До и после

Антон проснулся бодрым и полным сил. Что было непривычно и странно: снилась ему какая-то ерунда, и вроде бы где-то даже мелькнул Гесер, который чего-то ждал. Нога сразу же напомнила о себе, как только Антон пошевелился. Как же все-таки несправедливо: раб всегда крайний, и что-то объяснять бесполезно. Но сегодня почему-то все воспринималось легче, чем вчера. Антон даже с настроением умылся, не особо обращая внимания на боль при каждом шаге, включил проигрыватель. И первой песней выпала «Тебе это снится». «Сплин». Отлично. Е2:Е2 — проснулся, Е2:Е4 — сделал ход, осталось дописать строку, Но кончился твой энерджайзер, кончился… Ты видишь исключительно усмешки на лицах, и вдруг понимаешь, что тебе это снится… Да, батарейки действительно на пределе. Хотя сегодня вроде ничего так, есть желание потрепыхаться. Стараясь не смотреть на свое отражение в зеркале — порез на скуле был воспаленным и вызывал жуткий дискомфорт, — Антон размял ногу, пытаясь снять отек с воспаленной икры. Ведь сам виноват, видел же, что Завулон не в настроении, что стоило просто сказать: «Да, мой господин»? Напросился — получил. Ничего, заживет и забудется. Главное перетерпеть пару дней. Антон тихонько подпел вслед голосу, звучавшему в наушниках: И вдруг обнаружишь улыбки на лицах, и твой энерджайзер — он снова начнется… Если воспринимать это как предсказание, то день обещает быть хорошим. Опять Завулон похозяйничал в избранном? В этот раз Антону его выбор нравился. Ему подозрительно все сегодня нравилось. С чего бы? «Всадника из льда» обнаружить в папке предсказуемо не удалось. Ладно, это какое-то ребячество подбрасывать песни, которые не нравятся самому и лишь затем, чтобы позлить Завулона. Антон порылся в подборке «Сплин» и перекинул в избранное «Двуречье»: Нас тянет в города, где на болотах призрачно и зыбко. Стоит маяк, тревожно глядя вдаль, Я весь перед тобой, я ничего не скрыл… Только Антон подумал, что слова про энерджайзер пришлись весьма в тему его нынешнего приподнятого настроения, как Завулон мысленным приказом велел спуститься в столовую. Что, и завтрак дадут рабу? Невиданная щедрость, однако. Слишком все хорошо, значит, жди неприятностей. Неприятности, действительно, планировались. Завулон рассказал и про донос, и про то, каким бывает секретное совещание спецотдела – скучным, затянутым, но опасным на внезапные решения Инквизиторов. На той неделе так дважды приговорили к ликвидированию хозяев и их рабов. В последнем случае хотел вмешаться сам коггнур, но не успел, приказ привели в исполнение слишком оперативно. У Городецкого сразу же пропал аппетит, хотя омлет, который он получил с позволения хозяина, был бесподобно вкусным. Антон не сомневался, что Завулон, как всегда, выкрутится и что у него нет желания избавляться от Антона. Но беспокойство все равно осело где-то внутри и не спешило покидать. В этот раз Завулон взял с собой усиленную охрану из боевых магов, а из вампиров только Катрин. Ден тоже присоединился — и вот это продемонстрировало больше остального, как встревожен Завулон. На памяти Антона обоих одновременно брали в сопровождение лишь пару раз, когда в городе шла облава на диких оборотней, нагрянувших откуда-то с западных границ округа. Ден занял свое место подле водителя, и Антон то и дело осторожно косился в его сторону, вчерашние преобразование его внешнего вида не предвещало ничего хорошего. Антон так и не понял, что же это было. Или Ден — это тот редкий случай метаморф-магов, легко меняющих внешность, и потому он старательно скрывал эту тайну? Антону казалось, что мелькнувший вчера образ был ему смутно знаком, но все произошло слишком быстро, а шок от пережитого после наказания Завулона притупил восприятие. Напрямую спросить Дена Антон не отважился, раб ведь не должен лезть не в свое дело, и потому решил пока просто внимательнее наблюдать за ним. *** Приехали они в Бабушкинский парк, что было опять же странно. То, что место относительно тихое и с богатой историей, а значит, темной силы накоплено предостаточно — Антон понимал, а еще и то, что Темным тут куда вольготнее Светлых. Павильон, когда-то известный всей стране по заседаниям игры «Что? Где? Когда?», теперь был переделан и оформлен с размахом — но только внутри, снаружи чары иллюзии создавали впечатление разрухи и заброшенности. Пока охрана выгружалась из машин, Антон успел разглядеть в дальнем конце аллеи новую статую: девушка с распущенными волосами, присев на корточки, с интересом разглядывала лежащую перед ней большую книгу. Каменная статуя была на тон светлее других, значит, поставили ее недавно, но вольготно разросшийся плющ уже оплетал ее со всех сторон. Антон не помнил, чтобы в этой части аллеи раньше были какие-то статуи, лишь вазоны и клумбы. Статуя не была какой-то особо интересной, но почему-то при ее виде у Антона сразу сжалось сердце в предчувствии беды. Додумать он не успел, Завулон двинулся внутрь павильона, пришлось его догонять. Инквизиторы встретили Завулона вроде как радушно, непринужденно побеседовали о последних изменениях в уставе коггнурата, а потом Антона препроводили в небольшую комнату, отдаленно напоминающую лабораторию алхимика. Не то чтобы Антон знал, как выглядят такие лаборатории, но вывод напрашивался именно такой. Вежливый и словоохотливый Инквизитор внимательно исследовал его ауру, что-то поворчал, измерил, потом провел пару тестов, оперируя с силой, поглощаемой из Сумрака. Когда пришел раздраженный Завулон, отчет проверяющего был уже готов: пустышка к магии не расположен, все каналы силы перекрыты, магического фона нет вовсе. Сопровождающие наместника Инквизиторы понимающе улыбнулись, еще раз пояснили, что сомнений у них нет и не было, но раз поступил сигнал, нужно проверить. Все они с интересом следили, как Антон хромает, выполняя какие-то тесты на влияние тени и изначальных сил, что заставил его проделать все тот же эксперт. Они очень внимательно разглядывали Антона сумеречным зрением, то ли не веря своему эксперту и что-то самостоятельно проверяя, то ли изучая оставленные когтями Завулона повреждения на скуле. Городецкому даже не хотелось думать, как он, замученный и изможденный, выглядит в Сумраке. В итоге Завулону выдали папку с целой кипой бумаг, подтверждающих, что раб не способен к магическому воздействию. Один из Инквизиторов посетовал, что ошейник препятствует более детальному изучению особенностей изменений в ауре пустышки, но Завулон равнодушно проигнорировал его слова, видимо, позволение коггнура на подобные действия говорило лучше всяких слов. Когда все вышли и двинулись в другое крыло павильона на закрытое заседание, Антон еле успевал держаться за спиной Завулона: его нога совсем разболелась и опять кровоточила. Антон против воли морщился и еще больше бледнел, что опять же не осталось незамеченным. Если Завулон хотел, чтобы его раб выглядел жалким, тот тут он, кажется, перестарался: Антон ощущал себя не только жалким, но и отвратительно неприглядным с раной на щеке. Но при всей этой суете Антон чувствовал через ошейник, как напряжен Завулон, как он насторожен. Вся охрана осталась на улице, с ними были только Ден и Катрин. Вампирша, в отличие от других, казалась беззаботной и веселой. Среди процессии обнаружился какой-то ее близкий знакомый, и они увлеченно что-то обсуждали. *** Заседание действительно началось скучно, с бесконечных приветствий и представления имен и рангов присутствующих. Все сидели за продолговатым столом, Завулон, Катрин и Ден — напротив председателя комиссии. Антон, будучи рабом, единственный остался стоять в пределах видимости Завулона. Но с тем же успехом на его месте мог находиться шкаф или стул — внимание присутствующих избегало этой точки пространства, будто Антон был прокаженным. Один из секретарей предпринял попытку выставить Антона в коридор, аргументируя это тем, что рабам не положено присутствовать на секретных совещаниях, но Завулону бросил на него недовольный взгляд, и секретарь тут же осекся, отпрянул, молча вернулся на свое место за столом. А вот дальше Инквизиторы принялись обсуждать положение пустышек, странности, которые творились с новоинициированными Темными, с людьми и артефактами. Антон впитывал информацию как губка и был готов простить Завулону все его издевательства за такую редкую возможность почерпнуть важные сведения. Как Антон смог понять, проблема покачнувшегося равновесия сильно беспокоила Инквизиторов и ту часть Темных, что была поумнее. С каждым днем рабов становилось все меньше, и даже строгие правила, введенные коггнуратом, не решали этой проблемы. Инквизиторы попытались инициировать нескольких потенциальных Иных в Светлых и провели целую операцию подготовки их к нужному душевному настрою, но результат был неутешительным: новенькие в момент инициации застряли в пограничном состоянии и в итоге силы так и не получили, став пустышками. Еще было зафиксировано несколько случаев спонтанной самоинициации Светлых — двух молоденьких девушек и перевертыша. Но продержались они в Сумраке недолго, вывалились в реальность, и, опять же, потеряли силу почти мгновенно. Только перевертыш остался на седьмом уровне силы, но с каждым днем его самочувствие ухудшалось. С людьми дело обстояло не лучше: если раньше они отдавали в Сумрак суммарно почти одинаковые потоки сил — темных и светлых, то теперь в массах наблюдалось куда больше раздражения и озлобленности. С одной стороны, Темным это было на руку, ведь потреблять дармовую силу помимо сумеречного поля, напрямую, куда удобнее. Но перекос в силе ощущали уже почти все, а Сумрак начинало «вести»: то тут, то там разыгрывались сумеречные бури, происходили выбросы субстанции в реальный мир. Для стабилизации состояния Сумрака Темными была предпринята попытка организовать так называемые центры концентрации силы, где намеренно создавалась атмосфера благоприятная для самоинициации Светлых. Инквизиторы все еще надеялись, что статистика различных случаев инициации позволит сделать выводы о последствиях Итогового дня. Вначале идея с центрами вроде сработала: искусственно «подогреваемые» толпы настраивались на выброс положительных эмоций, потенциальные Иные подсознательно подпитывались этой энергией. Но дальше дело не пошло, выяснилось, что инструкторы-Темные негативно воспринимались людьми, символизировали угрозу, и процесс самоинициации не запускался. Все разглагольствования Инквизиторов в итоге свелись к тому, что придется изъять часть пустышек у малозначимых господ, объяснить это интересами государства и коггнура, а затем обучить пустышек и пристроить их инструкторами в центры сбора силы. Затем где-то с час обсуждали целесообразность таких действий и каким будет критерий отбора пустышек для этого проекта. Антону идея не нравилась, он сомневался, что для людей, интуитивно ощущающих глобальную угрозу для их мира, какие-то несколько часов релаксации и комфорта позволят войти в нужное состояние для отдачи светлого потока силы. Один Инквизитор вкратце упомянул про работу, которая велась пустышками со светлыми артефактами под патронажем спецотдела — светлую силу, высвобождающуюся из амулетов и боевых жезлов, пытались использовать для подпитки пустышек, получалось не слишком удачно, но сдвиг в положительную сторону все-таки имелся. Когда заговорили о подпольном сопротивлении, в которое предположительно входили беглые пустышки и несколько ведьм да оборотней, Антон вздрогнул, невольно выдавая свою заинтересованность. И его все-таки выставили в коридор, не став обсуждать этот скользкий вопрос при рабе. Завулон проводил Антона очень недовольным взглядом.