Степени

Мать (конечно же, с лицом, демонстрирующим всю степень её превосходства, милости и строгой справедливости) ушла уже несколько минут назад, а звук от кинутых ею на журнальный столик ключей всё ещё маячил призраком по накрывшейся тишиной комнате. Не то чтобы они были очень нужными – эти ключи от родительского дома (и у Нейтана, и у Питера, разумеется, было по своему комплекту) – но степень их охренительной символичности было очень сложно переоценить. Нейтан стоял окаменевший, со слегка перекошенным лицом, и мрачно взирал на металлических и звонких виновников своего ступора. Питер же никак не мог выбрать, умереть от стыда или от смеха. Побагровевший, почти как любимый галстук сенатора Петрелли, он закрывал рукой то глаза, то рот, то вовсе зарывался пятернёй в волосы, мелькая взглядом между дверью, братом и ключами, и, наконец, не выдержав, простонал: - Всё-таки надо было её убить! – и расхохотался, утаскивая Нейтана с собой в нервозный, но целительный смех, не давая брату ни шанса погрязнуть в переживаниях.