Siege or Surrender

Алан, крепко выругавшись, с огромным нежеланием позволил местному врачу зашить раны на руке. Сам он не мог этого сделать, царапины оказались слишком близко друг к другу и достаточно глубоки. Осмотрев его и проверив лицензию Раша, а также его карту, выданную «Золотой чашей», жители наконец искренне поверили, что их спасли от злобных монстров. Они стащили трупы в одну кучу и сожгли их, следуя древнему методу, согласно которому запах сгоревших хищников отпугивал всех живых тварей. Хотя и без того в округе не было ни одного чудовища: их сжег Гае Болг. Все, чего коснулся белый свет: монстры, поле, деревья, — погибло. Гае Болг. Последний ремнант, искусство, до сих пор известное миру, каким-то чудом не потерянное. Его секреты были ведомы только правителям Атлума. Раш посмотрел на кровать. Мужчина, с которым он провел прошлую ночь; его рука почернела, как сожженное хлебное дерево, а сам он лежал без сознания — был следующим правителем Атлума. Его звали Давид Нассау, не Дейв. Именно он возглавил последнюю операцию по освобождению Юлэма от власти Нагапура. Просто зашибись. Блять. Торгал, темно-серый совани, и Эмма, красивая митра со шрамом на лице, появились в их комнате в гостинице в тот же вечер вскоре после того, как Алан пробормотал: «Он здесь». Его уши подрагивали, словно все происходящее когда-то уже случалось. Оба генерала были одеты просто, но аура превосходства явно выделяла их из толпы. И дело было даже не в том, что совани и митра редко путешествовали вместе. Торгал носил длинную серьгу, которая выглядела декоративной (другого слова Раш подобрать не мог), но не данью моде. И только серьга покачнулась, когда он остановился на пороге и осмотрелся. Странно, но не похоже, что Торгал хоть как-то пострадал, по крайней мере, его уши явно были целы. Алан стоял у окна, он не обернулся и не произнес ни слова. Эмма сразу подошла к постели Давида и опустилась на колени. — Значит, Гае Болг, — констатировала она, переглянувшись с Торгалом, который все-таки вышел в центр комнаты и еще несколько мгновений смотрел на Алана, прежде чем приблизился к Эмме. Она взглянула на Раша. — Расскажи, что произошло. Раш послушно заговорил, опустив информацию о шантаже Алана, отметив лишь, что Третий комитет хотел с помощью монстров избавиться от Дейва — Давида, тут же поправился он — вместе с деревней. — С ним все будет в порядке? — в конце тихо спросил он. — Я не позволил врачу его осмотреть… — Ему просто нужно отдохнуть. Рука восстановится, — прошептала Эмма, погладив Давида по голове. Ее прикосновения были по-матерински нежными, и это резко контрастировало с тоном, которым она обращалась к Рашу. Потом она взглянула на Торгала, возвышавшегося над ней и Давидом. — Думаю, то, что случилось в Юлэме, до сих пор мучает его. — Он принял верное решение тогда, не ошибся и сейчас. Год назад не в его силах было изменить ситуацию. — Торгал внимательно осмотрел на Давида, потом перевел взгляд на Раша. Только теперь Раш понял, что, наверное, эти двое понятия не имели, кто он такой, но не задавали вопросов, выжидая подходящее время. — Алан, что с твоей рукой? Сначала показалось, что Алан не собирается отвечать, но в конце концов он заговорил, пристально глядя на что-то за окном. — Просто царапины. — Как Имоджен? Именно тогда Алан взглянул на Торгала. — Женщина, которую ты привык называть Имми, — выплюнул он, — мертва. Торгал уронил челюсть. Раш, изо всех сил стараясь сделать вид, что его нисколько не интересует этот разговор, уставился на Давида, как и Эмма. — Что случилось? — наконец выдавил Торгал. Алан не успел ответить: Давид пришел в себя. Кивнув Рашу, Эмма помогла ему сесть и налила воды. Давид улыбнулся своим генералам. — Эмма. Торгал. Вы добрались. — Мне так жаль, что это заняло столько времени, лорд Давид. — Опустившись на одно колено, Эмма склонила голову. — Торгал… с тобой все в порядке? — Давид задал тот же вопрос, который едва не сорвался с языка Раша несколько минут назад. — Конечно, мой господин. — Но я думал… — Давид вздохнул и отложил это на потом. — Как мой отец? Эмма бросила на Раша короткий взгляд. — Мы можем ему доверять. Говори, Эмма. Как мой отец? — Никаких изменений. Я звонила два дня назад в Атлум, мой господин, все было по-прежнему. — Правда? — Клянусь своей жизнью и жизнью моей дочери. — Эмма протянула Давиду стакан с водой. — Преступника поймали и признали виновным в государственной измене. Выпейте, а затем отдохните, лорд Давид. Гае Болг истощил вас. Позвольте нам позаботиться об остальном. Не в силах пошевелить правой рукой, Давид взял стакан левой. Сделав небольшой глоток, он вернулся его обратно. — Алан. — Да? — Чье это было ухо? Тот промолчал. Давид вынужденно повысил голос: — Чье это было ухо, Алан? Кто такой Торгал? Оба генерала Атлума изумленно раскрыли глаза. — Это не твое дело. — Кто-то пострадал из-за меня. Поэтому это и мое дело! Говори, Алан! — Голос Давида охрип, в горле по-прежнему было сухо, но он отказался от воды, предложенной Эммой. Раш вновь увидел того Давида. Мужчину, парой слов убедившего его взять деньги и отправить их домой в Юлэм. — Ты когда-то сказал мне, что у тебя есть ребенок. Его зовут Торгал? Ты пожертвовал собственным сыном ради меня? Обменял его жизнь на мою? — Он, скорее всего, уже мертв. Ничего бы не изменилось, отдай я тебя им, — ровно ответил Алан, даже не подумав возразить. Давид замер, побледнев так, словно услышанное лишило его последних сил. Эмма ухватила Раша за рукав, в ее взгляде плясало множество вопросов. Раш молча указал на небольшую шкатулку на комоде. Эмма открыла ее и осмотрела содержимое: отрезанное ухо совани, обложенное льдом. — Рваные края, — заметила она, опустив крышку. — Когда его отрезали, совани был еще жив. — Значит, мы спасем его, — Раш опередил Давида. Алан забрал шкатулку у Эммы. — Я сам позабочусь о своей семье. — Я виноват, что твой сын оказался в этом замешан. Пойдем с нами. — Мне нужна твоя жалость, Торгал. — Я не говорю о жалости. Что может сделать один совани против всего Нагапура? Ты хоть знаешь, где его держат? Алан осторожно опустил шкатулку на подоконник. — Какое тебе дело? — прорычал он, показывая клыки. — Если бы тебя это действительно волновало, ты бы не бросил нас, как только появилась возможность! Ошеломленный Торгал даже не пошевелился. Оставив Давида, Раш последовал за Эммой, которая вышла из комнаты. Не следовало оставаться там. Но даже оказавшись за дверью, он отчасти слышал разговор. — Что случилось с Имми? — Самоубийство. — Пауза. — Она нашла повод, чтобы я ушел из дома. К тому времени, как я вернулся, она уже свисала с перекладины, а ее вены были перерезаны. — Алан… — Она никогда не была счастлива со мной. Она любила тебя! Знаешь, почему она назвала сына Торгал? Имми хотела назвать его, как тебя. Я согласился, потому что она любила тебя даже после того, как ты оставил нас. Потому что это единственное, что я мог для нее сделать! Если бы ты увел ее с собой, со мной было бы все в порядке, потому что вы оба были важны для меня, ты бы точно сделал ее счастливой. Но что ты выбрал? Ты ушел! Только потому, что я любил ее, ты решил, что так будет лучше всего. Для меня, конечно. Ты никогда не задумывался, что думают другие, прежде чем что-то сделать, верно? — Я… — Знаешь, насколько эгоистичен твой поступок? Я бы предпочел, чтобы ты остался. Я предпочел бы стать крестным твоих детей, чем каждый день думать, как ты поступил со мной и позволил Имми умереть от горя. — Я не мог сделать ее счастливой. Я любил ее как сестру. — Врешь! Торгал вздохнул. — Однажды она сказала мне, что ее мать убила себя вскоре после ее рождения, так что, возможно, это наследственное. Но она все равно хотела нормальную семью, хотела выйти замуж за любимого мужчину и завести детей. И она получила это с тобой. — Да, только до этого она прождала тебя полвека. — Но я уверен, что Имми любила тебя. Ее депрессия была болезнью, ты не виноват в ее состоянии. Ты осчастливил ее. Я бы не смог, я считал ее только сестрой. — Я видел, как ты на нее смотрел! Почему ты не можешь признать этого даже после ее смерти? — Потому что ты ошибаешься. — Пауза. — Если я причинил вам боль, то мне очень, очень жаль. Но я уверен, что вы прожили куда лучшую жизнь, чем я мог подарить вам. — Прошло восемьдесят лет, а ты нисколько не изменился! Ты всегда вешаешь одни и те же ярлыки на окружающих и по ним судишь их. Я еще не закончил! Ты снова собираешься уйти? Вопрос прозвучал чуть громче, чем предыдущие слова, потому что Торгал открыл дверь и вышел из комнаты. Он сразу направился к Эмме. — Прости. Пожалуйста, присмотри за лордом Давидом. Я попробую отыскать что-нибудь поесть. — Конечно. Не торопись. Раш чувствовал себя не в своей тарелке. — Лорд Давид, значит? Звучало странно, но Дейв был именно им. Те, кто собрался здесь, были связаны друг с другом, они прошли вместе через многие битвы; закаленные воины, которые знали друг друга уже много лет. А кто такой Раш? Посторонний, случайно вляпавшийся в неприятности. Рано или поздно, они захотят узнать о нем все, и Раш вряд ли мог дать им подробный ответ. Он и сам его не знал. — Так. — Эмма бросила на него сердитый взгляд. Раш поежился, когда она вытащила короткий кинжал, и поднял руки, стоило ей нацелить оружие на горло, безмолвно предупреждая, что лучше не пытаться сбежать. — Кто ты? Как он и думал. Раш не хотел представлять, каким образом Эмма собирается использовать кинжал. — Раш Сайкс. Член союза «Золотая чаша». Я как бы просто… ну, столкнулся с Дейвом… в смысле… с Давидом в поезде по дороге в Гор. Потом в него стреляли, а я оказался рядом. Эмма приподняла бровь. — Правда? — Он предложил заплатить, чтобы я помог, пока вы не приедете. Потом появился Алан. После Нагапур напал на Гор, и мы сбежали втроем, — пояснил Раш. Черт возьми, Эмма выглядела жуткой. Эта женщина явно знала свое дело. Если так продолжится, то он расскажет ей абсолютно все, в том числе и то, чем они с Давидом занимались прошлой ночью. — Наемник, — лезвие надавило на горло, — или шпион Нагапура. Кто? — Эмма, не надо, — донесся из открытой двери слабый голос Давида. — Я тебя не вижу, но и так знаю, что ты делаешь… Опусти кинжал. Скривившись, Эмма спрятала оружие в кожаные ножны на поясе. Схватив Раша за плечо, она развернула его, стиснула плечи обеими руками и почти втолкнула того в комнату, ногой закрыв дверь. — Раш надежен, без него я бы умер уже сотню раз. Алан может подтвердить. Пожалуйста, отпусти его. Эмма убрала руки и даже коротко поклонилась. — Прошу прощения. Примите мою благодарность. Раш отряхнул руки и ухмыльнулся. — Ты чертовски сильная. Черт, было больно. Внимание Давида переключилось на совани. — Алан, — окликнул он его, тот вновь смотрел в окно, — не важно, что случилось между тобой и Торгалом в прошлом, твой сын пострадал из-за меня. Пожалуйста, не вини его. — Виноват только Эрмайн, — устало пробормотал Алан, словно разговор с Торгалом утомил его. — Атлум не позволит Эрмайну бесчинствовать. Сейчас я не знаю, что именно мы предпримем, но, пожалуйста, позволь мне помочь отыскать твоего сына. Только я виноват в этом. Я представляю, что ты чувствуешь, зная, что твоя семья в опасности, и мне невероятно жаль, что именно я послужил для этого причиной. Так что пожалуйста… Я… — Давид попытался самостоятельно встать с кровати, но Эмма не позволила. Вместо этого она подставила плечо и помогла подойти к Алану. — Давид Нассау просит тебя… — Мой лорд! Давид проигнорировал Эмму. — Давид Нассау просит тебя, совани, пожертвовавшего своим сыном ради моей безопасности, позволить исправить эту ошибку. — К концу фразы его голос совсем ослаб, но глаза смотрели прямо на Алана. Раш хотел что-нибудь сказать, как-то помочь, но в голову ничего не приходило. Эмма поддерживала Давида, да и вряд ли Раш мог подыскать лучшие слова, чтобы убедить Алана. — Возвращайся в постель, малыш. Ты не поможешь мне, если будешь выглядеть, как ходячий труп. — К удивлению Эммы, Алан подхватил Давида и грубовато вернул его в постель. — Митры чертовски хрупкие. Эмма, потрясенная тем, как Алан обращался с ее господином, казалось, впала в недоумение, когда Давид только улыбнулся и кивнул ей. Искренность покорила гордого совани. Оставшись в стороне, Раш слабо улыбнулся. Давид совершенно не обращал на него внимания. Он больше не был Дейвом. К нему пришли генералы, которых он ждал, у него была страна, которая в нем нуждалась. Раш отыграл свою роль. На ночь он остался в новой комнате один. Торгал и Эмма собирались по очереди охранять Давида, хотя вряд ли Третий комитет попытался бы атаковать вновь так скоро. Впервые с тех пор, как они покинули Гор, Раш ночевал в полном одиночестве. Он не успел заснуть, когда постучался Алан. Раш встал, чтобы отпереть дверь, а затем включил ночник. — Что ты собираешься делать? — прямо спросил его Алан, глядя на собранные вещи. Раш пожал плечами, стараясь выглядеть бесстрастным. — Отправлюсь домой. Я оставался, пока не прибыла помощь. — Будь дело только в деньгах, ты бы уже уехал. Собираешься уйти сейчас? — Что с тобой? Разве это «не твое дело»? — полюбопытствовал Раш и тут же заработал выразительный взгляд. Он отвел глаза, принимаясь разглядывать узорные обои. — Я тут совершенно лишний. Дейв дождался тех, кто ему нужен. — Лишний или нет, нужен ты ему или нет, не только тебе это решать, идиот. Лишь трусы сбегают по такой причине. — Какого черта, я… — Так и есть. — Алан подошел ближе, его высокий рост позволил нависнуть над Рашем, словно давя на него и подчеркивая справедливость этой точки зрения. — Ты не можешь в одиночку решить, что лучше для других. Если они захотят, чтобы ты ушел, так тому и быть, но если ты уйдешь, даже не выслушав их, никому от этого лучше не будет. Конечно, ты воплотишь в жизнь свои фантазии на тему их желаний и сразу почувствуешь себя лучше. Но так поступают только трусы. Если у Раша и были какие-то аргументы, то в тот моменты они издохли. Он знал, что Алан прав. Он о многом хотел сказать, о том, что успел услышать, но на самом деле тогда было не место и время для этого. Он знал Торгала всего лишь несколько часов, сказал ему слов пять, и как вообще мог точно подозревать, что Торгал чувствовал тогда, восемьдесят лет назад? Но кое-что он мог сказать точно. — Я не сбегу. — Пф, — Алан фыркнул и повернулся, собираясь уходить, — и эти идиоты сегодня утром наставили на меня мечи, да еще и умудрились обмануть. Сплошное унижение — тратить время на глупых митр. — Спасибо, Алан. Поутру Раш сидел в комнате и пытался решить, как именно стоит задать свои вопросы. Что он мог сказать такого, чтобы не казалось, будто он буквально напрашивается идти с ними? Если они спросят, почему он не пошел своей дорогой, что ответить? Как убедиться, что Давид не решит, будто ему хочется всего лишь переспать еще пару-тройку раз? Он ничего не обдумал как следует, когда раздался голос Давида: — Раш, ты здесь? Вслед за вопросом послышались два стука в дверь. — Да, — глухо ответил Раш и отпер замок. Торгал тоже был тут, тенью возвышаясь позади Давида. — Эй, ты как? — Намного лучше. Прости, что заставил волноваться. Не было времени, чтобы объяснить. — Да все нормально… Ого, ничего себе. Давид, заметив его изумленный взгляд, тоже осмотрел себя. Он надел дорогую куртку с красными и зелеными шелковыми вставками спереди. Длинные митенки скрывали большую часть ущерба, причиненного Гае Болгом, хотя почерневшую кожу можно было увидеть на плече и пальцах. — А, это. Просто официальная одежда. Торгал и Эмма связались с Атлумом, как только подтвердили мое местоположение, так что сопровождающие прибудут немного позже. — Он приблизился к Рашу и негромко шепнул тому на ухо. — Чересчур официально и проблемно, на мой вкус. Раш рассмеялся, Торгал же нахмурился. — Нагапур развязал с Гором войну, но он не желает, чтобы общественность была в курсе того, что он пытается ослабить и другие страны. Так что на сопровождающих могли бы тайно напасть…. — И поэтому вы объявили всем о моем местоположении, чтобы Эрмайн ничего не смог сделать. Знаю-знаю. — Наверняка, он сейчас брызгает слюной от ярости, — услужливо предположил Раш. — Да уж, — Давид усмехнулся. — Мы собирались спуститься позавтракать, ты бы хотел… — Он бросил взгляд за плечо Раша. — Ты собрал вещи. Давид и правда был немного удивлен и расстроен, или Раш выдавал желаемое за действительное? Наверное, просто игра воображения. Давида вряд ли это волнует. — Ну… честно говоря, не представляю, как сейчас к тебе обращаться. Давид нахмурился. — Зови так же, как и раньше. Все нормально. — Что ж, Дейв, — Раш оглянулся на свои вещи, на один из мечей, лежавших сверху. — Я собирался сегодня домой… — Ясно… — Давид улыбнулся. — Ну конечно. Я больше не имею права тебя задерживать. Ты же собирался оставаться, только пока не прибудет помощь. — Да. — Раш опустил голову. — Тогда я сейчас принесу деньги, чтоб отдать тебе остаток. — Алан сказал, — заговорил Раш, прежде чем Давид и Торгал ушли, — что я трус. Это привлекло их внимание. — Почему? — Потому что я собирался уйти, ничего не сказав тебе. — Раш отыскал на обоях жутко интересное пятно. — Он сказал, что если я так поступлю, то просто ублажу свои фантазии насчет того, что ты действительно хочешь. Давид бросил быстрый взгляд на Торгала, который остался совершенно равнодушным к этим словам. Давид, возможно, что-то и увидел. — Он был слишком суров. Дело не только в том, что я хочу. Если ты намереваешься уйти, я не стану тебя останавливать. — Вот только… ну, — Раш спрятал руки в задние карманы и качнулся на каблуках, — ладно. — Что? — Как ты хочешь, чтобы я поступил? Скажи сначала свое желание. — Как ты хочешь поступить, Раш? Он приподнял бровь. — Я первым спросил. — Ну… — Теперь пришла очередь Давида отвести взгляд. Раш задался вопросом, о чем он думает. Может, о позавчерашней ночи? Ох, нет. Глупый Раш! Прочь, прочь эти мысли! Это, скорее всего, вообще не имело никакого значения. — Возможно, Атлум скоро ввяжется в войну. — Я бесполезен, потому что не убиваю людей. К тому же у тебя есть армия и невероятные генералы. Так что я буду только мешать. — Неизвестно, где тебя поджидает опасность. — Шансы умереть у всех одинаковы. — Кажется, это плохая идея. — Пожалуй. Будет много взрывов и всего такого. — Если бы у меня не было столько обязательств, я бы тотчас попросил тебя отправиться со мной. — И я бы пошел. — Но ведь ты в любом случае хочешь следовать за мной? Раш широко улыбнулся. — Да.