Непрощённые

      Озноб добивал меня уже в течении часа. Мне нужно было что-то съесть, чтобы избавиться от навязчивой мысли сорваться к ней за блаженной отдушиной, но кусок в горло не лез. Хочется забыться, очнуться… и понять, что всё это дерьмо не со мной, но поздно. Я уже не считаю, какую сигарету выкуриваю за это утро — на затёртом подоконнике валяется четыре выкуренные пачки «Бонда». Я видел её, видел нас, мы умирали слишком рано… но благодаря ему, всё казалось особым, преодолимым, и лишь когда он отпускал нашу потасканную психику, оборванная реальность давила; приходило осмысление, захватив гостя психологическое привыкание. Это паршиво. Он был гораздо умнее и хитрее кокаина или героина, он был тайной, невинной шалостью. Это пик безумия — я даже сейчас говорю о нём с неподдельным восхищением. Он обошёл нас. Амфетамин… Не было никакой физической ломки, паники, ярого желания убить за дозу, нет, — была лишь психологическая пытка. Казалось, он специально вдалбливал нам в голову, что у него лучше, здесь мы никому не нужны, и самое стрёмное — мы верили и верим до сих пор. Выжимая из сигареты последнее, пытаясь найти опору, я выкинул её в окно, накидывая кожанку. Мне нужна она. Сейчас. Я всеми фибрами чувствовал, как край безумия семимильными шагами ходит за мной по пятам, вальяжно улыбаясь. Мне нужен выброс дофамина.       Дверь её двушки как всегда была открыта. Я молча зашёл и прямиком направился в её комнату. При задернутых шторах, в темноте, на двуспальной кровати сидела светловолосая девушка в одной лишь белой маечке и белоснежных трусиках. Она тащит к губам колесико, крутит, глотает внутрь и с вымученным удовольствием смакует, выдувая тяжёлый, облегчённый вздох. Новый глоток. Садясь с ней рядом, смотрю рассеянным взглядом на прикрытые веки, обрамленные густыми ресницами, уже долгое время нетронутые и граммом косметики. Она блаженно открывает глаза и резко бросается ко мне в объятия, поваливая на кровать и устраиваясь сверху. Ждала. Припадает к моим губам, всем телом прижимаясь, и резко оторвавшись, рукой держит меня за подбородок, приставив большой палец ко рту, заставляя держать его открытым. Я с силой вжимаю её в себя и чувствую на языке едва солоноватый вкус. Это он.       — Пойми, какой бы я не была сукой, но когда ты мне нужен — ты рядом, и я не собираюсь тебя кидать, — она медленно прошептала мне в губы, одновременно стягивая с меня куртку и бросая в сторону. Я дрожащими руками проник под её майку, поглаживая тонкую спинку, вдыхая уже родной аромат. Прикасаясь к ней, в голову стали врезаться обрывки воспоминаний пятилетней давности. Теперь она не такая, а я старался затирать память, выживая её чарующий образ из головы. Где то искрящееся тепло, что переполняло её раньше, то тепло, которого с лихвой хватало на нас двоих? То тепло, что убил в тебе амфетамин. Больше нет на двоих тепла, что у нас забрал амфетамин…       Съёмная квартира, ярко-голубые, ещё детские, глаза, и я, до беспамятства влюблённый подонок. Берёг, не портил, пытался оградить от вездесущего, но не смог… Был одержим вытащить, спасти, но до сих пор не понял, как затянулся сам. Голосом, бархатным зовом меня ласкала; верил ей, как последнему, что осталось. Говорила, что балуешься, это пройдёт, что это так — временное, а я отчаянно верил. А что теперь? Запутанны во времени — наш итог.       Зарываюсь носом в её длинных, прямых волосах, казалось, вечно пахнущих ванилью. Но это лишь иллюзия. Обонятельная память. Пальцами провожу по плоскому животу, наспех пересчитывая выпирающие ребра, добираюсь до застёжки лифчика, рывком срывая его. Резко переворачиваюсь, теперь нависая над ней, и чувствую, как амфетамин будоражит сознание, растекается по телу, отзываясь приятной судорогой. Скидываю с голубоглазой майку, жадно любуясь её наготой, в который раз с немалым желанием. Целую ложбинку между её ключицами, ладонью накрывая аккуратную грудь и с силой сжимая её. С пухлых алых губ срывается стон, в котором я нуждаюсь, получая дополнительный прилив домафина. Она льнула ко мне, сжимая тоненькие пальчики в моих волосах и что-то невнятное шепча себе под нос. Обеими руками сжимаю её осиную талию, какой раз удивляясь, какая же она худенькая, хрупкая, слабая… Была когда-то. Чувствую её маленькие ручки под своей футболкой, замечая рьяные попытки стянуть с меня мешающий кусок ткани. Исполняю её желание и всем телом прижимаюсь к желанному телу, слыша её полу-всхлип, полу-вскрик, сам шипя от возбуждения и осыпая её длинную шею мокрыми поцелуями. Она обвивает ногами мой торс, этим прося ещё раз прильнуть к ней как можно ближе. Кладу ладонь на внутреннюю сторону её бедра, ведя руку ближе к трусикам, и чувствую, как её кожа покрывается мурашками, поцелуями ловя каждый её рванный стон. Она искусно прогибается в спине, поддаваясь бедрами мне навстречу. Дотрагиваюсь до неё и чувствую влагу на пальцах, ощущая, как сильно её пальчики сжимают мои волосы. Девушка сквозь ткань джинсов дотрагивается до меня рукой, с энтузиазмом сжимая, получая томный стон и грубый глубокий поцелуй. Прикусывая, оттягиваю её полную нижнюю губу и, резко ворвавшись в рот языком, слетаюсь с неё, окончательно потеряв контроль над собой, пропуская в голове море безумных мыслей и желаний. Член безудержно пульсировал, отбивая ритм где-то в висках. До боли, до умопомрачения хочу быть в ней. Сейчас же. Спускаю с неё несчастный клочок одежды и запихиваю в карман своих джинсов, скидывая их следом вместе с боксерами. Чувствую, как она извивается подо мной, вжимаясь в меня и часто дыша, смотрит мне в глаза просящим взглядом. Ещё немного милая.       Раньше она была не такая. На метр не подпускала к себе, берегла для какого-то выдуманного ею парня. Раньше она была в недосягаемости для меня, была какой-то особой, а сейчас… Стерва и дурак. Я не понимаю, кто она для меня. Резким движением вхожу в неё, сжимая свои руки на её пояснице, подминая блондинку под себя, погружаясь в неё без остатка. Она была единственной, с кем я мог заниматься сексом без резинки и ощущать всё намного острее и ярче. Наркотик забрал у неё возможность стать матерью, сделав её бесплодной. Из меня вырвался рык, я с секунду наслаждался ей, начиная двигаться, постепенно увеличивая темп, но ни на миг не забывая о блондинке. Она любила по-другому. Резко ослабив темп, я поймал ртом её стон, так же глуша свой, через мгновенье вновь набирая скорость. Я уткнулся в её в шею, зарываясь в любимых волосах, не сильно посасывая нежную, белоснежную кожу. Но с каждой секундой становилось невыносимо сложно сдерживать себя, поэтому я с каждым толчком вклинивался в неё глубже и грубее, задыхаясь от подходящей разрядки. Она плавно поддавалась бёдрами навстречу, сжимая меня, и выкрикивая моё имя. Я сделал ещё пару мощных толчков и излился в неё, всем телом принимая блаженную, знакомую истому. Лежащие вплотную ко мне тело обмякло, а кристально-чистые голубые глаза с любопытством разглядывали. Я нежно поцеловал блондинку в распухшие губы и хотел было откинуться на кровать, так как уставшие мышцы забились и отказывались слушаться, но она не дала мне это сделать, прижав ногами мой торс к себе и заставив двигаться. Я всё ещё был в ней.       — Я хочу просто чувствовать тебя, не выходи! — Девушка прижалась ко мне, покрывая мою влажную от пота грудь невинными поцелуями. Я не стал возражать. Я легонько прилёг на неё телом, размышляя о том, что ожидает завтра: снова секс без мозгов, гора выкуренных сигарет и… …счастье в одном лице — амфетамин.