Спасибо за то, что ты есть. За то, что твой голос весенний Приходит, как добрая весть В минуты обид и сомнений. Спасибо за искренний взгляд: О чем бы тебя ни спросил я — Во мне твои боли болят, Во мне твои копятся силы. Спасибо за то, что ты есть. Сквозь все расстоянья и сроки Какие-то скрытые токи Вдруг снова напомнят — ты здесь. Ты здесь, на земле. И повсюду Я слышу твой голос и смех. Вхожу в нашу дружбу, как в чудо. И радуюсь чуду при всех. Андрей Дементьев <1970>
Белый потолок. Стены ядовитого персикового цвета местами облупились. Потолочная штукатурка держалась на честном слове. Старость приложила к ней свою уродливую руку. Старость и полное отсутствие бюджета, поддерживающего больницу. В волшебном мире, так же как и везде, процветала коррупция. Тот, кто «побольше», накладывал руку на плохо лежавшие галлеоны, подводя тютелька в тютельку счета и сметы. И ему было глубоко плевать на пациентов, их жизни и состояние палат, где те порой доживали свои последние деньки. Пахло сыростью. От потрескавшихся оконных рам вкупе с незакрытыми дверями палаты веяло холодом, создавая сквозняки на полу. Тот, кто сидел возле кровати больных, был вынужден применять согревающее заклинание. Вообще обстановка в палате была скудна. Пружинные кровати со старыми продавленными матрацами, тумба, пару приспособлений для капельниц, прикроватные мониторы, отслеживающие пульс и давление пациента, кушетка для процедур и отдельное мягкое, но не очень удобное кресло для посетителей. Запахи ничем не отличались от магловской больницы. Те же медикаментозные вещества, запах мочи и хозяйственного мыла вперемешку с хлорированной водой, коей даже здесь мыли полы усердные санитары. Все это вгоняло в уныние не только пациентов. Переступив порог клиники святого Мунго, первым делом хотелось сбежать. Все прямо-таки кричало о неминуемой гибели лежащих здесь людей и беспомощности медицинских работников. Второго мая после эпического падения тёмных сил в стенах этого заведения оказалось много пострадавших волшебников. Медсестры и врачи сбились с ног, стараясь вместить каждого из них, оказать соответствующую помощь и поместить в приличные условия. К сожалению, не со всеми это было возможно. От кого-то отмахивались, как от назойливой мухи, давая зелье костероста и отправляя домой. Это безобразие продолжалось бы бесконечно, пока последний выживший в этой войне не откинулся в безразличие вышестоящих инстанций, пока однажды на пороге этого заведения не появился некто в круглых очках, пожелавший остаться неизвестным. Этот человек впервые в своей еще пока недолгой жизни воспользовался своим статусом и нынешним положением в обществе. А так же фамильным наследством, хранившимся в отдельной ячейке волшебного банка «Гринготтс». Почему-то именно после посещения этого человека больницей заинтересовался временный исполняющий обязанности министра магии Кингсли Бруствер, мигом рассчитав провинившихся коррупционеров, заменив последних своими проверенными временем людьми. А еще немного позже для больных создали идеальные условия, поместив каждого в отдельную палату или в небольшое пространство, огороженное желтой занавеской с логотипом Мунго, приставив по собственному целителю и персональному санитару. Правда, привести в порядок внешний и внутренний вид больницы пока что не доходили руки, ну и пусть. Ведь главное качество, а не содержание? Фред очнулся, когда луна уже проложила свою дорожку от окна до двери. Он попытался пошевелиться, но руки и ноги отказывались слушаться. Взгляд уперся в обшарпанный потолок, рядом попискивал магловский аппарат. Ужасно хотелось пить. Молодой человек попытался позвать кого-нибудь, кто мог бы прояснить ситуацию, но из горла вместо слов вырвался болезненный хрип. Рядом на кресле для посетителей спала Гермиона. В её руках был зажат небольшой книжный томик, название которого Фред не мог разобрать. Волосы в хаотичном порядке растрепались, выбившись из туго заплетенной косы. Губы дрожали, как будто нашептывая раз за разом какое-то заклинание. Девушка выглядела вполне мирно при свете луны. Одного Фред не понимал – где он и что рядом с ним делает школьная подруга братца Рональда. Гермиона неловко пошевелилась, роняя книгу. Та с глухим стуком упала на пол, сгоняя с отважной гриффиндорки последние крупицы сна. От неожиданности девушка распахнула глаза, сразу же хватаясь за бывшую палочку Беллатрикс, принадлежавшую теперь уже по полному праву ей. Не заметив опасности, девушка вытерла губы тыльной стороной руки и снова углубилась в чтение. - Гр... – прохрипел Фред, не имея возможности договорить. - Что… - Фред? – казалось, удивилась девушка, выдав совершенно идиотскую фразу: - Я позову кого-нибудь, только не уходи никуда, ладно? Как будто бы он мог. Еще бы знать, что происходит. Спустя, казалось, вечность, в палату зашел приятный на вид мужчина пятидесяти лет. Его лицо украшали очки-половинки, а под носом красовалась густая кустистость усов. Чуть сгорбленный, но с приятной располагающей к себе улыбкой. Мужчина подошел к кровати Фреда, подкрутил что-то в аппаратах и с улыбкой взглянул, наконец, на своего пациента. - Моё имя Гиппократ Сметвик. И я ваш целитель. Имя и внешний вид мужчины были смутно знакомы Фреду. И действительно, когда-то, когда Артур Уизли загремел в Мунго после укуса змеи, мистер Сметвик присутствовал на некоторых процедурах в качестве дежурного целителя. - Я помню Вашего отца, мистер Уизли, - сообщил он как бы между делом, как будто прочитав мысли Фреда. – Тяжелый был случай, но мы вытащили его, также вытащим Вас. О, я узнаю этот взгляд, - угадывая не заданные вопросы, продолжил целитель. – Вы в клинике Святого Мунго, хотя, скорее всего, уже это поняли. Дело в том, что во время великой войны, на Вас, молодой человек, упала стена, после удара в неё темно-магического заклинания. Вас спасло разве только чудо, ну или настойчивость девушки, которая иногда приходит к Вам подежурить. Заклинание угодило Вам прямо сюда, - мужчина мягко дотронулся указательным пальцем до лба юноши, - вызвав в Вашей голове непоправимые последствия. Юная мисс Грейнджер настаивала на магловском методе сканирования мозга, и, послушав её совета, мы сделали Вам томограмму. Существенных отклонений нет, но вот некоторые участки мозга задеты. К сожалению, мы пока не можем определить, как это будет проявляться, но будьте уверены, сделаем все, что можем. Фред попробовал пошевелиться. Движение пальцами рук и ног давались ему с большим трудом. - Дело в том, - поспешил разъяснить ситуацию мистер Сметвик, - что у Вас сломаны руки, ноги и несколько ребер. Удивительно, что девушка, спасшая вас, не пробила легкое. Ладно, мистер Уизли, отдыхайте, набирайтесь сил, а я подойду к Вам завтра. С этими словами он ушел, оставив Фреда одного в больничной палате. Внезапно накатила жгучая боль, выкручивавшая ноги и руки. Видимо, обезболивающее зелье прекратило своё действие, застав юношу в самый неподходящий момент. Он попробовал перевернуться, но не мог. Попробовал позвать кого-нибудь, но горло сдавило, и слова не были произнесены. Фред стиснул зубы, стараясь терпеть, но боль была ужасной. Из глаз текли горячие слезы, попадая прямиком в уши. Ему помогла Гермиона, так вовремя вошедшая в палату. Мигом оценив обстановку, девушка умчалась, чтобы прийти через минуту с коричневой баночкой в руках. Обезболивающее. Она помогла ему проглотить содержимое, нежно придерживая голову, укрыла одеялом, отчего-то при этом страшно смущаясь. Осознание пришло аккурат, как отступила боль. Под больничными одеялами он лежал абсолютно голый, видимо, чтобы спасти руки и ноги, целители избавили его от одежды. Но Гермионе надо было отдать должное. Ни словом, ни жестом девушка не дала понять о своей осведомленности в этом недоразумении. Она говорила немного, а он слушал и был признателен ей за отношение как к равному, здоровому человеку.***
Оказалось, у его семьи был график дежурств. Гермиона попала туда на правах девушки младшего брата. Никто не сомневался – они поженятся, нарожают детей, поэтому, особо не церемонясь, девушку вписали в пергамент посещений, аккурат за Гарри Поттером. Об этом рассказал Джордж, примчавшийся поутру. Он так сильно обрадовался живому виду близнеца, что забыл о его временном молчании. - Фред! – с порога воскликнул он. - Фред, ты живой! Слава Мерлину, я думал, что больше не увижу тебя. - Тебе достаточно посмотреть в зеркало, приятель, - прохрипел с огромным трудом Фред, после чего сказать что-либо больше не смог. - Шутник – шутник. Ну как ты? – спрашивал Джордж, а Фред видел за его маской веселости плохо прикрытую грусть. Они появлялись в его палате поочередно. Отец и мать приходили, балуя сына домашней стряпнёй и рассказами из заново строящегося Хогвартса. Джинни появлялась вместе с Поттером. Рыжеволосая яркая девчушка светилась счастьем из-за своей наладившейся личной жизни. И хотя мальчик, который выжил и победил, не предлагал ей в открытую каких-либо отношений, все это было настолько очевидно, что становилось даже смешно. Герой магической Британии оказался настолько нелепым в делах любовных, что Фред, приобретя способность говорить, не забывал подкалывать друга по этому поводу. А вот Рон был грустен и подозрителен. Заходя в палату к брату, юноша изначально одаривал Фреда таким взглядом, от которого хотелось бежать. Бегать он, к сожалению, не мог, но способность шевелить руками постепенно возвращалась к нему, и он накрывался одеялом, притворяясь спящим в надежде, что Рональд скоро уйдёт, а ему, Фреду, не придется чувствовать себя виноватым, тем более, что он не знал в чём. Одно общее было у всех его родственников – взгляд. Жалостливый чаще, неискренне веселый. Каждый из них скрывал что-то от него. И это что-то было связанно с болезнью Фреда. Гермиона не смотрела на него так, хотя тоже отмалчивалась, но хотя бы указывала причину. - Мне запретили говорить с тобой об этом, прости, – она всегда переводила разговор в другое русло, рассказывая удивительные отрывки из той или иной прочитанной книги. Иногда, редко, но все же к нему заходила Анджелина. Она не кидалась как раньше на его шею, боясь задеть его только что сросшиеся кости. Подолгу молчала, пристально наблюдая за каждым движением юноши, и так же как Рон, поглядывала на него странным взглядом. Причину позже разъяснил Гарри, в кои-то веке пришедший к нему один. Неловко помявшись на пороге, мистер Поттер изначально проявил заботу, спросив, не нужно ли ему чего. Вскоре, уже достаточно осмелев, молодой человек уселся в кресло и принялся задавать вопросы. Первый же заданный вопрос выбил почву из под ног поправлявшегося юноши. - Что у тебя с Гермионой? - В каком смысле? – не понял Фред, на всякий случай натянув на себя одеяло. – У нас с ней что-то есть? Гарри, видя искреннее недоумение друга, поведал занимательную историю спасения рыжего близнеца и рассказал, что Гермиона сыграла если не первую, то все равно самую важную роль в его жизни. Поттер в красках описал процесс искусственного массажа сердца и вентиляции легких. Он чуть запнулся, но продолжил, сообщив, что всем, не только ему и Рону, но и Перси тоже, показалось, что очнулся он не от этого, а от банального поцелуя, когда мисс Грейнджер пыталась его спасти. Фред попытался вспомнить происходящее. Шутку, не договоренную Перси, взрыв, а дальнейшее виднелось, как будто со стороны. В призрачно-дымчатой завесе сна, когда душа покидала тело. Он вспомнил растрепанную девчонку, склонившуюся над ним. Её жалкие потуги запустить сердце с помощью несильного банально от отсутствия сил медицинского массажа. Вспомнил, как она наклонялась к нему, набирая побольше воздуха в легкие, вдыхала в него жизнь, плакала, кричала. Его вернули к жизни тихий шепот его имени и мимолетное целомудренное касание её губами. Он вспомнил, но отогнал наваждение, помотав головой. - Почему она не рассказывала мне? Бред собачий, - высказался он, переборов желание сплюнуть. – Они считают это веселым, Гарри? – взбесился вдруг парень. – Я был на грани смерти, за её пределами. Гермиона спасла меня, да и только! Не было никаких поцелуев, и чувств тоже нет. Неужели они настолько тупы, чтобы не понять? Рон, Энджи, они поэтому смотрят на меня так? По их мнению, я предпочел бы умереть, лишь бы Грейнджер не прикасалась ко мне? - Добрый вечер, Гарри. Рада видеть тебя, – Гарри вскочил с места, понимая - Гермиона слышала весь разговор. – Я зашла проведать Фреда, но раз он хорошо себя чувствует... Гарри, мы не могли бы поговорить наедине? Поттер бросил скорбный взгляд на друга, поспешив покинуть палату. А Фред остался, как всегда один на один со своими мыслями. Вот, значит, как обстояли дела. Он был обязан Грейнджер жизнью, и ни один из его родственников, в том числе и сама Грейнджер, ни разу ему об этом не сообщили. Внезапно ему стало стыдно. Очевидно же, Грейнджер слышала весь или часть разговора, в котором… - Вот дерьмо… - пробормотал он. Он ведь даже не сможет извиниться, объяснить ситуацию. Вместе бы и поржали над комичностью оной. - Да уж… - пробормотал Поттер, поправляя очки. – Хорошая новость в том, что я вроде как уговорил её не обижаться и дословно рассказал о нашем разговоре. Плохая - она думает, что ты жалеешь о своём спасении и её участии в этом. - Девчонки… - Так вот, Гермиона отправляется с Роном в Австралию, память родителям возвращать, там, я думаю, они разберутся в своих отношениях и больше косые взгляды тебе не грозят. - Возвращать память? – по просьбе Фреда Гарри рассказал вкратце об этих событиях. – Но когда? - Сегодня же. Она договорилась с Перси. Он же обещал предоставить ей порт-ключ. Ладно, я пойду, а ты отдыхай, и еще, - на выходе добавил Гарри, - зря я, наверно, начал этот разговор.