертью. И безнадежностью. — У нас есть план. Ты помнишь? План был, да. И уверенности Завулона, что всё непременно получится, хватит на двоих. И пальцы его, в отличие от Антона, не дрожали. Они смогут. Уже скоро. Антон медленно выдохнул, с усилием скрежетнул зубами и со всей силы ударил кулаком по стене, прогоняя отчаянье. Помогло. Вроде отпустило… — Если в ближайшее время ничего не изменится, я за себя не отвечаю, — на всякий случай предупредил Антон. — Я знаю, — сдержанно сказал Завулон. — Ошейником все еще управляю и чувствую. А сейчас продолжаем работать. И его сухость, как ни странно, подействовала положительно: Антон поверил, что всё под контролем и они сильнее. Сильнее всего. Вместе — сильнее. Еще несколько часов прошли в суматохе, шуме и надрывной работе. Потом поутихло: навели окончательный порядок, всех пристроили и обеспечили необходимым. Затем Антон с четверть часа наблюдал, как в одну магическую связку упаковывали Темные и Светлые артефакты, как их запитывали от главного магического купола, а затем передавали сигнальные нити Юле, попутно не забывая сыпать угрозами на случай, если она не справится и решит все испортить. Домой ехали уже без какой-либо охраны и все так же молча. Водитель-меломан на этот раз музыку не включил, видать, и его напугали проблемы, посыпавшиеся со всех сторон. — Запас амулетов и сфер силы на пределе, — предупредил перед самым домом Завулон. — Еще один такой же казус и, считай, остаемся почти голыми. Гесеру я это еще припомню. — Ольга чего хотела? — Смерти она моей хотела, — огрызнулся устало Завулон. — Но радовать ее не стану, не дождется. — В основном она адекватна, — вступился за нее Антон, — а сейчас просто… времена тяжелые. — Моя бы воля, чучелом ей в подвале сидеть. Плесенью покрываться.