Всё иначе

Лан Фан была уверена, что она готова ко всему, но эти слова брата просто выбили её из колеи. Девушке казалось, что это всего лишь неудачная шутка. Ведь Джиан никогда не умел шутить. Телохранительница не желала верить в правдивость слов молодого человека. Она-то знает, что это неправда. Для неё непозволительно поступить подобным образом. Но неужели Империя после долгих лет безупречной службы готова так легко избавиться от воительницы? Обычно люди, оказавшись в подобных ситуациях, криво улыбаются, не веря в происходящее, или нервно смеются, чтобы хоть как-то справиться с нахлынувшим напряжением, а Лан Фан не могла пошевелить и пальцем. Оцепенение сковало её тело, не давая девушке сделать хотя бы одно жалкое движение. Единственное, что она могла сейчас делать — это молча смотреть на Джиана, ощущая, как не может пошевелить и мышцей. Фу не раз говорил своей внучке о ситуациях, попав в которые, человек не может ни то, что что-то сказать, а даже поднять руку. И только сейчас девушка поняла, как выглядят эти самые ситуации. Причём, изнутри. И от этого становилось ещё хуже. Ведь она обещала дедушке не попадать в такие передряги! А тут такое… — Лани, — молодой человек смотрел прямо в глаза своей названной сестре, — скажи, это… правда? Девушка прекрасно знает, что если бы не выдержка, выработанная долгими и изнурительными тренировками, то голос Джиана наверняка бы дрожал. Телохранительница прекрасно понимает, что он не хочет в это верить. Молодой человек просто не может представить, что именно она предала Империю. Воительница попыталась взять себя в руки, но всё оказалось тщетно. Впервые в жизни она не смогла совладать со своими эмоциями. Лан Фан долгими годами училась жить разумом, а тут впервые эмоции получили контроль над её телом. — Ты… — её контроль над собой был намного хуже. Голос предательски дрожал. — Ты действительно так думаешь? Она не смела повысить голоса. Хоть эмоции и овладели её телом, но Лан Фан прекрасно понимала, что в коридоре в любой момент может кто-нибудь пройти, и тогда они оба будут раскрыты. Девушка не может допустить, чтобы её названного брата обвинили в пособничестве преступнице. Сейчас воительнице хотелось рыдать. И не от того, что её обвинили в том, чего она не совершала, а от того, что один из самых дорогих ей людей не верит в её невиновность. Ведь брат, как никто другой, должен знать, что она на это не способна. А вместо этого молодой человек… — Нет, чёрт возьми! — Джиан тоже не позволял себе кричать, хоть и хотел. — Поэтому и спрашиваю! В любой другой ситуации Лан Фан бы с облегчением выдохнула, но не сейчас. В сложившейся ситуации она не могла позволить себе ни единого лишнего движения (если бы, конечно, могла его совершить). Она, не отводя взгляда, смотрела в глаза молодому человеку. Девушка буквально кожей ощущала, как брат от злости сжал руки в кулаки. Множество эмоций — в том числе, и сомнения — роились в её груди, и телохранительница не знала, чему именно ей верить в сложившейся ситуации. — Я слишком верна Империи. Этот ответ принёс облегчение им обоим. После того, как воительница произнесла это вслух, и Джиан, и сама Лан Фан ощутили, как напряжение, до этого царившее в пыльном помещении, в пару мгновений исчезло. И, кажется, после этого сразу же стало намного легче дышать. Сейчас девушка, смотря в глаза брата, была готова поклясться, что ему для того, чтобы отогнать последние сомнения, — которых и так почти не было — нужно было услышать именно этот ответ сестры. — Я и не сомневался, — с облегчением выдохнул молодой человек. А Лан Фан, рассматривая Джиана, который счастливо улыбался, хмурилась всё больше, пытаясь понять, что следует делать дальше. То, что она в таком трудном положении нашла верного соратника в лице брата, несомненно, хорошо. Но сейчас, не смотря на те эмоции, которые бушуют в груди у девушки, нужно решить, что делать дальше. Телохранительнице срочно необходимо решить, как действовать. Ведь наказание за шпионаж и измену Родину в Ксинге очень суров — смертная казнь. — Идём, — пара тёмных глаз была устремлена на девушку. Голос Джиана был сейчас непривычно отстранённым, каким он обычно общался со всеми во дворце, а невероятно родным. Таким, каким его слышала только один человек — телохранитель будущего императора. Но, несмотря на всё это, молодой человек был напряжён и серьёзен. Для людей их профессии это так нормально — невероятно родной и расслабленный голос в сочетании со строгостью и собранностью. — Куда? Лан Фан прекрасно понимала, насколько жалко она выглядит со стороны, но иначе вести себя она не могла. Эмоции в данный момент, к сожалению, полностью овладели её телом и разумом. И как бы она не хотела сейчас быть собранной, у неё ничего не получалось. Всё-таки эта ситуация надолго выбила землю у неё из-под ног. Сможет ли она когда-нибудь восстановиться? — Прочь отсюда, — коротко ответил молодой человек. – Нас, рано или поздно, могут найти, если мы останемся здесь. — Да, — слабо кивнула воительница. После этого молодой человек развернулся и направился размашистым шагом прочь, а Лан Фан направилась за ним, стараясь не потерять тёмный силуэт брата из виду в этом помещении. Хоть её глаза и немного привыкли к темноте, всё равно без источника света ориентироваться было очень сложно. Сейчас телохранительница целиком и полностью доверяла своему названному брату. Она в этом помещении была впервые, а Джиану, похоже, уже доводилось путешествовать подземными ходами дворца. Да и вряд ли этот сможет её предать. Кто угодно, но только не он. Подойдя к противоположной стене помещения, которое, кстати, не было таким большим, как представляла себе воительница, молодой человек положил руку на ручку двери и открыл её, после чего, немного отойдя в сторону, кивнул головой, показывая сестре, чтобы она первой прошла. Девушке ничего не оставалось, как повиниться этому безмолвному приказу. Когда за молодым человеком закрылась дверь, Джиан вновь оказался перед своей сестрой. Он, не проронив ни слова, пошёл вперёд, зная, куда он двигается, а телохранительница так же молча пошла за ним. Они оба спускались вниз по узкому, погруженному во тьму, коридору, который вёл в неизвестность. И только тишина может быть умным и верным напарником в этом путешествии. Сейчас Лан Фан с головой ушла в свои размышления, лишь изредка посматривая на спину идущего впереди молодого человека, чтобы не потерять его. Не хватало ей ещё потеряться в этих коридорах, в которых она хотела найти спасение. Телохранительница пыталась найти ответы на множество вопросов: как это случилось? Кто это сделал? И кому всё это было нужно? Но ответов не находилось. Ведь Лан Фан — обычная, ничем не примечательная слуга. Таких, как она, несколько десятков. Тогда почему решили подставить именно её? Да и почему больной император отдал приказ её схватить? Неужели он поверил в этот бред? А причастен ли правитель страны к тому, что сейчас происходит? Вдруг кто-то из знати смог получить власть над ним и отдать этот приказ? Столько вопросов, но ни одного ответа. И девушку терзают сомнения, что она когда-либо узнает это. Ведь есть вещи к которым обычному человеку прикоснуться не дано. Тем более, если этого человека считают преступником в его стране. Сейчас Лан Фан с грустью понимает, что когда она не знала причин такого поведения стражи, было намного легче и проще. Как говорится: меньше знаешь, крепче спишь. Хотя, если бы она этого не знала, то смогла поспать совсем чуть-чуть, и то — в тюремной камере. Таких в Ксинге не жалуют. В этом тёмном коридоре девушка потеряла счёт времени. За каждым поворот холодных стен коридора, покрытых зелёным мхом, молодых людей ждало одно и то же — темнота, сырость и звенящая тишина. Когда Джиан, наконец, остановился и послышался невероятно противный скрип старых, ржавых петель, — который сейчас был приятнее для слуха воительницы, чем самая изысканная музыка — девушка ликовала. А когда из только что открытой комнаты безудержным потоком полился свет, воительница прищурилась. Всё-таки даже это было для её глаз слишком ярким. Оно и понятно — девушка столько времени провела в ничем не разрушаемой темноте. — Лан Фан! — послышалось из комнаты. Этот голос был ей до боли знакомым. Точно такой же, как и в доме доктора Нокса… После всего произошедшего в Аместрисе телохранительница ни за что его не забудет. Просто не сможет. Лан Фан, с трудом открыв глаза, пытаясь привыкнуть к свету, сделала неуверенный шаг вперёд. Из-за того, что свет был достаточно слабым, глаза воительницы привыкли к нему достаточно быстро, что невероятно радовало её. — Что ты здесь делаешь? — голос привычно строгий. Девушка никак не ожидала того, что Мэй Чан окажется здесь. Ладно бы ещё Джиан… Его появление тогда было очень понятно, но чтобы в этом лабиринте появилась маленькая девочка, тем более из другого клана… Это уже слишком. — Хочу помочь тебе. По виду Мэй телохранительница поняла, что та отступать не намерена. Её взгляд… Точно такой же, как у Линга и Эдварда. — Тебе лучше уйти, — девушка немного виновато опустила взгляд. Лан Фан не хотела, чтобы эта девочка из клана Чан пострадала из-за клеветы, с которой столкнулся телохранитель будущего императора. Тем более, эта заварушка определенно не для детей. И пусть Мэй одна из наследниц трона, воительница всё равно хотела, чтобы она столкнулась со всем этим как можно позже. — Ты действительно думаешь что сможешь справиться сама? — Джиан заглянул в её лицо. — Нет, — девушка отвела взгляд. Ей было стыдно смотреть в глаза названного брата. Его взгляд… Он такой пронзительный. Будто видит всю её насквозь. — Тогда засунь свою гордость в одно место и прими нашу помощь. Лан Фан сжала губы в тонкую полоску. Всё-таки молодой человек прав. Сейчас речь идёт не о гордости, а о жизни и смерти. Тогда почему девушка сомневается? Ведь когда в Аместрисе ей было необходимо отрезать себе руку, чтобы сбежать от Гнева, она не колебалась. Тогда почему же сейчас всё иначе? — А у вас есть план? — она не поднимала взгляда. — Да, — Мэй Чан подошла немного ближе. — Мы хотим помочь тебе покинуть Империю. — Бежать? Сейчас девушка вновь перевела взгляд на девочку, которая была сейчас слишком серьёзной для своего возраста. Дети двенадцати лет такими не бывают. Хотя, кто это говорит? У Лан Фан самой были когда-то такие же глаза. — Да, — кивнул Джиан. — Это единственный способ сохранить тебе жизнь. Молодой человек однозначно прав. Если телохранительница останется в Ксинге, то её непременно найдут и незамедлительно казнят. В Империи не любят предателей Родины. Но покидать страну, не объяснившись с Лингом, девушке не хочется. Вдруг он поверит во весь этот бред, не имея возможности поговорить с ней. — А как же?.. — она подняла взгляд на брата. Воительница очень хотела рассказать будущему императору всю правду. Он должен знать, что произошло на самом деле, а не воспринимать за истину эту ложь. Он наверняка послушает её. Яо поверит, что его телохранительница ни в чём не виновата. — Ты дура? — взорвался молодой человек. Здесь-то их никто не услышит. — Сейчас не до этого! Либо ты бежишь сегодня ночью, либо умрёшь! Лан Фан опустила взгляд на пол, не в силах больше держать зрительный контакт с названным братом. Он прав. Прав во всём, чёрт возьми! Из-за этих чёртовых эмоций она потеряла способность трезво мыслить. После этого она не достойна носить гордое звание личного телохранителя будущего императора Ксинга! — Хорошо… — она так и не подняла взгляда. — Я согласна.  — Отлично, — в голосе Джиана чувствовалось облегчение. — Тогда приступаем. Лани, пожалуйста, уйди живой. — Не волнуйся, здесь я точно не погибну. Лан Фан опять оторвала взгляд от пола и перевела его на названного брата, который стоял по-привычному рядом и смотрел на неё. Девушка обязательно покинет Империю и останется живой, не смотря ни на что. Она продолжит жить вдали от дома ради этих замечательных людей — Мэй Чан, Джиана и Линга. Они те люди, ради которых воительница может и умереть, и выжить.

***

Ночь опустилась на дворец и сад, но страже было не до сна. Если им был отдан приказ поймать бывшего телохранителя будущего императора, они обязана его выполнить, несмотря ни на что. А Лан Фан незаметной тенью мелькала между деревьями, стараясь покинуть территорию дворца незамеченной. Когда забор будет преодолён, останется совсем немного до заветной цели — свободы. Стычки со стражей ей ни к чему. В битве она может либо сразу проиграть, либо потерять столь драгоценное время. Остановившись на мгновение немного восстановить дыхание, воительница опёрлась руками о колени. Всё-таки она не гомункул — физические возможности девушки слишком ограничены, да и устаёт она очень быстро. Но если бы не долгие тренировки, и этого бы не было. — Стоять! — слышится строгий голос сзади. Девушка резко обернулась, готовясь ко всему. И не зря. Один из тайного карательного подразделения стоял как раз позади неё и даже успел метнуть в её сторону кунай, дабы либо убить девушку, либо вывести её из строя. Уклониться от него невозможно, единственный выход — словить рукой. И как же хорошо, что Лан Фан воспользовалась левой рукой. Удивление молодого человека, когда он увидел, как легко девушка, взял оружие в руку по-удобнее, готовясь им убить своего противника, не получив ни единого ранения, хотя словила она само лезвие, телохранительница будет помнить ещё долго. Лан Фан быстрым шагом направлялась к своему внезапному противнику. Хоть битва и была нежелательной, но убийство одного человека необходимо в сложившейся ситуации. Девушка сильнее сжимает в своей искусственной руке оружие, готовясь атаковать. Хоть что-то в сражении с Гневом было хорошим — сейчас автоброня буквально спасла ей жизнь, хотя ещё пару недель назад Лан Фан её проклинала. — Прости, — воительница стала в боевую стойку. — Ты сам напросился. После этого девушка бросилась в бой. Хоть и убийство специалиста и не входило в её планы на сегодняшнюю ночь, оставить всё просто так она не может. Иначе она наверняка умрёт, а так у неё хотя бы есть шанс. И Лан Фан будет хвататься за него, пока не победит. О том, что она может проиграть, девушка не думала.