Часто для того, чтобы жить, надо больше мужества, чем чтобы умереть.
От безбожья до Бога — мгновенье одно! От нуля до итога — мгновенье одно. Береги драгоценное это мгновенье: Жизнь — ни мало ни много — мгновенье одно! Омар Хайям.
Эшли Шесть лет спустя
«Бабах!» Взрыв… Еб*нуло так, что все кости в моем теле играют созвучную симфонию, а кое-чего, против воли сжимается до размеров орешка от страха. Ах, ты ж мать вашу… жуткий удар швыряет меня на землю и тащит волоком, даже сквозь защитный бронекостюм в плечо и бедро впивается вся хрень, что покрывает поверхность долбанной территории, где засели последователи террора. Эхо звенящей тишиной забивает слух. Лицо щедро засыпает песком и грязью, вкус которой ощущается во рту. Огневой шар мелькает над головой и разлетается около вражеских укреплений, легкий свист, затем страшный грохот, что по земле проходит дрожь, и фонтан пламени освещает ярким заревом темное, ночное небо. Черт, а красиво… Со стоном поднявшись на четвереньки, кое-как ползу к матерящимуся сквозь зубы Алексу. Зацепило, бл*дь? Фу, как же воняет паленым мясом и волосами… меня словно окатили ведром кипятка, хорошо хоть костюмы спасают… Новый свист выпущенного снаряда призывает срастись с травой, сильнее вжимаясь в грязь. Можно ли позволить себе на мгновенье прикрыть глаза… очень хочется, ну, пожалуйста! Над нами висит натянутое угольное полотно, порванное в нескольких местах свинцовыми облаками, а россыпи крупных звезд молчаливо и томно подсвечивают грешную землю… Ну етит вашу ж налево… какая продажная сука нас сдала? А так хорошо день начинался… Кажется, я уже чувствую под собой небольшую вибрацию, выбиваемую мощными машинами, спешащими на зачистку. Валить надо, ох надо… да только где сил взять подняться? Оружие огрызается, пули выхлестывают, огонь, подбирающиеся силуэты… а я не могу пошевелиться. Ох*енно… больно. Ощупываю рану на бедре, да вроде ничего серьезного, но боль пронзает все тело. Жарко до чертиков… пот бисером выступил на лбу. Ладно, отдохнули, пора и честь знать. Жопы в руки и на брюхо… Пытаюсь определить направление отступления и ползком ускоряюсь к полуразрушенному зданию, жестом призывая свою оставшуюся кучку бойцов двигаться вперед. Разведка бездарно провалилась… Операция, похоже, загнулась. Эти ублюдки, скорее всего, не из той шайки недовольных, с которой довелось столкнуться ранее. Не тот масштаб, по моим прикидкам. Слишком много у них людей, они неплохо вооружены. Есть снайпера, х*ячившие из отменной оптики… Значит, это ловушка… Хорошо организованная и просчитанная ловушка, бл*дь. Бл*дь, бл*дь, бл*дь. Вот так они, стало быть, хотят новую цивилизацию возродить? А мы, как распоследние идиоты попали в западню…* * *
Утро. Сладкий, безмятежный сон был безбожно нарушен нападением жуткого монстра, с яростью топчущемся по моей спине своими резиновыми лапами… — Рр-р-р, динозавр напал на маму, он ее съест, рр-р-р. — оповестило меня младшее чадо, продолжая долбить игрушкой по моему позвоночнику, а потом бесцеремонно запрыгнуло сверху, и уселось мне на поясницу. — Я смелый, я бесстрашный, мама, я тебя спас от динозавра… — радости, от победы над чудищем небыло предела. — Вик, солнышко, спасибо тебе мой главный защитник. Но только не прыгай на мне, хорошо, иначе, спину сломаешь. — попытка выбраться из-под жокея, принявшего меня за лошадку чуть с треском не провалилась. — Давай-ка собираться, маме пора на работу. А где Алекс? — Там… — ткнул сын в неопределенном направлении, заехав мне по уху своим динозавром. — Он не может дверь открыть. — вот как, ясно… — Ма-а-ам, где мой пистолет? Я никуда не пойду без оружия… — Спокойно, дай мне минутку проморгаться, и я найду твой пистолет. А если позволишь умыться, то и пару автоматов. Писк пейджера возвещает меня о срочном собрании, придется пошевелиться. Вайро собирает бойцов, а значит, опять что-то случилось… — Мам, он снова пищит. — орет мне Вик, тыкая пальчиком на трезвонящий передатчик, пока я пытаюсь одновременно умыться и причесаться. — Где мои ботинки? Я есть хочу! И где пистолет, ну мам? Мы сегодня играем в войну… — мальчишка прыгает на кровати, еще больше раскурочивая одеяло и подушки. Ох, ты ж блин, бегом натягиваю одежду на себя и сына, попутно спотыкаясь об разбросанные по полу игрушки, разыскивая пластмассовый пистолет. Портки, носки, обувь, и прочие шмотки дисциплинированно занимают свои законные места на крутившемся юлой ребенке, игрушка крепко зажата в маленькой ладошке, и довольная улыбка озаряет теплым лучиком запыхавшуюся маманю. Фу-ух, один готов, теперь черед старшенького. Алекс обнаружился возле двери, судорожно дергающий неподдающуюся ручку. Ну, ну, наивняшка. Оглядываю его, красавчик… Босые пятки в нетерпении топают по полу, куртка наизнанку натянута на голое тело, личико спряталось под большим козырьком кепки. Мда, без порток, зато в кепке. — Сына, ты конечно у меня самый неотразимый, я даже не спорю, но может все-таки оденем джинсы, а? Да и кроссовки лишними не будут. — Дитятко оборачивается, одаривая меня взглядом стальных глазок… ну понятно, сегодня мой парень не в настроении. — Когда папа вернется? — поняв, что диверсия по побегу провалена, надувшись, интересуется Алекс, складывая ручки на груди. — Он же обещал, что научит меня кидать ножи, а сам не приезжает. Он что, забыл про меня? — злится, черт, как-же они похожи. Эрик снова в разведке уже две недели, а дети соскучились… и я. Опять недовольные мутят воду, устраивают беспорядки, нападают на наши патрули, убиваю людей, и прочее, прочее, прочее… вот чего им спокойно не живется, все для них сделанно? Так нет же, бл*дь, все равно поднасрать надо… Правящая фракция не та, лидер не тот… а где же вы были, пока мы воевали? Сидели и прятались, пока Сэм правил, подыхали от голода, но были всем довольны? Тьфу… уебки. Но самое поганое то, что недовольных кто-то организует, обучает, снабжает продовольствием и оружием. А мы не можем, никак напасть на след организаторов. Как только что-то становится известно, они словно сквозь землю проваливаются и затихают на время. Очень часто, недовольные, будто знают на перед каждый наш шаг… Да, ясно, что среди наших есть предатель, но вот только кто? Противно подозревать своих людей, мы и так держим всю информацию в строжайшем секрете и не распространяемся за пределами своих отрядов. Но кто-то им сливает инфу, а Эрик, пытается отследить и обнаружить главарей восстания. — Алекс, папа не забыл, он скоро вернется, обещаю. Вот только поймает плохих дядек и сразу приедет домой. — Присаживаюсь на корточки перед ребенком, заглядывая в отцовские серые глаза. Точно так же прищуривается, расстроенно кривит губки, стягивая их в тонкую линию. А у меня внутри все скручивается от тоски. — Мы можем пойти с Фором поучится кидать ножи, хочешь? — серьезная мурзилка насупилась, сталь впивается в мои глаза изучая, долго, потом кивает соглашаясь. — Как только я вернусь из рейда, мы тут же идем в тир, идет, мой хороший? А сейчас нужно одеться, не пристало тебе без штанов ходить по фракции, девчонки засмеют. Конечно, мне совсем не по душе, что ребенок в пять лет тянется к холодному оружию, но он сын лидера, а его отец считает, что уже пора обучать Алекса драться… Спорим постоянно, и я в этом споре проигрываю, черт. Мои сыновья — копии своего отца, характер точно папочкин, и уже сейчас пытаются вить из меня веревки. А что делать? Пойду просить Итона, чтобы взял на тренировку и моего старшенького, Вику еще рано, пусть в пистолет свой играет… ох, чувствую уже, какое у него будет любимое оружие… — Ла-а-адно мам, пойдем с Фором, пока папа не приедет. Ты мне дашь с ним поговорить по коммуникатору, правда? Мне нужно ему кое-чего сказать… — А куда я денусь? Сын смилостивился надо мною, и даже оделся, аллилуйя. — А ты надолго уезжаешь? Мы сегодня ночуем в детской комнате? Я не хочу туда, и Вик тоже не хочет. — Да, всего на одну ночь. Там, кстати, и Кевин будет. И Диего, и Итоны, только не разнесите всю фракцию на обломки. — Мля, да вся банда в сборе… ах, не завидую я сегодня нянькам. — И матом не ругаться, а то уши надеру. И Алекс, если будешь обижать Анишу, то Вайро, возьмется за ремень… хотя, она и сама вам отпор даст. — Пфф, она еще маленькая, — фыркает мой юный ловелас, а у самого глазюки прищурились в предвкушении возни с девчонками. Блин, и правда, как бы не разнесли все Бесстрашие. Аниша хоть и маленькая, но оторва еще та… как Линн. — Мы пойдем с бесстрашными сегодня в разведку, и захватим в плен языка, мам, — хвалится своими задумками ребенок. А языком, стало быть, будет воспитательница. Хе-хе-хе, засранцы мелкие. Я уже представляю выражение лиц воспитательниц, когда в их вотчину зайдут Эвансы… черт, и Эрика нет во фракции… Ох, и наворотит там детвора дел, как пить дать, не сомневаюсь… Может, попросить Линн проконтролировать банду? — Очень хорошо, молодцы. Я горжусь вами, мои бесстрашные разведчики. Только постарайтесь вести себя подобающе. Договорились? — кивает загадочно, ага, верю… шкодливость у них явно от меня. — Приглядывай за братом. А завтра пойдем в тир. Все, Алекс, нам пора, я уже опаздываю. Вик, ну где ты опять застрял? Идем, малыш, — гаркаю в глубину комнаты, откуда раздается звон бьющегося стекла и громкий топот. Такс, опять что-то расколотил. Вик, невозмутимо и мило улыбаясь появляется рядом, полностью обвешанный, как новогодняя елка, игрушечным оружием, которое им натаскал Эрик. Пофиг, приду разберусь со всем, сейчас опаздываю… Мальчишкам не нравится в детском общежитие, где все бесстрашные оставляют своих детей. Во фракции не принято слишком привязываться к собственным отпрыскам, так как смерть может настигнуть в любой момент. Вся детвора находится под неусыпным оком воспитателей, но… это мои дети, и я не хочу их никуда сбагривать. Я сама сперва росла в большой семье, а потом в интернате, слишком напоминающем ту самую, пресловутую детскую комнату Бесстрашия… поэтому, своих сыновей я туда отвожу только на время работы. Все остальное время, они живут в комнате по соседству. В конце концов, я жена лидера… чего хочу, то ворочу, да. И плевать мне кто, и что об этом думает. Расцеловав свою малышню и сдав их на поруки слегка подозрительно поглядывавших нянек, с заметно задергавшимися глазами, я выдала им ободряющую улыбочку и колбасой унеслась в штаб, где созывался особый отряд. Кажется, я что-то забыла сделать… но всплывшие мысли тут же потонули, когда на совещании я увидела прибывшего в Бесстрашие Дина. Два дня назад, одного из его подчиненных захватили в заложники. Нападение было дерзким, прям посреди улицы, среди белого дня. Недовольные устроили западню, перегородив дорогу, Гарольда Олсена вытряхнули из машины и увезли в неизвестном направлении. — Разведка узнала, что группа недовольных обосновалась в зоне отчуждения, на окраине Чикаго. На территории заброшенного, консервного завода. База охраняется, есть парочка блокпостов, но пробраться через них незамеченными не составит особого труда, — докладывает Ворон. — Гарольд Олсен, 32 года, эрудит, — объявляет группе командир, расхаживая взад вперед по кабинету. — Занимался в Эрудиции разработкой нового оружия, заведовал лабораторией взрывчатых веществ. Два дня назад был захвачен недовольными. Владеет секретной информацией по всем оружейным наработкам. Мы не можем допустить, чтобы эта информация попала к врагу. Нужно, срочно его вытаскивать, пока недовольные ее не выпытали, и не получили доступ, — серьезно говорит Вайро. — Разведка выяснила, где предположительно его держат. Нужно проверить подвальные помещения, возле старых очистных сооружений завода. Разведать количественный состав противника. Каким вооружением они располагают. — Коктейли Молотова! — влезаю я. — Куда ж без них? — соглашается командир. — Опять еб*нное файер шоу устроют, бл*ди… Сегодня ночью группа диверсантов, должна проникнуть на территорию завода. Ваша задача — разведать обстановку, выяснить нахождение заложника, и вывести его из-под огня. Три штурмовых отряда обеспечивают прикрытие и чистый коридор для отступления. Снайперы страхуют с верхних позиций. Отряд диверсантов ведет Ворон. Смотреть в оба, обо всем докладывать лично мне. Координирование по связи. Потери минимальные, это приказ! Группа экипируется, вооружается. Наш отряд из десяти человек. Командует Ворон, Майк — медбрат, Дейл и Трей подрывники. Джин — снайпер, Винсен и Стив прикрытие, ну и Алекс, Колин да я диверсанты. На драгстерах, в сопровождении штурмовиков, добираемся до самой зоны отчуждения недовольных, дальше, через нежилой район продвигаемся пешком, обходя блок-посты уродов. Как придет время, бойцы их нахрен уничтожат. До места, добрались уже в сгущающихся сумерках. Засели в засаду возле самого завода, разглядывая нашу цель в бинокль. Между осевшими наполовину развалинами, высится несколько вполне крепких цехов. Бетонный забор и ворота, в некоторых местах пробитые настежь, словно танком раскатало. По левой стороне бывшие очистные, через них и полезем в подвальные помещения. На то, чтобы приметить недовольных, уходит не слишком много времени. Конечно, никого нет на первый взгляд, но на крыше, снайпера заприметили двоих стрелков. Сколько находится в зданиях, неизвестно. Это нам и предстоит выяснить. Еще троих заприметили у развалин, вооружены автоматами. Где держат Гарета Олсена… сколько охраны? И жив ли он? О последнем варианте даже думать не хочется. Если они его убили, то значит, уже смогли добыть информацию… пи*дец. Почему-то, если жизнь входит в нормальную колею, то на нее непременно покушается какая-нибудь падаль. Провались оно всё… Они с радость сравняют с землей и наш дом, если у них будет такая возможность, желая уничтожить то, что осталось от Бесстрашия после войны… Недовольные постоянно нападают на наших бойцов, берут заложников и убивают их на глазах у патрульных, жгут заживо, вешают, режут… это у них такой акт устрашения. Заманивают патрули в ловушки… Действуют всегда неожиданно и дерзко, непонятно чего вообще им надо и какова их конечная цель. Не ясно, кто их возглавляет. Разжигают информационную войну, пока нет возможности и ресурсов, чтобы воевать в открытую… Свинцовое молчание не разбавляется ничем. Все предельно собраны. Хотелось бы хоть немного пожить в мире, но… Какой там мир, когда, то и дело встречаются человеческие отбросы, покушающиеся на наши жизни. На жизни наших детей… Я уже давно погасила свою нерешительность и знаю, что буду делать, не остановлюсь, пока не уничтожу их, и каждую тварь, пытающуюся затеять террор в этом городе. Чем черт не шутит. Вопрос в том, как далеко могут зайти недовольные в своих планах… Я в особой группе третий год, и враг действует все наглее и жестче, воруют продовольствие, подрывают инфраструктуру Чикаго, устраивают беспорядки и демонстрации… Сознание переполняет бешеная карусель из кучи разных мыслей и вопросов. Весь день мы зависали над планом подготавливая операцию. Зачистка территории вопрос второй важности, главное спасти заложника. Вечер подкрался незаметно, мы были уставшими и измотанными, но план успешно накатали… Уткнулась лбом в сложенные руки и прикрыла глаза, а бойцы все детали предстоящей операции обсасывали. Как по мне — план недурен, учитывая срочность и наш численный состав. Получив инструкции, стали готовиться, проверять оружие и снаряжение. Роль диверсантов будет решающей… да все отведенные роли в этом спектакле смерти имеют огромное значение. Прохладный ветерок обдувал лицо. Посильнее прижала двуглазку и стала оглядывать бетонный массив через оптику. Вайро дает старт операции… — Штурмовики на своих позициях, снайпера наготове. Стрелков на крыше и охрану снять тихо. Всем быть предельно осторожными, двигаться как можно незаметнее. Добираетесь до очистных сооружений, прочесываете территорию, дальше по ситуации. Эшли, Алекс и Колин — вы ищите заложника. Подрывники с вами, вдруг понадобится разминирование. Найти и вытащить Олсена живым! Докладывать обо всем немедленно! Ворон, Майк и Джин — страхуете диверсантов. Винс, Стив — периметр. Трей и Дейл, при отходе заложить снаряды в подвальные помещения. Еб*нем на х*й все изнутри, если понадобится. Как только пройдете чистый коридор, дальше работает зачистка. Жизни, бл*дь, беречь!!! Все двигайте, сделал дело — иди х*и пинай смело…Музыка — Reallyslowmotion (Cosmogeny) «Th3 Awak3N1Ng».
Проверяю свою экипировку — пистолеты, запасные магазины к ним, нож, гранаты, в том числе и дымовые. Мать вашу, напироманим… Шлем, ну куда ж без него… с моей-то везучей головой. Бронекостюм, под которым к тому времени, как доберемся до ср*ных очистных, я начну вариться заживо, зато от зажигательных смесей спасает. Вот и славненько. Ворон жестом отдает приказ, плюхаемся на животы и размазавшись по земле, пробираемся к зданиям. Сквозь ночную мглу хреново просматривалась ситуация, но наш отряд уверенно ползет вперед. Тихие шлепки дают понять, что снайпера убрали стрелков с крыши. Осталась охрана… Как водится, мандраж отступает, когда все заваривается, и я словно вижу себя со стороны, действуя четко и механически. Ссаться уже точно не буду… Закатываемся под стену развалин, Майки выглядывает караульных. Осторожно подбираемся ближе. В темноте чуть поблескивает сталь, охрану мужики обезвредят, у меня своя задача… подкрасться к очистным и оглядеться. Чисто! Поддав себе душевного пинка, скольжу на животе к низеньким постройкам, рядышком посапывают ребята. «Хоп-хоп, труля-ля», а дверка-то на растяжке… Трей тихонечко ковыряется в своей вотчине, мы ждемс… — Готово! — шепчет сапер, попутно складывая свои инструменты. — Пошли! Быстрый нырок в нутро помещения, а запашок тут… тяжелый, фу-у. Тьму в узком пространстве разгоняет тусклый, пляшущий огонек фонарика, так и навевая мысли о крысках, бли-и-ин. Аккуратненько шлепаем, смотря под ноги. Перевалившись через завалы мусора, перемахиваем через огромную дыру в стене, через проржавевшие в труху трубы и протискиваемся в одну из комнат подвала. Хорошо, что мы все худющие, ну кроме Дейла. Помещения прочесываем нудно, долго и тщательно, стараясь даже не дышать. Нашли несколько металлических лестниц, ведущих на верх, видимо, мы уже под самими цехами. Алекс с пистолетом и фонарем освещает подвал, луч выдернул из мрака несколько деревянных ящиков. Подхожу к первому, поддеваю крышку ножом… крышка скрипит, аж сердце сжимается… вырываю ее с гвоздями. — Них*яссее… — выдыхаю, пальцы тянутся к новеньким стволам автоматов, глажу прохладный металл. — Че там, Крошь? — интересуется Колин, заглядывая следом. — Ух ты ж, бл*дь… откуда дровишки у уродов? — Новенькие совсем, — отзываюсь я, взяв в руки автомат за деревянное цевье, вдыхая запах оружейного масла. — Доложите Вайро, что тут в подвале схрон с кое-чем вкусненьким… Откроем все ящики. Оружия было не много, часть ящиков оказались пусты, но в целом заполнить брешь в огневом прикрытии, недовольным бы хватило. Патронов не нашли, но парочка стволов повисла на плече Майка, потом сдадим на исследования, авось че обнаружат… Мужики ставят взрывчатку. Небольшие свертки из скрепленных брикетов тротила или тола, которые приготовил наш главный подрывник, были настроены на радио сигнал и при срабатывании взрывателя, должны будут частично уничтожить эти подвалы. — Двинули дальше, — кивает Ворон, убедившись, что Трей и Дейл закончили. Вновь аккуратно ступая, пробираемся дальше… фонари выключили, ничего лишнего в руках, кроме оружия. Сзади шуруют мои верные спутники, на которых я всегда могу положиться. Подвалы, проходы, тоннели, грязные обшарпанные стены… Темно, конечно, но мы давно приучились красться по темноте, глаза приспособились. Мне только воздуха не хватает. Протискиваемся между крупными обломками внутрь полуобвалившегося коллектора, сука, все рухнуть может, в любую секунду. Зубы сводит оскоминой от духоты, пыли… в наполовину рухнувшей коробке с оползшей наискось плитой верхнего этажа, возле лестницы нашлась добротная дверь. Ворон ковыряется в замке, через пару минут все было готово, кивнул своему прикрытию, тенями шмыгаем в коридор и застываем за стеной, прислушиваемся, лишняя шумиха сейчас не в пользу операции. Агась, доносятся гулкие голоса… мы у цели. Командир рассредотачивает группу, жестом дает сигнал к атаке. Погнали… Тьма расступается от тусклого света из-за угла, неведомая сила тащит нас вперед, а рука скользит к рукоятке «ТТ». Выходим в узкий и темный коридор, крепко зажав стволы в ладонях. Мимо деревянных распахнутых дверей, лестницы ведущей наверх, прямиком на голоса дежуривших. Алекс, вглядываясь в темноту, зависшую над пустыми помещениями, то и дело переглядывается с идущей рядом Джин. Притормаживаем, пытаясь определить по голосам количество людей. Много… вашу мать. — Ну что, эрудит не заговорил? Ты его не сильно отпи*дил? Оклемается? — переговариваются охранники. — Я еще за него даже не брался. Как птичка запоет, вот увидишь… — отвечает второй. Вот и отлично… Олсен здесь, придется пошалить… Рука вытягивается вперед, а палец нажимает на курок. Громкий выстрел закладывает уши, пуля пробивает затылок стоящего на ее пути человека, вылетев через лоб. «Бамс» — красные брызги из башки разлетаются веером, оседая на серой штукатурке… Первый, словно кукла валиться вниз. Второй даже не успевает закричать, еще выстрел… и его грудь окрашивается в красный цвет, он валиться назад. Ребята убирают еще четверых. Шум со стороны проходов, у нас мало времени. Поглядывая на тела недовольных, заливающие кровью полы, оказываемся у еще одной комнаты. Пятеро прикрывают, бегом искать заложника. Уже не беспокоясь о тишине, патроны вышибают замок, и прилипнув к краю косяка вскидываю пистолет. Маленькая комнатка, словно камера совершенно пуста, кроме стоящего посередине стула, с привязанным к нему человекам. Подрывные мастера оглядывают привязь, ища взрывчатку, но чисто. Отматываем заложника, он еле на ногах стоит. — Вы Гарольд Олсен? — свечу фонарем ему в разбитое лицо, кивает. — Мы за вами, уходим. Идти можете? — Кажется, да, — радует мужчина. Пошатывается, но ногами перебирает исправно. Слава тебе яйца, тащить не придется… — Вы успели им сообщить какую-нибудь информацию? Что вы им сказали? Что они делали с вами? — А что, так не видно… допрашивали. — он еще и огрызается, мда. — Ничего я им не сказал! Я же не идиот, прекрасно понимаю, что как только они получат сведения, я им буду не нужен. — ишь ты, умник. — Вы видели, сколько у них людей? — подключается командир. — Я не видел, меня вели с завязанными глазами. Но по голосам, не трудно было предположить, что много. — ах, бл*, прекрасно. Но наш разговор грубо перебили автоматные очереди прикрытия, смачно пролупившие бетонные стены. Гости пожаловали… Возвращаемся снова, в этот безумно мрачный коридор, вылавливая в прицелы быстро приближающиеся силуэты. Яркие вспышки, громкое эхо в тесных коридорах, прыгающие по полу гильзы и безжизненные тела. Адреналин всплескивает в крови, когда я вижу, как очередь Майка выкашивает ублюдков. Кто-то засел за углом, стреляя по нам из пистолета. Ну-ка, высунься… ну, давай же… плавненько жму на курок. Все пули бьют точно в цель… милый меня лично гонял по стрельбе. — Валим, живо! — орет Винс, перезаряжая оружие. — Пробиваемся на выход. Сейчас все мудачье слетится сюда. — Скоро жахнет… будет время еще пострелять, пока они поймут где мы. — тянет Дейл. С улицы послышалось первое эхо боя, штурмовики подключились, отвлекая огонь на себя. Ешьте свинец, ублюдки! Бегом, приставными перебежками выбираемся из подвалов в цеха. Хреначит очередь из темноты, чье-то тело, словно тряпичную куклу отбросило под ноги. Стив хрипит, захлебываясь собственной кровью. Горло пробито… Майки склонился над ним, зажимает рану, но… последняя судорога сводит тело бойца, и он замирает навсегда. Ах ну… ебт твою… Ворон укладывается на заложника, прикрывая собственной шкурой. В голову ударяет кровь, заставив сердце колотиться еще быстрее. Огрызаемся в ответ, попутно отползая в укрытие. — Мы нашли Олсена! Как слышите?! … ясно… отходим… все… отбой! — шипит командир в рацию. — Уходим! Выводите эрудита из-под огня! — уже нам. Подталкиваем мужчину в сторону, укрывая собой… нужно уходить … когда ахнут заряды, здесь будет жарко и очень опасно. Растекаемся по стенам, вываливаясь наружу, со стороны разломов в заборе кипит бойня. В нашу сторону летят бутылки с зажигательной смесью, расплескивая свою адскую начинку по траве. Меж тем, на такой шум высунулись все недовольные, кто-то отстреливается из окон, кто-то вывалил на улицу, отрезая нам пути отступления. Вот черт, их слишком много… откуда? Ахает граната, раскидывая, как кегли засевших за насыпью ушлепков… Стрельба, черный дым, пламя, грохот… ой бл*дь, целый филиал преисподней. Времени на размышления нет, сейчас рявкнут заряды в подвале… Подползаем к стенам развалин… Где-то справа долбанул взрыв. Ох*еть, у них и гранаты имеются… Обождали чуток. Вот уже столб дыма кружит над округой. Перезаряжаю обоймы, автоматы напарников прорежают зажимавшие нас силуэты. — Отходим… давай вон за то здание. Вывести гражданского! Живым, это приказ! В этот миг за моей спиной снова грохочет очередь, и вдруг я чувствую, как спину и затылок обжигает раскаленной волной. Рухнув на землю, катаюсь горящей шайбочкой, туша свой бронекостюм. Слух заливает оглушающим грохотом, под нами все вздрагивает так, что камешки на земле подпрыгивают… Новый столь огня и дыма уносится в высь. Долбит разрыв, разнося ко всем чертям подвалы, очистные и все запасы долбанных ублюдков, разметая каменные ошметки. Огонь разгоняет предрассветный сумрак жарко облизнувшим темное небо пламенем, высвечивая из плотных сумерок изрыгающую патронами группку бойцов. Лязгают затворники, оружие начинает свою музыкальную работу, неизбежно и плавно укладывая их. Бесконечные очереди бьют в нашу сторону, вышибая пыльное крошево бетона над головами. Штурмовикам не удается пробиться, снайперы с дальних позиций неугомонно поддерживают нас, ювелирно выцеливая врага. Отшвыриваемся дымовушечками, под густой завесой напролом продираемся в отмеченный «коридор». И тут все дьявольски сотрясается, останки зданий подрагивают, вытряхивая душу из тела и пружиня ноги. От укрытия к укрытию… Периодически поплевываем, отстреливаясь. Скверно все, что пи*дец. Мелкое крошево и бетонная пыль не дают нормально видеть и дышать. Горло сводит от удушающего спазма. Кровь тарабанит в висках. Ворона не видно, Джин замертво сползает по стеночке. Че-е-ерт! Винс и Трей угодили под осколки… мертвые… и страх облапывает мою душонку ледяной лапой. Сердце проскакивает в пятки, пульсирует, и возвращается застряв в желудке. Гнев вскипает черной бузой… Я вся в ошметках чужой плоти, волосы встают дыбом… по спине ползет мороз, от растянувшейся картины бойни… Майки проверяет ребят, сокрушенно качает головой… Алекс скатывается с Олсена… голова пробита точным снайперским выстрелом. Все напрасно, заложник убит, бл*дство… нас ждали. Ловушка… долбит в мозгу, это была ловушка… Нас просто заманили сюда, и теперь всех положат… Нашим штурмовикам немножко удается оттеснить нападавших, давая малюсенькую возможность проскочить за территорию. Ну же, только бы успеть прошмыгнуть, уж там нас подберут-прикроют… Снова херачит взрыв, меня сшибает с ног и тянет по земле, мотаю головой, шипя сквозь зубы. Повсюду разлетаются коктейли Молотова, ухают гранаты. Бл*дь, сучьи потрохи, накрыли… Практически сливаюсь с ландшафтом, а когда оглядываюсь, то вижу стену ревущего пламени. Поднимаю голову и как раз успеваю разглядеть подобравшихся тварей, за несколько мгновений до того, как все вокруг начинает прошивать смертоносный град. Ворон плюхается рядом… живой сукин сын. Орет что-то, но я не слышу, оглушило… жестами подгоняет. Шевелиться больно, хорошо приложилась… бочина, плечо и бедро жутко щипят. Оставшаяся кучка ужами извивается к забору, наперерез бежит человек. В его руке очередной коктейль… вскидываю «ТТ»… сочный чмок… Первая пуля угодила прямо в бутыль, вторая добила в голову горящего человека. Жрите сами, мы сыты по самое «не могу». Разведали… етит твою в качель… половина отряда слегло… заложника потеряли. Да вашу-то мать! Теперь вообще непонятно, что делать… «чистый коридор» для нас уже недостижим, он в осаде. Страшно девочка? О-о-очень… Страх медленно разливается по телу… В груди горит от нехватки воздуха, по спине льет пот. Ну же, вытаскивайте нас… почему нет подкрепления? На земле появляются еще несколько свежих дыр от пуль, пристрелялись сволочи, придется выкручиваться, а то такими темпами… У их снайперов отменная оптика, ну волшебно просто, что прям пи*дато. Да где же… Дружно отправляем последние гранаты в подарок недовольным, разнося их в кровавый фарш. Дымовушечки исправно прячут нас за пеленой, ползем, петляем вприпрыжку, а небо озаряется яркими вспышками, подоспевших установок на драгстерах… Звук приближающихся на атаку махин наполняет сердце дикой, хищной радостью. Авось теперь выберемся… — Давайте ребятки… дайте ублюдкам просраться… — рычу я, вбивая последнюю обойму, и отправляю патрон в голову вывернувшего прямо на меня, так для себя некстати паскудника. Наконец выныриваем в дыру забора, бесстрашные разносят ко всем еб*ням руины завода, а мы обессиленно скатываемся на землю, пытаясь словить дыхание… Ворон хрипит, содрал шлем, мотает лохматой башкой… контузило. Майки зажимает ладонью прострелянную бочину, но скафанит: «Жить буду». Ох ты, божечки мои… живые. Колин вылупил глаза-блюдца, но вроде невредим… У Алекса огнестрел в ногу и плечо, ну ох*енно. Дейл судорожно прикуривает сигарету, нервно щелкая зажигалкой… Ах ты ж, точно… я забыла утром проверить карманы Алексовой куртки, ой-ё, как бы они не спалили фракцию… Тут рация развергается таким жутким матерком, что Ворон выронил ее из рук… Вайро гневается… Я звездой разваливаюсь на траве, всё, сейчас сдохну на месте, устала… Нестерпимо воняет ядовитой гарью, порохом, кровью… — Крошь, ты живая? Ранена? — слышится хрип командира. — Вроде живая, но не уверена. Алекс, а ты там как? — передаю по цепочке опрос по ранениям. — Да х*йня какая, нога и плечо, за*бись, что не голова… — огрызается боец. — Майки, Ворон… — дальше цежу я, облизывая засохшую кровь на губах. — Не ссы, нормалёк, живые, черт возьми… — отзывается лысик. — Ворон, мы в ловушку загремели? Еб*нный в рот… весь молодняк положили, суки… — снова будем делить на всех эту молчаливую боль. И слов утешения давно нет, только горькие воспоминания, которые время ни хрена не вылечит. — Дейл, тебя не зацепило? — Да х*ли мне будет… — отмахивается тот, выпуская сизый дымок изо рта. Все вокруг окутывается железным и скорбящим молчанием… — Ща нам Вайро пи*дюлей выпишет… — потрепавшись по рации, выдает командир. — А мне, еще от лидера по еб*лу получать… — расстроился друг. — Мда-а, точно! А мне сегодня еще в тир с детьми идти… Война войной… — простонала я, видя, что к нам приближаются бесстрашные. Сердце дико ёкает, судорожно подскакивает и переворачивается, радость вскипает в груди, когда я вижу знакомую фигуру, выпрыгивающую из драгстера… Эрик… родной мой… ну конечно же, Вайро ему доложил, что я здесь. Сил совсем не осталось, ноги не держат, но я все равно встаю. Лицо серьезное, брови насупил, желваки раскатываются по скулам, а яркое серебро плещется тревогой и обеспокоенностью… За ребрами болезненно сжимается от тоски… хороший мой, как же я соскучилась… В глаза, словно горсть песка сыпанули, аж в носу защипало, дышать забываю… Он быстро приближается размашистым шагом, а у меня внутри всё срывается, лопается всё скопившееся напряжение… Безумно необходимо зарыться под его тяжелую, горячую ручищу с плотными трассами вен, украшенную причудливым орнаментом татуировок… Уткнутся носом в широкую грудь, вдыхая любимый, самый теплый запах на свете… побыть самой обычной женщиной, которой надо, чтобы ее просто обняли и успокоили. Можно даже всхлипнуть в его плечо, осознавая, что кто-то более сильный о тебе позаботится и защитит… Ощутить его мягкие губы, легко и нежно касающиеся виска, щеки, губ… и никогда не отстранятся… Я живая, родной мой, не бойся… живая… Я никогда тебя не оставлю…Эрик
Есть вещи, которые в жизни повторяются из раза в раз. И от них порядком успеваешь устать. Когда пришло сообщение о проваленной операции, я даже не удивился. Последнее время все ни к черту. Операция за операцией проваливаются, из рейдов не вылезают все. Кажется — все напрасно. У нас, точно, завелась крыса, информация утекает к недовольным. Да, еще эти тупни, видят, ведь, что за дела творятся, видят, как у нас все проваливается, нет, чтобы тщательнее к делу подойти. Мало того, что разведка работает спустя рукава, так еще и Эшли потащили туда, ну как так? Что, теперь все дыры в обороне будут моей женой закрывать? Других кандидатур нет? Еще издалека, подъезжая к зоне отчуждения, вижу маленькую группу, среди которых моя жена, живая, бл*дь. Я все понимаю, жизнь у нас такая, но *бтвоюмать, устал холодеть от мысли, что может быть по-другому. Драгстер, сука едет медленно, дорога вся изрыта, спрыгиваю в него, бегу к ним пешком, не в силах больше находится в неведении. Эшли вся в крови. Ну, вот вообще вся, будто ее из ведра ею окатили, бл*дь. Ни говоря ни слова, первым делом прижимаю ее к себе, чтобы она всхлипнула, почувствовать, что она дышит. Не видел ее две недели, мальчишек тоже, и вот на тебе, встреча. Жена вся в чужой крови. И, бл*дь, спасибо, что в чужой!!! Грязная, местами обожженная… Это п*здец, просто полный! Ощупываю руки, ноги, не сломаны? Идиотский броник, сквозь него не понятно, но раз стоит на ногах, руки вроде двигаются, значит нормально. То, что головой ударилась, я даже не считаю, это уже норма. Мелкие порезы, ожоги… Идиотство, ну вот, надо так? Прибить бы кого-нибудь. Поднимаю к себе ее лицо, целую в губы, долго, не могу я ее терять постоянно. Никаких тебе мимолетных поцелуев в висок, дорогая. Ты мне обещала, и теперь я это получу. — Как ты? Нормально? — понимаю, самый дурацкий вопрос, конечно, она не нормально. Заглядываю ей в глаза, не контужена ли? — Опять в пекло самое полезла? Вот не сидится тебе… — Эрик… Мы все провалили… — Да знаю я. Знаю… Самое главное, что живы. А п*здюлей прописать я кое-кому всегда успею. Главное, чтобы было кому прописывать, — хмуро смотрю на Ворона, его косяк в основном. И, хоть, понятно, что не было у него времени на тщательную полномасштабную разведку, а разведчик всегда на воду дует. Нет четких данных, значит считаем, что тут п*здец. И никаких, бл*дь, безрассудных подвигов. Черт, чуть жену мне не угробили, уроды! — Виктор, жду тебя в кабинете через два часа. Есть разговор к вам, командиры.