До и после

— Собачка, познакомься, это… Завулон, — сказал Антон. Перед этим он распахнул входную дверь и уже почти настроил допуск церберу внутрь защищенной квартиры, когда из комнаты выглянул Завулон. Лицо у него не то что сразу вытянулось, а даже как-то исказилось, впору забеспокоиться, не случился ли сердечный приступ. — Завулон, познакомься, это… собачка. — Издеваешься? — спросил он. На самом деле Антон был очень горд тем, что удалось выторговать цербера у Хены почти что задаром. Пес был молодой, энергичный, но уже обученный. Из личных запасов инквизиции. Хена потратил чуть ли не час, чтобы вызвонить кого нужно, и столько же, чтобы уговорить его пожертвовать молодняком. Антон решил, что Завулону придется такое по вкусу: выдрессирует как своего первого, отобранного Тигром, и заодно забудет про скуку, да и лишняя охрана никогда не помешает. Но глядя сейчас в глаза Завулона, полные презрения, Антон засомневался, что идея была хорошей. Впрочем, дареному коню в зубы же не смотрят? Пусть терпит. — Не знаю, на какую кличку он отзывается, — сказал Антон, на всякий случай пока придерживая пса за ошейник. Пес сосредоточенно принюхивался, держал зрительный контакт с предстоящим объектом охраны. Завулон тоже не моргал и все больше хмурился. — Сам назовешь. А с ошейника спустить должен тот, кто в итоге будет считаться его хозяином. Ну и как? — Что как? Это ты сейчас хочешь узнать про уровень дурости всей вашей конторы по шкале от одного до десяти? Или всего лишь про свой собственный? Настроение сразу испортилось. — Нет, — ядовито ответил Антон. — Я просто подумал, зачем изобретать новое, если ты уже когда-то это сам придумал? Должна же быть от прошлого хоть какая-то польза? Повисла тишина. Даже цербер задумался о чем-то своем, собачьем. — Городецкий, ты хоть понимаешь, как сложно выдрессировать цербера? Он подчинится лишь тому, кто на порядок сильнее и хитрее. Не удивлюсь, если сегодня же он тебя сожрет. Антон лишь хмыкнул, пересекая наконец порог дома и позволяя псу проследовать рядом. Пальцы с его ошейника он не убирал. А поводка не было. Завулон медленно, с достоинством ретировался в дальнюю комнату. Но это было бегство. Однозначно — бегство. — Да ладно, — буркнул Антон. — Хорошая же собака. Да? — уточнил он у пса, убирая руку. Тот осторожно оглядывался, принюхивался, оценивал периметр защитных заклинаний. Антон прошагал на кухню и в первую очередь приспособил большую синюю чашку под воду для нового жильца. Антон угрозы от цербера не чуял и с удивлением вспоминал реакцию инквизитора, передавшего ему собаку, — инквизитор, кажется, тоже чего-то опасался. — Выходи, — позвал Антон Завулона, — меня еще не сожрали. И тебя тоже вряд ли сожрут. — Вот, видишь, — внушал церберу Антон, — будешь именно его охранять. Чужих не подпускать, своим не доверять, кормить тебя будет тоже он. Так что… вы в одной связке. Ну а что делать? — пожал Антон плечами, видя, что цербер не в особом восторге. — Жизнь теперь такая. Завулон стоял на пороге кухни, но внутрь входить не рисковал. — Не пойму, как ты умудрился его сюда притащить, — пробурчал он, — их вообще-то в клетках возят, в спецмашинах. — Ты же своего на привязи не держал? — Так я его в сумраке когда-то подобрал раненным, выходил. У них чувство долга очень развито. Иначе бы… в общем, в клетках их возят. Звони, пусть Гесер его назад забирает. — А почему Гесер-то? — Разве не твой драгоценный шеф додумался до такой авантюры? Ты один не смог бы. Ты временами идиот, но не клинический. Антон пренебрежительно фыркнул. И предпочел не закладывать Хену. Хотя тот наверняка позвонит в ближайшее время, чтобы посмеяться над результатом. И тут цербер оскалился и метнулся вперед — Завулон неудачно повернулся, выпустив его из поля своего зрения. — Сидеть, — выкрикнул Антон. — Нельзя, — и чуть придавил пса магией, давая понять, кто тут главный. И тут же пронаблюдал, как у двоих сразу — у пса и Завулона — сереют физиономии и расширяются глаза. Сереют из-за воздействия сумрака, разумеется. И замерли они в каких-то неудобных позах, явно в шоке. — Что? — спросил Антон. — Ну что? — Забираю… свои слова назад, — осторожно, с расстановкой, проговорил Завулон. — Собачка, как вижу, прониклась. Силой — уж точно. Разбираться, что именно их одновременно напугало, Антону было некогда. Он подошел к церберу, опять ухватил его за ошейник, подтащил к Завулону. Пес не сопротивлялся, но и нападать больше не стремился. — Объект охраны. Понял? Хоть волосок упадет или еще что — шкуру с тебя спущу. Или сожру целиком. Цербер что-то там проворчал. Потом плюхнулся на пол, устроил морду на лапы. — Нормальная собака, говорю же, — подвел итог Антон. — В конце концов ты ему понравишься. И опять всему научишь. — Как скажешь. Только больше сумрак петлей не выворачивай. Это аномально вообще-то. — В смысле? — Жути, говорю, навел. Даже ведьмы со своими жертвоприношениями так не могут. Гесер знает? — Иногда мне кажется, что Гесер знает все, но не сознается. А при чем тут ведьмы? Я вообще-то Светлый. Или ты забыл? — Не знаю я, кто ты. И сам ты, похоже, не особо знаешь. Ладно, не суть. Цербера сегодня запри на кухне. Вид у пса был такой, что он не против кухни. И вообще он прикинулся паинькой: зевнул и прикрыл глаза. — Два сапога пара, — вздохнул Антон, когда Завулон убрался в другую комнату. — Зыркаете одинаково, выгоду свою на раз просчитываете — точно, заживете душа в душу. — Жрать хочешь? Цербер тут же распахнул свои глазищи. — Тогда иди, выпрашивай у Завулона. Ему не привыкать кормить с руки. Справится. ** Чуть позже позвонил Гесер. Велел приехать в офис и прихватить с собой Завулона. Так и сказал: «Прихватить». Антон потом только понял почему. Завулон отказался наотрез. Передумал только, когда Антон пригрозил оставить его запертым в квартире вместе с цербером. Антон по привычке хотел сказать: «Ну нормальный же Гесер, не кусается совсем», вроде как пошутить, но глянул на сосредоточенное лицо Завулона и сразу передумал злить его еще больше. За руль сел Завулон. Он с первого дня отвоевал себе это право, видать, совсем не доверял Антону в таком тонком деле. Антон, глядя на линии вероятностей, лишь коротко подсказывал, куда лучше свернуть и где именно пробки. А в офис их не пустили. Вернее, отказались впускать цербера, но не бросать же было его на улице? Антон попытался настоять, аргументируя тем, что их ждет Гесер. Но вышедший на шум Гарик терпеливо пояснил, что тварь — Темная, потому вся защита офиса свихнется и будет только хуже. Гарик не был в числе помнящих. Антон по какой-то странной случайности забыл внести его в свой список. А больше, значит, никто этим не озаботился. Может, так было и лучше. В первую очередь — для самого Гарика. Теперь он служил в Ночном Дозоре и спокойно, хотя и без особой симпатии, поглядывал на Завулона. К Антону относился по-старому дружелюбно, и у Антона при встрече с ним каждый раз что-то ныло в груди. Так ноет, когда смотришь на человека на костылях и точно знаешь, что именно ты не посыпал песочка на лед, хотя чувствовал, что надо бы. В итоге сошлись на том, что за цербером присмотрит Лас, погуляет с ним по соседней аллее. Лас, явно опаздывавший на работу, как раз вывернул из-за угла и с ходу прокричал: — Твою ж дивизию… вот это зубы! А конфеты он жрет? — Он все жрет, — Завулон в точности передразнил восторженные интонации, — особенно любит пальцы обгладывать. И шейные позвонки. Ласа такое предупреждение не остановило, и он продолжал нарезать круги да разглядывать со всех сторон «вот-это-собачку». Антону пришлось убедить цербера, что Лас — свой и хороший. Завулон так не считал, но его недовольно поджатые губы никто не заметил. ** Гесер задумчиво раскуривал электронный кальян прямо в своем кабинете. Запах был отвратный, Антон даже закашлялся. И это при том, что все вытягивало в окно за счет специального заклинания. А Завулон даже не поморщился, привыкший, наверно, был, не удивленный — уж точно. Антон мысленно хихикнул: «Неужели трубка мира?» Значит, не по его душу встреча, Гесеру понадобился именно Завулон. Антон устроился слева, у стены, где обычно сидел на планерках. А Завулон, не дожидаясь специального приглашения, занял место прямо напротив шефа Светлых. Тот развлекался тем, что выдыхал дым тонкой струйкой вниз, прямо на полированную столешницу, а затем магией создавал из него мелкие смерчи, окрашивал их в разные цвета — имитировал слои сумрака, не иначе. Антон наткнулся взглядом на старую фотографию на стене: Ночной Дозор 90-х полным составом. И Тигренок там, и Медведь, и девочки из аналитики, и Света… Сразу стало больно дышать. Гесер выдохнул дым через ноздри и щелкнул кнопкой режима — наигрался. — На повестке два вопроса, — сказал он. — И по обоим мне нужно ваше мнение. — Может, тебе нужно мнение и «собачки»? — наигранно оживился Завулон. — А почему не сразу косматых перевертышей поселить поближе к нам? Будут заливисто гавкать по утрам, помечать территорию… Гесер тяжело глянул на Антона. — Цербер от Хены, — пришлось признаться ему. — Но я, когда подписывал документы, проверил, что учтено все, в том числе возможность вернуть его в псарню инквизиции. Ну… если что-то вдруг не заладится. Завулон мрачно выдавил: — Понятно, — и сразу стал немногословным. — Так вот, — Гесер открыл папку и извлек из нее лист со списком имен. — Непомнящие. Наши. Боевые маги из Ночных Дозоров разных городов. Я хочу, чтобы ты завизировал их привилегии на десятилетие вперед. А именно: любые мелкие — обращаю внимание, что непреднамеренные, — нарушения будут им автоматически списываться, и преследования за оные со стороны Дневного Дозора не последует. Причина очевидна: травмированная за годы рабства психика, для восстановления которой потребуется время. А также настаиваю, чтобы вне очереди были подписаны разрешения на законное восстановление силы, если она будет потрачена до предела при боевых стычках с Темными. И ответные шаги мы не обязаны будем делать. Завулон помолчал. — Ты обратился не по адресу. Визируют сейчас другие, — наконец ответил он без каких-либо эмоций. — Я уверен, что как раз-таки наоборот. И если уж совсем начистоту: сидящий сейчас в твоем кресле меня совсем не устраивает. Лишь тянет время, и никакого толка. Твой авторитет позволит управлять почти как раньше, пусть и неофициально. Антон с благодарностью глянул на шефа: придумал-таки, чем занять мятущегося Завулона, еще и напомнил ему, что прошлые годы не пропали даром. — Как ты себе это представляешь? Авторитет без силы быстро испаряется. — Так сила может быть и заемной. Помнится, ты мечтал добраться до «Призмы силы»? Я готов выдать тебе этот артефакт. Но! Во временное пользование. — И ты пойдешь на это? А кто десятилетиями причитал: «Второй ящик Пандоры! Опасно!» — А ты поклянёшься, что ограничишься только угрозами его активировать, не более того. Сам артефакт не разбудишь, — не спросил, а заверил Гесер. — А Антон приглядит за строгим соблюдением нашей договоренности. — Хочешь сделать из него надсмотрщика? Антоша, а ты хоть согласен? Или твоего мнения опять не спросили? — Не зови меня так, — поморщился Антон. — Борис Игнатьевич, я бы ему артефакт не давал. Извернется же и все равно обманет. — Так бесплатно вкалывать в твоих, Борис, интересах я ж не стану, — Завулон проигнорировал реплику Антона касательно имени. — Поэтому ищите тогда мне другой интерес, если боитесь за свой артефакт. — Твой интерес прост: удержать всю твою шоблу в ежовых рукавицах, пока окончательно не распоясались. Когда вернешься официально, может быть уже поздно наводить порядок. — А вдруг я на пенсию собрался? Имею право. Антон насмешливо хмыкнул — и одновременно с Гесером. — Второй вопрос относительно ошейника Антона. Теперь одновременно взвыли Антон и Завулон. — Только не начинай все снова, — Завулон схватил какую-то безделицу со стола и возмущенно катнул в сторону Гесера. Но силовой щит последнего, мгновенно вспыхнув, остановил движение на середине траектории. — Ты рассматриваешь вариант, когда может возникнуть опасность для Антона? Тебя может не оказаться… — Гесер осторожно подобрал слово, — поблизости. А любой ошейник, даже неснимаемый, подразумевает кого-то, способного повелевать и принуждать. Если кому-то приспичит… при помощи мощного артефакта, скажем… — Ты сегодня поразительно несмел в словах, мой бывший недруг, — опять поморщился Завулон, — договаривай уж. Ты намекаешь, что кому-то приспичило побыстрее отправить меня в сумрак? Но со смертью мага ошейник потеряет цель и самостоятельно дезактивируется. Что тебя пугает? — Насколько до меня дошла информация, в неснимаемый ошейник вплел свою силу и Тигр. Значит, он же может и перенастроить на другого хозяина. Ты такой судьбы желаешь Антону? Завулон мрачно разглядывал Гесера. — Ты хочешь сказать, что теперь, когда уже не в состоянии проконтролировать его безопасность, я должен подвинуться? Поделиться? Добровольно уйти в сторону? Антон возмущенно кашлянул. Почему опять никто не интересуется его мнением? — Я всего лишь не боюсь просчитать все варианты и попытаться обойтись меньшими потерями. — Ты обвиняешь меня в трусости? — Завулон даже подскочил. Гесер тут же выставил руки ладонями вперед, демонстрируя, что настроен миролюбиво и не намерен нападать: ни на словах, ни на деле. Антон на минуту задумался, что шеф может оказаться прав. Возможно, даже сумел что-то предвидеть, и потому так озабочен. Антон вот, к примеру, сколько дней пытался и за себя вперед просчитать, и за Завулона — как зашивальщик и как просто маг, — но везде плавала неопределенность. Та же пустота, как если попытаться зашить самому себе или укрепить ткань под ногами — всё мимо. Будто бы Завулон перестал быть объектом работы, а стал частью самого Антона. Интересно, Гесер об этом догадывается? — Подождите! — встрял Антон. — Тигр сразу сказал, что не станет лично вмешиваться в мою судьбу. Даже когда я просил его об этом. Значит, и ошейник перенастроить — не в его силах. Почему он тогда удовлетворил просьбу Завулона и влил свою магию — я так, если честно, и не понял. Может, хоть сейчас разъясните? — Усыплял бдительность? — предположил Гесер. — Кое-кого из здесь присутствующих легко поймать на крючок - если убедить сначала, что он вот-вот получит то, чего хотел больше всего на свете, — Гесер намекал именно на Завулона, но тот упорно делал вид, что не замечает этого. — Мимо, — огрызнулся Завулон. — Может, просто хотел избавить тебя, Антон, от непомерно надоедливого контроля Гесера? Всего три года — и ты уже куда более реалистично смотришь на прелести этой жизни. — Более цинично, — поправил Гесер. — Более прагматично. — Более эгоистично… — Хватит! — крикнул Антон. И тут же опять пронаблюдал посеревшие лица у обоих Высших. На миг, но мир вокруг выцвел. Причем погружения в сумрак точно не было. — Занятно, верно? — спросил Завулон у Гесера. — Это то, о чем я тебе говорил. — Ты звонил Гесеру без моего ведома? Заложил меня? — опешил Антон. — Не похоже ни на что из виденного мною, — принялся рассуждать вслух Гесер. — Даже в момент, предшествующий подписанию Договора. Сумрак тогда выворачивало, но не так. — Понятно, — догадался Антон. — Вы специально сговорившись, довели меня до такого состояния, чтобы я не сдержался… — Городецкий, смирись уже, тебе всегда нужен катализатор, — будто между прочим обронил Завулон. Он смотрел на Гесера и ждал его выводов. — Просто я очень терпелив, — обиделся Антон. — А никто не ценит. — Надо бы еще пронаблюдать подобное… — продолжал размышлять Гесер. — Обойдетесь, — излишне резко отрезал Антон. — Больше вы меня так не подловите. Предупрежден — значит, вооружен. — А что с Абсолютной? — свой вопрос Завулон опять адресовал Гесеру, а не Антону. — Комитет еще рассылает постановления о ее задержании? — Для отвода глаз. Теперь заочно выносят приговор бывшему коггнуру. Пропал без вести — это же не умер официально. Кстати, ты действительно скормил его сумраку в виде жертвы? — Гесер сверлил взглядом Завулона, тот кривил губы и разглядывал перстни на своих пальцах. — Завулон? — Мне тоже интересно, — поддакнул Антон. — А зачем? Завулон вздохнул: — Легко было просчитать, кто до последнего будет упираться и оттягивать второй Итоговый. Лишнее тому подтверждение — подстава на минус-третьем этаже. А сумраку все равно была нужна жертва. Чем не вариант? К тому же я его предупреждал: не трогай моё. Могу я себе хотя бы иногда позволять милые слабости? Месть хороша — когда она вовремя. Теперь вздохнул Антон. — Осуждаешь? — насмешливо спросил его Завулон. Гесер в задумчивости опять потянулся за кальяном, но в повисшей тишине поднял на них глаза, оценил, как долго длится напряженное переглядывание, кашлянул, отложил кальян в сторону. — Как понимаю, — сказал он, — ты подстраховался и побыстрее подсунул Искандера в жертву, чтобы сумрак не утащил по ошибке Антона? — Разумеется, — с досадой признал Завулон, не испытывая ни капли благодарности за его подсказку для Городецкого. Напротив, казалось, он готов был убить Гесера за то, что тот проговорился. — Хм-м, — выдавил из себя Антон. — Сумрак не стал бы. Наверно. Хотя… — А Надю продолжают разыскивать, — вернулся к прошлой теме Гесер. — И мне это не нравится. — Не успокоятся, пока не доведут дело до абсурда, — подтвердил Завулон. — Что им нужно от Нади? — занервничал Антон. — Доказательств ее причастности все равно у них не будет, никто из здесь присутствующих свидетельствовать против нее не станет, — заверил Гесер. Но Завулон тут же подлил масла в огонь: — Верь ему, как же. Не будет, пока не приспичит кое-кого пошантажировать по причине ошейника. Как думаешь, Антон, что твоему шефу важнее? Антон дернулся и вспылил: да они издеваются, что ли? И опять сумрак вывернулся петлей, а лица Высших посерели. Теперь на какое-то неуловимое мгновение дольше, чем раньше. — Ну как? — спросил Завулон, глядя на Гесера. — Хотел же повторно пронаблюдать. — Выше моего понимания. Но мощь такая, что делается жутко. И определенно, не Темная сила. — Но и не Светлая. — Сволочи вы, — вздохнул Антон. — Неужели не боитесь? Я же это не контролирую. — И это плохо, — упрекнул Гесер. — Ты же нас любишь, Городецкий. А кого ты любишь — априори под твоей защитой. Значит, опасаться нечего. Доказательство — твой цербер. Эта гадина чувствует, кто под твоей защитой, потому на них не нападает. Запугал бедное животное, и теперь даже Ласа оно побрезговало покусать. А я уже настроился на красивое зрелище… Эх, жаль… — Кстати, Антон, — наставительно продолжил Гесер, — пса придется вернуть. Всё непредсказуемое лучше убрать от тебя подальше. А охрану я вам другую придумаю. — Обойдемся, — отрезал Завулон. Антон опять начал закипать, но третий выброс они от него не дождутся, пусть даже и не рассчитывают. — Так что вас во мне пугает? Сами говорили, что зашивальщики — чуть ли не сверхсила. Сами инициировали, сами теперь и расхлебывайте. — Во-первых, инициировал не я, — начал было Гесер, — во-вторых, я, как твой наставник… — Пугает нас, Антош, легкость, с которой ты структуру сумрака меняешь. Думать сначала надо, и лишь потом петли из него вязать. Так ведь и до прорыва инферно недалеко… — Как порву, так и заделаю назад, не переживайте, — Антон позволил себе немного повыпендриваться. Тем более, что как раз планировал кое-что выпросить у Великих. Как там Завулон учил? Надо запугать объект чем-то глобальным, и тогда сразу пронаблюдаешь моментальное исполнение твоих мелких просьб. — Нам нужны гарантии, что ты сможешь сделать это твое «назад», — Гесер тоже стал жестче, продемонстрировал, что шутки закончились. — Дай ты ему время, — вступился Завулон. — Период адаптации — дело непростое. А проконтролировать мы всегда успеем. — Тогда я хочу поторговаться, — сказал Антон. — То, что попрошу, — в ваших силах. — Ну? — Разыщите того танцора. Не мог его Искандер в могилу упечь за пару дней. А по моим личным каналам — везде пусто. — Зачем это тебе? — елейным голосом поинтересовался Завулон. А у самого глаза так и засверкали злостью. И чем-то еще… то ли ревностью, то ли беспокойством. — У Арины надо искать, — сказал Гесер. — Вот ведь старая ведьма. Должна вроде быть в числе непомнящих, а по ней не скажешь — опережает нас на каждом шагу. — Вот и разыщите у нее, — попросил Антон. — Я по ведьмам не специалист, а на глаза ей попасться не рискну, сами понимаете. Завулон нехорошо усмехнулся. — Вообще-то, — предупредил Антон, — просьба моя больше к Гесеру. От тебя, Завулон, требуется лишь снабдить его необходимой информацией касательно… ее слабых сторон. Ну как? Сделаете? — Дома об этом поговорим, — Завулон стал еще мрачнее. Ревнует, обрадовался Антон, наконец-то! — Подумаю, что я смогу сделать, — осторожно пообещал Гесер. — Ладно, цербера тогда отдам Катрин, — Антон решил сделать ответный ход, — для пользы общего дела. Вот так и делай подарки Завулону… никакой благодарности… — пробурчал он, выходя в коридор и оставляя их наедине зубоскалить и обсуждать его персону. А Завулона хотелось… придушить. Сдал Антона Гесеру, наябедничал, что сила зашивальщика часто выбивается из-под контроля. Предатель. ** Пока ехали в машине, Антон набрал Хену. Завулон лишь недовольно скосил в его сторону глаза. Надо же, промолчал. Чего ему это стоило, интересно? — Могу я назначить вам рандеву, старейший? Антон не удержался и зафиксировал сумеречным зрением вспыхнувшую яркими полосами ауру Завулона: чего там только не было, красота! Удар достиг цели. Ревновал он опять, даже больше, чем при упоминании танцора. А ревновал он всегда показательно и красиво. Хена, судя по минутной паузе, тоже несколько опешил. — Через час? — предложил Антон. — Имеется важный разговор. Хотя… нет, давайте через час двадцать? Такая точность не напрягает? — Что ты задумал, Антон? — спросил Хена ровно, так делают, когда в чем-то не уверены. — Я чувствую, что Завулон рядом. Антон глянул на кислую физиономию Завулона. Машина вильнула. — Он просит передать, что действительно рядом, — легко перевел в слова такую реакцию Антон. — Вас это беспокоит? — Хорошо, я подъеду, — согласился Хена, и телефон тренькнул отбоем. — Развлекаешься? — вкрадчиво поинтересовался Завулон. Зло зыркнул, и машина опять вильнула. — Тебе тоже катализатор нужен. Видишь, я быстро учусь. ** Ресторан почти не изменился, хотя уже потерял статус закрытого и «лишь для хозяев с рабами на шлейке». В холле все еще не убрали панель с кольцами для пристежки рабов. Видать, владельцы все были непомнящими и не сообразили, что это за приспособление. Антон, проходя мимо, выжег панель сразу на трех слоях сумрака. Но досады внутри не уменьшилось: кругом жестокие напоминания, бьющие прямо под дых. Хена проявился из сумрака, когда они с Завулоном уже сидели за столиком и гипнотизировали меню. Вернее, Завулон кривился и все никак не мог выбрать, а Антон поминутно поглядывал на дверь. — Привычки-то остались, — сострил Хена, скорее похвалив Антона, чем наоборот, за выбор места для встречи. — Выдрессировали, — беззлобно пояснил Антон. — Но вы меня извините, что есть не стану. Аппетит пропал. Завулон молчал. — Цербер не понравился? Поменять? Мне доложили, что вампирше отдали. — Стратегический размен, — опять сказал Антон, понимая, что Завулон решил отмалчиваться до последнего. — Ну главное, чтобы с выгодой. Итак? — Хена строго глянул на Антона. — Мое время не резиновое. — Я подумал, что должен как-то выразить благодарность за рабский центр и спасенных около полусотни душ. Надеюсь, это не будет в … тягость. — Антон, что за речевые раритеты? Ты никогда так не выражаешься. В чем дело? — Хена забеспокоился. «Тигр, зараза, объявляйся уже, ведь явно твоих лап дело эти самые раритеты», — мысленно крикнул Антон. Но реакции не последовало, будто Антону лишь показалось. И в этот момент в зал зашел тот, ради кого все и собрались. Хена почувствовал его даже раньше, чем Антон увидел. Антон потратил две недели, надеясь разыскать бывшего раба Хены старыми, дозорными, способами. И только утром додумался потянуть нити как зашивальщик. Нити привели в небольшой городок, в мелкий районный Дозор. А потом Антон просто вплел чуточку своей магии в одну из силовых нитей и внушил кое-кому, что очень хочется в Москву. Что надо. И вот теперь Светлый маг второго уровня силы стоял перед ними — прямо с самолета. Темные методы, спорные, Антон это осознавал. Но как ещё убедить того, кто по силе значительно ниже упрямого древнего оборотня, что сила-то сейчас — не главное? — В чем подвох? — спросил бывший раб. — Садись, — сказал Антон. Вроде бы доброжелательно сказал, чисто из вежливости предложил, но новоприбывший сразу же подчинился, уступая магии, недоверчиво насупился. Ну хоть не посерел, как недавно Великие, и то хорошо. «Сумрак, что же ты из меня делаешь? — мысленно взвыл Антон. — Пугалом каким-то становлюсь. Монстром». — Антон, не объяснишь? — Хена казался равнодушным. Слишком равнодушным, чтобы кто-то на это купился. — Сводником заделался? — съязвил Завулон, разом расставив все по местам и одновременно разрядив обстановку. Вот же умная зараза. — Счастье всем и даром? — Всем нужен катализатор, — Антон отодвинул стул и поднялся. — Мы торопимся, а вы оставайтесь. Кстати, если не затруднит, кроме прочего обсудите еще и то, как побыстрее выжечь во всех ресторанах и забегаловках уже не нужные панели для пристежки рабов. Не знаю, как других, а меня слишком нервирует. ** — Так счастье всем даром? — спросил Завулон, садясь за руль и отдельно выделяя слово «всем». — Есть особые пожелания? — Мне положены привилегии. — С чего бы? — Я тебя три года кормил. Ты мне должен. — Заказать тебе вагон жратвы? Или начнем калькулировать и составим полный список продуктов? — не остался в долгу Антон. Все мысли сейчас были о тех, кто остался в ресторане. Хотелось надеяться, что чувства пересилят упрямство и обиды. — Нет. Я хочу другого. Они приехали, и Антон медлил распахнуть дверцу: было любопытно, чего в этот раз потребует Завулон и чем еще рискнет попрекнуть. — Верни мне магию. Антон вскинул на него глаза. — Ты же знаешь, я пытался. Много-много раз. Не получается. Не в моих силах. — Все, чего ты хочешь, ты получаешь, Антон. Значит, недостаточно хочешь. Антон вздохнул. — Мы идем домой или как? — Ты не хочешь. Почему? Вроде уже предоставил тебе возможность выместить всё, о чем мечталось. Но ты же подачек не принимаешь, так? Антон, уже было распахнувший дверцу, резко захлопнул ее назад. И развернулся к Завулону. — Мне надоело отшучиваться, язвить и делать вид, что твои обвинения меня ничуть не задевают, — сказал Антон. — Ты не можешь считать, что на самом деле мне наплевать. Я не желал тебе подобной участи. Да я даже… проклясть тебя нормально никогда не мог! Потому что… — Антон отвернулся, стараясь унять дрожь в руках. Вот же сволочь… сволочь… И смотрит ведь так пронзительно. — Ты любые фокусы проделываешь так легко, что не верится, будто и тут не справишься. При желании ты даже Гесера в узел завяжешь, не сомневаюсь. Беда с твоей мотивацией, Антош. Иначе я просто не представляю, в чем еще причина. Ну или остается последний вариант: нынешнее положение вещей тебя устраивает на подсознательном уровне. Три года я не выдержу, Городецкий. Мы, Темные, прагматичнее, мы сразу же избавляемся от тех, кто дал слабину. Меня уничтожат, и полгода не пройдет. Ты это понимаешь? — Да пытался я! Когда ты спал! Еле нити порванные нахожу, тянусь к ним, а потом… ступор. — Говорю же, на подсознательном… — Нет, — жестко оборвал его Антон, — это у тебя что-то не в порядке с твоим подсознательным. Именно твой ошейник меня душит, не пускает. Ну как? Съел? Завулон удивленно моргнул. — Я не говорил, думал — сам придумаю, как обойти. Ни хрена не выходит! Пожадничал ты тогда, зачем-то живой ошейник приспособил. Хотелось всего и сразу? Вот теперь и получай: ошейник зажил отдельной жизнью и у него свое мнение. — Чушь. Такого не может быть, — Завулон оживился, что-то просчитывая в уме. — Не может. — Да с тобой… может быть вообще все! — Антон никак не мог перестать кричать. Выливался стресс и страх. Выплескивался прямо-таки. Но Завулон будто и не замечал, не обижался. Антон опять попытался позвать Тигра, не просто же так в ресторане он учуял его присутствие, заговорил по-старинному. Но хвостатый упрямо не показывался. Завулон подумал-подумал, протянул руку, провел по ошейнику. — Чушь. Он условно живой, никак не может иметь свою волю, — уверенно заявил Завулон. — Еще надо думать. И пробовать, — опять поразмышлял и удивленно закончил: — Знаешь, а слышать, что ты не мечтаешь безнаказанно меня поэксплуатировать, даже как-то обидно. — Вечно тебе не угодишь, — огрызнулся Антон. Повисла пауза. — Ошейник все равно не сниму с тебя. Хочешь, сам избавляйся от него. Но для меня — выше всяческих сил. Антон тяжело, с надрывом выдохнул. Ну кто бы сомневался. Хотя Антон подозревал, что Завулон сейчас не в том состоянии, чтобы магически. А еще и магия Тигра. Или, если следовать его же логике, Завулон просто недостаточно хочет этого? — Завулон, — позвал Антон, когда тот уже выходил из машины. — Ты идиот. Тот вскинулся, глаза недобро сузились. — Да, не только я могу отчаянно тупить. — Так просвети, почему, — они уже поднимались по лестнице в квартиру. — Всё просто, — сказал, открывая им дверь изнутри, Тигр. — Зашивальщики не могут быть рабами. — Явился, — презрительно скривил губы Завулон. — Да, — вздохнул Антон, плюхаясь в свое единственное кресло. Ему было наплевать, если Завулону захочется того же. Приспичит — на стул сядет. — Это в вашем представлении не может, — принялся рассуждать Завулон. — А в моем — вполне себе даже. — И как ты себе это представляешь? — развеселился Тигр. — Любовь — это то же рабство. Всегда любит один, другой лишь позволяет себя любить. Никогда — на равных. — Циник, — сказал Тигр. — Люди вон вообще считают, что любовь — лишь химия и выброс гормонов. — Но при этом один — раб другого. И без вариантов, — Завулон все-таки сел на стул. А Тигр расположился на продавленном диване. Сжал в руках диванную подушку, как примерный первоклассник. Антон лишь устало фыркнул. И решил, что они опять ни к чему дельному не придут. Куда важнее не отпускать Тигра ни под каким предлогом. Но как? — Если следовать твоей логике, — заинтересованно сказал Тигр, — раз Антон хочет сделать тебя своим рабом, то, получается, он просто жаждет, чтоб его любили? Ведь любящий — всегда раб? — О чем вы вообще? — возмутился Антон. — Дождешься от него, ага. Да и зачем? — Вот и говорю, что даже обидно, — проворчал Завулон. — Может, ему нужен еще один катализатор? — пошутил Тигр, демонстрируя, что в курсе всего происходящего. Вуайерист недоделанный. Антон начал злиться на самом деле: было больно и обидно. Все-таки Завулон — сволочь, каких еще поискать. — Сними с него ошейник, — предложил Тигр. Завулон вскочил и заходил по комнате. Глянул на Антона. Опять заходил. — Нет. Антону надоело это представление. Хотел встать и уйти в кухню, но… не смог. Будто кто приклеил к креслу. Тигр. Вот же еще одна… гадина. Можно было, конечно, разозлиться и активировать в себе силу зашивальщика, которая вязала сумрак петлями и всех пугала, и сбросить с себя морок приклеивания. Но… Тигр коротко глянул, и сразу расхотелось это делать. — Почему нет? — полюбопытствовал Тигр. Завулон застыл посреди комнаты. — Да потому что по доброй воле он никогда не останется. Никогда. Сердце Антона пропустило удар. И дышать стало как-то… трудно. — Почему ты так уверен? — продолжал его мучить Тигр. — Потому что я сам не остался бы. На его месте — не остался бы. Антон задышал ровнее: сердце вроде успокоилось и задало нормальный ритм. Но почему же все еще так больно? — А ты все-таки попробуй, — посоветовал Тигр и поднялся с дивана. И мигом ухнул в сумрак — Антон даже вскрикнуть не успел, удержать его, остановить хотя бы словом. И после этого кресло уже не держало, можно было пошевелиться. — Пафосный маразматик, — обозвал в спину Тигра Завулон. — Сумрак все мозги вытравил… Лучше бы продолжил жрать всех направо-налево, куда занятнее было бы. Антон молча пытался содрать ошейник с шеи — не получалось. Он обессилено ругнулся. Завулон обернулся, заметил это и удивленно замолчал. Антон драл и тянул тонкую прочную полоску, ломал об нее ногти — не поддавалась. — Прекрати, — велел Завулон, оказавшись рядом. — Сейчас до крови раздерешь. — Плевать. — Антон. — Да не хочу я быть рабом! Не понимаешь? Завулон растерянно моргнул. Отступил. Развернулся и выскочил из комнаты. Хлопнула входная дверь. — Плевать, — прошептал Антон. — Плевать. А через четверть часа ошейник тонко зазвенел и… застежка щелкнула, ошейник свалился на пол.