БлизНяшки

       Зейн пришёл в себя от того, что до его ушей дошёл звук набирающейся в ванну воды.        — Шарлотта, ты собираешься подмыться после бурной ночи? — спрашивал он, не покидая своей кровати.        — Зейн, это не культурно, спрашивать о том у девушки!        — Извини!        — Ничего, ну а вообще — да.        Зейна посетили страшные догадки.        — Ты была со мной?        — Я была в своей комнате, Зейн, и со своим мужчиной! Понял?        Намёк можно было понимать двояко. И это было всё странно, потому, что он ничего не помнил, но только то, что она уложила его в свою кровать (и всё), и ушла.        — И он к тебе приходил?        — Причём, сам.        Он понюхал себя... ни потом, ни чем другим (если что, сильный запах — хорошее о том свидетельство), чистый, умытый.        — Я был в ванне?        — Зейн, дай вымыться, а?        Но идея узнать правду была такая навязчивая...        Встав с кровати, он пошёл к ней.        СНОВА?        Он застал её, когда она вытиралась.        — Зейн, я хочу не тебя, понимаешь? Но я женщина слабая, и могу уступить, если ты будешь продолжать в том же духе! — сказала она, и потянулась за халатом. Но его рука сама её опередила.        — Позволь мне...        — Значит, ты зайдёшь ещё, я так понимаю?        — О, нет...        — Делай, как хочешь.        — Нет, как хочешь ты!        Он собрался в "свою" комнату, как она сказала:        — Зейн, когда тебе будет трудно, знаешь, где я живу. Заскочишь, поболтаем. Только созвонись.        — Всё это странно, Шарлотта... я... ты...        — А было правильно, отбирать у меня любимого человека?        — Льюис сам выбирал, насколько я знаю.        — Вот и ты вчера сделал свой выбор. Понятно?        — Но я ничего не помню... что я скажу Рикки?        — Расскажешь ей то, что помнишь.        — Даже если между нами ничего не было, один факт пребывания в твоём доме для Рикки...        Одевшись, Зейн спустился в низ.        — Я ухожу.        — Зейн, я не прощу себя, если отпущу мужчину голодным из своего дома! Я быстро...        Она ухаживала за ним, когда домой вернулись Тесса с мамой.        — Простите меня, мама! — сказал он.        — Ты мне не сын, Зейн!        — Простите меня за дочь!        — Ей уже восемнадцать, и она уже сама за себя отвечает. Но если она забеременеет, будешь с ней жить!        — Мама!        — Молчи, дочь!        Но только сейчас Зейн увидел в руках у женщин пакеты.        — Простите, мем, а сколько сейчас времени?        — Сколько? Ну да, счастливые времён не наблюдают! Скоро уже двенадцать!        — Рикки меня убьёт!        — Я ей позвонила, сказала, что ты, ища её, заявился к нам пьяный, и упал...        — Спасибо! — сказал он, и, чмокнув мем в щёчку, пошёл за байком.        — Советую идти пешком!        — Я всё понял...        Когда Зейн вошёл в офис, за его столом сидела она — его компаньон:        — Ты уволен, Зейн!        — Рикки, прости, я...        — Плохо поступил, да? Я знаю! Но я не буду тебя ревновать ни к Виски, ни к... ты же всё равно не помнишь?        — Только могу сказать со слов, и одни догадки... прости!        В ответ она встала, и закрыла на ключ дверь офиса.        — Я всё поняла, когда тебя отмазывала эта миссис. Надеюсь, что ты был не у этой тётки? Она сказала так громко...        — И что ты собираешься со мной делать?        — А ты не догадываешься? — сказала она, и, включив тихую музыку, достала оттуда графин... бокал. Наполнив его до краёв, она подала его Зейну, — пей!        Когда Зейн пришёл в себя, за окном уже была сплошная темнота и тишина. Он посмотрел на часы. Они показывали без одного часу полночь. Покинув офис, он направился на пирс. Там стояли... (Зейна это шокировало) Они... вдвоём, и смеялись от всей души.        "Рикки и Шарлотта? — подумал он. — Или Тесса?"        Зачерпнув воды, он брызнул на девчонок. Одна осталась на месте (Шарлотта). Но Рикки не успела прыгнуть, а потому оказалась на руках у Зейна. Ей ничего не осталось, как обнять его за шею...        — Давай вместе плавать! — сказала она.        — Но я не тритон!        — Стань им, и я прощу тебе всё!        — Опять террор?        — Я серьёзно!        — Не противься ей, Зейн! — сказала Шарлотта.        Как это ни странно, Зейн не мог Шарлотте противиться. И это тоже было всё странно. Или это Тесса? А "вода"? Но примирение с Рикки было для Зейна дороже.        — Кафе сдашь?        — Естественно!..        Когда воду пронзил пенный след, из кафе вышла другая двойНяшка:        — Молодец, Тесса! У нас с тобой снова всё получилось!        — Ты думаешь, он то не вспомнит?        — Если и не искупается в пруду, то точно проснётся в объятьях Рикки, и им ни кто не будет мешать! Медовый месяц всё заглушит.        — Месяц? А кафе? Шарлотта достала папку, а в ней документы...        — Я созвонилась с Эрлом...        — Моим отцом? Зачем?        — Он помог... Теперь ты с Зейном и Рикки компаньон, а пока Зейн с Рикки в отлучке — единственный управляющий!        — А ты?        — Моя мать поставляет в кафе свежую рыбу. Я уже давно связана с кафе.        — Что будешь делать дальше?        — Кончится лето, уеду.        — Куда?        — Дайвершой в кафе.        — У Бетти?        — Да!