Тайны близких

Гилберт Байльдшмидт сидит в гостиной, попивая чай. Он погружен в свои размышления о двоюродном брате Людвиге. "Правильно ли то, что он живет не под боком у родственников, а у друзей? Действительно ли тут ему будет безопаснее?" - примерно в таком духе рассуждал Байльдшмидт. От тяжелых дум заботливого братишку оторвали вошедшие Элизабет, Людвиг и служанка(Да-да! Он тоже думает что Варгас - девочка!). Завидев старшего, Крауц не смог подавить в себе нахлынувшие эмоции и с радостным визгом бросился бежать к родственнику. - Гилькаааааа! - с воплем накинулся на него Людвиг. - Эээ...Людвиг?.. - в недоумении промолвил Байльшмидт, не веря произошедшему. - Я так скучал! - Хе-хе...Я тоже рад тебя видеть, - уже чуть-чуть отойдя от шока сказал старший, - Как ты поживаешь? - Очень хорошо! - уже более сдержанно ответил малыш. Пока происходила сия сцена, Хедервари уселась в кресло, что располагалось напротив гостей, а маленький слуга спрятался за изящным изгибом спинки того самого кресла, в котором восседала его госпожа. Находясь в надежном, по его мнению, укрытии, Фелечиано с умилением и грустью наблюдал за братьями. У Венециано тоже есть брат. Но он едва ли помнит его. Когда Эдельштайну на совершеннолетие подарили маленьких Варгасов, он решил что одного 3-летнего ребенка ему будет предостаточно и продал одного малыша какому-то испанцу на рынке. С тех пор Венециано не довелось встретиться с братом. Да и не мог даже представить себе эту встречу при всем желании. Он почти не помнил Романо, и не знал, какие чувства возникнут у обоих... И видя, как это происходит у его «друга» он мог только порадоваться за него. Стоять за креслом ему долго не позволили... - Венециано, будь любезен, сходи на кухню и принеси ужин Людвигу, - приказала Элизабет, не отрываясь от умилительной сцены. Венециано робко вышел из «укрытия», и пулей помчался исполнять волю госпожи. Что не ускользнуло от соколиных глаз юного Крауца. Но вида не показал, лишь легкий румянец проступил на нежной коже щек. Что в свою очередь не ушло от внимания заботливого братишки. Понимая причину сего, он заулыбался еще больше. - Эх!.. - мечтательно промолвил Гилберт. - Что? - в недоумении спросил Людвиг, подняв левую бровь. - Да так.. Ничего..- все так же мечтательно ответил ему брат... ... Байльшмидт ушел только после прихода хозяина дома, предварительно пообщавшись. РОV Венециано. Время уже позднее, я готовлю постель для господина Крауца. Он как раз сидит в кресле в его спальне, и наблюдает сей процесс. Это немного смущает. Но, видимо, господин тоже смущен и не у меня одного румяные щеки. Закончив дело, я повернулся к нему и широко улыбнулся. Мне очень хочется дарить ему улыбки! Он хороший, и, наверное, теперь он не против дружить со мной! Почему-то господин краснеет еще больше. - Господин Крауц… - начал я, но он меня перебил.. - Н-нет! Не надо так меня называть…П-пожалуйста…Я…Меня…Людвиг…В общем… - теперь его лицо можно было сравнить со спелым помидором! - Хорошо…- не уверенно и удивленно согласился я. И продолжил, - Гос… Кхем… Людвиг… Но тут что-то во мне перемкнуло. Его имя так сладко сошло с моих губ, оставляя свежий клубничный сок… Уже и забыл, что хотел сказать. Теперь я наверняка тоже сравнюсь с томатами… - Уж-же поздно, ва-вам пора ложиться. Доброй ночи! – выкрикнул, более менее подходящее, и пулей вылетел из комнаты. Что со мной? Что я делаю? Почему так происходит?... Ни на один вопрос я не могу ответить сам, а спросить некого… Бегу в свою каморочку, прикрываю за собой дверь и плюхаюсь на свой матрац. Уткнувшись лицом в подушку, я не заметил, как в комнату вошел господин Эдельштайн. - Фелечиано, что-то случилось? – мягко поинтересовался Родерих, видимо видевший полеты мальчика по коридорам. По моему телу пробежала дрожь и волна страха. Я почувствовал не ладное. Раньше ко мне сюда заходила только Элизабет, и то для того что бы удостовериться, поддерживаю ли я порядок и тут. Подняв голову, посмотрел на хозяина. Что ему тут нужно? - Н-нет, господин…не стоит волноваться… - ответ получился каким-то растерянным, голос немного дрожал. - Точно? – с подозрением и какой-то хитрой улыбкой произнес Эдельштайн, и подозрительно добро и ласково продолжил, - Если что-то не так, ты можешь поделиться этим со мной. Что ему нужно? Он никогда не был так добр! С чего вдруг… И я бы поверил, я бы с радостью доверился ему, если бы не эта хитрая улыбка… Родерих подошел к кровати и сел рядом, погладил по голове рукой нежно и медленно спустился на пояс, за тем… Я пытался сопротивляться и кричать, но он слишком сильный и быстро заткнул меня… Мне страшно и противно… РОV Людвига Я продолжаю сидеть в кресле и анализировать все, что сейчас произошло. Её образ не выходит из головы… Посидев так еще немного, встал и решил переодеться. Менял обычную одежду на ночную рубашку, размышлял о ситуации. Когда уже лег в постель, пришло осознание. - Нужно признаться… Или хотя бы выяснить как она ко мне относиться. Мужчина я или нет? Сейчас или никогда! – вслух, рассуждал я, и резко вскочил с кровати. Хорошо, что свечку еще не успел потушить. Я стремительно двинулся в поисках комнаты своей возлюбленной. Когда я очутился чуть ближе к подвалам, услышал странный шум… Кто-то кричит? Это заставило меня бежать быстрее. И тут я заметил приоткрытую дверь. Из этолй комнаты доносились странные звуки, каких я прежде не слышал. Издавал их так знакомый мне голос… Венецианы?! Я подошел к двери и посмотрел в щель. Передо мной предстала такая картина: Посреди комнаты на коленях стоит друг нашей семьи, со спущенными штанами, а под ним на корячках пытается выбраться служанка. Венециана полностью гола и кричит, захлёбывается от слез! То, как они расположены, позволяет увидеть причину такого поведения девочки… Ей в попу воткнут…этот…ну как его…точно! Член Родериха!( мне брат про него рассказывал, при этом странно хихикая…) И не такой как у меня, а темный и раздутый до довольно крупных размеров! И… Погодите-ка… У Венецианы тоже он есть. Но разве у девочек он есть? Выходит, что… Она мальчик?! Сердце выбивается из груди, к горлу подкатил ком, легкие не хотят принимать так нужный мне воздух, кружиться голова… Нет… - Неееет! Отпусти!!! – кричала она. Это мне сниться…этого не может быть… - Нет… - соскальзывает тихий шепот с моих уст, и мою хоть какую-то попытку остановить это безумие заглушает крик так любимого мною голоса. Уже ничего не понимая вижу перед собой коридоры, двери… Где я?... Мои ноги продолжают меня куда-то нести. Хочу домой. Но вместо этого какая-то комната с расстеленной постелью. *** Такое ужасное, отвратительное чувство… Перед глазами все покраснело… Я словно стаю в какой-то мрачной комнате, залитой чем-то красным. В моих руках меч запачканный чем-то того же цвета. Повернул голову и вижу взрослого мужчину смутно напоминающего меня, с идеально зачёсанными назад волосами и какой-то странной одежде с красными разводами. В его глазах читаются усмешка и угроза… Сразу стало неуютно и очень страшно под таким взглядом. Я подскочил с кровати. Сон?.. Но этот человек хоть и был страшен, но очень мне понравился. Очень хочу быть похожим на него. Перед глазами в который раз всплывает картина, увиденная в той комнате… Противно и страшно. «Как такое могло случиться?» - вновь повторяю этот вопрос и опять не могу найти ответа. И то что я полюбил мальчика… Это ведь тоже самое что и девочку, надеюсь? Гилберт как-то рассказывал о любви мальчиков к девочкам, при этом от него очень воняло чем-то непонятным…Но про любовь мальчика к мальчику он ничего не говорил. Надо будет спросить его об этом. Снова вижу перед глазами ту сцену. Опять вздрагиваю от этого. Опять я словно тону в бессознательность и погружаюсь во все один и тот же сон, где я тот грозный и жестокий человек… РОV Венециано. Безумно больно! Сколько это уже продолжается? Сколько еще будет длиться?... Скорее бы все закончилось… Я уже не вырываюсь, очень устал и по этому просто даю слезам и всхлипам вырываться наружу. Только сейчас замечаю, как хозяин тяжело дышит и весь взмок. Уже не страшно, а просто отвратительно. Через какое-то время он стал разрывать меня, быстрее и мне стало больнее, я закричал, но опять не было от этого толку. Затем я почувствовал, что из меня вынули эту горячую большую штуковину, а по ногам потекло что-то теплое и вязкое. В тот же момент я рухнул на пол. Кружиться голова и ощущение что желудок вывернется наизнанку. Меня резко подхватили за подмышки и перекинули на кровать. Господин Эдельштайн уже одет и стоит рядом. - Потом сам все уберешь, - как обычно спокойно без эмоций скомандовал мужчина и вышел, закрыв за собой дверь, и я остался наедине с собой…