До и после

Завулон вернулся домой поздно, злой и уставший. Он пока не привык считать вычурный четырехэтажный особняк своим домом, и среди прочих вынужденных перемен — эта казалась особо отвратительной. Но приходилось мириться, потому как жилье должно было соответствовать его статусу наместника. Коггнур, страдающий особо острой манией величия, предпочитал наведываться в гости к своим наместникам внезапно , а объясняться с ним Завулон не любил. Так же Завулон не выносил, когда по его дому сновала надоедливая прислуга. Будь его воля, оставил бы только нескольких магов, остальных выставил бы взашей. Но часть прислуги была протежирована их влиятельными родственниками, часть внедрена Инквизиторской волей (Инквизиторы внезапно помешались на тотальной слежке за всем и вся), и лишь немногие были взяты с соизволения самого Завулона, как-никак, свои, те, что прошли многолетнюю муштру Дозором, Договором и нелегким нравом своего шефа. Стремительно преодолев холл на первом слое Сумрака (Завулону не хотелось выдавать своего присутствия никому кроме охраны), он уже собрался подняться по лестнице в личный кабинет, когда приглушенный свет в кухне привлек его внимание. За дальним от двери столом сидел Городецкий и торопливо поглощал что-то не слишком аппетитное на вид. И явно холодное. Последнее возмутило Завулона больше всего: еда в холодном виде всегда отвратительна. Причем Городецкий ел воровато и постоянно вздрагивая, его аура пестрела напряженностью и страхом. Он жадно заглатывал, давился, но продолжал есть. Завулон поморщился. Дикость какая-то. Городецкий совсем теряет человеческое обличие. Еще немного — и на него не взглянешь без содрогания. Завулон незаметно просканировал его состояние. К своему удивлению обнаружил явные признаки физического и нервного истощения. Его странный озноб грозил перерасти в пневмонию. Все-таки как хрупко здоровье пустышек, даже хуже, чем у людей. Магия больше их не подпитывает, и тело слишком быстро тратит все свои ресурсы. Завулон совсем забыл распорядиться, чтобы его раба покормили. Недоумки. Неужели так трудно было догадаться самим? Еще чего доброго загнется от переохлаждения и анемии. Поднимаясь к себе в комнату Завулон набрал номер Дена и отдал необходимые распоряжения. *** Антон отчаянно мерз. Снилось ему что-то отвратительное и тяжелое. Он то и дело просыпался, трясся, плотнее кутался в одеяло и опять засыпал. Среди ночи его разбудили и велели спуститься на первый этаж. Наскоро одевшись, Антон последовал приказу, отчаянно зевая и стараясь реже сотрясаться от холода. К немалому удивлению его проводили в среднюю гостиную, туда, где обычно предпочитали отдыхать охранники. Там же ждал накрытый стол с разнообразными, аппетитно пахнущими кулинарными изысками. Сонный охранник велел садиться и побыстрее есть, потому как посреди ночи всем положено спать, а не набивать пузо. Как только Антон накинулся на еду, еще не веря своему счастью, охранник, чуть смягчившись, стал жаловаться, что завтра у него суточная смена, а его выдернули прямо из постели. Антон решил, что удивляться происходящему он будет позже (наверняка охрана что-то напутала в распоряжениях Завулона) и просто наслаждался моментом. Потом зачем-то принесли стакан теплого молока. Антон поежился: он ненавидел молоко во всех его видах и проявлениях. Но охранник заставил выпить, сказав, что это распоряжение целителя. Городецкий мысленно проклял этого целителя, понадеявшись, что проклятие пустышки все-таки достигнет цели. В итоге Антон засыпал у себя в комнате почти счастливым. Пока убирали со стола, он успел умыкнуть завалившийся за спинку кресла махровый плед, и теперь накинул его поверх одеяла, наконец согреваясь. Всю оставшуюся часть ночи ему снилось, что его заставляют осушать целую цистерну молока. Оно было теплым и с противной липкой пенкой. Но Антон был вынужден подчиняться и пить. Когда он наконец проснулся, уже светало. Мягкий теплый плед все еще был при нем. Антон провел ладонью по кистям, наслаждаясь возможностью иметь что-то недозволенное для раба. Этот мелкий протест зазубренным сегодня правилам приятно грел душу. А еще оказалось, что когда ты сыт и не мерзнешь — жизнь не кажется такой уж отвратительной. Антон решил, что пока еще побарахтается, ведь в игру хозяин-раб можно играть с обеих позиций. Кто сказал, что раб не в состоянии выдрессировать своего господина? Надо только знать все правила и владеть нужной информацией. Антон за годы работы в Дозоре неплохо изучил главу Дневного Дозора, так что как-нибудь справится. А потом найдет Надюшку. Обязательно найдет… *** Только начало светать, а Завулон уже расхаживал в главной гостиной и с раздражением слушал отчет начальника охраны. Новая партия рабов оказалась малочисленной и значительно «порченной» к тому моменту, как их доставили в Москву. По этому делу велось расследование, но, скорее всего, вину опять повесят на охотников за рабами. Они наемники, а не подвластные коггнурату подразделения, и потому принудить их выполнять правила очень непросто. Завулон бегло просмотрел список. На предпоследнем имени задержал взгляд. Его брови удивленно поползли вверх. — Выкупи, — велел он. Ден с сомнением глянул на шефа. Похоже, что Завулон начинает сдавать. Скатываться туда же, куда и вся верхушка нынешней власти. Вседозволенность кружит голову, вынуждает забывать об осторожности. Вот накой шефу еще один раб? Тем более, опять ведь против правил: бывший дозорный, первого уровня силы, москвич, любимчик Гесера. Может, потянуть время? И пока Ден явится на торжище, раба уже успеют развоплотить согласно требованию коггнурата? Завулон достал телефон и нажал на вызов. — Номер триста шестьдесят восьмой по вашим спискам. Он мне нужен. Не ликвидировать. Сейчас за ним приедут. Да, дозорный. Ден мысленно ругнулся. Когда Завулону что-то приспичит, шансов ему помешать практически нет. — Кто бы мог подумать, что и этот уцелел, — продолжал размышлять вслух Завулон. — Весьма кстати. Когда придется исполнять сомнительные распоряжения коггнурата и ставить опыты над рабами, у меня будет выбор. Ден сделал вид, что вовсе не было смысла в таких пояснениях и, тем более, в оправданиях перед ним. Ведь это шефу решать, а не ему, кого ликвидировать немедленно, а кого припасти на случай ныне новомодных кровавых ресепшенов. Дена вообще не касается, почему вдруг шефу захотелось обезопасить первого раба, подставив при этом второго, Дену даже неинтересны причины, ведь нянчиться с рабами не входит в его обязанности. Почти не входит. Исключение — те редкие ночи, когда вдруг шеф будит своим звонком и сентиментально жалуется, что в его отсутствие прислуга совсем обнаглела, охранники спят на посту, в холодильнике шаром покати, а рабы остаются без присмотра. Дену достаточно хорошо платят, и при этом ни в чем не ограничивают его свободы, поэтому он научился философски относиться к таким странным закидонам своего шефа. Ну, инспектировал он вчера опять по долгу службы пыточные инквизиторские подвалы, ну, нажрался малость, избавляясь от противных воспоминаний, с кем не бывает. Ну, наведался в любимый погребок реликтовых вин в спецхране, так что ж теперь? Положим, с Завулоном такое случается крайне редко, так в том дополнительная выгода — не успеваешь к такому привыкнуть. Только бы дело ограничилось двумя рабами. И через месяц у них на чердаке внезапно не поселилось бы с десяток пустышек, иначе проблем не оберешься. И тогда Дену придется наябедничать Инквизиторам. Анонимно, конечно, сославшись на то, что рабы нарушают прямой приказ коггнура, а наместника постоянно нет дома, чтобы все проконтролировать. Не хотелось бы вмешиваться, но придется. Решено: как только появится больше трех рабов — он отправит донос. Небольшая встряска шефу в любом случае не помешает. А еще надо срочно подсунуть ему новенькую ведьмочку. А то в последние дни стал совсем невыносим: дерганный какой-то, подозрительный, все время на взводе.