Основной инстинкт

Последующие дни для доктора О’Брайена длились неописуемо долго. Уже который день все его действия на автопилоте, лишь изредка он приходит в себя, слыша унылые и занудные фразы своих пациентов: - …Безусловно, не все так поступают, но довольно многие из них. Они такие гадкие лицемеры. Слащавые ханжи… - …Все мои друзья много пьют... Дилан сходил с ума от того, насколько все однообразно и скучно. Он все ждал одного пациента, но тот так и не появлялся, убивая всякую надежду снова увидеть его. Он долго ругал себя за столь необдуманные поступки, что слепо творил из-за своего нетерпения и одержимости. Очередной раз он проигрывал своим убеждениям и силе воли, хватаясь за мобильный и набирая уже хорошо знакомые цифры. Но после недолгих гудков включался автоответчик, гася зарождающееся упование услышать голос Томаса. - Мистер Сангстер, это снова доктор О’Брайен. Вы мне не перезвонили. У вас все в порядке?- в голове была лишь одна мысль: «Боже, что я творю?». - Знаете что? Запишите мой домашний телефон. И снова после этого звонка мысли уходят под корку головного мозга, прячась от всех этих людей, забирая с собой все внимание и участие доктора из процесса лечения своих пациентов. Дилан копается в своих мозгах, осыпая себя ругательствами за свои действия. Ему было больно осознавать, что он стал похож на параноика или маньяка, ища встречи с объектом своего вожделения. Но объект не объявлялся, заставляя «маньяка» совершать необдуманные действия, чтоб снова увидеться с ним. Очередная фраза девушки-пациентки выводит его из транса и погружает в еще большую депрессию, после осознания, насколько она близка и к его ситуации: - …Я не понимаю, почему становится только хуже... Он сидел в кабинете, отсчитывая минуты до полудня, ожидая увидеть Томаса на сеансе. И все же, не дожидаясь заветных двенадцати часов, шел в приемную, чтоб снова разочарованно осознать, что ждал зря. Приходя домой, в пустую квартиру, где никто его не ждет, он включает телефон, проверяя автоответчик, который, насмехаясь над ним, произносит фразу, разрывающую душу и разбивающую мечты на осколки: «Новых сообщений нет». Вечерами он лежал на кровати и читал романы Сангстера , полные разврата и похоти. В главном герое романа Дилан четко видел Томаса, представлял его образ, его действия. И даже этого было достаточно, чтобы снова возбудиться и видеть мокрые сны с блондином, пробуждаясь после них в очередной раз разбитым и ощущая себя брошенным. С какого-то момента его мысли стали реже возвращаться к обворожительному блондину, уютно размещая в голове и сердце спокойствие и безмятежность. Трудно объяснить почему, но доктор смирился с тем, что больше его не увидит. Больше не услышит этот голос с явным британским акцентом, не сможет снова лицезреть эту лукавую улыбку, эти глаза, полные усмешки, все эти эмоциональные метаморфозы, скрывающие истинного ангела, с большими миндалевидными шоколадными глазами, с мягкими чертами лица, с искренней и приветливой улыбкой.

***

Сегодня для Дилана был знаменательный день. Его ждало светлое будущее, обещающее поднять его материально и морально. Он надеялся, что новая должность сможет окончательно вывести его из затянувшейся депрессии и потерянного состояния, которое поглотило его целиком, благо не на так долго, как было это ранее после случая с Хонгом. Оторвавшись от своих размышлений, он обнаружил себя на заднем сидении машины с Холланд. До этого она долго что-то ему объясняла и рассказывала тонкости процедуры: - … Вот почему мы едем к нему. Отборочный комитет – формальность. А это необходимо, - строго произнесла девушка. Дилан заметно нервничал, поправляя галстук, и тяжело дышал. Холланд понимала, что он волнуется, и мягко ткнула его в бок, подбадривая. - Расслабься, говори все честно, открыто, но... - Не откровенничай,- одновременно произнесли они и рассмеялись. Дилан уже убедился на собственном примере: излишняя откровенность приносит только неприятности. Найти дом доктора Боэна было несложно, и он встречал гостей своей роскошью интерьера. Большие стекла, светлые стены персикового оттенка, дорогая мебель из темного дерева и кресла из темно-коричневой кожи. Дом был полон различными статуэтками, рамками с фотографиями и грамотами, картинами, подсвечниками. Как ни странно, их количество не загромождало пространство, а добавляло уют. - Обычно люди не находят мой дом с первого раза, – проследовал Йен в гостиную, приглашая гостей. - Проходите смелее. - Меньше пить надо,- ехидно подметила Холланд, прекрасно понимая, какие гости посещают этот дом и для чего. Дилан немного был удивлен убранству дома. Этот стиль совершенно не был присущ Йену. Мужчина, средних лет, в прекрасной физической форме, довольно симпатичный даже на взгляд Дилана, а обитает в таком, с позволения сказать, «старушечьем доме». Все эти резные фигурки, и множество домашних аксессуаров никак не вязались с этим человеком. Хотя... Дилан мало знал о докторе Боэне, да и то, что знал, едва ли могло хоть как-то его охарактеризовать как личность. В общем, у всех свои тараканы, и каждый видит свой рай по-разному. - А вот мое новое приобретение,- Йен проследовал вглубь комнаты и остановился возле мольберта. - Еще одна картина?- наигранно проявила интерес Холланд, которая совершенно далека от искусства. - Индийская богиня мира,- с придыханием произнес Йен. Дилан не смог скрыть улыбки, видя, как горят глаза Боэна. - От нее веет каким-то спокойствием. Интересно, чем заняты мужчины, которые возле нее? - Это очевидно. Они ее почитают. Как и полагается, – голос доносится откуда-то из угла комнаты, где только что находились Холланд и Дилан. Услышав знакомые нотки в этом голосе, Дилан не поверил своим ушам, и, дабы убедиться, он спешно отрывает взгляд от картины и видит Томаса, стоящего в дверях. - Вот почему у нее восемь рук. Чтобы от них отбиваться,- рассмеялся Йен своей шутке, и Холланд его поддержала. Прослушав ту реплику, Дилан не смог так же притворно рассмеяться, чего требовал этикет и негласное правило «вылизывания задниц», его внимание было поглощено другой картиной - он не мог оторваться от Сангстера. Дилан смотрел на него и даже не пытался скрыть своего счастья и блеска в глазах, снова получив возможность видеть объект своего вожделения. Томас, как всегда, эффектно выглядит: кроваво-красное приталенное пальто, черные узкие брюки, серая рубашка, небрежно брошенный на шею темно-серый шарф. Весь его внешний вид кричал о том, что он опасная добыча. А добыча ли? Нет, Томас был хищником. Прекрасным созданием, которое притягивало добычу своим видом, чтоб потом безжалостно и жестоко разделаться с ней. Дилан ощущал себя этой добычей, но противостоять этим инстинктам он просто не мог. - Что ж, девочки,- Йен как-то пошло посмотрел на Томаса, на что тот лишь обворожительно улыбнулся, - прогуляйтесь, пока мы с доктором О’Брайеном поговорим, – Боэн перевел взгляд на Дилана и тут же жестким голосом скомандовал: - За мной, доктор! Холланд понятливо кивнула и подошла к Томасу. Эта компания явно не радовала девушку, но и воротить нос было бы верхом неприличия. - Идемте со мной! Вам понравится, - Томас все так же мило улыбался, пропуская Холланд перед собой, выходя из помещения. Дилан тем временем следовал за Йеном в его кабинет. Обстановка была схожей с гостиной, вот только на столах было множество книг, разбросанных по всей его поверхности, создавая легкий беспорядок. Йен неспешно проследовал на свое рабочее место – кресло, стоящее за столом, направленное спиной к окну. Дилан же уселся в такое же кресло, стоящее напротив него, и перед ним открывался чудесный вид на сад. - Итак, доктор О’Брайен, у меня к вам вопрос,- серьезно начал Йен. - Думаете, я ненормальный? - Простите?- Дилан опешил от такого начала разговора. - Псих, чокнутый? Спятивший дурак? - Нет, отнюдь, - да, Боэн был немного странным, но не более того. - Но был бы им, если бы рекомендовал вас на эту должность,- Йен с насмешкой посмотрел на Дилана, вызывая у того еще большую нервозность и страх. - Что вы хотите этим сказать? - Ки Хонг Ли,- это имя для Дилана звучало уже как приговор. Но Боэн решил пояснить.- Крупный наркоторговец, ваш пациент, жестоко убивает свою подружку. В ходе расследования детектив…- мужчина заглянул в записи на столе, видно долго готовился, - Уилл Поултер утверждает, что вы действовали довольно профессионально. Вы невиновны. - Да, так и было. - Это не важно,- надменно произнес Йен. - Но после суда вы пережили так называемый эмоциональный срыв. Депрессия, трудности в работе с пациентами, семейные проблемы, – все эти высказывания в адрес Дилана не особо сильно задевали его, так как большую часть он прослушал. В это время он заметил за окном Томаса и Холланд, стоящих в саду и что-то приветливо обсуждающих. Сейчас его внимание было приковано к ним, а точнее к нему, Томасу. - И весьма спорное профессиональное поведение, обсуждаемое на вечеринках по всему городу. - Простите, что?- взгляд опять метнулся на доктора. - А сейчас вы рассчитываете на мою поддержку,- Йен не замечал блуждающего взгляда своего собеседника. Если бы он знал, чем сейчас увлечен Дилан, вряд ли тратил бы на него свое время. Но Дилан не мог сопротивляться. Томас был для него огнем, привлекающим мотылька. Прекрасным цветком, притягивающим взоры. Глотком воздуха в душной камере - собственной жизни. - Больше никаких Хонгов, Дилан, – Йен пристально уставился на юношу, пытаясь достучаться до него. - Конечно. Да,- он снова посмотрел в окно. В этот момент Томас повернулся и пристально посмотрел на него. - Больше не повторится,- он натянул приветливую улыбку, при этом в голове истошно билась одна мысль: «Будет еще хуже».