Если бы

Если бы Рукия исполнила клятву и вернулась за Ашидо?

Было больно. Неприятно. Но так должно было быть. Рукия разгуливала по тихим улицам Каракуры. Никто ее не видел, никто не слышал и не чувствовал. Потому что Рукия была шинигами, духом без плоти. Она не была ранена, а значит, ей и не нужен был гигай. Она бесплотный дух, беспризорная одинокая душа. Бывший хранитель этого города отбыл, раненный. Сюда нужно было послать кого-то посильнее, минимум третьего офицера. У Рукии же – уровень лейтенанта. Но она не лейтенант, то есть, не нужна для отстройки Сейретея и заполнения бумаг. Идеальная кандидатура. В отличие от того же третьего офицера одиннадцатого отряда, тоже с уровнем лейтенанта. Иккаку тут бы все разнес к чертям собачим. Никто не спросил, каково будет Рукии, когда ее отправят сюда. Ведь городок остался беззащитен. Больше не было исполняющего обязанности шинигами. Был лишь мальчик Куросаки Ичиго. Он больше не видел призраков и не обладал духовной силой. Он больше не мог сражаться. Да и Пустые стали поменьше, остались только те, которых искусила сила Исиды, Чада, Орихимэ. Но, тем не менее, нужен был опыт хорошего бойца, которым являлась она. И никто не спросил, хочет ли она этого. Да она не хотела и отвечать. Много Пустых. Их привлекла реацу шинигами. Большая стая. Рукия с трудом отбивала их удары. Внезапно их ряды начали редеть. Кто-то помогал ей. — Вы, шинигами, без таких, как я, ничего сделать не можете, — сознавая собственное величие и крутость, растягивая слова, отзывается темноволосый мальчик в очках. Рукия помнила его имя. Исида Урю. Она медленно растянула губы в улыбке. По крайней мере, попыталась. Вместе они прикончили всех оставшихся монстров. Шинигами села на землю отдышаться. Парень разглядывал ее сквозь тонкие стекла очков, слегка искажавших реальность. С виду девушка, но по людским меркам уже глубокая старуха, с печальным лицом. Она не изменилась, разве что волосы чуть отросли. А, может, и не отросли. Он ее долго не видел. Синие глаза смотрели на асфальт, как будто не смея подняться на квинси. — Кучики-сан? Она вздрогнула, но не подняла головы. — Да? — Я не скажу ему, что видел вас. Не скажу, что вы здесь и защищаете этот город. Обещаю. Куросаки не мог больше сражаться. И он больше не мог видеть Рукию. Она резко поднялась и стряхнула несуществующую грязь с кимоно. — Мне уже пора идти, до свидания, Урю. — До свидания, Кучики-сан. Почему же Ичиго она не может сказать ничего, кроме «Прощай»? До этого ей было нехорошо. Но представив, что Ичиго узнает, что она здесь, что она сражалась, и Исида едва поспел помочь ей, ее чуть не вырвало. Стало невыносимо больно и плохо. Словно она снова потеряла Кайена-доно, только он был жив. А она не имела права прийти к нему. Могла, но не хотела. Ичиго бы ни за что не простил ее, если бы узнал, что она в опасности. Даже несуществующей для офицера такого уровня. Он, дурачок, так и не понял, что у нее есть своя честь воина и ее вовсе не нужно все время спасать! Хотя сегодня она победила снова не сама. — И еще, Исида. — Да? Передать ему привет? Глупее ничего нет! Каждую клеточку жгло огнем, тончайшие иголки забирались под кожу, раскаляясь и причиняя адскую боль. Вся душа рвалась сказать, что бы Урю передал что-нибудь этому глупому мальчишке. — Спасибо. Она исчезла с помощью шунпо. — Прощай, прощай, Исида, — тихо шептала она на ходу. Но почему ей казалось, что она прощается вовсе не с тем, чье имя говорит? В который раз прощается с ним. С надеждой когда-нибудь забыть. С надеждой когда-нибудь встретиться вновь. Ничего более не осталось в мире, только глубокая воронка, бездна и Рукия. Как хотелось сейчас в душный, маленький шкаф! Но вокруг было слишком много места для миниатюрной, тощей шинигами. Пугающе бескрайняя чернота. И она знала человека, что был заперт в такой же нескончаемой темноте, без права на вдох и свободу. Не человека, шинигами, одиночество и спокойствие которого она разбила собственноручно. Ее голос развеял многовековую мрачную, монотонную тишину над могилами его погибших товарищей. Защищая ее, он потерял свою маску, которая спасала его от лучей серо и внешнего мира. Она лишила его надежды, что он уменьшил количество Пустых в мире живых. И она же дала ему другую – что он все еще может жить. Может избавиться от мрака леса Меносов. Она клялась, что вернется за ним. И она идет. Ведь это дает и ей новую надежду. Что есть место, где она снова будет чувствовать себя как дома, есть человек, которого она может спасти и который спас ее. Есть тот, ради которого стоит жить. Она исполнит клятву, Ашидо Кано. Пустынное Уэко Мундо. В Каракуре остался Урахара с Йороучи. Они заменят ее. Всего на немного. Пустынное Уэко Мундо. Никого нет вокруг. Лишь маленький Пустой промелькнет под ногами. Она освободила свое оружие, и на секунду начался буран. Песок разошелся, показывая безграничную пустоту и вечные деревья-скалы. Она полна сил и решительна, как никогда. У нее есть план. Пустынное Уэко Мундо. Никого не осталось на поверхности. Лишь легкий ветерок, что остался после магии ледяного клинка. А Рукия все падает, и падает, и падает вниз, в пустоту. Знакомое чувство. Она дезориентирована. Как будто во сне, где ты все летишь и летишь, а потом соприкасаешься с землей. Ударяешься – и просыпаешься. Но все еще помнишь это чувство свободного падения, щемящее и довольно странное. Показался Менос. Да будь тут хоть вся шайка этих Меносов, да пусть и сам арранкар, она будет пробиваться сквозь них, пускай даже придется ползти под их вонючими животами! В пылу битвы даже не заметила тени около скалы. Затем окрикнула. — Эй, кто ты, а? Тень молча бросилась на нее. С изумлением Рукия начала отбиваться от мужчины в шкуре животного с маской на голове. — Слабым здесь не место, — прохрипел он. С двойной яростью шинигами налегла на меч и сбросила с него маску. — Ашидо! – со слезами закричала она. Нет больше сил. Нет мира и нет Рукии. Он не изменился. Его бесцветные после пережитого глаза внимательно смотрели на нее, словно старались запомнить до мелочей. — Кучики Рукия? – он засмеялся, как-то горько и печально. И тут же ответил сам себе. – Кучики Рукия. А она тихонько плакала. Она потеряла Кайена, столько лет считала, что потеряла Ренджи, постоянно боялась, что снова потеряет Бьякую… А потом и Ичиго. Потеряла без надежды на возврат. Без лучика мечты о том, что снова сможет поговорить с ним. Пусть лучше ей будет больно, но причинять своим видом неудобства и страдания ему она не будет. Но Ашидо! Как она могла потерять его? Как?! Да что это за мир такой?! Нет никакого мира! Это все сон, кошмар, невозможность! Слезы не остановить. Но Рукия сильная, она выдержит. Не в первый и не в последний раз у нее случался приступ, за который она потом отчаянно корила себя. Было больно. Невыносимо. Но так должно было быть. Ашидо в мгновение ока оказался рядом и порывисто обнял ее. Шинигами почувствовала запах шкуры, в которую он был завернут. Руки несмело поднялись и тут же снова бессильно упали. — Рукия, Рукия, Рукия, Рукия!!! – закричал мужчина, прижимая к себе тоненькую фигурку. Узнал. Вместе они пробили стену из камней, что восстала в прошлый ее приход. Вместе они дошли до прохода в другой мир. Вместе они ушли из Уэко Мундо. Они вместе. Все это время Ашидо держал ее, словно боясь, что она растает, стоит ему отпустить ее руку. Он проснулся, он вынырнул!.. Словно в его жизни настал рассвет после долгой ночи. Ночь всегда заканчивается. Приходит новый день. И можно на секунду забыть ту боль, что приходит вместе с воспоминаниями о рыжем мальчишке, что победил всех злодеев. О том, кто снова показал ей, что такое жизнь. Умерев, мы оставляем души у своих товарищей. У ближайших друзей, у тех, что дороги тебе больше всего. Кайен-доно оставил свою душу ей, Кучики Рукии. Ее же душа разлетится вихрем. Найдет частичку ее лейтенанта-учителя, останется у друга, что прошел с ней суровый путь Руконгая, тихо ляжет в ладонь такого родного приемного брата, будет ореолом вокруг золотистой головы девочки, которая помогла спасти ее. Этому шинигами, что вывел ее из тени страха и леса Меносов… Всем-всем-всем! Капитанам, что уничтожили Соугиоку, Исиде и Чаду, Урахаре и Йороучи, отцу и сестрам Ичиго… И, конечно, Ичиго. Но она еще не собралась умереть. Возможно, она еще увидит его, ухмыляющегося и довольного. И он скажет: — Йо, Рукия. А пока она здесь, с Ашидо, идет навстречу новому повороту. И сама крепко сжимает его ладонь, не желая отпускать. Это не сон, Кучики верит! Боль будет всегда. Но пока с ней рядом Ашидо, она будет бороться. Пустынное Уэко Мундо. А ветерок все витает здесь, поднимая пылинки и качая ветки сухих, безжизненных деревьев. Этот ветерок остался после маленькой с виду шинигами с большой душой. Как шлейф. Такое ненадежное, глупое чувство. Такое желанное, прекрасное чувство. Счастье. Когда она умрет, ее душа разлетится вихрем. Но ее душа у друзей и сейчас. Когда она умрет, она не будет жалеть. Но сейчас она жива, она живет! И пока рядом Ашидо, она будет жить. Потому что он – ее душа. Было больно. Было грустно. Но так должно быть. Если бы не было тьмы, как бы мы могли полюбить тех, кто осветил нам путь?