Кроди

На следующее утро Арвид едва смог подняться – всё тело ныло, каждый сустав и каждый мускул. Викинга рядом не было, зато был Крыса, молча обмывший его и подавший сытный завтрак. Арвид съел немного, и то через силу, морщась, словно его кормили полынью. Раб с поклоном поднес кубок и сказал: - Выпей, господин, это снимет боль. - Убери, - сквозь зубы процедил юноша. - Хёвдинг рассердится, прошу, не надо упрямиться, - урод настойчиво поднёс отвар к его лицу. Арвид в порыве несвойственной ему ярости выхватил кубок из рук раба и швырнул ему под ноги, варево протекло сквозь галечный пол, оставляя после себя тяжелый сладковатый запах. Крыса в ужасе посмотрел на него. - Я не боюсь твоего хозяина, - сказал Арвид, сам озадаченный своей импульсивностью. А раб неожиданно усмехнулся краешком губ, приоткрыв провал в дёснах, где зубы были выбиты с кусочком кости. - Тебе хёвдинг ничего не сделает, господин. Содрогнувшись от такой улыбки, Арвид посмотрел в его тусклые глаза. - Регнер накажет тебя? Понятно… Послушай… как тебя зовут на самом деле? - Крыса. - Хм… уйди, пожалуйста. А хозяину своему скажи, что всё сделал, как он и приказывал. Вытолкав раба за порог, Арвид лёг и зарылся лицом в меха. Его смутила собственная несдержанность, однако он начинал понимать, что виной всему отравляющее действие снадобья на его мозг. Долго лежать не пришлось – естественная нужда заставила его подняться и привела в замешательство: юноша не мог вспомнить, где в лагере отхожее место. Да и посещал ли он его? Взгляд его наткнулся на приземистый горшок в углу палатки… он вспомнил… и в новой вспышке злости пнул по горшку, который, по счастью, был пуст и чисто вымыт. Наплевав на благополучие раба, Арвид нашел свою одежду и смело шагнул из палатки. Даа, давно надо было решиться на это, в лагере викингов нашлось много интересного и поучительного для него. Под килем корабля примостилась кучка оборванных, грязных и измученных людей, в цепях и ошейниках, а кое-кто и в колодках. Из одной полосатой палатки викинг за волосы выволок рыдающую девушку и бросил её к другим невольникам. Она так и осталась лежать на голых камнях, вздрагивая от плача, лишь кто-то из её товарищей по несчастью одернул на ней задранные к животу лохмотья юбки. От этой сцены Арвид шарахнулся в сторону, проскользнул незамеченный воинами за палатками и наткнулся на тюки с дорогими восточными коврами и мешки с зерном. Спиной к юноше стоял Улф и метил рунами каждый товар. Послышался звук шагов по галечнику, Арвид отпрянул за тюки и затаился – Регнер подошёл к Улфу и дружески положил руку ему на плечо. - Ты улыбаешься, мой хёвдинг, что сказали тебе боги? – спросил Улф. - Что завтрашний прилив поднимет наш корабль, а попутный ветер быстро домчит его до родных берегов. - Это хорошо: припасы кончаются, не кормить же рабов белой пшеницей? Кстати, один из них еле жив, будет лучше принести его в жертву Эгиру, пока дышит. Регнер равнодушно мотнул головой. - Поступай, как знаешь. Я убил кабана, пусть дружина снимет шкуру и ест, я лишь сердце вырезал, воздам почести Фрейру*. -Опять? – хмуро усмехнулся Улф, - ты, видно, сильно задолжал этому богу. Или боишься, что мужская сила подведёт тебя? - Эй, не нарывайся! – рыкнул его вождь. – Ты сам знаешь, как Фрейр помог мне. - Да? Где же юный Арвид, почему не рядом с тобой? - Не твоё дело, он ещё не окреп, чтобы выходить из палатки. И не сомневайся, друг мой Улф, он будет предан мне всей душой, и ты скоро увидишь его за моим правым плечом, на твоём месте! - Не о месте за твоим плечом я пекусь, друг мой Регнер, - с досадой сказал Улф. – Беспокоит меня то, что брат мой, мой хёвдинг, позорит свою честь воина бабским колдовством, а того, кого называл даром богов, превращает в свою подстилку… Регнер вдруг вцепился ему в плечо и зашипел, как змея: - Что ты несёшь? Да ты ли это, или тролль вселился в тебя? - Перестань опаивать мальчишку! – зашипел в ответ Улф, так же вонзая крепкие пальцы в плечо своего вождя. Некоторое время они буравили друг друга взглядами, затем Регнер ослабил хватку и сказал: - Прекращу, как только выйдем в море. Если я и подавляю его волю, то из одной лишь мудрой осторожности. Ты, видно, забыл, Улф, что и Один, в мужской силе которого нет сомнений, перенял сейд* от жены и использовал его в нужных случаях. Так же как и он – вождь людского племени, я – вождь и годи* племени своего, и не самый дурной вождь, не так ли? Улф молчал, но и глаз не отводил, и хёвдинг продолжил: - И на счёт подстилки – это ты лишнее сказал. Я и в мыслях не держал унизить Арвида своей любовью. Улф вновь усмехнулся: - Взял как женщину – по-твоему, не унизил? Хочешь в род его принять, но в качестве кого? Даже не знатный человек не отдаст свою дочь за «мягкого кота»*. На что ты обрекаешь парня? - И без жены обойдется. Подарю ему рабынь, если захочет. А сердце его всегда будет тянуться только ко мне, от жен не столько счастья, сколько мороки. - Мало счастья видеть детей своих трэллами*, - вздохнул Улф, - впрочем, поступай, как знаешь. Об одном прошу – не используй сейд, не пополняй без конца жертвенник Фрейру! Дружина роптать начнет. И мальчика… Дай ему жить своим умом. Думаю, когда гидья советовала тебе быть мудрым, она не колдовство имела в виду. Не дожидаясь, пока викинги договорят и разойдутся, Арвид ужом скользнул обратно к стоянке, совсем забыв о той нужде, что подняла его с постели. Но случайно взгляд его наткнулся на сооружение из трех жердей, крытое старым парусом, и это и в самом деле оказалось отхожее место. Кроди едва сознание не потерял от боли, когда опорожнял кишечник, до крови искусал себе руку, чтобы не закричать. Кровь была и на пучке травы, которым он подтерся. В палатку он вернулся с посеревшим лицом, еле приполз. И наткнулся на встревоженного Регнера. - Ты где был? – набросился на него мужчина, но тут разглядел состояние Арвида, как он морщится от боли и держится за свой зад. - Арвид… прости. Я не сдерживал себя ночью, совсем голову потерял, - покаянно произнес Регнер. – Ну ничего, я быстро вылечу тебя, ложись-ка в постель. - Нет! Дай мне свои снадобья, и я все сделаю сам, - голос Арвида зазвенел от гнева. – И не давай мне больше ту отраву, пить не буду! Меня тошнит от неё. Регнер неожиданно уступил, протянул Арвиду темную склянку с мазью и по его молчаливому знаку вышел. Тот час же в палатку, скрючившись, шмыгнул Крыса с котелком воды в руках. Половина лица его опухла и налилась багровостью. При рабе Арвид не стал сдерживать себя и расплакался, когда Крыса помог ему смыть кровь с бедер и несколько раз промокнул губкой воспаленное отверстие. Смазывать себя он не позволил, сделав все сам, но при этом закусывал губу и давил в горле всхлипы. - Поглубже, поглубже надо, господин, - шептал Крыса, - и не плачь, сейчас станет легче, я знаю. Вот так и случилось, что полная жаркой страсти и неги ночь перешла для Арвида в день, полный боли и новых разочарований. Боль действительно быстро отступила, слабость к вечеру прошла, так как осторожный Арвид больше не почувствовал опиумной горечи ни в питье, ни в еде. А боль душевная… что ж, в любом случае она была слабее той, что причинил ему Эсбен. - Регнер, у тебя есть семья, дети? – спросил юноша викинга вечером, когда тот пришёл к нему с засахаренными фруктами и новыми словами о любви. - Конечно, у меня две жены и дети. Сын от старшей жены погиб, я очень любил его, но есть ещё дочь, почти невеста теперь. Ещё двое сыновей от второй жены, есть дети и от рабынь, но там одни девочки, что и к лучшему. - Как твоя родня отнесётся ко мне? - Так, как я им велю относиться, - со спокойной твердостью сказал Регнер. – Я ведь сказал тебе, чтобы ты ничего не боялся рядом со мной. Ты войдешь в мой род, Арвид, со временем станешь хольдом*, как Улф. Только… - мужчина на мгновение замялся, - когда тебя будут посвящать, ты принесёшь мне клятву верности. Мне, не роду. - Хорошо, - послушно кивнул Арвид. Регнер довольно улыбнулся и полез к юноше с лаской. - Ах, нет, болит там всё! – взмолился кроди. - Ну что ты, я и не думал об этом. Только поцелую, Арвид, мой нежный альв, сюда… и сюда ещё… На следующий день пришла вода, и они вышли в море, как им того и посулили боги. Арвид, к счастью, не видел, как ослабевшему пленнику сначала перерезали горло, выпустив на волны кровь, а затем тело сбросили на поживу рыбам и жадной Ран. Не знавший моря, кроди спокойно переносил лёгкую качку, чувствовал себя хорошо, и Регнер сам посоветовал ему выходить на воздух из той же палатки, натянутой теперь на кормовой палубе корабля. Крыса накрыл плечи юноши теплым плащом и застегнул его серебряной фибулой. Ветер крепко натянул широкий парус, золочёный флюгер в виде хищной птицы тянул свой нос к северу. Арвид заворожено смотрел на синеву волн, и сердце его билось чаще, словно оживая после долгого сна. Улф, стоящий за рулевым веслом, заметил его и невольно залюбовался. Длинные белые волосы колыхались от ветра, как морские водоросли, глаза юноши сияли той же глубокой синевой, что и волны за бортом. Арвид был невелик ростом, но его прямая осанка придавала ему величия. - Теперь и я вижу в тебе кровь альвов, - с улыбкой сказал воин. Юноша слегка вздрогнул и перевёл на него взгляд. – Ты помнишь меня, мальчик? - Ты Улф, правая рука хёвдинга, - ответил Арвид. – Пусть боги благословят тебя, Улф, ты помог Регнеру спасти меня. - Верно. А я уж боялся, что от регнерова лечения ты и своё имя забудешь. Нравится тебе море, Арвид? - Нравится. Я полюбил море, как только увидел его. - Теперь оно станет тебе отцом, иногда щедрым, но чаще суровым. - Что ж, я не против такого отца. Когда мы доберемся до твоего родного берега, Улф? - При таком крепком ветре – меньше, чем за неделю, - викинг подошел к Арвиду, положил руку на плечо и заглянул в глаза. – Не говори «твой родной берег», говори «наш», Регнер будет рад слышать, что ты готов принять его род и новую жизнь. Ты понял меня? – Арвид кивнул. – Вот и молодец. Тебе хорошо будет у нас: наш остров прекрасен, ели там так высоки, что по их ветвям, как по лестнице, можно добраться до Валгаллы, воды священного озера чисты и глубоки, как глаза Фрейи, и солнце светит нам дольше, чем остальному северу. Да, там хорошо… Но сначала мы зайдём в Хедебю, чтобы распродать товар, - он жестом окинул привязанные к палубе тюки, - и рабов, - сапог викинга топнул по доскам. И только сейчас Арвид расслышал возню и тихий стон под своими ногами. Дорогие заморские товары, накрытые промасленной парусиной, лежали на свежем воздухе, а пленники томились в сыром и душном трюме, куда и лучик света не проникал. Негодование отразилось на лице юноши. - Кто эти люди? – резко спросил он, - за что вы держите их в цепях? - Чтобы не сбежали, - ухмыльнулся Улф. – Это рабы, мальчик, тебе не стоит их жалеть. Рабами они родились, рабами и умрут, мы захватили их в землях энгров, где они гнули спину на своих князей. Теперь у них будет новый хозяин, но какая в том разница? Тут взгляд его упал на Крысу, ежившегося в своих обносках на свежем ветру. - Другое дело Крыса, - хохотнул Улф, - он сам из господ, из богатых южных торговцев, чей корабль мы захватили по случаю. – Помнишь, каким ты был раньше, Крыса? – крикнул он, смеясь. Раб испуганно прижался к борту. - Спесивый красавчик, который ни за что не хотел признавать себя рабом, - продолжил Улф. - Регнер как-то пожаловался, что устал его бить. Дважды сбегал, представляешь? Таких обычно в море бросают или приносят в жертву, но Крысу только заклеймили и перебили голень, уж очень Регнеру хотелось сломать его. Родичи Крысы предлагали выкуп, но хёвдинг отказал им. Во время его речи раб тихонько отползал подальше, цепляясь тощей рукой за борт. Теперь Арвид знал, что сгорбило ему спину и превратило в серолицего гоблина. Его крадущаяся походка… он не мог двигаться по-другому из-за увечья… К ним подошёл Регнер и ласково приобнял Арвида. - Укачало немного, вернусь лучше в палатку, - сдавленно произнёс юноша, высвобождаясь из объятий. Он заметил, как в этот момент смотрели на него остальные викинги: кто с насмешкой, а кто и с похотью во взгляде. Один ли Регнер насиловал Крысу, ломая, или поучаствовала вся дружина? Укрыться от всего и всех у Арвида не получилось, следом явился Регнер, плотно закрыл полог и увлек его на ложе. Юноша отстраненно принимал его ласки, но Регнер действовал умело, страстность его вызвала отклик пусть не в душе, но в теле юного кроди. Распластанный под сильным телом, он не смог долго сдерживать себя, застонал от горячих касаний там, где всё ещё саднило от первой близости. - Ну же, мальчик мой, отпусти себя, - шептал ему на ухо Регнер, прикусывая мочку и касаясь её языком. И Арвид уступил, уплыл куда-то под его руками, застонал жалобно от боли и острого наслаждения и излился в жёсткую ладонь викинга. Какое-то время Регнер не выпускал его из своих объятий, тревожил дыханием кожу на шее и оглаживал живот. Затем вспомнил о своих обязанностях вождя, встал и оделся, но прежде чем уйти порылся в своём сундуке и извлёк короб с душистыми травами. Арвид вытянул шею и принюхался, с любопытством разглядывая содержимое. Выбрав сухую веточку с мелкими синими цветами, Регнер протянул её кроди. - Это розмарин, цветок Фрейра. Я хочу, чтобы ты сжёг её сегодня на его жертвеннике и попросил бога смягчить твоё сердце в отношении меня, - строгим голосом сказал он. - Я не понимаю, Регнер… Почему ты думаешь, что моё сердце не расположено к тебе? – удивился юноша. - Я не думаю, я чувствую. В тебе нет той любви, что я жажду. Всего лишь искорка, которая легче погаснет, чем разгорится, хотя я не знаю, что ещё должен сделать, чтобы добиться своего. Твоя душа закрыта от меня, Арвид. Арвид посмотрел ему прямо в глаза и ответил: - Ты ошибаешься, Регнер. - Сожги розмарин, - повысил голос мужчина, - и проси, проси хорошенько! Как только он ушёл, Арвид положил веточку на медный жертвенник перед фигуркой бога и поджёг её. Фрейр был изображён с неестественно большим фаллосом, высоко поднятым, словно меч, но лицо его улыбалось доброй улыбкой. Пока тлел розмарин, испуская сладкое благовоние, Арвид горячо молил бога… хотя и не о том, что ему велел Регнер. Затем отыскал припрятанный викингом короб и внимательно изучил содержимое. Через два дня на море упал густой туман. Берега, всё время бывшие в пределах видимости, теперь были неразличимы. Да что там! – стоя у одного борта, другой можно было видеть как мутное пятно, а о мачту не долго было и лбом ткнуться, не заметив. Корабль Регнера медленно дрейфовал по течению, парус был спущен, а дозорные не сходили с носа, чтобы не пропустить риф или скалистый берег. - Разве мы не пристанем к берегу? – спросил Арвид у несшего вахту викинга. – Даже якорь не бросаем, так ведь недолго разбить корабль. - Не переживай, - усмехнулся бородатый воин, - хёвдинг чувствует море, а туман развеется к утру. Так он сказал. Регнер и сам почти не сходил с носа. Только ближе к ночи заглянул в палатку. - Как хорошо у тебя пахнет, Арвид. - Я заварил чай с мятой, замерз на палубе. Хочешь? - Конечно, налей мне, - мягко сказал мужчина. Но тут заметил притулившегося в уголке Крысу. – А эта тварь что тут забыла? - Я позвал. Там такая сырость, а на нем рваньё вместо одежды. Дал бы ты ему… - Дам, дам, и ещё добавлю, - сердито прервал его Регнер и топнул на раба ногой, - пшёл! Крыса, не разгибаясь, поспешил скрыться. - Мне не нравится в тебе излишняя сердобольность, - продолжил викинг, - рабы должны знать своё место, иным отношением ты навлечёшь беду и на себя и на своих близких. - Прости, я никогда не общался с рабами. Но я привыкну, - покорно сказал Арвид. – Вот твой чай, не сердись, побудь со мной хоть недолго. - Я бы не оставлял тебя ни на минуту, - прежним ласковым тоном сказал Регнер и отхлебнул из чашки. – Вкусно, но здесь не только мята. - Разве не мята развешена во всех углах? И воины носят с собой мешочки, я заметил. - Отпугивает паразитов. Мм, душица, наверное, попала в связку, - он допил всё в пару глотков и принялся обнимать и целовать Арвида, называя самым желанным. Всё их недолгое общение неизменно сводилось к соитию, но к счастью Арвида Регнер никогда не был груб и всё же помнил о мере. И сейчас, овладев им лишь раз, не поскупившись на последние ласки, он засобирался обратно на палубу. - Неужели без тебя там никак нельзя? – с явной досадой сказал юноша, - ты совсем не отдыхаешь. - Настоящий воин и спит вполглаза, - ответил Регнер, но, видя недовольство Арвида, присел рядом, а затем и голову пристроил у него на коленях. – Побуду с тобой немного. Вот ведь, туман этот… А так бы оставил Улфа у руля и любил тебя до самого Хедебю. Арвид запустил пальцы в его волосы, перебирал густые пряди и временами касался губами виска. - Фрейр услышал тебя? – тихо спросил викинг. - Да, думаю, услышал. Регнер счастливо вздохнул и погладил его колено. - Ты не пожалеешь ни о чём. Ты встретил меня торговцем, ведущим дела со стадом овец, блеющих гимны во славу единого бога. Но я не тот, за кого выдаю себя, и торговля – лишь способ разведки. Скоро, очень скоро, мальчик, я вернусь на эту жирную землю, но не на торговом корабле, а на боевом драккаре, и сотни воинов будут под моим началом. Я завоюю эту землю… для тебя… - Отдохни, поспи немного, - шептал Арвид ему на ухо. Регнер ещё что-то сказал неразборчиво, затем тело его несколько раз вздрогнуло, расслабляясь, и дыхание стало ровным и глубоким. Освободившись от тяжести на своих ногах, Арвид поднялся. На палубу он вышел босой, ступая совсем бесшумно, в одной тунике и узких льняных штанах. Большая часть дружины спала, на носу слышалось сразу несколько голосов, но туман скрывал говоривших. Перевесившись через борт, Арвид вслушался в плеск волн и едва не вскрикнул от неожиданности, когда чьи-то пальцы сомкнулись на его руке. Кроди резко обернулся – перед ним стоял Крыса. Приложив палец к губам, он потянул Арвида вниз, ещё и надавил рукой на голову, заставляя пригнуться. В тот же миг послышались тяжелые шаги, и косматый воин появился из тумана, дозором обходя палубу. Прошёл он совсем близко, Арвид вдохнул запах сырых беличьих шкур, гревших плечи викинга. Когда шаги стихли, юноша посмотрел на раба. - Спасибо. - Что ты задумал, господин? Тебе не увести у них шлюпку, - тревожно зашептал Крыса. - Я и сам доплыву. - Нет, нет, ты утонешь… - Берег близко, не утону, - прикрыв ладонью ему рот, сказал Арвид, - тихо, тихо, не отговаривай меня. Послушай… - он не мог назвать человека презренной тварью, - послушай, поплыли со мной. Я поддержу тебя в волнах, и дальше – мы не пропадём вдвоем! Раб поцеловал его руку и отвел от своего лица. - Нет, мне не доплыть. Правая нога всё время болит и почти не слушается меня, это верная смерть. - Да уж лучше умереть, чем терпеть такое! Крыса покачал головой. - Ад ждёт самоубийц. Я не отказывался от своей веры. Арвид с жалостью посмотрел на него и ответил: «Как знаешь». Не было времени на уговоры, в любой момент дозорный мог вернуться. Крыса помог ему перебраться через борт и на мгновение задержал его руку в своей. Арвид встретился с ним глазами – взгляд раба был живым, но столько боли в нем было… - Арман, моё имя – Арман, - прошептал он, отпуская кроди. Вода была не такой уж холодной. Непрерывно обращаясь к Ньёрду, Арвид плыл, доверяясь интуиции, стараясь не частить и беречь силы. Когда устал, просто лёг на воду, чувствуя, что волны сами несут его к берегу. Час, два, или больше – трудно сказать, сколько плыл он в густом млечном облаке. Как вдруг туман развеялся, и берега фьорда встали перед ним высокими стенами. Вода там была спокойной.