До и после

Завулону кто-то позвонил, и он весь подобрался, будто хищник перед прыжком, его голос приобрел обманчиво равнодушные, ленивые интонации. Антон знал, что в такие моменты он бывает особенно опасен. Затем Завулон отошел от столика и вернулся уже в сопровождении очередного оборотня. Тот тряс перед наместником какими-то документами, требовал справедливости и прекратить нечестное распределение рабов. — С каждой неделей на торгах новых рабов все меньше, а списки приоритетных хозяев ширятся, остальным теперь не по карману новые приобретения. Только вампирские кланы да совет ведьм вскладчину закупаются, — жаловался оборотень. — Дай-ка мне статистику по рынкам работорговли, — приказал Дену Завулон, и того это явно удивило. Настолько удивило, что он даже подавился каким-то салатом. Но распоряжение выполнил, извлекая из Сумрака нужную подшивку документов. Антон узнал ее, этим утром Ден как раз и делал доклад по ней наместнику. Зная феноменальную память Завулона, не верилось, что тот мог забыть. Завулон деловито пролистал подшивку, досадливо поморщился: — Здесь темно, читать только глаза портить. Ну-ка, — он дернул Антона за ошейник, вынуждая встать, и вручил ему документы, — зачитай вслух. Должна же быть от раба хоть какая-то польза? Антон, уже ничему не удивляясь, подчинился и стал зачитывать графы из списка, в которые ткнул пальцем Завулон. — Июнь. Покупка на первичном рынке: спецотделом для опытов — 12 шт. рабов, ведьмами — 63 шт., магами-некромантами — 12 шт., вампирами по области — 8 шт., вампирами других регионов — 15 шт., оборотнями — 113 шт., по спецдозволению вампирами — 10 шт., по спецдозволению оборотнями — 52 шт. — Дальше. И порасторопнее. — Июль. Покупка на первичном рынке: спецотделом для опытов — 4 шт., ведьмами — 32 шт., магами-некромантами — 4 шт., вампирами по области — 12 шт., вампирами других регионов — 9 шт., оборотнями — 74 шт., по спецдозволению вампирами — 10 шт., по спецдозволению оборотнями — 12 шт. Вторичные рынки перепродажи, рабов в порченом состоянии: ведьмами — 4 шт., выжили все, спецотделом — 6 шт, выжили 2 шт., вампирами — 7 шт., выжили все, оборотнями — 23 шт., выжили 6 шт. Перепродажа по личной договоренности порченых рабов: вампирами — 9 шт., выжили все, оборотнями — 11 шт., выжили — 1 шт, магами-некромантами — 3 шт., не выжил никто. Рабы, преподнесенные в дар: магами — 22 шт., ведьмами — 2 шт., вампирами — 1 шт., оборотнями — 0 шт. — Господин наместник, — запротестовал оборотень, — так у нас же зато чаще конфискуют рабов. Наверно, это не попало в статистику? — Как вижу, подчеркивать, что оборотни количественно в приоритете, не надо? В статистику вошло все, конфискация в том числе. Городецкий, пролистай, там ближе концу должна быть сводная таблица и документальное подтверждение. Антон подчинился и быстро нашел требуемое: фото различных увечий, снимки аур пустышек в агонии, показания свидетелей, заключения экспертов спецотдела о нанесенных прижизненных травмах и т.д. Антона замутило от увиденного: глубокие раны, следы от клыков и когтей сумеречной ипостаси, раб, оставшийся лишь с одной конечностью, потому как хозяин-оборотень утверждал, что есть по частям живого раба — это куда экономнее. Еще были фото наполовину обглоданных пустышек в стазисе и оправдательные заверения оборотней, что они не знали, что в стазисе раб может чувствовать боль. Антону пришлось ухватиться за спинку стула, чтобы устоять на ногах, шок от увиденного был слишком силен. Чертов Завулон. Наверняка специально вынудил его ознакомиться с документами, это очередной намек рабу, что с ним могут поступить так же. Или еще хуже. — Кроме того, у меня есть папка с заявлениями ведьм, что их вынуждали одалживать своих рабов на момент нахождения оборотней в служебных командировках согласно распоряжению спецотдела, — сказал Завулон. — И рабов возвращали не всегда живыми. По этим фактам как раз ведется расследование. Сегодня здесь было сказано много красивых слов о том, как важно беречь рабские резервы и что стоит ввести правило хозяйского отчета перед коггнуратом. Это полезная и своевременная мысль будет взята на рассмотрение. И пожалуй, мы начнем вести контроль именно с ваших собратьев. Поэтому я ввожу запрет для оборотней на приобретение рабов с первичных и вторичных рынков. Дождемся результатов расследований, рассмотрим претензии магов и ведьм, получим запросы на приоритетное количество рабов от спецотдела, и потом уже решим, сохранять за оборотнями спецдозволения на покупку или нет. Проситель резко побледнел, но возражать не рискнул и уже, наверное, пожалел, что предпринял попытку выторговать себе и своему клану дополнительные привилегии. Когда оборотень ушел, Завулон наконец вспомнил об Антоне, забрал у него подшивку, позволил опять занять место на полу у своих ног. — Всегда может стать хуже, чем есть. Всегда, не забывай об этом, — шепнул он, склонившись к Антону. — То, что ты сейчас читал — лишь малая часть, вошедшая в официальную статистику. У спецотдела, например, подшивка в разы объемнее. Половина из нее — деяния их личных сотрудников. Весьма занимательное чтиво, между прочим. Когда ты опять рискнешь мне дерзить, я дам тебе с ней ознакомиться. *** Что Завулон его все-таки продал, Антон узнал, когда к их столику подошли два мага, неместных, среднего уровня силы. Держались они несколько развязно и откровенно рассматривали Антона, разве что зубы, как у лошади, не проверяли. Но к этому моменту на него навалилась такая апатия, что было уже все равно. — Заберете раба позже, — распорядился Завулон, считывая сумеречную карту с помеченным на ней тайником. — Ждите у выхода, охранник вам его приведет. Сначала моя оперативная группа убедится, что артефакт именно тот самый, потом вы получите свою плату. — Тот самый. Когда два вечера назад неизвестный его продавал нам, то активировал для проверки, и искажающая пространство волна была такой силы, что стало ясно: силу артефакт аккумулировал несколько столетий, никак не меньше. Нам опасные штуковины ни к чему, все равно хотели перепродать. Если бы знали, что он выкраден, то сами бы сдали его, добровольно. Нам проблемы с коггнуратом не нужны, мы законопослушные. Завулон их уже не слушал, отдавая по телефону какие-то распоряжения. Его глаза азартно блестели, значит все двигалось согласно его плану. Завулон поднялся и покинул зал, игнорируя поклоны распорядителей. Охрана и Ден согласно жесту Завулона двинулись за ним. Антон по привычке шел, как и положено рабу, сбоку и чуть позади, чтобы находиться в поле видимости. Мелькнула мысль, что можно попытаться сбежать. Мелькнула — и угасла, на бессмысленные маневры не было ни сил, ни желания. Падать в ноги Завулону и молить о пощаде Антон не собирался. Теплилась надежда, что в момент передачи раба хозяин будет вынужден дезактивировать ошейник, и вот тогда… Тогда выпадет шанс, например, выпрыгнуть в окно с большой высоты или кинуться под колеса машины… Что угодно, только бы не проворонить момент, когда ошейник перестанет блокировать намерения нанесения себе вреда. Против ожидания Завулон отправился не в холл, к выходу, а поднялся на второй этаж, где были апартаменты для престижных гостей заведения. Охранники остались за дверью. Внутрь был впущен только один, этого Антон не видел раньше, Ден тоже прошел следом. Антона Завулон подтолкнул внутрь лично, неимоверно раздраженный его заторможенностью. А дальше… Дальше Завулон принялся колдовать: долго и замысловато, следя за тем, чтобы за дверь не просочилось и намека, что тут сейчас пользуются магией высшего порядка. Ден лениво наблюдал со стороны, присев на край стола, стоящего поблизости. Антону же оставалось только молча наблюдать да подмечать особо интересные пассы, ранее им не виданные у Темных. Через четверть часа Городецкий с удивлением разглядывал самого себя — бледного, худого и с синяками под глазами, тот еще видок. Если бы не знал, что перед ним подложный Городецкий, решил бы, что это и есть настоящий, а он сам ошибка ворожбы. На удивление сил не было, но заторможенность все-таки схлынула, видать, от шока. Затем Завулон проделал подобные же манипуляции с ним самим, меняя облик Антона на охранника. Это не был обмен телами, как когда-то проделывал Гесер; Завулон использовал исключительно чары имитации, но настолько достоверные, что даже видоизмененный охранник одобрительно хмыкнул, разглядывая зачарованного Антона. Затем Завулон достал из кармана точную копию Антонова ошейника, защелкнул его на горле подменного раба. Напоследок поколдовал с первоисточником, и металлический обод на шее Антона стал невидимым, уничтожая таким образом единственную деталь, могущую выдать новоиспеченного охранника. — В Сумраке просканируй, — велел Дену Завулон. Тот подчинился, ловя тень от ресниц и рассматривая обоих. — Аура у Ильи подозрительно яркая, надо уменьшить интенсивность, у пустышек она блеклая, — сказал он. — Брал с оригинала, — недовольно огрызнулся Завулон. — Раба должно пугать предстоящее приключение, оттого и этот багровый, верно, Городецкий? Антон вместо ответа постарался посильнее разозлиться, демонстрируя, что презрения в нем сейчас куда больше страха и разочарования. — Не верится, что раб истощен, — продолжал настаивать Ден. Завулон нахмурился, но все-таки коснулся подложного раба, вытягивая из него силу и что-то подправляя в обманном образе. — Чтобы не возникло искушения воспользоваться магией, будешь обессилен на сутки, — пояснил он тому, кто теперь должен был играть роль Антона Городецкого, раба Завулона. — Если вдруг станет совсем невмоготу, разрешаю воспользоваться блокатором ошейника. Сила тогда будет заемной, моей. Но по возможности не убивай. Если все же переусердствуешь, — Завулон коснулся своего амулета на груди, — трупы сразу распыляй в Сумраке, чтобы следов не осталось. Но опять же, лучше обойтись без этого. Мне нужно, чтобы обман не раскрыли. Охранник по-рабски склонился, сказал: — Да, господин. Получилось у него настолько достоверно, будто он уже вечность в рабском услужении. — Не так примитивно. Не поверят же, — Завулон остался недоволен. — Немного пренебрежения добавь. И будто язык себе прикусываешь. У Городецкого пунктик на этот счет. — Можно подумать, там будет кому-то дело до достоверности, — хохотнул подложный раб. Завулон строго зыркнул на него, и тот сразу осекся. Антон вскинулся. Нет у него никакого пунктика. И нормально он произносит, не замечал за собой никаких прикусанных языков и… Едкий взгляд достался и ему тоже, и сразу пропало желание спорить. Даже мысленно. Вообще, ситуация с каждой минутой все меньше походила на драму, а все больше — на какой-то сумасшедший фарс. Антон ничего не понимал, лишь тупо прокручивал в голове одну-единственную мысль: кажется, Завулон все-таки оставляет его при себе, отдает на растерзание кого-то другого. От этой мысли сильно легче не стало, но, по крайней мере, отпало желание накладывать на себя руки. Зачем Завулону понадобился весь этот спектакль, было неясно, но Антон до такой степени боялся спугнуть удачу, что даже лишний раз не смотрел на хозяина. И ведь с Завулона станется продать раба одновременно нескольким желающим — пока первых будет ублажать этот охранник, настоящего Антона передадут кому-то другому… — Проводи в холл, сдай с рук на руки, держите меня в курсе дела, — велел Дену Завулон, больше не удостаивая псевдораба взглядом. Когда те вышли, он придирчиво оглядел Антона, оценивая результат своих усилий, и ехидно фыркнул. — Ну чего застыл как вкопанный? Пошли, охранничек, — велел он, направляясь к двери. — Не забывай, что твой ошейник работает все так же исправно, даже несмотря на невидимость. Антон зашагал сзади, с трудом подстраиваясь под тяжеловатую и развязную походку охранников. Спина Завулона демонстрировала всю степень его самодовольства — наверное, он считал, что шутка удалась. «Надеюсь, тебе хватит мозгов не подставиться и не выдать себя самым примитивным образом? — мысленная реплика Завулона неприятно резанула сознание — тот не рассчитал степень воздействия, пробивая собственный же морок. А может, был раздосадован, не услышав от Антона ни вопросов, ни каких-либо благодарностей, положенных в таких случаях со стороны раба. — Испортишь игру — убью». Антон подумал в ответ что-то невнятное, мысли путались, голова от воздействия Завулона разболелась, а ошейник почему-то надоедливо сдавливал горло. Наверно оттого, что Антону безумно хотелось придушить Завулона за эту выходку с торгами. Его шутка не была смешной. Она была чудовищной. До сих пор у Антона дрожали пальцы от осознания, какой участи он только что избежал. И ведь даже показать Завулону, до какой степени его напугала подобная перспектива, нельзя — хозяин быстро смекнет, как выгоднее воспользоваться слабостью своего раба. Когда они вышли и сели в машины — Завулон с Деном в свою, Антон в эскорте охранников, — ошейник завибрировал, зацарапал кожу. Антон еле сдерживался, чтобы не поднести пальцы к невидимому ободу: хотелось его оттянуть, уменьшить дискомфорт. Один из охранников что-то спросил, Антон неопределенно кивнул, и к нему больше не лезли с расспросами. Хотелось лишь одного: стереть кулаками наглую ухмылку с лица Завулона. Бить, бить, пока не кончатся силы...