Посвящается: нашему неизменному читателю Neofit_ki за идею и постоянные отзывы! Спасибо, очень приятно!
Музыка: «Time To Say I Love You» Green Day
Сегодня в Яме необычайно пусто. Куда все разошлись, Вик был без понятия. Он сегодня задержался на стрельбище и пришел во фракцию позже всех. Может, убрались в Эрудицию опять? Или на объект поехали, вроде время уже. Как бы там ни было, было непривычно тихо и одиноко. Чтобы как-то разбавить скучный вечер, Вик решил отдаться любимому хобби — пострелять в тире. Родители ругаются, особенно отец, говорит, что надо развивать все навыки, но… Любой вид огнестрельного оружия был для Вика, словно, родным. Какая бы пушка ни попадала ему в руки, она была продолжением его сущности, он чувствовал любой ствол, как часть себя. Во фракции он знаменитость, все, особенно девчонки, завороженно смотрели, как Виктор, покрутя на пальце пистолет, выбивает точно в яблочко. Любимый, облегченный, сделанный на заказ Desert Eagle. Как у отца. Виктор очень гордился своим оружием, его мощью, его легендой. И никогда с ним не расставался. Правда, отец ворчит, что оружие не игрушка для фанатов и нельзя фокусничать, но Вик все равно это делал. И у него получалось. Черт возьми, где же Алекс? С тех пор, как тот прошел инициацию, братья почти не видятся. Алекс много и плотно занят на периметре. Скоро, буквально через пару месяцев, Вик присоединится к нему. Инициация уже совсем близко. Мысли проносятся в голове, пока парень принимает стойку, стараясь сконцентрироваться на мишени. Ему нет необходимости как-то особенно сосредотачиваться, он попадет и так, но все же, концентрацию тоже нужно отрабатывать. Увлекшись любимым делом, юноша пропустил момент, когда у него появился зритель. Девушка смотрела, как искусно парень выбивает 10 из десятки. Он уже давно нравился ей, да вот, загвоздка в том, что она на целых два года младше. Она знала, что красива, и многие парни засматриваются на нее, но вот этот возраст… Да и отец лютует, никого к ней не подпускает… А так хочется… Все ее подружки уже давно с парнями, одна она ходит, как неприкаянная. И Виктор тоже смотрит на нее с интересом, вот только не подходит и ничего не предпринимает. Она для него малявка. Подружка по детским играм. Он сын лидера, всегда и везде эти братья вместе и впереди планеты всей. Она самая младшая из их компании, даже Аниша, и та на целых полгода старше. И Аниша-то давно при парне. Только Кристина не у дел. Анише, вообще, повезло с родителями. Оба урожденные бесстрашные, прекрасно понимают здешние обычаи, ну, не носятся тут с невинностью и чопорностью до старости. Родители Кристины, особенно отец, этого не понимают. Сами бывшие эрудиты, познакомились как раз в возрасте Кристины и тогда же начали встречаться, а Кристине почему-то табу. Обидно-досадно. Вик давно приметил девицу в дверях, но решил не обращать на нее внимания до упора. Пусть, лучше бы она ушла. Девица очень, вот просто, до чертиков, хороша. Когда она успела стать такой соблазнительной, Вик не понял. Однако, вот уже полгода, он тщательно старался выкинуть мысли об этой девице из головы. Она малявка. Младше. Проблем не оберешься. Отец ее, одноглазый «пират» Эдвард, могуч, грозен и строг. За девицей своей следил неусыпно. Не то, чтобы он его боялся, не хочется неприятностей. Да, и родители вроде дружат… Но девица очень хороша. Все сложнее и сложнее игнорировать ее, прятать пылающий от похоти взгляд, когда она рядом, держать себя в руках на спарингах. Ее близость кружила голову, а сны о ней были просто фантастическими. Вот и сейчас, она тут, а Вик больше не может ни о чем думать. Бл*дь, еще совсем недавно это была мелкая, плоская девчонка, такая хрупкая, что, казалось, дунешь на нее, и она упадет. Какое же было его удивление, когда при всей его подготовке, эта девица уложила его на обе лопатки. — Не помешаю? — все-таки решилась нарушить молчание Кристина. Вик был классный. Нравился он ей чрезвычайно, всем. Высокий, стройный, с отлично развитой мускулатурой, стальными глазами и кошачьей грацией. Но когда в его руках появлялось оружие, она не могла оторвать взгляда. Его движения завораживали, его таланты восхищали. Интересно, если попросить его показать фирменный фокус, откажет или нет? — Да нет, заходи! — Ух, а пахнет от нее как! Нежный фруктовый аромат перебил запах пороха и металла. Светло-коричневые волосы сейчас были распущены и свободно лежали на плечах водопадом. Длинные волосы у девиц в Бесстрашии редкость, все стараются от них избавится, мешают. Потому необычное явление сразу приковывает взгляд. — Тренируешься? — слегка охрипшим голосом, спрашивает Кристина. Не прогнал, смотрит пристально. Может и фокус покажет. — Да, все пропали что-то, вот решил время не терять, — черт, да не пялься ты на нее так откровенно, она все равно маленькая еще. Вот только почему у этой, блин, маленькой, такая соблазнительная грудь под обтягивающей майкой, такие огромные темно-серые, почти черные, глаза, пухлые, розовые губы. Мелкая, вроде, а мысли вызывает совсем не невинные. Черт. — Все в Эрудиции. Сегодня праздник, посвященный двадцатилетию окончания войны с Эрудицией. — Ах, вот оно что. Ясно. А ты почему не там? — Я там была. Не интересно. Вот, решила вернутся и потренироваться в Яме, но услышала, что в тире кто-то есть. Не хотела прерывать твою тренировку. Я посмотрю, если ты не против? — Я не против, а почему ты-то не хочешь потренироваться? Раз уж пришла? — Я хочу, только, ведь, нельзя без старших… — А я за старшего не сойду? У меня скоро инициация, вполне могу приглядеть за тобой. — Ну, почему не сойдешь? Ты старший и есть, — девица коротко вздохнула. — Вик, а покажи фокус с пистолетом? — А ты не видела, разве? Сто раз, ведь, показывал уже… — Да, видела, конечно, только все как-то мельком. Вик, пожав плечами, чтобы не подумала себе там ничего, достал из кобуры оружие. Конечно, он потяжелее, чем тренировочный, но и не такой тяжелый, как отцовский. Из отцовского Вик тоже стрелял и умеет это делать, но со своим он творил действительно чудеса. Сначала он крутит его на тыльной стороне ладони, переворачивая ее, оружие перемещается на костяшки, оттуда обратно в ладонь, палец ложится на курок, еще крутится немного на пальце, захват и выстрел. И только в яблочко! Все это происходит легко и непринужденно, кажется, будто в руке у парня магнит и он творит что хочет, а пистолет слушается его, опасный, но податливый, укрощенный. Кристине нравится. Конечно, то что Вик делает с пистолетом — нереально круто, но больше всего завораживает, что он делает это для нее одной. Кристина забыла, как дышать. Оружие всегда нравилось ей, но пострелять удавалось, только если сбежать из-под неусыпного досмотра в Эрудицию и там, в тире, кто-нибудь, сжалившись, все-таки давал ей оружие. Вик видел, как она смотрит на пистолет. Видел, как ей нравится, что он вытворяет, как ей самой хочется пострелять. Конечно, он мог бы ей предложить, все мог бы сделать. Он много раз проделывал такие фокусы с девчонками и всегда это действует безотказно. Вот только такие игры могут закончится плохо. Очень плохо. Неправильно это. Черт, но как же от нее пахнет… — Может, хочешь сама попробовать? — а, блин, черт возьми, может все и обойдется… — А можно? — Давай, если хочешь. Оружие заряжено, мишень ты видишь, вперед. Вик отдает ей свой пистолет. Девушка берет его, встает поустойчивее, обхватывает оружие двумя руками. — Осторожнее, этот пистолет тяжелее тренировочного, держи его крепче и имей ввиду, что отдача у него сильная. Сердце Кристины готово выскочить и выпрыгнуть. О таком она даже и помыслить не могла. Она будет стрелять из легендарного лидерского пистолета. Пусть только сына лидера, на настоящий Desert Eagle она и не претендует, да и не удержит его, этот гораздо круче. Потому что он Вика. Рукоятка еще хранит тепло его пальцев. Блин, вот бы еще руки не тряслись. Первый выстрел пришелся в молоко. Досадливо вздохнув, встав поровнее и прицелившись, как следует, Кристина попала в самый край мишени. Мда, оружие тяжелее, чем она думала. Вик стоит и ничего не предпринимает, только сложив руки на груди и слегка сощурившись, наблюдает за ее попытками. А Виктор видел все ее ошибки. И знал прекрасно, как их исправить. И вел с собой ожесточенный спор, потому как, одна его часть рвалась и хотела обжать девицу, а другая, та, что называется совесть, всеми силами этому сопротивлялась. Но как же соблазнительно она смотрелась, красивая, юная, с оружием в руках. И парень не устоял. — У тебя ведет плечи, Кристина. И ты зачем-то наклоняешься сильно вперед, будто хочешь сократить расстояние до мишени, — Вик подходит к девушке, все еще стараясь держаться на расстоянии. Воздуха стало как-то меньше, и как-то очень жарко. — Вот тут, в кисти слегка пожестче, — Вик стоит к ней боком, одной рукой указывая на ошибку, — и на мишени сконцентрируйся. Не отвлекайся ни на что. Легко ему говорить, не отвлекайся. Когда он походит, девушка чувствует себя просто какой-то коротышкой. Сколько раз она видела, как молодые люди ходят в тир, но тут кажется дохлый номер. Ничего не выйдет, Вик видит в ней только мелкую соратницу по играм. Блин. От досады она, выстрелив, опять в центр мишени не попала. Но хоть и не промазала. Сердито нахмурившись и топнув ногой, она протягивает оружие парню. — Не получится у меня никогда. Пистолет классный, это я просто бестолковая, наверное. — Ничего подобного. Надо один раз понять, как это делается, любое оружие требует к себе особого отношения, к нему надо привыкнуть, пристрелять. Вот смотри, давай, бери его, — он вкладывает в ладони девушки оружие, но своих рук не отнимает. А, черт, в качель, нет сил больше сопротивляться и себя уговаривать. Слишком хороша. Слишком нравится. Девушка берет в руки пистолет, парень встает у нее за спиной, расставив ноги пошире. Кладет руки поверх ее ладоней. Наводит оружие на мишень, всеми силами стараясь не думать о прижавшейся к его груди девице и не дышать слишком уж тяжело. Когда прицел был достаточно точен, Вик, шепнул «давай». Кристина выстрелила, попав прямо в центр мишени. — Класс!!! — подпрыгнула девушка, — как же здорово, Вик! — Да, здорово… — нет сил убрать руки и отпустить ее. Она стоит к нему спиной, чуть повернув голову. Слегка оборачивается, поднимая на него глаза. Ну все, хватит. Я не деревянный. Вик наклонился и чуть дотронулся до ее губ. Мало. Кристина, от захвативших чувств, сама не заметила, как приоткрыла рот. Напористые, властные губы захватили ее так, что вздохнуть она смогла, а вот как выдохнуть, забыла. Пистолет упал и грохотнул об пол, но они этого не заметили. Потрясающие эмоции захватили их, закружили, утянули. Не стало ничего вокруг, ни тира, ни мишеней, ни скачущих мыслей о том, как это все неправильно. Только ее губы, только его поцелуи. Не в силах больше держать себя в руках, Вик развернул ее к себе, прижал к себе покрепче, будто бы она вырывалась. А девушка совсем потерялась в его объятиях, расплавилась, разнежилась, делай со мной, что хочешь. Его руки зарылись ей в волосы, оглаживают спину, постепенно спускаясь ниже, но потом, слово переборов себя, поднимаются опять. Как же упоительно ее целовать. Какой же он сильный, боже… Легкий, почти невесомый стон срывается у девушки, совсем не контролируемый. И парень понял, что он пропал. Взяв ее лицо в ладони, он оторвался от нее, посмотрел ей в глаза. — Кристина, — тяжело и прерывисто дыша, проговорил парень, — ты понимаешь, что это неправильно все… — Плевать, — она обвивает руками его шею, целуя его сама и шалея от своей смелости. Его поцелуи, это просто улет. Она чувствует все, чувствует его желание, увидела в его совсем темных, как грозовая туча, глазах. Боже, как же это все восхитительно… Однако, закончилось все внезапно и грубо. Чьи-то сильные руки оторвали парня от девушки и отбросили его на добрых три метра. — Ах, ты поганец мелкий! Ах, ты урод! Ты куда руки свои тянешь, пацан? — Чеееерт, — выругался сквозь зубы парень. Эдвард. Какая нелегкая его сюда принесла, бл*дь. Парень встает с пола. Дыхание еще не выровнялось, упоение от поцелуя еще не прошло. Глаза еще затуманены. Не самый лучший вид, чтобы представать перед отцом девушки. Бл*, так и знал, что этим закончится. Но оно того стоило! Эд надвигается на парня, размахнувшись бьет его по корпусу. Вик натренирован, но у Эда и сила вообще-то не маленькая. Парень сгибается пополам, с силой выдыхая воздух из легких. — Эдвард! — кричит Кристина, — прекрати сейчас же! Не смей его бить! Не смей, слышишь? — А ну отойди, Кристина! Никому не позволено протягивать к тебе руки! Или еще что-нибудь! Что это он с тобой тут делал? Девушка кидается к парню, загораживая его собой. Вик уже поднялся и старался отпихнуть ее подальше от разъяренного отца. — Мы целовались, Эдвард, ясно тебе! Я его целовала! И мне это, до чертиков, нравилось! А ты пришел и все испортил! — Я сначала оторву ему уши, потом набью морду, а потом еще с отцом его поговорю! — Да, когда ты оставишь меня в покое, наконец! Я уже взрослая, я могу сама решать, что мне делать, ясно? Вик наклонившись слегка к девушке, шепчет ей на ухо: — Кристина, я вполне могу за себя постоять. Пожалуйста не вмешивайся. Эдвард стремительно подходит и отпихивает дочь от парня. Стоит рядом с ним, тяжело дышит. Парень ниже его всего на каких-нибудь жалких пару дюймов. Хорош, черт, в отца весь. Стоит напротив, подбородок слегка вздернут, губы сошлись в тонкую полоску, глаза слегка прищурены. Не боится, сучонок. Пара быстрых ударов по корпусу и один в сопатку. Эдвард провоцирует, ждет, что парень ответит, и тогда можно с чистой совестью хорошенько его отдубасить. Но парень лишь вытирает кровь с лица и все также в упор смотрит на мужчину. — Я не буду с тобой драться, Эдвард. Ты в своем праве, ты можешь меня избить, но вот только мои чувства к Кристине не станут от этого меньше. — Ты понимаешь, что ты творишь? Ей только шестнадцать, она ребенок еще совсем! Да и ты недалеко от нее ушел! Что ж ты делаешь-то? — Тебе самому сколько было, когда ты встретил мать Кристины? Вряд ли больше, чем мне, ведь в Бесстрашие вы перешли уже вместе. Так, почему же тебе было можно, а мне нельзя любить твою дочь? — Да, откуда тебе знать, что такое любить? — У меня пример родителей перед глазами. Они двадцать лет любят друг друга и их чувства не становятся меньше. И я с рождения это вижу. Так что кому, как не мне, знать, как нужно любить. Двое мужчин, молодой парень и матерый мужик, сверлят друг друга глазами. Парень не боится, он чувствует брешь в броне мужчины. Девица очень хороша, за такую можно и побороться. Мужчина ничего не успел четкого надумать, потому что услышал резкий голос жены. — Эдвард, ты в своем уме? Майра быстрым шагом приближалась к своему мужу. Она прекрасно знала, что Эд за дочь порвет любого, но также понимала, что его отцовская ревность переходит все границы и начинает, постепенно, портить их дочери жизнь. — Этот поганец обжимал Кристину! Я ему этого позволить не могу! — Это почему еще? Ты можешь ответить? Твоя дочь достаточно взрослая девушка, чтобы решать, как ей распоряжаться своей жизнью. Ты не продержишь ее всю жизнь под колпаком! — Какая она взрослая, на ребенок еще совсем! — Тебе она всегда будет казаться ребенком, Эдвард. Виктор, — строго посмотрела Майра на парня. — Ты насильно целовал мою дочь? — Мама, ну ты хоть не говори глупостей! Это я его целовала, ясно? Мне он нравится, очень! — Кристина подбегает к Вику, опять заслоняя его собой и слегка приобнимая. Вик невольно улыбнулся. Как будто, ему нужна защита. Но беспокойство девушки было ему приятно, поэтому он положил руки ей на талию, чем вызвал разъяренный взгляд единственного глаза Эдварда. — Кристина, я не с тобой сейчас разговариваю. Виктор, я все еще жду ответа на свой вопрос. — Нет, Майра, я целовал ее по обоюдному согласию и к общему удовольствию. Если ты об этом. — Ну раз так, то и вопросов никаких к вам нет. Пошли, Эд. — Нет, Майра, я не могу… — Конечно, можешь. Сначала переставляешь одну ногу, потом вторую, и так, раз, два и пошел. Сейчас же! И оставь в покое молодых, они разберутся без тебя. — Майра, Кристина еще только подросток, она не может… — Она все может и все знает. Неужели, ты думаешь, что я не позаботилась о том, чтобы просветить нашу дочь. Все, что ты можешь сделать, чтобы остаться ей отцом и не испортить отношения с лидером, это оставить их в покое. Пойдем. Нас ждут в Эрудиции. — Да, но пока мы будем в Эрудиции, наша дочь… — Наша дочь будет в надежных руках. Виктор сын лидера, а это что-то да значит. Эдвард, неужели ты не помнишь, как и когда мы познакомились? Перестань уже портить жизнь своей дочери и отведи меня уже на праздник, куда мы и собирались. Майра уводит недовольного и яростно сверкающего глазом Эда, а Кристина, оборачиваясь к Вику, берет в ладошки его лицо, внимательно осматривает. — Вик, тебе не больно? — А ему смешно. Как ему может быть больно, если он привык к боли почти что с рождения. Вот глупая девчонка. Но так приятно, что она заботится. Он обхватывает ее за талию, раз уж им дали добро, то надо использовать это на полную катушку. Вик целует Кристину, одной рукой держа ее затылок, второй придерживая талию. Хороша она все-таки. Но и увлекаться не надо. — Пошли на праздник? Может, там будет что-нибудь интересное? А если нет, погуляем по парку… Кристина кивает, а парень поднимает свой пистолет, бережно убирая его на место. Не дело это, оружие разбрасывать.* * *
Эдвард смотрит, как его дочь танцует, и ее обжимает, при этом, сын лидера. Будь на его месте любой другой парень, он бы точно был бы уже без яиц. Но слова мальчишки запали в голову Эдварду. Лидер с женой, и правда, вместе уже двадцать лет. Получается, они с Майрой тоже, не меньше. Правда поженились они позже лидера, но вместе они дольше. Когда успело время так пробежать? Мужчина совсем не чувствует этих лет, ему все кажется, что он совсем еще молодой, а, оказывается, уже столько времени прошло… И потом, парень прав, он начал встречаться с Майрой задолго до перехода.Эдвард
Примерно 22 года назад
— Эд! Ты пойдешь на треню? Сегодня на час раньше! — Нет, я сегодня пас. Вы идите, я тут еще побуду. Одногруппники толпой повалили из читального зала. А я продолжал сидеть. Не то, чтобы мне читать нравится, я бы с удовольствием лучше борьбой позанимался, но есть одна причина моего сидения тут. Эта причина имеет светлые волосы, голубые глаза, невероятные губы и хрупкую фигурку. Майра. Я давно ее заметил, еще в прошлом году. Сначала меня просто, до глубины души, поразила ее беспечность. Эта девица могла спокойно задержаться в лаборатории или анатомичке до ночи, и спокойно потом идти в жилой корпус, а туда иной раз ей приходится идти через нижние уровни. Ну как так? Я не раз замечал взгляды, которые бросают на нее всякие личности. В Эрудиции, особенно в общем корпусе, где проходят занятия у всех групп фракций, всегда толпится огромное количество народу, и народ этот не всегда адекватный. Уборщиков и подсобных рабочих тоже никто не отменял. Пару раз я предупреждал попытки ее обидеть, она об этом даже не узнала. Последнее время, я почти все время думаю о ней. Другие девицы стали не интересны. Это напоминает какую-то игру, я, вроде, ее оберегаю, я такое кино видел. Хочется, очень хочется подойти, познакомится, но… Вдруг, она меня оттолкнет. Она такая маленькая и хрупкая. Я по сравнению с ней огромный, грубый. Всего слишком… Майра оторвалась от книжки и, прикрыв ею лицо, засмеялась. Стало, вдруг, страшно интересно, что же она читает? Над чем смеется? О чем думает? Я давно решил что стану бесстрашным. Это даже не обсуждалось в моей семье. Мне тут нечего делать. Родители все в своей работе, а мне так и не нашлось места в их жизни. Сколько себя помню, меня растил кто угодно, только не они. С самого раннего возраста мне приходилось кулаками выбивать свое место под солнцем, и так уж вышло, что я ничего не умею делать лучше, чем драться. Когда я понял, что мое место в Бесстрашии, я стал специально тренироваться для инициации, знал, что будет непросто. И только теперь меня взяли сомнения. Она точно останется в Эрудиции. Для Бесстрашия она совсем не подходит. Странно, только сейчас подумал, что она наверное даже не знает как меня зовут…И вообще не знает, что я думаю о ней. Что собираюсь сломать свою жизнь, чтобы остаться с ней, видеть ее каждый день, ощущать ее присутствие, оберегать и защищать ее… Однажды, я замешкался и еле успел спрятаться, когда она проходила мимо. Она прошла так близко, что я услышал, как она дышит, почувствовал, как от нее пахнет дождем. Не знаю, на духи не похоже, казалось, что она вот только прибежала с улицы, попав под ливень, летний, упругий, быстрый и свежий. Будто, только что было жарко, но, неожиданно, небеса разверзлись, на землю обрушился водопад и быстро прошел, оставив за собой аромат свежести и радугу. Вот что мне напоминала Майра. Радугу на умытом небосклоне, после сильного ливня. Уж не знаю, так ли это, или это мои фантазии, но мне кажется, что в этой хрупкой нежной девушке скрывается страстная и сильная натура. — Эд, слушай, вот такой вопрос к тебе… — подошел парень из нашей группы и совсем уболтал меня. Когда я отделался от него, с ужасом увидел, что Майры нет. Как давно она ушла? Черт, надо было так ее упустить. Где она может быть, куда пошла? Смотрю на время, уже почти полночь. Скорее всего, конечно, она пошла в жилой корпус, но из читального зала путь туда лежит через переходы. А там ночью всегда пустынно. И вся беда в том, что этих переходов несколько и к жилым помещениям можно пройти одинаково по всем. Так, вряд ли она пошла по самому дальнему, хотя от этой беспечной девицы всего можно ожидать. Вполне могла завернуть к лабораториям проверить каких-нибудь своих подопечных — мышей там и всяких крыс. Могла зайти в инфо-центр, проверить обновления и почту, она частенько это делает, причем почему-то обязательно на ночь. Могла банально на кухню зайти, взять чего-нибудь с собой… Черт, этак придется всю фракцию обежать! Почему-то, именно сегодня, тревога схватила за горло особенно ожесточенно. Ничего не помогало, ни уговоры, что Эрудиция спокойная фракция, ни то, что все придурки спят и видят пятый сон — тут принято рано ложится, эрудиты начинают готовится ко сну уже после 6 вечера, помятуя о том, что самый продуктивный сон — с 9 вечера до 1 часа ночи. Кто-то когда-то выяснил, что именно в это время 1 час сна приравнивается к 3 часам полноценного отдыха мозга. Так что, тут все ложатся спасть очень рано. Но в то же время, это не отменяет биологических полуночников… Черт, ну куда же она пошла? Все эти мыслями прыгают в тревожной горячке, пока я бегаю между зданиями. Кухня и лаборатории отпадают, уже проверены. Остался восточный переход и переход через нижний уровень. Восточный, как самый спокойный оставляю напоследок. Побегу к подвалам, если эта девица туда пошла… Плохо это, короче… Уже издалека я слышу ее приглушенные вскрикивания. Черт, только бы не опоздал. Все-таки она нарвалась, сколько соломки не стели. Однако, неожиданная мысль заставила немного притормозить. А почему, собственно, я не подумал, что у девушки может быть свидание? Только потому, что за все это время я не видел ее парня? Потому, что она такая нежная и хрупкая, одна мысль о том, что ее может обжимать какой-нибудь придурок вызывала жгучее желание что-нибудь сломать? Все же надо убедится, так это или нет. В любом случае известность предпочтительнее неизвестности. Три бравых молодчика, явно собирающиеся переходить в Бесстрашие, а поэтому счастливому поводу наглые и беспардонные, толкали Майру от одного к другому, глумясь над ее растерянным и испуганным видом, оскорбляя и потешаясь над ней. Одна только мысль о том, что могли бы сделать с ней эти ублюдки, вызвала такую волну ненависти, что мне самому стало не по себе. Мне немедленно захотелось их раздавить, размозжить их головенки, выдернуть горло, смять, размазать, уничтожить. Стереть из бытия. Никто не смеет обижать ее. Потому что она моя! Первому я выдрал ухо, почти с мясом. Откуда взялось столько силы не помню. Может накачался так, просто не было возможности проверить свою силу на полную катушку. Ухо осталось висеть на тонкой коже, а придурок завертелся волчком от боли и стал визжать так, что уши заложило. Вот придурок, какое тебе Бесстрашие, если ты даже элементарную боль терпеть не можешь? Второй полетел в стену, хорошо так полетел, кровь из разбитого лица аж брызнула, оставив небольшие кляксы на поверхности. Этот вырубился сразу, так что внимания ему больше уделять я не стал. Третий, глядя на своих собратьев, не нашел ничего лучше, чем вцепиться в Майру, прижимая ее к себе, прикрываясь ей, как живым щитом. В голове помутилось, черная пелена заслонила, накрыла, заволокла разум. Перед глазами стоит испуганный умоляющий взгляд девушки и похотливая, слюнявая, трусливая, мерзкая рожа ублюдка. Когда он увидел, с каким лицом я направляюсь к нему, он даже забыл как дышать, не то, что оказать сопротивление, хотя бы элементарное. Я вырвал Майру у него из рук, а дальше стал с ним что-то делать, надеюсь не рвать на части, четко, что именно я с ним делал — не помню. Очнулся я от дикого крика. Кричала она. Я испугался, что кто-то из ублюдков очнулся и что-то ей сделал. Сознание сразу вернулось, я увидел, что сижу на уроде, у которого вместо лица — месиво. Тфу, блядь, надо же так потерять контроль? И Майры нигде нет. Черт! Сбежала? Испугалась? Я, честно говоря, сам от себя не ожидал такой реакции. Надо учится контролировать свой гнев. Коридор длинный, у нее есть только два пути, и судя по крику, она побежала обратно к библиотеке. Догнал ее я быстро, потому что она банально упала. Да и бегун из нее не очень. Она лежит на полу, плечи трясутся, вся съежилась, подобралась, будто готовится к самому худшему. Я поднимаю ее, прижимаю к своей груди. Волна нежности затопила меня. Захотелось ее успокоить, показать, что я не монстр, что просто испугался за нее. — Тшшш, Майра, девочка, успокойся! Все закончилось, они больше не причинят тебе вреда… — Она вдруг забилась у меня в руках, будто это не они, а я только что чуть не изнасиловал ее. Я так сильно ее напугал? — Пожалуйста, успокойся, Майра, это я Эдвард, мы в одной группе по классу фракции… — Эд? .. — Майра поднимает на меня глаза и ее тело, все напряженное и сжатое, заметно расслабилось, — боже, Эдвард, это ты, мне показалось, что на нас напал какой-то демон… Эд, о, господи, спасибо, что это ты… Она вдруг порывисто обняла меня, и тут я слегка растерялся, потому что до этого момента все было ясно и понятно, а тут вдруг… Неожиданный поворт. — Эдвард, — Майра поднимает на меня глаза, пальчики проходятся по щеке, — у тебя кровь на лице… — потом, будто вспомнив о чем-то, берет мою руку, — боже, да у тебя суставы выбиты, Эд, тебе срочно в клинику надо! На фоне стресса девушка суетится, движения резкие порывистые. Заботится… Кто обо мне заботился последний раз, вот бы вспомнить? Матери всегда на все было плевать, у нее работа в лаборатории занимает все время и интересуют ее только подопытные. Когда я был совсем маленький, я так просил ее взять меня с собой, чтобы хотя б просто сидеть и смотреть как она возится со своими крысами, кроликами. Помню, все рисовал их и представлял себя на их месте, что бы я чувствовал, если мама так возилась со мной… Отец такой же, весь в работе, испытывает новые препараты… Майра копошится в медицинских инструментах, складывая на поднос все, что нужно для обработки моих поврежденных рук. Костяшки содраны, в одном месте до кости, некоторые выбиты… Однако, боли почти не ощущаю. Что это, адреналин бушует? Девушка занимается моими руками, а я разглядываю ее вблизи. Она на самом деле еще красивее, чем издалека. От нее исходит какая-то непонятная мне энергия, при всей ее хрупкости кажется, что она очень сильная… Она обрабатывает рану антисептиком, а я так увлекся ее рассматриванием, что пропустил момент и невольно дернулся, когда защипало. А она подумала, что от боли и стала дуть мне на руку… И тут я не выдержал и потерял контроль второй раз за этот день. Я целовал ее так отчаянно, будто это был последний поцелуй в моей жизни. Она сводила меня с ума, но совсем не удивилась, а изогнулась и прижалась ко мне всем телом. Тонкие руки взметнулись по плечам, легли на затылок теснее прижимая меня. Такого не может быть…? — Майра? — отрываясь от нее, смотрю на нее пристально, — откуда ты знаешь как меня зовут? — Как мне не знать, если ты за мной почти год по пятам ходишь, — улыбаясь, отвечает она мне, — неужто, ты думаешь, я дура совсем и не выясню, кто и почему меня преследует. Я все ждала, когда же ты подойдешь, извелась вся, а ты все ходишь только и ничего не делаешь… Я прижимаю ее к себе опять, но она отстраняется. — Сначала надо с руками закончить, сладкое потом… — А у меня перехватывает дыхание. Она все это время знала обо мне, ждала что я подойду. Вот девица, а? Ну, откуда мне было знать. Она делает мне на повязке шаловливый бантик и не поднимая глаз от руки, целует мне пальцы. А я просто оторваться не могу от этого зрелища. Эх, знать бы пораньше, что все так. Она поднимает на меня глаза, пальчики снова проходят по моей щеке. Глубокие, поразительные, ни с чем не сравнимые глаза, смотрят мягко, внимательно. — Спасибо тебе, что отбил меня от этих придурков… И прости, что я так… испугалась, — ее пальчики медленно, очень нежно, но настойчиво зарываются в волосы на моем затылке и она притягивает меня к себе. Ее губы уже очень близко, и ничего прекраснее этого поцелуя со мной не случалось в моей жизни. Ни тогда, ни сейчас. Я понял что в ней такого необычного, за хрупкой нежной внешностью скрывается бушующее пламя, искра которого зажгла костер нашей жизни.Наши дни
Мда, а ведь нам было тогда по шестнадцать и никто не бегал за нами и не говорил, как у нас все не так. Может мальчишка и прав, но если только он, хотя бы помыслит, обидеть Кристину… Не поздоровится и ему, и его папаше. — Эд, ты чего такой хмурый? Праздник же? — ко мне подходит Кроха, о, легка на помине. — Твой сынуля обжимает мою дочь, и я должен плясать от счастья по-твоему? — Аааа, так это ты, что ли, ему синяков наставил? Эд, а чем, собственно, тебя не устраивает мой сынуля? — Он ее старше! А она мелкая! — Эдвард, успокойся, никто твою дочурку не обидит, я с ним поговорю. И потом, я знаю Вика, он с девушками очень обходителен, это не Алекс, который обжимает все, что движется, не волнуйся… — Эшли, только потому, что это твой сын, только потому, что я тебя знаю и лидера тоже, и в случае чего, я вас найду, только поэтому… — Какие-то проблемы? — Эрик подходит, обнимая свою жену за талию. — Ты чего лютуешь, Эдвард? — Нашему сыну понравилась его дочурка! Ситуация! — смейся, смейся, у тебя тоже дочь растет… — Ну, а… — Эрик находит сына глазами, и в его взгляде появляется… гордость, черт его дери! Вот гад! — Ну а что такого? Парень у нас, вроде, ничего так… — Вот вырастет твоя дочь, поговорим тогда с тобой! Пусть только попробует что-нибудь с ней сделать, я тогда… Эшли отворачивается и утыкается мужу в плечо, пряча улыбку. Лидер серьезен, но в глазах его вижу скрытую усмешку. Ну погоди, еще лет десять, и я с таким же удовольствием буду наблюдать, как ты бегаешь по фракции, отгоняя мужиков от своей принцессы! Ничего, я подожду. Хе-хе.