Танцуй, ты ведь этого тоже хотела...

– Серьёзно? – воскликнула Вика, спрыгнув с подоконника, уставившись на меня широко раскрытыми глазами, приподняв свои изящные округлые брови кверху и приоткрыв рот от удивления, – вот прям так и сказали?! – Да, так и сказали: «Хотим предложить Вам с Денисом Сергеевичем сняться в клипе», – закатив глаза, я повторила фразу в третий раз. – А директор?! – пробормотала изумленная Вика, видимо, не веря моим словам. – Да он так носился туда-сюда, что ветер гулял по кабинету, – посмеялась я, – это же такой пиар для школы. Сказал, нужно разрешение родителей. – И? Они дадут разрешение? – Вика, ты же знаешь, что они в командировке, в какой-то суперсекретной части, где глушат сотовую связь. По этому поводу можно Вообще не париться. Я дала директору свой второй номер и уже дала сама себе разрешение. – Круто! – запищала Вика, хлопая в ладоши. – Ничего крутого, – пробубнив, я стала теребить шнурок от кеда, изображённого на моей сумке. – В смысле? – запищала моя подруга так, что у меня в ушах зазвенело. – В том смысле, что Красавин против, – рявкнула я и уставилась в окно. Да, когда в прошлую субботу на лестнице нас увидел директор, он вежливо пригласил нас в кабинет. Я тогда чуть не умерла, думая, что он всё видел. Но в кабинете нас ждал статный мужчина средних лет, отец одного из учеников этой школы, режиссёр. Он предложил нам с Красавиным сняться в клипе у какой-то начинающей, ещё не сильно раскрученной группы. Но этот зазнайка отказался... – Он что дурак? – завопила Вика. – Он не просто дурак, – спрыгнув с подоконника, я была решительно настроена рассказать подруге всё, что я о нём думаю, – он идиот! Кретин! Высокомерный, невыносимый и несносный зазнайка, возомнивший себя... – рычала я и остановилась на полуслове оттого, что Вика стала тихо дёргать меня за рукав. Переведя на неё свой взгляд, я заметила, что та, раскрыв рот, пялится в одну точку и лишь часто моргает. Обернувшись, я увидела Красавина, который только что приехал в школу, он стоял, ухмыляясь, повернув голову набок и скрестив руки на груди, – пупом земли! – закончила я свою фразу, нерешительно переведя взгляд от его губ на глаза... Э, Стася, это что сейчас было?! Ты смущаешься или как?! Мысленно дала себе за это подзатыльник. – Кого это ты так любишь, Лисицина?! – в моих ушах эхом отдался его хрипловатый сладкий голос, а по телу пробежал приятный холодок. – В-в смысле? – пролепетала я, раскрыв рот. – Ну-у-у, – протянул он, скривив губы в ехидной ухмылке, но мне и это, чёрт возьми, понравилось. – Как говорится, от ненависти до любви… – посмеялся он и, грациозно развернувшись на одних пятках, направился в хореографический зал. И тут вернулась Стася. Ну привет, красавица, где шлялась?! – Тебя! – выкрикнула я. Он обернулся и устремил на меня свой пристальный чёрный взгляд. Стоящая рядом Вика тихо присвистнула. – Что тебя, Лисицина? – Тебя люблю! – на полном серьёзе ответила я, а он, лишь фыркнув, отвернулся и быстро скрылся за дверью в зал. Я почувствовала, как чьи-то теплые пальцы коснулись моих губ и легонько оттянули нижнюю губу, которую я незаметно для самой себя прикусила. Я подняла взгляд... – Лиса, ты, конечно, ещё та лиса, – это был Стас, и он явно был чем-то недоволен, – но, если ты и дальше будешь орать на весь лицей о своей безумной любви к Красавину, у тебя будут большие неприятности. Я лишь звонко рассмеялась, но Стас по-прежнему оставался мистером «Сама серьёзность». – Это не смешно, Лиса, – проворчал парень, протянув мне какой-то буклет. – Что это?! – спросила я, и, не услышав ответа, открыла буклет. Там огромным шрифтом красовалась ярко-красная надпись: «Как получить «отлично» по танцам!», дальше фото нашего классного журнала со сплошными красивыми пятерками по танцам напротив моей фамилии, написанной изящным красивым почерком. И несколько фото, на которых мы танцуем с Красавиным не совсем приличные танцы. На одном фото он целует меня в шею, а руками держится за талию, фото сделано на дискотеке в прошлую пятницу, на фото отчётливо видны наши лица. На другом он властно держит меня за волосы на затылке и оттягивает голову назад, второй рукой он держит меня за попку, я делаю, кстати, то же самое, мои руки покоятся на его упругих ягодицах, это чёртово фото сделано в клубе «Бамбарбия». – Где ты это взял? – мне кажется, из ушей у меня шёл пар. Я убью его, я точно его убью!!! Это мог сделать только он, больше некому. – В кабинете директора, – спокойно ответил Стас, – эти буклеты всегда появляются только там. А я просто удачно зашёл к нему «на ковёр». – Сука! – я убью эту сволочь прямо сейчас. Влетев в хореографический зал, как смерч, и с грохотом впечатав дверь в стену, рывком я преодолела расстояние между мной и Красавиным. Он уже переоделся и начал урок, он стоял перед нашим классом, выстроившемся в ряд, в руках у него был наш классный журнал. Подлетев к нему с фразой «Сука!» и рывком выхватив классный журнал, я стала шумно его листать, и пофиг что страницы рвались и мялись. Поначалу он даже опешил, но, придя в себя, попытался выхватить у меня журнал, за что получил ногой в колено. – Что это?! – тыча ему в лицо журналом, кричала я. – Это журнал, Лисицина, – ухмыльнувшись, он таки вырвал его у меня из рук. Класс дружно захихикал, но мне было плевать на это стадо тупых баранов. – ЭТО ЧТО?! – тыча пальцем в красиво выведенные цифры, орала я так, что у самой в ушах звенело. – Чем ты не довольна? – мягко, очень мягко спросил учитель, взяв меня за локоть. На секунду я даже обомлела, но, вспомнив о буклете, вновь пришла в ярость. – Этим! – крикнула я и со всего размаху ударила его буклетом по лицу, раз, ещё раз и ещё раз, пока не оказалась прижатой к стене. Одной рукой он прижимал меня к стене, а второй выхватил у меня буклет и раскрыл его одним движением большого пальца. Его глаза округлились до такой степени, что, казалось, вот-вот выпадут наружу, он больнее прижал меня к стене, сжал зубы и смял буклет. – Кто. Это. Сделал? – прорычал Красавин, делая вид, будто ничего об этом не знает. – Не придуривайся, – вопила я, пытаясь вырваться, – это ты, ты, сволочь! Я убью тебя! Убью! – кричала я и била его со всей силы по рукам и ногам. – Успокойся! – он встряхнул меня, взяв за плечи, и я тут же замолкла. На нас, открыв рты, уставились все мои так называемые, одноклассники. Алёна, её шавки и Лида откровенно смеялись. – Все свободны! – рявкнул Красавин, обернувшись к классу и по-прежнему прижимая меня к холодной стене. – Ну Ди-и-и-ня, – противно пискляво протянула Алёна. – Вон пошла! – прорычал учитель, и та нехотя поплелась к выходу. Мы остались одни... – Отпусти, – я снова попыталась вырваться, извиваясь и царапая его руки. А он сильный, гад. – Нет, – тихо прошептал Красавин мне в губы. – Отпусти! – Нет, – шепнул он и накрыл мои губы своими. Его мягкие, слегка настойчивые губы затмевали разум, я буквально таяла от его ласк. Сейчас он нежно ласкал мои губы своими, его хватка ослабла, а руки плавно легли на мою талию, но наслаждение было не долгим, отстранившись, он тихо прошептал: – Успокоилась? Всё, что я могла, – это одобрительно кивнуть в ответ. Голова кружилась от поцелуя, сердце выпрыгивало из груди, ноги стали ватными. Не помню, чтобы со мной было такое раньше. – Ты серьёзно думаешь, что это я сделал? – он махнул головой на цветной комок глянцевой бумаги, который до этого швырнул на пол. – Больше некому! – Я думал, ты умней, Лисицина. Я давно вырос для таких штучек, и к тому же, зачем мне подставлять самого себя?! – он приводил такие доводы, которые рушили всю мою уверенность. – Я видел тогда в клубе Маркину, делай выводы, Лисицина, – прошептал он, убрав руки с моей талии. – И, – он прикоснулся большим пальцем к моим губам, от этого по телу пробежала мелкая, приятная дрожь, – забудь про это, – холодно кинул он, и, развернувшись, скрылся в своём кабинете, прикрыв дверь... Медленно я сползла вниз по стене и села на низкую лавочку. Что это было, чёрт возьми?! Мне же это нравится... Нравится... Неужели Красавин был прав?! И что значит «забудь это»?! Я теперь если даже очень сильно захочу, не забуду...