Проигравшие

      Однажды ему пришлось останавливать солдат, когда они начали срывать с себя одежду. Так случалось в Альпах, правда, так редко, что он об этом только слышал. Тела солдат были настолько холодными, что с чего-то те решали, что им жарко. На этом галлюцинации не заканчивались: многие видели своих невест, матерей и друзей. В тот момент они выглядели такими счастливыми, что ему казалось жестоким останавливать их, но это милосерднее, чем после успокаивать их, обещая, что совсем скоро им придут на помощь. Потому что это грязная ложь. Никто их не спасёт. Но самое ужасное, что он чувствует на своих руках снег, который легко опускается на землю, укрывая мёртвых, раненых и тех, кто слишком устал, чтобы идти дальше. Иногда под толстым слоем колючего снега они оставались в сознании долгое время, замерзая заживо. Часто в их угасающем сознании их обнимали подруги, согревая теплом своих тел, матери подавали стакан горячего молока с мёдом, чтобы их горла больше не раздирало ужасной болью, друзья звали на прогулку на велосипедах, и тёплый ветер путал их волосы, тёплый, тёплый, тёплый...       Лицо Венгрии озаряет лучезарная улыбка, когда им передают сведения о новых позициях, Пруссия как обычно что-то рычит на немецком, а Румыния только загадочно молчит. Италия так счастлив снова увидеть Венгрию, что едва сдерживается, чтобы не подбежать к ней и не обнять — он не делает это лишь потому, что сейчас это неуместно, и Пруссия снова будет смеяться своим лающим смехом, а Румыния неодобрительно будет качать головой. Но, когда Гилберт уходит раздавать приказы солдатам, Италия прижимается к Венгрии, и она обнимает его за плечо в ответ. Она указывает на карту, развёрнутую на столе.       — Видишь, Италия? Мы сражаемся рядом друг с другом, вот здесь!       — О, замечательно! Но моя дивизия на другой стороне...       — Ну, как тебе мой мальчик, Раду(1)?       Тот закатывает глаза, но на этот раз не от раздражения, а в раздумье.       — Не так уж он и плох. Лучше, чем на словах Гилберта.       — Да слушай ты его больше! “Его воспитал Австрия, точно слабак!” Но мы ему ещё покажем, а?       — Да, просто... — Италия чувствует, как по спине бегают мурашки, — здесь становится холодно.       — Это только октябрь, подожди, пока ударят настоящие морозы!       — К слову, где твоя зимняя форма?       Италия нерешительно поднимает взгляд на Румынию.       — Только не говори мне, что... — Его глаза широко распахнуты. Сейчас он немного похож на Ловино, думается Италии, только он бледнее и сложен чуть неуклюже, и, наверное, он всё-таки ничего общего с Ловино не имеет. Просто он по нему скучает. По Ловино, а не Румынии. Румыния здесь, совсем рядом с ним. Венгрия крепче сжимает его плечо, отчего он громко ойкает.       — Да будет тебе, Раду! — её тон по-прежнему остаётся игривым, но есть что-то пугающее в том, как она произносит его имя.       — То есть, ты хочешь сказать, я защищаю фланги мальчика, одетого для пикника, и женщины, которая считает, что можно слепить из детей солдат за сколько там, Erzsébet(2)? Семь недель?       Только сейчас он замечает, насколько фальшива улыбка Венгрии.       — Восемь.       — Ах, восемь! Кучка двухмесячных детишек и ребята, выбравшиеся сюда на пикник!       — И тем не менее мы побеждаем, — она понизила голос до хриплого шёпота.       — Я здесь подыхать не собираюсь. Я вообще хочу поскорее отсюда убраться. Ты знаешь, что он делает с пленными?       — Вещи не хуже, чем делаем мы.       На секунду взгляд Румынии стекленеет, а затем тот молча кивает.       — Пойду-ка я на позицию.       — Хорошо. А ты, Италия, ты знаешь, куда тебе нужно? — её улыбка снова становится тёплой и доброй. Хотя, может быть, ему это только кажется.       Италия смотрит на карту, где точки, и линии, и маленькие флажки всех цветов обозначают отряды Германии, Румынии, Венгрии и его собственные. И Красной армии тоже. Вот тянется серо-голубая лента Дона, а вот немного выше, в квадратах и треугольниках, лежит город Сталинград. Примечания автора: 1 — Раду — случайно выбранное имя для Румынии, но мне оно кажется очень милым 2 — Erzsébet (Эржбет) — венгерский эквивалент имени Элизабет. - Русская кампания (сражения на восточном фронте) во время Второй Мировой войны обернулись катастрофой для каждой из сторон, включая Россию. Помимо Германии и Италии, в войну были вовлечены такие страны как Венгрия, Румыния, Словакия, Хорватия и Финляндия. Советская сторона заплатила огромную цену за победу, и, если бы не те нечеловеческие усилия, которые приложило всё население СССР, они бы проиграли войну. - И, так как я упомянула Венгрию, нечестно было бы обойти стороной Румынию. А поскольку его нет в каноне, я придумал(а) своего, разве не круто? Серьёзно, все забывают о Балканах, а они те ещё ребятки. /прим. переводчика: фанфик был написан в таком дремучем году, когда Химаруя ещё не представил своего Румынию. Да, это было 5 лет назад/