***
Вечером пересев на другой, на этот раз уже последний, поезд, Рой устало прикрыл глаза и тяжело вздохнул, позволяя себе немного расслабиться. Дорога из Ишвара, который только несколько месяцев назад начал возрождаться после приказа фюрера, в Централ и обратно очень утомляла и высасывала все жизненные соки. И ладно ещё только это. Так Огненный ещё и ввязался во внутренние дела Ксинга, решив помочь внезапно появившейся в Ризенбурге Лан Фан. Помнится, Мустанг когда-то (кажется, это было ещё до зачистки) зачем-то для себя решил, что никогда не будет связываться с далёким Ксингом. Уж слишком нехорошая слава была об этой стране, вот алхимик и не хотел наживать себе проблем. Но сейчас, спустя столько лет, всё кардинально изменился. Рой успел сделать почти всё то, что он клялся не делать: не убивать людей, не смотреть на дочку своего учителя, не связываться с Ксингом. Видимо, это у него судьба такая – не соблюдать собственные правила и меняться с временем, при этом превращаясь в того человека, которым он никогда не хотел быть. - И о чём ты опять думаешь? – послышался голос Лизы слева. Переведя взгляд на Хоукай, сидящую рядом, Рой даже не стал пытаться улыбаться. Даже натянуто. Он прекрасно понимал, что его спутница и так всё прекрасно видит и скрыть от неё у алхимика ничего не получиться. Да и не в тех отношениях они были, чтобы скрывать от друг друга подобное. Многое было сделано, не одни похороны сыграны, тысячи жизней бесцельно загублены и та тонкая грань, которая когда-то разделяла их, была давно в один миг быстро и безжалостно стёрта, не оставляя места разным кодексам. Уж слишком они много прошли, чтобы это нужно было делать. - Да так, - устало вздохнул Огненный. – Есть у меня некоторые сомнения. Пускай Мустанг и доверял Лизе даже больше, чем себе, думать больше об этом (да и разговаривать тоже) ему не хотелось. Сейчас генерал-майор желал отдохнуть и полностью сконцентрироваться на восстановлении Ишвара, который он много лет назад самолично разрушал. - И какие именно сомнения? – снайпер наклонила голову в бок. - Это насчёт «Мейронг», - Рой смотрел перед собой, не видя ничего, практически полностью погрузившись в свой мир. – Хоть всё и вроде бы хороши и даже практически идеально, но мне всё равно кажется, что здесь что-то не то. Будто есть нечто такое, о чём не знаем. И это что-то очень важное… - И ты в это веришь? - Да, - твёрдо ответил алхимик. Пожалуй, даже во время государственного переворота, когда он, равно держа спину, шагал вперёд, чтобы побольше успеть сделать, пока ему не всадили пулю в спину коллеги Хоукай, у него сомнений и страха в груди было больше, чем сейчас. Хотя сравнивать эти две ситуации априори нельзя. - Надеюсь, ты понимаешь, какой это бред? – Лиза не смогла сдержать слабой улыбки. – Ты реально думаешь, что она бы стала так спокойно вести себя, если бы это было правдой. Но Мейронг спокойно стояла рядом с нами. - Знаю, - тяжело соглашается Рой. – Я уже не раз видел людей, которые хотели меня использовать. И она правда действительно не такая, как они. Но… Может, мне просто попадались только один вид предателей? - Помнишь, отец называл тебя малолетним идиотом? Хоукай, не удержавшись, положила свою руку на ладонь Огненного, заглянула ему в глаза. Рой же только перевёл свои чёрные зрачки на свою спутницу, не имея огромного желания, да и сил, в конце концов, повернуть голову к снайперу. - Конечно, помню, - алхимик не смог сдержать улыбки. Подобное никогда Мустанг не сможет забыть. Всё, сказанное его покойным учителем, он прекрасно помнил даже спустя стольких лет, пускай и не всё из его слов было связано с алхимией. Ведь больше ни у Роя, ни у Лизы от Бертрольда не осталось. - Не думаешь, что его слова и сейчас верны? – Хоукай продолжала смотреть Огненному в глаза. - Может быть, - алхимик пожал плечами. - Тогда, пожалуйста, перестань думать об этом. Ты же сам понимаешь, что это бессмысленно, да и вряд ли «Мейронг» сможет нас предать. Ты же помнишь, как она клялась нам в верности? После этих слов Мустанг опять посмотрел перед собой, при этом ничего не видя. Уж слишком сильно он потерялся в своих мыслях, чтобы замечать что-то вокруг, кроме Ястребиного Глаза, сидящей рядом. А всё-таки Лиза действительно была права. Вряд ли бы Лан Фан стала просить помощи у тех, кто сможет с лёгкостью её убить за ложь, если она вскроется. Она, конечно, девушка, но далеко не идиотка. Вряд ли бы она смогла выжить до этого дня, если бы была глупой и наивной. Не с её-то профессией. Тут она не сильно отличалась от военных Аместриса. - А ведь и правда… - устало признал Рой. - Вот и не думай об этом, - Лиза опять удобно села на своём кресле. – У нас сейчас есть другие важные дела. Промолчав пару мгновений, Огненный неожиданно выдал: - Я бы хотел посмотреть, как она вернётся на родину. Мы же совсем скоро можем туда поехать… - Давай будем думать об этом потом? А то ещё неизвестно, сколько времени ей на это понадобиться, да и мы заняты, - Лиза попыталась успокоить алхимика. - Но всё равно интересно посмотреть, как она сможет выпутаться из всего этого. Пускай Мустанг за свою довольно короткую жизнь и пережил много не самого лучшего, желание немного пощекотать себе нервы и ощутить адреналин в своей крови до сих пор было живо в его груди. А эта встреча с Лан Фан была прекрасной возможностью не потерять ничего и немного освежиться. - Согласна. Она довольно способная девочка. - Нужно будет как-нибудь узнать, добралась ли она, - алхимик усмехнулся. - Если свободное время будет. Мустанг прекрасно понимал, что Лиза не позволит ему зря тратить время и прохлаждаться где-нибудь, пока у них столько незаконченных дел. Да и сам алхимик не хочет отлынивать от работы по восстановлению Ишвара, который он самолично когда-то разрушал. Но от желания узнать, что случилось с Лан Фан, просто избавиться не получится. - Ну, это для нас не проблема, - хохотнул Рой. - Для тебя, - моментально отрезала Хоукай. - Не волнуйся, я и тебе помогу, - алхимик посмотрел на свою спутницу, продолжая улыбаться. Рядом со своим снайпером генерал-майору всегда было комфортно и спокойно. А ещё она была одной из немногих, с кем можно было так пошутить. - Рой, - по-привычному строго окликнула его Хоукай. - Хорошо, хорошо, - устало согласился с ней алхимик. Сейчас желания спорить с Ястребиным Глазом ему не очень-то хотелось, да и она была права. Вот ему ничего не оставалось, как согласиться и начать наслаждаться тем спокойствием, которое начало заполнять его тело после разговора с Лизой. Наверное, только она умеет так отгонять от него различное волнение. И это было одним из тех пунктов, за которые Огненный ценил её. Не первый, конечно, но и не последний.***
Когда все документы были подписаны и приказы отданы, Фонг смог с облегчением вздохнуть. Только после этого он был полностью свободен, ведь раньше ему бы никто не позволил даже на секунду расслабиться. Он сейчас единственный, кто исполняет обязанности больного императора, ведь Линг покинул Империю. И с невероятной радостью покинув зал заседаний, который буквально заменил ему дом, наследник клана Ван ощутил невероятное удовольствие. За последние несколько месяцев, которые длилось внутреннее расследование, первый принц слишком устал и нескольких часов в сутки ему было недостаточно на полноценный отдых. И как только за ним закрылась дверь, Ван смог с облегчением вздохнуть, ведь за ним никто больше не наблюдает и не ждёт действий, достойных его клана. Пожалуй, в сложившейся ситуации это было самым драгоценным. Он совсем не хотел терять это, и всё равно, сколько империй ляжет на его плечи, они всё равно будет ценить своё уединение. Быстро скинув с себя такую ненужную в этот момент одежду, Фонг присел на свою кровать, наконец, имея возможность побыть просто человек, а не первым принцем и наследником своего отца. И если бы не одно очень мешающее обстоятельство, то надежда клана Ван непременно бы сразу лёг спать, ни о чём не думая. Но вместо этого ему приходиться заниматься совсем другим, чтобы иметь возможность отдохнуть. По привычке с силой обхватив свой член, первый принц Ксинга затаил дыхание, наслаждаясь каждым моментом. Первый принц не сможет сдержать тихого и сдавленного стона, когда его же длинные пальцы обхватывают подрагивающий ствол. Сейчас Фонг радуется, что на Ксинг давно опустился вечер, и что его теперь вряд ли кто-нибудь сможет потревожить: ни братья, ни сёстры, ни даже охрана, ведь он дал чёткий приказ: до утра не входить в его комнату. Никто не решится потревожить первого сына императора, ведь все знают, на что он способен. И проведя ладонью по своему члену, наследник клана Ван прикрывает глаза, чуть-чуть приоткрыв рот, позволяя тихому стону вырваться из его груди. Хоть он и хотел сейчас получить разрядку, молодой человек всё равно не имел права потревожить остальных жителей императорского дворца, пускай они и были бы хотя бы разрядкой. Сейчас первый принц имел полное право побыть в гордом одиночестве. Когда головки коснулся большой палец, Фонг в блаженстве закатил глаза и плотнее сжал губы, чтобы почём зря не волновать своих охранников, которые остались по ту сторону двери. Лишние глаза ему сейчас не нужны. Первый принц инстинктивно поддался бёдрами вперёд, продолжая ощущать на члене свою ладонь. Ван не представлял никого конкретного, он просто пытался получить в этой чёртовой ситуации хоть какое-то удовольствие, пускай это и казалось всем (временами и ему самому) невозможным. Сейчас первый сын императора слишком устал и перенервничал, чтобы он смог сразу заснуть. Ему была жизненно необходима хоть какая-нибудь разрядка, пускай и такая. Главное, что он сможет ощутить столь желанное опустошение внутри после всего проделанного, пускай и им самим. Но главное, что это будет. Большего ему и не нужно. И в очередной раз проведя рукой по своему члену, Фонг ловит себя на мысли, что он не прочь представить в роли своей возможной партнёрши помимо всех возможных партнёрш Ксу. Что-то, а внешностью природа не обделила его сестру. И сконцентрировавшись на образе наследницы клана Тао, Ван продолжает двигать ладонью, всё также не открывая глаз, чтобы, не приведи Господь, не разрушить это невероятно хрупкое удовольствие, которое овладело его телом в этот момент. Ему слишком сейчас хорошо, чтобы непонятно зачем рушить это всё. С его губ раз за разом срываются неразборчивые слова, понятные лишь ему, а вены всё чётче и чётче проступают на его лице, пытаясь хоть немного отвести от органов излишнюю кровь, которая с каждым ударом сердца поступает в каждый орган. А когда, наконец, сперма брызнула из члена, Фонг больше не смог держать рот закрытым. Уж слишком яркими были ощущения, которые овладели его телом в этот момент. Первый принц сейчас не представлял себя одного. В его голове Ксу была рядом где-то с середины всего процесса, если не раньше. Она касалась брата, совсем не желая оставлять его одного. И Ван очень хотел, чтобы его сестра действительно оказалась рядом и провела с ним ночь. Жаль только в Империи на это было жёсткое табу. Смахнув со лба испарину а с члена ненужные остатки спермы, Фонг устало повалился на свою кровать, больше не в силах сидеть. Пожалуй, за последние пару месяцев это было самым приятным в его жизни. Хотя нет, за последние несколько лет. И после этой мастурбации первый принц мог позволить себе устало прикрыть глаза и спокойно заснуть, не задумываясь ни о чём: ни об Империи, ни о Линге, ни даже о его матери. Уж слишком пусто было внутри него.***
Когда наследник клана Яо поздним вечером вместе с его новыми телохранителями занял их купе в поезде, молодой человек позволил себе лучше рассмотреть своих спутников. По дороге в Сучжоу он не мог себе этого позволить, ведь эти двое без зазрения совести могли повернуть назад, в императорский дворец, и тогда все старания юного господина полетели бы насмарку, а допустить этого он не имел права. Пока Деминг спал отведённые ему на это пять часов, чтобы позволить следующее время отдохнуть его напарнику, Линг искоса смотрел на своего второго смотрителя, цепкий взгляд которого не позволял ему просто так даже пошевелиться. - И что вы хотите спросить? – наконец, подал голос Фенг. Да, двенадцатый принц предполагал, что его новый телохранитель заметит, что он думает не о том, о чём нужно. Человек его профессии просто обязан понять это сразу. Но вот чтобы смотритель стал спрашивать об этом… Для будущего императора подобное поведение его спутника было весьма неожиданным. Хотя, если он сам начал этот разговор, наследник клана Яо вполне может задать ему вопрос, который интересовал столько времени. - Почему ты меня так ненавидишь? – Линг слегка нахмурился. Сейчас он был уверен, что его собеседник не станет юлить и отмалчиваться. Уж слишком эта тема была важна для них обоих. - Вы уверены, что хотите это знать? – Фенг не сводил взгляда со своего господина. И пускай его телохранитель не был сейчас не был скрыт за привычной в Ксинге маске, наследник клана Яо всё равно не мог понять, о чём он думал. Будто у него внутри не было ни одной мысли и эмоции. - Да, - уверено ответил Линг. Отступать было, во-первых, уже поздно, а во-вторых, поздно. - Просто вас признал император, - коротко ответил телохранитель. Жаль только эта фраза ни черта не прояснила, а лишь создала новые вопросы, на которые двенадцатому принцу ещё больше хотелось найти ответы. - О чём ты? – Яо продолжал держать спину ровно. Старая привычка, которую сперва вырастила в нём мать, а потом закрепил учитель, и теперь она сопровождала будущего императора абсолютно везде. Даже здесь. - Прост вы один из тех, кто считается официальными детьми императора, - пояснил смотритель. – В отличии от остальных. - То есть, хочешь сказать, что в нас течёт одна кровь? - Именно, - без тени сомнения подтвердил Фенг. Линг, конечно же, не раз слышал от своей матери, что у его отца были другие дети помимо официальных, но он никогда не думал, что столкнётся с кем-то из них вот так. Это казалось двенадцатому принцу просто невозможным, ведь таких людей не должны были назначать на подобные должности, чтобы они не навредили наследникам престола. - Тогда почему ты здесь? – наконец, решается задать интересуещий его вопрос Яо. Пускай он не имел ничего против внебрачных детей нынешнего императора, выяснить, почему Фенг оказался здесь Лингу всё равно хотелось. - Просто господин Фонг оказался человечнее отца, - с неким благоговением, адресованным Вану, ответил смотритель. - Да неужели? – Яо сейчас был слишком похож на покойного Грида. - Увы, да, - без тени сомнения продолжил Фенг. – Он ценит жизни, в отличии от императора. Он даже готов помогать своей семье. - Он просто тебя использует, - отрезал молодой человек. Двенадцатый принц слишком хорошо знал своего брата, чтобы поверить в слова своего нового телохранителя. Кто-кто, а наследник клана Ван был просто неспособен на человечность и помощь другим. Для него существовала только выгода. - Вы говорите так, будто знаете, как это, когда вас не признаёт собственный отец, потому что вам не повезло родиться от женщины, которая даже наложницей не является. А вот господин Фонг… Он сохранил мне жизнь, не смотря на волю императора. А вы до сих пор не можете понять, насколько он великодушен. Линг не винил Фенга в том, что он родился от случайной связи их общего отца с какой-то женщиной, но подобные слова смотрителя просто выводили двенадцатого принца из себя. Ван просто не может быть хорошим. - Он циничный интриган, - настаивал на своём Линг. - Человек, потерявший мать, - не отставал телохранитель. - А она разве не жива? Наследнику клана Яо почему-то всегда казалось, что мать Фонга всегда была одной из любимиц их общего отца, а тут вдруг такая информация… Хотя можно ли верить словам этого смотрителя? Он ведь будет на стороне первого принца и будет делать всё возможное и невозможное, чтобы оправдать его. - Увы, нет, - поспешил ответить Фенг. – Император пожелал избавиться от своей первой жены, когда господину было всего девять лет, а потом он лишил жизни ещё нескольких ни в чём неповинных женщин которые выносили его внебрачных детей. - И твою мать? – вопрос был слишком нетактичным. - Нет. Она до сих пор жива. А вы против? - Нет, прости, - Яо виновато отвёл взгляд. Только сейчас он понял, что сморозил лишнего. Сейчас не следовало говорить подобное, ведь и у Фенга есть чувства. Он, как и двенадцатый принц, наверняка дорожит своей матерью и больше всего боится её потерять. И после этой глупости Линг не находит, что сказать своему новому телохранителю, а тот, видимо, после этого не желал продолжать разговор. Поэтому в купе повисла тяжёлая тишина, которая прервалась только тогда, когда Деминг сменил своего напарника. Всё-таки в мире есть вещи, о которых лучше не спрашивать.