***
Фенрис же, наоборот, погружается в изнурительный сон. Хоук не знает, сколько он успел отдохнуть, пока не пробудился из-за ее кошмаров, но ее все равно гложет вина. Эльф спит мертвым сном, вызванным неподдельной усталостью, и лишь иногда чуть вздрагивает. Прижимаясь близко-близко, она чувствует, как поднимается и опадает его грудь и ровно бьется сердце, резонируя со всей ее фигурой, но неестественные шепотки так и клубятся дымком в мыслях. Уже далеко после рассвета дыхание Фенриса становится глубоким, и он понемногу просыпается. Еще не стряхнув остатки навеянных Тенью видений, запускает пальцы в ее волосы и с прикрытыми глазами ласкает шею. — Хоук, — сонно бормочет Фенрис, убеждаясь, что та рядом. — Я здесь, — успокаивает она, прижимаясь губами между завитками на его плече. Руки и ноги покалывает от долгой неподвижной позы, но двигаться совсем не хочется. Фенрис вскоре полностью просыпается, а утренний свет все больше проникает в комнату. Заколдовывать время Хоук так и не научилась. Они поднимаются вместе, молчаливо натягивают одежду. Прячась за тканью, Хоук не смотрит на себя, скрывая доказательства своей слабости перед лицом искушения. В воздухе нежеланными гостями повисают незаданные вопросы. Вопреки себе, она поддается панике и избегает темы прошедшей ночи. — Изабелла скоро сбежит, — жутко убедительно напоминает Хоук, — надо попрощаться, — будто бы пиратка уехала без грандиозного прощания. Чувствуется, что Фенрису хочется надавить и получить ответы, но буря эмоций вчерашнего дня оставила на нем свой отпечаток, поэтому сейчас он оставляет секреты Хоук в покое. Эльф закрепляет броню, закрываясь от мира и держа тот на расстоянии, и вместе они выбираются в главный зал крепости.***
Несмотря на заявления, какой классный у нее корабль и с какой радостью она вернется в море, когда дело доходит до прощаний, Изабелла раздумывает. — Можно бы остаться еще на пару дней, — невзначай предлагает она, но морщинка на лбу выдает волнение. — Мальчики подождут, знают, что лучше меня не сердить. Только Хоук качает головой. — Тебе же тут кошмарно. Ей видна нетвердая поступь Изабеллы, мурашки на руках, то, как она украдкой оглядывается в коридорах. Пиратка жаждала горизонта, а не камня и неба. Даже после одной проведенной внутри ночи та нервно вздрагивала, без устали хватаясь то за шляпу, то за кинжалы, то за золотые украшения на горле. Может, Изабелла нашла себе комнату на ночь или разделила ее с кем-то. — Поехали со мной. Зачем тебе здесь оставаться? Бр-р. Еще задолго до приезда друзей Хоук не раз думала уйти. Ей бы удалось ускользнуть, миновав охранников, и избавить людей от исходящей от нее опасности. Вот только бежать было некуда. Киркволл от нее отвернулся, Лотеринг остался погребен глубоко в воспоминаниях, и куда не ткнись, везде шла война. Да и... — Нет, — она трясет головой, отвечая Изабелле и вставшей перед глазами белозубой улыбке коварного, терпеливого существа. — Надо кое с чем разобраться, пока рано уходить, — за исключением выпущенного из Тени демона, ее гложет вина за освобождение Корифея. Неужто все несчастья последних семи лет вызваны исключительно ей? Изабелла хмурится, но пожимает плечами, плотнее натягивая на обнаженные плечи плащ. — Как хочешь. Но ты знаешь, где меня найти. Хоук глядит на нее в замешательстве: — Среди рейдеров? Пиратка смеется: — Может, позже, но пока я не стану отходить далеко от берега. Если что, узнаешь подробности у вашей главной разведчицы. — Хочешь сказать, Инквизиция предложила тебе работу? — Не ожидала? — вскинув бровь, Изабелла усмехается. — Ты меня знаешь, я за любой кипеш, только бы не здесь, упаси Создатель. Как ты вообще здесь живешь, даже ж звезд не видно, сплошные облака, — при этом Изабелла накидывается на Хоук с объятиями, одной рукой притягивая Фенриса. Тот вздыхает, но терпеливо переносит нежности. — Без меня не слишком-то веселитесь. А ты не вырывай сердца каждому встречному. — Береги себя, — просит Хоук, заглушая неразборчивое бормотание Фенриса, и в последний раз сжимает подруге плечо, прежде чем та лихо заломит шляпу и заберется в фургон, где уже устроился солдат Инквизиции. Изабелла шлет из окна воздушный поцелуй, а потом они выезжают за ворота и скрываются из вида, превращаясь в крошечную точку по другую сторону моста. Хоук опирается на Фенриса, переплетя с ним пальцы, провожает взглядом скрывшийся в холодном утреннем тумане экипаж. Сколько бы ей не приходилось прощаться, сердце уже сжимает тоска. Точка на горизонте совсем пропадает, и Хоук возвращается в знакомые — почти родные — объятия крепости. Фенриса возвышающиеся стены нервируют, вынуждая с любой стороны ждать подвоха и опасности, а его взгляд то и дело мечется от башен к балконам. Как у Изабеллы, руки сами по себе тянутся к оружию, пальцы обводят острые грани перчаток. — Тебе надо выпустить пар, — вдруг предлагает Хоук. — Что? — эльф с опаской оглядывается на нее. — Ты дергаешься от каждого звука. Ты пришел сюда в ожидании драки, а ее не случилось, поэтому никак не расслабишься. — Я не... Хоук обрывает возражения, минуя торчащие из брони шипы, и затыкает его поцелуем. — Давно не видела тебя в деле. Побалуй меня. Протесты прекращаются, хотя хмурый взгляд никуда не пропадает. — Внутренний двор? — Ой, нет, — глаза у Хоук радостно блестят. Она наклоняет голову, глядя мимо таверны, — я знаю, кто всегда не прочь потренироваться.***
Чудесным образом Кассандра соглашается на бой. Хоук опускается на лестницу недалеко от чучел; противники, растягиваясь перед дракой, наблюдают друг за другом. Меч Фенриса почти с него же ростом, и несмотря на все дошедшие слухи, Кассандра видимо сомневается в его способности владеть массивным клинком. Хоть Варрик приукрасил многие пережитые стычки — Хоук устала подсчитывать неточности после половины страниц «Истории Защитницы» — умения эльфа в их число не входили. Пара не спеша кружит, мечи взлетают и сталкиваются, проверяя скорость и стиль. — А он хороший боец, раз не отстает от Искательницы, — Железный Бык ступает мягко, вопреки своей массе, и опирается на перила, оставшись на ступеньку ниже. — М-м, — соглашается Хоук, не обращая внимания на морской привкус на языке, последовавший за его приходом. Не переговариваясь больше, они вместе смотрят, как шаги воинов убыстряются и борьба становится серьезнее. То и дело слышен стук схлестнувшегося оружия, короткий клинок Кассандры мелькает молнией, стараясь пробиться сквозь защиту, но даже со щитом, защищающим ее от тяжелых ударов, у нее не выходит приблизиться. Фенрис уворачивается от рубящих взмахов, раскручивая собственный меч. — Чем-то его стиль кажется знакомым. Хоук глазами неотступно следит за эльфом, подавляя воспоминания о том, как такие же взмахи заканчивали свой путь, разрубая настоящую плоть. — Он учился в Тевинтере. Вряд ли ты там часто бывал. — Нет, что-то другое. Эти движения... как будто танцует. — О, — замечание пугающе точно перекликается с ночными воспоминаниями. — Он жил с Воинами Тумана. — В Сегероне? Вот демон! — Бык рассеянно почесывает рваный шрам. — Тогда понятно, почему он так изящно двигается. Не встречал больше тех, кто мог так же, как эти Туманные танцоры. Хоук все еще удивляется способности настолько большого воина подмечать столь мелкие детали. «Идеальный шпион», — напоминает она себе, хотя вряд ли кунари ей еще интересуются. Вряд ли. — Тебя не задевает? — не ожидая от самой себя, спрашивает Хоук. — Насчет Аришока? — Полагаю, ты говоришь о старом. — Которого я убила. Кунари качает головой, чуть не задев ее огромным рогом. — Аришок управляет армией, Бен-Хазрат подчиняются Арикуну. Да и... если он предложил тебе дуэль, то знал, был большой шанс проиграть. Иначе он бы не почесался. — Ох, — выдыхает она. — Он назвал меня... базалит-ан. Я думала, он победит и знает об этом. Ее взгляд по-прежнему устремлен вперед, но сосредоточен на событиях прошлого. — Странно, — бормочет Хоук больше себе, чем Быку, — каждый раз, как мы встречались... Я почти думала... — замолкает, не закончив мысль, и мотает головой. — Что случилось, то случилось, что теперь гадать. Железный Бык переступает, обернувшись в сторону таверны. — Да, — соглашается он. — Мераад астраарит, мераад итвасит. Уже не важно. — Ты не хочешь рассказать ему сама, — с другой стороны лестницы неожиданно раздается задумчивый голос. Хоук чуть не прыгает через перила. В Инквизиции всех учат подкрадываться со спины что ли... Раздражение улетучивается, как только она оборачивается к пришедшему, до мурашек пугаясь ярких голубых глаз, что чей взгляд впивается в нее из-под спутанных волос и широкополой шляпы. Хоук не сразу узнает это почему-то не запоминающееся лицо, но тут ее озаряет вспышка: прибытие в Скайхолд и — дем... дух. Он стоит поодаль, будто страшится вновь оказаться слишком близко. Как она про него забыла? Может, его забирала Инквизитор, когда сама Хоук направлялась в Валаммар? Вспомнить никак не выходит. — Проклятье, ребенок, — ругается Бык, так же удивленный внезапным появлением, но Коул всецело сосредоточен на Хоук. — Боишься, не решаешься, хотя не виновата... а если он попрекнет за знание? Но можно по-другому. По спине ползет холодок. Мальчик-дух озвучивает мучительные мысли, не утихающие в голове с пробуждения, а произнесенные вслух, те терзают еще сильнее. — О чем ты? — спустя биение сердца уточняет Хоук обманчиво спокойным голосом, в то время как дико бьется сердце. — Старое имя, нежеланное. Он ненавидит другого себя, а ты боишься, возненавидит и тебя за то, что вернула его. Давят, тянутся, как только кожа соприкоснется с кожей, но тебе не нужно держать их себе, — Коул смотрит на нее с тревогой вопреки совершенно спокойному лицу. Воинов на площадке целиком и полностью занимает бой. Хоук держит маску словно щит, твердо и непоколебимо. — Разрозненные, но больше не забытые. Я могу вернуть их на место.