До и после

Успел ли Гесер, Антон так и не понял. Стоило лишь выйти на дорожку перед статуей с девушкой да позвать Тигра — тот явился, Антон не успел даже глазом моргнуть. — Решился? — спросил он. — Времени будет мало. Антон вздохнул. — Даже с тем, что задумал Завулон, мало, — уточнил Тигр. Антон разбросал камни, оставив себе небольшое пространство внутри. Машину, в которой остался сидеть Завулон, отсюда было не разглядеть. Антон подумал, что это и хорошо, не придется расстраиваться, когда Завулон в самую кульминацию сбежит порталом. Честно же предупредил, что помогать будет, лишь пока не возникнет опасность для него самого. Завулон не ошибся: Тигр поднял Надю с нижних слоев неподалеку от статуи. Фриз был такой мощный, что Надя переливалась всеми цветами радуги. Глаза у нее были прикрыты, у левого глаза на ресницах — застывшая слеза. По кому она скорбела в момент совершения ритуала? По Иннокентию? По всем сразу? Если бы ты знала, родная, что натворила, слезы были бы кровавыми. Как ты с этим знанием продолжишь жить? И скрыть ведь ничего нельзя, Светлые — не врут и решения принимают, лишь узнав правду. Как же Антону хотелось ее обнять. И защитить от всех бед этого мира. Вот и встретились, милая. Вот и встретились… Тигр был сосредоточен, когда снимал заморозку. И тактично растворился в сумраке, как только взгляд Нади стал осмысленным. Сумрак сразу пошел волнами на всех слоях, как только Надя сделала первый вдох. Завулон цепко за всем следил — через ошейник, глазами Антона. — Пап! — крикнула Надя и залилась слезами. Она хотела приблизиться, но ноги ее не держали. Антон подошел сам и обнял. — Не сработало? Почему не сработало? — Что ты хотела сделать? Чтобы все Иные исчезли с лица земли? Надя сглотнула. — Что это? — она смотрела на ошейник, как на гадюку, приготовившуюся укусить. — Времени мало. Ты должна отменить ритуал. Светлых больше нет, Надя. Только Темные и инквизиторы. Людям это не пошло на пользу. Решать ты можешь только за своих, за Светлых — жить им или исчезнуть, остаться и страдать или рассыпаться в сумраке. Ты хотела уничтожить всех Иных? Не вышло. — Но как же… как? Почему не получилось? — утекали драгоценные мгновения, а она зациклилась на непонимании. Антон встряхнул ее за плечи. — Ты ведь жив, да? Ты настоящий? Антон коснулся ее лба губами. — Ты всегда мне доверяла. Доверься и сейчас: отмени ритуал, объяви сумраку, что передумала. Так надо. Тогда к Светлым опять вернется сила. И все уравновесится. — Нет, — она испуганно покачала головой и вырвалась. — Ты не понимаешь! Рано или поздно Иные переживут людей. Это ужасно. Они научатся обходиться без них. — Но это же нескоро? Мы найдем другое решение. Она опять смотрела на ошейник. Ее трясло. Что она там видела с высоты своего абсолюта? Неужели ошейник настолько ужасен? Или ужасны полуистлевшие крылья Антона? Время утекало. — Надя, Кешу уже не вернуть. Но ты должна отменить всё, слышишь? — Антон решил надавить, причинив боль, чтобы хоть немного отрезвить. Она упрямо покачала головой. — Даже если кому-то было плохо, больно, отменять неправильно. Люди вымрут, совсем. Я знала, что будет плохо, но Темные теперь тоже долго не протянут. А сумрак со временем изменится, и все в итоге станет лучше. Антон понял, что всё, она замкнулась, и говорить что-то бесполезно. Есть лишь один шанс — больно ударить правдой, сбить зацикливание. Сумрак бушевал, свивался в воронки, сбивал с ног ветром. — Надя, наших больше нет: Медведя, Игната, Лены. Никого из Дозора. А тебе же нравилась целительница Лена? И мамы тоже больше нет. Надя! — Не-е-ет, — снова заплакала она. Смотреть на нее было больно. Один из камней не выдержал давления сумрака, взорвался мелкой крошкой, и ветер сразу же усилился: он рвал одежду, путал волосы, оглушал. Они с Надей сидели на земле и были вынуждены вцепиться в траву — чтобы не сдуло, не подняло в воздух. Сила, льющаяся через ошейник, уже не помогала. — Надя! — Нет! — прокричала она, чтобы пересилить шум ветра. — Пусть до конца сбудется! Светлых нет, Темные без них тоже скоро уйдут. А потом… потом, когда сумрак переболеет, будут уже другие Иные. Обязательно будут! — Надя! Люди без Иных погибнут. Так нельзя. Два камня были на пределе — Антон это видел глазами Завулона. И злился сейчас на Надю тоже как Завулон. Зачем быть настолько упрямой? Зачем… зачем… зачем… Антон ухватился за ошейник и рывком потянул магию. Ее нужно было много. И бросил дочери картинку с мучениями рабов. Там не было конкретики, лишь боль, страх, ужас и общая надежда, что им помогут, отменят Итоговый день. Надя кричала, билась на траве, впитывая в себя всю боль, но упрямо трясла головой. Антон держал ее и кричал тоже. Время заканчивалось. Сумрак давил чистой силой, они оба захлебывались. Где-то за спиной Антона мелькнул Гесер. Белая сова попыталась пробиться к ним через ограничительный периметр — не получилось. — Надя! Прошу тебя, умоляю, отмени все! — в последний раз попытался Антон. Не хотелось верить, что всё напрасно. Ошейник, раньше горячий, теперь греться перестал и замер. Всё, если даже Завулон ушел, значит, точно конец. Ткань вокруг них начала расползаться. Исключением был лишь клочок земли, держащий Абсолютную: сумрак ждал ее окончательного решения. И тут с нижних слоев к ним шагнул Завулон. Ниточка силы тянулась к нему от ящерицы с шеи Антона. Значит, все-таки сдержал слово и вырвал необходимую магию у другого Абсолюта. Чего это ему будет стоить? Завулон оттолкнул Антона, вздернул Надю за волосы на ноги. Глянул так, что она возмущенно вскрикнула, пытаясь противостоять ему. Силы у нее, хотя и были на пределе, но другого уровня, и Завулону осталось лишь посочувствовать. — Отмени, — громко приказал Завулон. — Или… — он перекинул ей ниточку силы, которая тянулось от ящерицы. Он что-то ей показывал, — Или я буду делать с ним это каждый день. Видишь? — Надю трясло, она пыталась закрыться от видения руками. — Я его хозяин. Ты права, Темные тоже сгинут. Но когда? Неделя? Три месяца? Так все три месяца он будет вот так… день за днем. Ты согласна на такую жертву? Надя закричала. Вырвалась, ударив прессом силы. — Что ты ей показал? Что? — рассвирепел Антон. Только не это! Нет. Удар Нади не сильно навредил Завулону. А вот сумрак, перешедший в наступление и решивший, что время закончилось, повалил его с ног. Следом — и Антона. «Что ты ей показал? — продолжал надрываться Антон, но уже мысленно. — Как ты посмел? Убью». Надя одна возвышалась над клокочущим, серым, каким-то липким сумраком. Растрепавшиеся, засветившиеся волосы напоминали огненный шар. — Я забираю свои слова, свое требование назад! — прокричала она. Это было не по сценарию ритуала, но сумрак впитывал получаемую информацию — жадно, требовательно. — Пусть вернется как было. Пусть. Принесенную жертву не вернуть, я знаю. Пусть… Сумрак еще немного поагонизировал и успокоился. Затем потоки силы потекли во все стороны, сумрак напомнил теплую газировку, вырвавшуюся из быстро открытой бутылки. Антон тут же инстинктивно прикрыл собою Надю, дернув ее за руку и заставив упасть на колени. В спину несколько раз шарахнуло случайным потоком силы, но вреда вроде не причинило. Как Завулон оказался рядом — было непонятно. Но он придерживал за плечо, помогая не свалиться с того пятачка земли, что оставался одним на троих. Схватил даже за ошейник, тоже, наверное, по привычке, не более того. А вот потом в Антона, в грудь, ударило уже целенаправленно. Он закричал, задергался, как пришпиленная иголкой бабочка: возвращалась магия, текла по венам, впитывалась каждой клеточкой… Рядом почему-то закричал и Завулон. Но Антон не мог ничего разобрать — перед глазами все плыло и менялось. — Я не должен вмешиваться, — сказал Тигр, невесть когда вернувшийся. — Но решать вам. Не просто так же пропадать вашим спискам. Чтобы потом Светлые и Темные друг друга не поубивали, чтобы бывшие рабы не свихнулись, могу стереть память. Три года провалом в памяти, не останется никаких документов и записей. Никто ничего не будет помнить, никто никому — мстить. Антон ухватился за эту возможность с поспешностью дикого зверя: главное, чтобы инквизиторы потом не судили Надю, не решили ее наказать. — Да, — сказал он. — Это подойдет. — Нет, — сказал Завулон. — Начнется хаос, и будет проблематично все наладить и проконтролировать. А желающие докопаться до истины все равно найдутся. — Могу также оставить память тем, кого вы указали в своих списках. Кто будет помнить, тот и наведет порядок. А страх повторения и понимание последствий помогут удерживать равновесие. Антон опять выкрикнул: — Да! Завулон тянул время. — Я могу откорректировать свой список? — Городецкого хочешь вычеркнуть? — удивился Тигр. Антон похолодел: нет, нет, нееет, только не это. Помнить произошедшее, конечно же, мука та еще, но не помнить — хуже. Забыть все то, что придало сейчас сил выстоять и завершить второй Итоговый, будет ужаснейшей трагедией. Для него — невосполнимая потеря. Потому что… Потому что вряд ли он когда-нибудь сможет опять так привязаться и… понять, впитать в себя Завулона. — Нет, — сказал Завулон. — Пока он мне не оплатил долг, было бы неблагоразумно. — Но некоторых лишить памяти — самое то для мести. Будут жить и не знать — красота же. Надя за спиной Антона все больше и больше злилась на Завулона — Антон улавливал это по каждому ее движению, переминанию с ноги на ногу. Видимо, дочь до конца все осознала. Тигр извлек свиток из сумрака, протянул Завулону. Тот, довольный и успокоившийся, попытался сотворить при помощи заклинания ручку, но у него не вышло. Антон растерянно изучал его ауру и был готов закричать. Следующее заклинание Завулону тоже не удалось. Почему же так? Несправедливо. Ведь он вернулся! Вернулся ради того, чтобы второй Итоговый все-таки состоялся. Вернулся, когда Антон осознал свой проигрыш. И пусть методы Завулона спорные, и пусть непонятно, как теперь объяснять ребёнку все, что творилось между ними эти три года, но Завулон подобного не заслужил. — Почему? — спросил Антон Тигра. — Случайность. Он держался за ошейник, когда к тебе возвращалась магия. Смена полюсов, — сказал Тигр. — Что б вас всех… — прорычал ошарашенный Завулон. — Теперь я пустышка? Я не согласен! Сумрак успокаивался, становился, как и раньше, однородным. — Нет! Нет-нет-нет… — закричал Антон. — Еще не всё! Верните ему магию! Тигр печально развел руками. Сам сотворил ручку, вручил ее Завулону, позволяя откорректировать список, как тот и просил. Завулон на автомате, все еще будучи в шоке, принял ее, кого-то вычеркнул и вернул свиток Тигру. — Больше от меня уже ничего не зависит, — пояснил Тигр. — Это тебе расплата! — жестоко выкрикнула Надя. — Ты сам мне всё показал. Расплата. Антон встал между ней и Завулоном: кто знает, не решит ли еще и покалечить. — Кстати, — сказал Тигр. — Я украду у вас Абсолютную на несколько дней. Как объяснить всем потерявшим память такой провал во времени — сами решите, не сомневаюсь, что справитесь. Но наказание для Абсолюта — это никому не по рангу. Что нужно, сам ей втолкую и накажу. И даже инквизиторам теперь к ней не дотянуться, не переживай, Антон. — Справедливо, как всегда, — потерянно съязвил Завулон. — Искандер хоть, надеюсь, не выжил? — Нет. Сумрак принял твою жертву. — Жертву за что? — всполошился Антон. — Жертва в обмен, — сказал Тигр. — У него спросишь, — и кивнул на Завулона. Тот как раз тяжело опустился на траву, сел, подогнув одну ногу: и будто тяжесть всех прожитых тысячелетий навалилась ему на плечи. У Антона даже сердце екнуло. Тигр увел Надю тихо, незаметно уйдя в сумрак. — Так и знал, Городецкий, — тихо пробурчал Завулон, — что из-за тебя всё потеряю. Антон молча сел рядом… ______________________- * будет еще эпилог, где мы узнаем, чем же все закончилось. Он уже бетится.