Индивидуальная психология

— Я давно хотел спросить, Уилл, — обратился как-то Ганнибал к омеге. — Это очень важно. — Да? — отозвался Уилл. Он сидел за барной стойкой на кухне и кормил Эбигейл, уже значительно подросшую и окрепшую, но всё ещё напоминавшую истинно оленя, маленькими кусочками капусты, пока Ганнибал готовил какую-то закуску. Доктор не очень-то любил готовить в компании, но чем дольше продолжались их отношения с Уиллом, тем сильнее ему казалось, что для Уилла и крошки Эби ему придётся сделать исключение, и постепенно, что показалось удивительным самому повару, это вовсе перестало его смущать. Ему было вполне комфортно с ними обоими на кухне, и он точно знал, что никто ему не помешает, а, даже если это и случится, то он не будет на них сердиться. В каком-то смысле, таким образом доктор Лектер тренировал свою выдержку, и потому становился со временем более мягким и лояльным в отношении многих правил, необходимость следовать которым до сих пор казалась ему незыблемой. И на этот раз, без суеты занимаясь готовкой, доктор Лектер счёл уместным начать разговор с Уиллом. — Как долго наш милый пыжик будет оставаться таковым? — поинтересовался Ганнибал. Уилл пронёс капустный лист мимо мордочки Эбигейл и укусил его сам. Эби не растерялась, потянулась и укусила капусту с другой стороны. — А я не знаю, — ответил Грэм. - Ну, то есть я знаю, что обыкновенные пыжики перестают быть ими через год после рождения. Но как это будет с Эбигейл… — Уилл покачал головой. — Ты сам когда перестал быть пыжиком? — А я тоже не знаю, — разулыбался Грэм. — Как это не знаешь? — подозрительно спросил Лектер. — Никогда не интересовался, — ответил Уилл. — Что насчёт других оленей? .. — Я в жизни не видел ни одного оленя, кроме себя, — сообщил Грэм. — Звучит печально, — чуть приостановившись в готовке, прокомментировал Ганнибал. Уилл отвёл взгляд, пытаясь понять, что он думает об этом. — Теперь у меня есть ты, — сказал он, кусая капустный лист. — Не нужны мне олени, когда есть ты. — А раньше нужны были? Извини… Я не хотел показаться бестактным. — Всё в порядке, — успокоил Грэм. — Я отвечу. Раньше, бывало, я думал о других оленях… Нет… Никогда не испытывал в них острой необходимости. Вот так точно. Думал о них иногда, но не очень-то страдал. А ты? — Встречал ли оленей до тебя? .. — Нет, — покачал головой Грэм. — Если ты спросил об оленях, я хотел бы знать о волках. — Мой отец был волком, — сказал Лектер. — И его отец тоже, и его отец также им был. — Понятно… А на каком сроке волки у вас в семье начинают меняться? — Щенки меняются спустя шесть-восемь недель, — ответил Ганнибал. — Но Эбигейл не щенок. Так что я не уверен, что она начнёт превращаться в человека в тот же срок, что и волки. — Но, может быть, это будет иметь значение? — неуверенно предположил Грэм. Ганнибал пожал плечами, помешивая соус в кастрюльке на плите. — Скорее всего, — сказал он, выключая плиту, закрывая кастрюльку крышкой и оставляя немного настояться. Ганнибал подошёл к омеге, держащей оленёнка на руках, — Так или иначе… — сказал он, опираясь на барную стойку, — это однажды случится. И Эбигейл из прелестного оленёнка станет очаровательной девочкой. — С трудом себе это представляю. Это даже немного пугает, — глубокомысленно произнёс Грэм. — Говорят, когда они меняются, выглядят не то, чтобы симпатично… Ты когда-нибудь видел детёнышей, которые меняются? Ганнибал покивал. — И… как? — спросил Грэм. — Противоречиво, — честно сказал Лектер. — Но это всё ерунда. Все меняются, и мы, и до нас менялись, и после нас продолжат. Это нормально, и мы справимся. Вместе справимся. Я хочу, чтобы она менялась, чтобы поскорее показала нам своё личико, — сказав это, Ганнибал протянул руку и почесал Эбигейл за ушком, а та подняла мордочку, понюхала папину руку и издала короткий олений звук. — Тогда и я этого хочу, — решил Грэм, усаживая пушистую крошку поудобнее, и посмотрел на своего доктора.