Степени

Питер недоумённо отстранил от себя попытавшуюся обнять его немолодую женщину – чисто машинально – и, хмурясь от неловкости возникшей ситуации, спросил: - Мы знакомы? Их оставили наедине, что при том режиме чрезвычайного положения, что царило в этом времени и месте, уже говорило о многом. Надо признать, эта женщина умела держать себя в руках, как никто из встречаемых ранее Питером людей. Очевидно потрясённая тем, что он жив и едва ли ни больше тем, что он ничего не помнит, она сохранила комфортную для него дистанцию, и, не растрачиваясь на собственные эмоции, сразу перешла к делу. Конструктивно, прямо, лаконично – она рассказала, что пришла помочь ему, что он должен вспомнить, кто он. И что не забота о Кейтлин является сейчас его первоочередной задачей, а восстановление памяти и всех своих способностей в полную силу. Всех. А их у него было больше, чем у кого бы то ни было из живущих. Он был самым могущественным из людей. Самым могущественным? Это с трудом умещалось в голове Питера, но подтверждалось всем тем, что с ним происходило. Но кто эта женщина? Откуда она это всё про него знает? Не только о способностях, но и о том, какой он. Как будто видела одолевающие его сомнения, как будто знала, как он – не помнящий о себе ничего – боится своей силы и демонов, которых эта сила способна разбудить. Питер сосредоточенно слушал её слова о его доброте и самоотверженности, и отчаянно хотел ей верить, но у него не очень получалось. Эта женщина видела его, настоящего, насквозь, но всё, что она говорила о его возможностях и великодушии – было слишком. Он не чувствовал себя настолько огромным. Не чувствовал себя героем. Более того, он не хотел им быть. Ему бы убедиться, что внутри него не живёт никаких монстров, и спасти Кейтлин. А остальное уж как получится. Но ему предлагали совершенно иной сценарий. - Ты всегда думаешь о других, но сейчас ты должен забыть о них. Должен подумать о себе, и отправиться навстречу опасности, как это когда-то сделал твой брат. - У меня есть брат? – уточнил он, чем вызвал у этой необычной женщины какую-то совсем уж странную реакцию: снова потрясение, но не растерянное, а смешанное с жалостью и как будто неверием. Тем более странную, что она ведь и так уже знала, что он ничего и никого не помнит. - Он погиб в начале эпидемии, – не сразу ответила она дрогнувшим голосом, но тут же вернув ему былую твёрдость, продолжила, – но ты можешь всё изменить. Строго и чётко. Как указания к действию. Как будто у них не было иных вариантов развития событий. - Но как? – начал заводиться Питер, – я был в Монреале, в 2007 году и вдруг оказался здесь! - Ты встретил человека по имени Хиро Накамура, он может путешествовать во времени, и ты тоже. Ты, и только ты можешь изменить историю! - Я не могу! - Тебе придётся! – похоже, эта женщина не собиралась отступать. - Но я не могу контролировать то, что происходит!!! Если она такая всевидящая, то как не понимает, что он – не может! Он – ничего не может! Даже захоти он – одного его желания пока что недостаточно для того, чтобы спасти не то что мир, а хотя бы тех, кто успел стать ему дорог! Он – самый могущественный, по её словам, человек на свете – бессилен не только перед бедами человечества, но и перед самим собой! Он ничтожен! И, хуже того, опасен для других! - Тогда вирус погубит нас всех, – не впечатлившись его самобичеванием, разрывая оглушающую после криков тишину, прошептала над самым ухом его стальная собеседница, – Питер… ты должен вспомнить… Её голос… Его имя из её уст… Питер стоял, тяжело дыша после эмоционального всплеска, опираясь о стол, крепко сомкнув глаза и пытаясь поймать замелькавшие на краю сознания обрывки чего-то смутно знакомого, ленточки воспоминаний. Много солнца… надпись «с днём рождения»… огромный, какой бывает только в детстве, торт. Склонившаяся над ним улыбающаяся женщина. Молодая, но узнаваемая. Это она… Она? Уже немного старше. И ещё… и ещё… Всё более сжатые губы… всё более высокомерное выражение лица… всё более холодный взгляд… Зацепившись за первые полуразмытые фрагменты, воспоминания начали набирать обороты; картинки, поначалу всплывающие как будто нехотя, начали сменяться всё быстрее, одна за другой, сливаясь в непрерывный, уже неостановимый мельтешащий поток событий, а главное – эмоций… Пропустив через себя всю эту череду, Питер вскинул голову и узнавающе посмотрел на замершую в ожидании его слов, его приговора, маленькую, и уже совсем не такую бесстрастную, как на последних кадрах воспоминаний, женщину. - Мама? – неуверенно, и как-то по-детски, спросил он. Молча, не в силах произнести ни слова, она закивала со слезами на глазах, и, осторожно коснувшись ладонью его щеки, убедившись, что этот жест не вызвал у него предыдущего протеста, уже увереннее привлекла к себе. Он вспомнил только её. И немного дом. И немного отца. Остальное осталось торчать многочисленными ноющими культями, обрубками, растворяющимися в забвении за границами, очерченными самыми основными воспоминаниями о матери. Ни брата. Ни источника способностей. Больше ничего. Но и это было много больше того, что он мог сейчас безболезненно принять. Нет, он принимал, и жадно, но это было так остро, как будто с него срезали кусок загрубевшей кожи, и обдали вскрывшееся новорожденное живое место горячим воздухом. Приятным при обычных обстоятельствах, почти невыносимым – сейчас. И он сжимал мать в своих руках, наверное, делая ей немного больно, но она не жаловалась, только гладила в ответ по непривычно коротким волосам и тихо всхлипывала. Двое посреди катастрофы. Окружённые пустотой. Нашедшие друг друга наперекор всему. Наверное, зачем-то. Возможно, для чего-то. Скорее всего, не просто так. День растворялся в сумерках, выжившие готовились к дальнейшему выживанию, умершие лежали ровными рядами в огромных ангарах, мир привычно продолжал катиться в тёмную бездну, но Питер чувствовал, что здесь и сейчас вершилось настоящее чудо. Может быть, само по себе не очень большое в масштабах всей планеты, но бесценное в руках того, кто не станет его отвергать. Чудо, которое должно было потянуть за собой ряд других, уже более значимых событий, не только для нескольких людей, но и для всего мира. И Питер знал, что сколько бы ни было в его душе сомнений, как бы ни страшился он самого себя, он попробует… он это сделает… найдёт Кейтлин в этом страшном угасающем мире, и вернувшись в прошлое, постарается всё исправить.