Кроди

- Он в себя прийти не может, надо напоить его. Язык говоривших сильно отличался от того, к которому привык Арвид. Но понимал он почти каждое слово – на этом гортанном северном наречии иногда переговаривались отец с матерью. Теперь над Арвидом склонился собеседник Регнера – Улф. Достал фляжку и приставил её к губам Арвида, но у юноши вода вдруг полилась изо рта и из носа, он закашлялся, захлебываясь горькой морской водой. Регнер торопливо подхватил его под спину и притянул к себе. - Хватит ему воды, напился, поди. Отнесем его на корабль, - и поднял юношу бережно, как величайшее сокровище. Откашляв всю воду из легких, Арвид бессильно повис в чужих руках. Все, что происходит вокруг, воспринималось как сон. Большой корабль викингов зарылся килем в гальку бухты, обнаженной отливом, красный водяной змей скалил острые зубы на его носу. Вокруг стояли полосатые палатки и горели костры, и бородатые воины прохаживались между ними. Арвида занесли в самую высокую палатку и уложили на ворох шкур. Дрожь сотрясала его тело, и зашедший следом Улф принялся закутывать его. - Погоди, надо осмотреть, не получил ли он серьезных повреждений, - остановил его Регнер. Вдвоем они осторожно сняли и срезали изодранную в клочья одежду. Губы Регнера дрогнули и плотно сжались, лоб прорезали морщины. - Это то сокровище, которое ты так долго ждал? – без издёвки, но с сочувствием спросил Улф, - мне кажется, Регнер, боги подкинули тебе то, чем сами побрезговали. Арвид не мог знать, насколько жалким он сейчас выглядел: все тело его было в синяках и глубоких царапинах, кожа на локтях и коленях снесена при падении с кручи, а морская вода ещё и разъела раны и теперь они набухли мягкими бурыми коростами. - Ничего, переломов нет, - ощупав его, сказал Регнер, - только рана на голове кровит, придется зашить. Ненадолго Арвида оставили в покое, накрыв теплым мехом. Затем приставили к губам чашку с горьким варевом и заставили отпить. Тот час же тепло разлилось в груди и побежало по каждой жилочке, голова стала тяжелой, а мысли ватными. На виске подбрили волосы и стали зашивать ранку острой изогнутой иглой, однако боль была приглушенной. - Ну вот, все скоро заживет, и ты будешь прекрасен, как и прежде, - ласково сказал Регнер. – Эй, крыса, шевелись там! – с презрением крикнул он в сторону выхода. Полог зашевелился, и сгорбленный, иссохший человек в грязных обносках бочком проскользнул в палатку, неся тяжелый парящий котел. Опустив в него губку и слегка отжав, он потянулся к телу Арвида, но Регнер гневно оттолкнул его. - Я сам! Не смей прикасаться к нему! Сжавшись, человек всё так же боком скрылся за пологом. Вид его напугал Арвида: сутулый и грязный, с тусклым взором, он походил на гоблина. По лицу его непонятно было, стар он или молод, кожа была как пергамент, а лоб уродовало клеймо. Когда он оказался рядом, Арвид едва сдержался, чтобы не закричать, видимо поэтому Регнер рассердился на человека. Теперь они остались вдвоем, и Регнер стал смывать кровь с тела юноши. Серые глаза его смотрели с жалостью, брови хмурились, стоило Арвиду застонать. Видно было, как старается мужчина быть осторожным и не доставить лишней боли. Руки его неожиданно задрожали, и он со стоном склонился над грудью Арвида, прижавшись губами к багровому пятну на ней. - Ничего, ничего, всё заживет, - прошептал он. – Как долго я ждал тебя, мальчик! Год, целый год, а ведь сразу хотел разыскать и отнять тебя у глупого рыцаря. Да и пожелай я забрать тебя прямо на постоялом дворе – кто бы мне помешал? Он ведь солгал, тот заносчивый мальчишка – ты не родич ему. Он чужой, раб своего бога… не знаю, как оказался ты у него, но это было ошибкой. - Ошибкой? – горько прошептал Арвид, вторя больше своим мыслям. - Ты такой же, как и я, - горячо продолжил викинг. - Мы верим в одних богов, мы следуем одним законам. В тебе я увидел кровь светлых альвов, она есть и во мне. Не знаю, что остановило меня, почему я не убил рыцаря. Но в том городе я нашел старую гидью, она отвела меня к священному озеру, в водах которого я утопил золотой перстень. Вода из озера, набранного гидьей в чашу, окрасилась красным, испив этой воды, она сказала мне: жди и не смей отнимать. Он сам придет однажды, но не раньше новой весны. И я вернулся домой, но не забывал приносить жертвы богам и повторять свою просьбу, а месяц назад побывал на капище Упсаллы и повесил двух молодых рабов на священном дереве. - Зачем я тебе? – спросил Арвид, сердце которого дрогнуло от жалости к несчастным жертвам. - Клянусь единственным глазом Одина, что никого и ничего не желал я так сильно, как тебя! – страстно воскликнул Регнер. – Ты скоро сам поймешь, что мы предназначены друг другу, нам суждено прожить вместе длинную жизнь и встретить смерть рука об руку. Невольно Арвид ответил ему горькой усмешкой, но ничуть не смутил ею викинга. - Поймешь, - упрямо повторил Регнер, - а пока перевернись на живот, я омою раны на спине. Юноша шевельнулся было, но вдруг вспомнил о клейме на своей ягодице и замер. Фрейя, какой позор! Он клеймён, как раб, а гордый викинг считает его равным себе. Регнер счел замешательство кроди физической слабостью и сам бережно уложил его на живот. Арвид весь сжался, ожидая негодующего возгласа, и… ничего не услышал. Заботливая рука смыла со спины кровь и песок, нанесла на раны холодящую мазь. - Бедный мой мальчик, - шептал Регнер и едва ощутимо касался губами его кожи, - но ты сильный духом, ты смелый, а боги испытывают на прочность даже своих любимцев. Ничего викинг не увидел, никакого клейма, а метку колдуньи скрыли крепко сжатые от страха ягодицы. Как в горячке гнал коня Эсбен, спеша в замок. По дороге наткнулся на Харольда на его кляче и попа на муле. - Арвид, он в замке? – закричал рыцарь, и возглас его совпал с дядиным: «Арвид с тобой?» И всё всем стало ясно. Эсбен бессильно повалился на шею коня и долгое время не отвечал на вопросы дяди и Магнуса. Тогда старики сами принялись рассказывать, что обнаружили пропажу кроди только утром прошлого дня, искали по окрестностям, хотя сразу подумали, что Арвид сбежал вслед за Эсбеном на рудник. - Он был там, - простонал Эсбен, - он оставил Облачко. Я искал его, звал, я надеялся… я подумал, что он привязался к тебе, дядя, и может вернуться в замок. - Но что произошло между вами? – спросил Магнус. - Ничего, я с ним и не виделся, - поторопился с ответом Эсбен. - Как же так… - озадаченно начал поп, но Харольд прервал его, набрасываясь на внучатого племянника с кулаками. - Ах, не виделись!? Может быть, ты и не видел Арвида, зато он наверняка тебя видел! – высохшие старческие руки от души стукнули Эсбена по загривку. – Ах ты, глупец! Ни говорил ли я тебе… разве не предупреждал? Да что тебе слова старика! – и он снова замолотил кулаком по вжатой в плечи шее. Эсбен и не думал оправдываться или защищаться, настолько был удручён. Под непрерывное брюзжание Харольда доехали они до замка, причём несколько раз Эсбену хотелось заткнуть старика, когда он начинал нести явный вздор, преувеличивая вину рыцаря. Да, завел себе девку, подумаешь! Как будто другие так не делают. Не в дом же её притащил - отселил подальше, кто мог подумать, что вредный мальчишка возьмется шпионить за ним? - Мальчик слишком ранимый, - вздохнул Магнус, - для него не существует мелкого предательства, весь мир он делит на черное и белое. - О каком предательстве речь? – не выдержал рыцарь. – Разве я люблю эту девушку? Так, пожалел, дал ей кров. Это преступление, святой отец? Честно хотел дать ей приданое и выдать замуж за свободного. - Какое благородство! – всплеснул руками Харольд, - вот бы ты при всем этом и постель с ней не делил. - Так ведь не один я, - угрюмо ответил Эсбен. – Хватит исходить желчью, дядя, скажи лучше, где мне его искать? Ведь не мог же он уйти далеко… - Мог, - прервал его Харольд, - вон Магнус говорит, что через год клеймо с кроди сходит, и он больше не привязан к хозяину. - Ха! – воскликнул Эсбен и пытливо уставился на священника, - что ещё за выдумки, святой отец? Что, по-вашему, след от каленого железа испаряется, как вода? - Выходит, что так, - спокойно ответил Магнус. – Правда, в новых трактатах о тварях тьмы об этом феномене нет упоминаний, а у Блаженного Дунса есть, я сам читал в библиотеке роскильского монастыря. Видимо поэтому он рекомендовал сажать кроди на цепь, а вот в древности так не поступали: за отпущенный год старались привязать к себе кроди сытой жизнью и ласковым обращением, а если всё же симпатии к хозяину не возникало, силой их не удерживали и отпускали восвояси. - Нет, - неверяще произнес Эсбен, тупо глядя на священника. Затем схватился за голову, - Нет! Нет! Нет! - Год уж миновал, да, Эсбен? – дрогнувшим голосом спросил старый тэн. Замок без Арвида показался Эсбену чужим. Он поднялся в комнату юноши: все его вещи, все ценности остались нетронутыми. Рыцарь не сомневался, что увидев его с рыжей Бергдис, Арвид впал в черную меланхолию и себя не помнил, оставив Облачко и уходя в неизвестность. Что ждет его: новый плен? А, возможно, и гибель, ведь он так одинок и беззащитен. Эсбен спустился в нижнюю залу, где оба старика сидели, пригорюнившись, за кубками с вином. - Я нашёл его однажды, найду и во второй раз, - громко сказал рыцарь. - Бесполезно, - вздохнул Магнус, - трактаты говорят… - В Бездну твои трактаты! – Эсбен высоко поднял медальон с волосами Инкери и с безумной надеждой уставился на него. Большую часть времени Арвид спал, усыпленный снадобьем Регнера. Оно не только умаляло боль в теле, но и приглушало боль душевную. Когда же юноша просыпался, его окружали заботой: кормили и мыли, а раны снова смазывали чудодейственной мазью. Он привык к рукам викинга и был ему благодарен за участие. Уже через трое суток Арвид проснулся не от боли, а оттого, что тело пресытилось отдыхом и требовало движения. Чувствуя себя почти здоровым, хотя и с тяжелой головой, кроди привстал на своем ложе и огляделся. Закатное солнце мягко золотило полог палатки и обнаженное по пояс тело Регнера. Он стоял спиной к Арвиду и развязывал ремень на своих широких штанах. Вот льняное полотно скользнуло вниз, открывая взору Арвида крепкий зад, поросший у ног темными волосками. Регнер откинул ступней штаны и встал в высокий медный таз, тотчас же появился Крыса – тот самый сгорбленный изуродованный человек, с тяжелым кувшином в руках. Арвид привык к его виду и больше не вздрагивал в его присутствии. Раб стал лить воду из кувшина на викинга, пока тот тёр себя губкой, неторопливыми сильными жестами обводя каждый мускул на своём теле. Невольно Арвид залюбовался им: немолодой уже Регнер был безупречно сложен, тело воина не портили даже шрамы, хотя они, скорее, подчеркивали мужественную красоту его. Почувствовав на себе взгляд Арвида, викинг повернул к нему голову и тепло улыбнулся. И юноша улыбнулся ему в ответ. Тогда Регнер развернулся к нему всем телом, выпрямился, нарочно демонстрируя свою мощь. Взгляд Арвида скользнул по его груди и животу, спустился ниже… и тут же метнулся в сторону, кроди покраснел и торопливо лег, спрятав пылающее лицо в подушках. И правда, Регнеру было, чем смутить его. Улавливая каждый шорох за спиной, Арвид слышал, как мужчина закончил омовение, как Крыса вытер его мягкой холстиной и получил за что-то хлесткий удар. В палатке всё больше темнело, раб неслышно выскользнул за полог, а тяжелые шаги Регнера остановились возле самого ложа. Сильные руки обхватили кроди за плечи, и над самым ухом он почувствовал теплое дыхание. - Ты голоден, Арвид? - Нет, - прошептал юноша, всё ещё не решаясь обернуться. - Не надо ли тебе в отхожее место? - Не надо, - ещё больше смутился Арвид. – Регнер, я уже здоров, незачем так… - Я очень рад, что ты здоров, - перебил его мужчина, отстраняясь. Но только затем, чтобы поднести кубок всё с тем же горьким отваром. – Однако, выпей ещё снадобье, чтобы силы поскорее вернулись к тебе. - Хватит, голова от него тяжёлая, - заупрямился Арвид, но Регнер приставил кубок к его губам и заставил выпить. Почти мгновенно приятная истома завладела телом кроди, а в душе воцарились мир и спокойствие. «Мне гораздо легче, понемногу я забываю Эсбена» - согрела теплом ленивая мысль. Викинг повернул его лицом к себе и начал целовать, сразу глубоко и властно, и Арвид даже не думал о сопротивлении. В конце концов, такое страстное обожание было приятным, Регнер не проявлял грубости и заботился об удовольствии юноши. То, что он не пренебрегал мытьём, и от него не несло потом, как от Эсбена, тоже располагало к нему Арвида. Регнер стащил с него длинную тунику, полностью обнажив тело. Стоило Арвиду поежиться от ночного воздуха, как викинг накрыл его собой, поцелуи спустились на грудь, живот, и вдруг горячие губы прижались к полувозбужденному члену, и Арвид задохнулся от неожиданного и сильного чувства. Тело его выгнулось дугой, а ладони судорожно обхватили голову мужчины. - Регнер! Что ты… - Тшш, не надо, не бойся ничего, мой любимый мальчик, никогда ничего не бойся рядом со мной. И такие стыдные, но невыносимо сладкие ласки продолжились. Арвид не осознавал, что уже отвечает на них, сам целует Регнера везде, где дотягивался, послушно принимает удобное для мужчины положение. Шёпот о любви заглушал все звуки, поцелуи отвлекали от странных ощущений там, где смазанные маслом пальцы проникали в него, нежно растягивая и лаская. На краю сознания Арвид просил не делать ничего такого… Но Регнер твердил, что любит, что должен знать, что Арвид принадлежит ему и только ему… Было немного больно, но Арвид боялся выказать себя слабым и перенёс проникновение молча, лишь пальцы его стиснули край шкуры, застилавшей их ложе. - Потом не будет больно, - шептал его любовник, - а ты молодец. Смягченная маслом рука принялась ласкать его член, отвлекая от боли, позволяя испытывать приятные чувства. Первый раз всё продлилось недолго, Регнер извлек свой член и со стоном излился на бедра юноши. Но вскоре овладел им снова, а затем и ещё раз. Арвид заснул едва ли не раньше, чем викинг угомонился.