***
Если Оглаф и удивился тому, что Мелисса объявилась за месяц до Рождественских каникул, да еще с утра пораньше, то вида не подал, а наоборот, воспользовался случаем по максимуму. После ритуальных реверансов и расшаркиваний, они прошли в кабинет. Поверенный, предложив девочке присесть, сразу прошел к столу, где своей кровью активировал уже знакомый Мелиссе амулет с чарами безопасности. После чего гоблин взял в руки украшенный рунной вязью серебряный колокольчик и коротко позвонил. Когда на столе перед ним появились четыре папки, Мелисса обреченно вздохнула, осознавая, что ее «я на минуточку» растягивается на неопределенное время, и, плюхнувшись в кресло напротив, потребовала себе кофе. Предоставив ей желаемое и дав возможность сделать первый глоток, гоблин придвинул ей три кожаные корочки. В первой оказался финансовый отчет. Во второй – договор со стаей Фенрира Сивого, готовый к подписанию, список необходимых мероприятий, а также смета предполагаемых расходов. А вот в третьей были... выжимки из гоблинских учебников истории?! Выписки из законов и уложений магической Англии, подшитых в хронологическом порядке за... полторы тысячи лет?! Мелисса ошарашенно подняла глаза на Оглафа, требуя пояснений. – Вы оказались правы! По вашему указанию, я перерыл все магическое законодательство, хоть и думал, что теряю время. Каково же было мое удивление, когда я нашел решение наших проблем. Ковен(2)! – торжественно объявил он и, поняв, что девочка не вполне разделяет его воодушевление, уточнил. – Вы знаете, что это? – По магловским фильмам и книгам, – честно ответила она и, заметив недоумение в глазах гоблина, пояснила. – Сборище ведьм и колдунов. Обычно в количестве тринадцати(3) голов. Регулярно выезжают за город на нудистские пикники, отправляют кровавые обряды и приносят в жертву младенцев мужеского пола и трепетных светловолосых дев. Цели разные. Кто-то хочет банально вызвать дьявола, кто-то испортить все молоко в вымени всех коров(4). – Что плохого им сделали коровы?– поразился Оглаф. – А я знаю? – пожала плечами девочка. – Может, в детстве покусали. Крякнув от неожиданности, поверенный потер подбородок, постучал длинным, узловатым пальцем по папке, словно предлагая девочке ознакомиться с ней более внимательно, и произнес ту самую фразу, которую три часа спустя она услышала от Люциана: – Министерство магии появилось сравнительно недавно. Всего лишь в 1707 году. До его образования все вопросы решал Совет волшебников, который состоял из верховных колдунов всех ковенов Британии. Мелисса вновь придвинула к себе папку и погрузилась в чтение. Вырисовывалась интересная картина. Ковен в понимании магов был отнюдь не сборищем оголтелых сатанистов. Этим словом обозначалось независимое территориальное и политическое образование. Этакий магический аналог магловских вольных городов(5). Во всяком случае, было очень много схожих черт. Ковен объединял несколько магических родов с вассалами, принесших клятву верности верховному колдуну. К ним могли присоединиться отдельные стаи оборотней и племена других малых народов, а иногда даже кланы гоблинов. Управлялась вся эта сборная солянка советом ковена, состоящим из верховного мага, глав родов и представителей каждого волшебного народа. Первые ковены появились задолго до Мерлина, и тогда же для координации совместных действий и коллегиального решения всех спорных вопросов между ковенами был создан Совет волшебников, собиравшийся четыре раза в год или созывавшийся по мере необходимости. Хотя ковены и упоминались в исторических документах вплоть до конца семнадцатого столетия, когда последний был упразднен согласно пятому параграфу Статута секретности, большинство из них самоликвидировались задолго до этого события. Причина была проста: главным условием существования ковена являлось наличие сильного верховного колдуна, чей авторитет и магическая сила не вызывала сомнений. В противном случае ему бы просто не присягнули. И, если было проблематично или сложно найти адекватную замену после гибели или смерти верховного колдуна, ковен прекращал свое существование. Ставшие независимыми, магические роды не слишком стремились вновь организовываться и попросту стали посылать в Совет волшебников своих глав. Уже к четырнадцатому веку членов Совета стало столько, что заседания превратились в базар: пришлось вводить должность председателя, чтобы хоть как-то призвать к порядку орду аристократов, тянущих одеяло на себя. Тогда же интересы малых магических народов перестали учитываться вовсе, хотя изредка и предпринимались неловкие попытки по налаживанию отношений. Так, в XIV веке, тогдашний председатель Совета Бэрдок Малдун решил устроить саммит всех существ. Существами в его понимании являлись лишь двуногие. Кентавры, до глубины своей трепетной души оскорбленные дискриминацией себя любимых, а до кучи и русалок, из мести послали на заседание порлоков(6). А гоблины из недружественных волшебникам кланов похихикали, покрутили пальцем у виска и притащили с собой не только пикси и троллей, но и авгуров(7) и фвуперов(8). Заседать под рев фвуперов, стоны авгуров, любуясь беснующимися пикси и разрушающими зал собраний троллями, было невозможно. В довершение всего этого водевиля Малдун решил призвать всех к порядку, вскочил со своего места и вляпался красивой шелковой туфлей с золотой пряжкой прямехонько в помет порлока. Саммит был сорван. Через какое-то время некая Эльфрида Клагг пригласила на заседание Совета всех существ, способных изъясняться на человеческом языке. Гоблины из недружественных волшебникам кланов снова похихикали, потерли ладошки и поймали пару десятков джарви(9), а заодно обучили троллей нескольким связным предложениям. На собрании тролли с воодушевлением продолжили так понравившееся им дело уничтожения зала заседаний, джарви без устали и с фантазией материли каждого встречного-поперечного, а кентавры, до глубины своей трепетной души оскорбленные дискриминацией на этот раз только русалок, громогласно клеймили Совет. В подобном стиле, иногда отвлекаясь на важнейшие вопросы, типа расстояния между магловскими населенными пунктами и мест для игры в квиддич(10) или минимальной толщины магических котлов, а также в промежутке приняв Статут секретности, волшебники развлекались до начала XVIII века, когда на базе этого бардака было создано Министерство магии и Визенгамот. – И, собственно, что? – поинтересовалась Мелисса, внимательно изучив выписки. – Положения Статута секретности запрещают созыв ковена уже существующим и вновь создаваемым родам магической Британии, с чем все согласились и призвали магию в свидетели. – Именно эта формулировка и дает нам пространство для маневра, – подтвердил гоблин. – Исключение в данном случае составляют... Он замер и выжидающе посмотрел на девочку. – Исключение в данном случае составляют, – медленно повторила она, а потом потрясенно посмотрела на поверенного, – магические роды, пресекшиеся к моменту принятия Статута секретности. – Бинго! – торжествующе хлопнул в ладоши Оглаф и перечислил, загибая пальцы. – Мерлин, основатели и Певереллы. Я полистал на досуге справочник родов. Теоретически есть три человека, способных в будущем созвать свой ковен. Если, конечно, заявят права и магия рода их примет. Это вы, госпожа, как потомок Салазара Слизерина и Кадма Певерелла, Гарри Поттер по линии Игнотуса и Захария Смит(11), потомок Хельги Хаффлпафф. Тем не менее, несмотря на то, что все претенденты – полукровки, полагаю, что реальный шанс только у вас. Почему? Во-первых, у вас две попытки. А во-вторых, вы, насколько мне известно, истинный первенец. – Сивый выболтал? – уточнила девочка и, дождавшись подтверждающего кивка, откинулась на спинку кресла. – Ты что, всерьез предлагаешь мне создать собственное государство(12)? – А у Вас есть выбор? – мягко улыбнулся гоблин и, заметив, как напряглась девочка, пояснил. – В грядущей войне вы станете мишенью для обеих противоборствующих сторон. Без хорошо укрепленного тыла, денег и верных людей, готовых перегрызть за Вас глотку, жизнь Ваша не будет стоить и ломаного кната. Под подозрительным взглядом Мелиссы, Оглаф открыл лежащую перед ним папку и указал на верхний лист пергамента. – Это отчет Арга, госпожа. Во время беседы о фамильярах вы упомянули Герпия Омерзительного, что навело Арга на определенные мысли в отношении медальона Слизерина. После проведения необходимых изысканий, сомнений не осталось: это хоркрукс, – Мелисса с трудом удержалась от крепкого словца, а гоблин тем временем продолжил. – Учитывая «неопределенный жизненный статус» одного известного нам обоим великого волшебника, можно сделать вывод: рано или поздно Темный Лорд вернется, а факт его воскрешения вряд ли обрадует другого известного нам обоим волшебника. Полагаю, вы осознаете, что попадете между молотом и наковальней? – И что, по-твоему, я должна делать? – спросила девочка. – Собрать карманную армию и храбро воевать на два фронта? – Мерлин упаси! Вы должны собрать карманную армию, храбро отступить на подготовленные, укрепленные и, желательно, скрытые магией позиции и подождать, пока Дамблдор и Темный Лорд не укокошат друг друга. Добить победителя, если выживет, и собрать трофеи. Война – дело прибыльное!***
Фонтанируя идеями, поверенный вещал без перерыва следующие полчаса, доставая из своей папки пергамент за пергаментом. Сначала перед Мелиссой легли несколько географических карт с выделенными разными цветами областями на севере и северо-западе Шотландии. Именно Оркни, Шетланд и всю прибрежную часть Хайленда, Оглаф видел в качестве будущих территорий ковена. Привлекали они гоблина, во-первых, наличием разрушенных и заброшенных замков, таких как Кейс и Брааль. Во-вторых, там находилось несколько чрезвычайно мощных мест силы, например, скала Кузнеца(13), Брох Дун-Биг(14), озеро Лох-Несс, где по преданию обитает водяной змей, Лусса-Вуд(15) и Мейсхау(16). В-третьих, Оркни и Шетланд, а также часть Хайленда, располагались на островах, большинство из которых были малы и пустынны. Например, из сотни островов Шетландского архипелага маглами было заселено лишь шестнадцать. Из семидесяти Оркнейских около двадцати. А из почти пяти сотен Гебридских островов не более ста. – Необитаемые острова можно просто накрывать маглоотталкивающими чарами, – тарахтел Оглаф, не обращая внимания на увеличивающиеся с каждой секундой глаза Мелиссы, – а все строения, которые на них появятся, прятать под Фиделиусом. Далее. Видите вот эти островки? Заштрихованные зеленым? На них развито овцеводство и рыболовство, и сезонно там проживает не более сотни маглов. Предлагаю просто выкупить компании. Большинство из них дотационные и убыточные, получится более чем выгодно. Маглов уволим, поменяем на наших. Если договоримся, к овцеводству можно привлечь кочевых кентавров, а рыболовство будет на русалках. Заодно заработаем. Эту же схему используем с магловскими территориями на самом Альбионе. Выкупим, например, под сельское хозяйство. По магическим же придется договариваться с шотландскими кланами. Но это уж после вашего совершеннолетия. Что же до карманной, как вы выразились, армии, то здесь вариант один – оборотни. Гоблин выдохнул и посмотрел на Мелиссу, ожидая ее реакции. – Во-первых, там, – девочка кивнула на папку с выписками, – есть ссылка на уложение, по которому любые сделки с землей магической Британии должны быть утверждены Министром. Во-вторых, с чего ты решил, что кого-то вообще заинтересует идея созыва ковена? В-третьих, как ты себе представляешь карманную армию из оборотней с парой заклинаний в загашнике? Их сметут два-три обученных боевых мага. И наконец, где мы возьмем деньги на все это? – Шесть лет до вашего совершеннолетия более чем достаточный срок, чтобы составить не один жизнеспособный план. Конечно, в идеале, нужен свой человек в секретариате Министра. Желательно, производящий впечатление ответственного зануды и крючкотвора. Чтобы он мог просто подойти с кипой документов на подпись и подсунуть нужную бумажку. Но и без этого все вполне решаемо, надо лишь выждать подходящий момент. Всякое случается, меняются министры, умирают главы Визенгамота... Далее, что нужно людям, да и не людям тоже? Элементарное уважение, уверенность в завтрашнем дне и спокойная жизнь по четко установленным правилам. Правилам для всех. Правилам, которые не меняются от того, что у облеченного властью зачесалась левая пятка. По большому счету, популярность Темного Лорда в определенных кругах была обусловлена еще и тем, что его Орден Вальпургиевых рыцарей был суррогатом ковена, а он сам и его ближний круг – подобием совета. Сможем ли мы заинтересовать кого-нибудь? Несомненно. Многодетные роды – их немного, в основном это шотландские и ирландские кланы, – заинтересованы в том, чтобы удачно пристроить младших детей. Невест с приданым на всех не хватит. Ковен – это не просто выход для них, но и страховка для всего рода на случай полномасштабной войны. Что до малых магических народов, то, например, Сивому идея приглянулась настолько, что он собирается провентилировать вопрос с дружественными стаями. Да и у нашего с Аргом клана есть свой интерес, – протянул Оглаф и, заметив, что брови Мелиссы вопросительно поднялись, пояснил. – Собственный банк. Клан Гринготт подмял под себя всю финансовую сферу магического мира. Не всем это по душе, госпожа. Что до боеспособности оборотней, то, во-первых, они сильнее обычных людей, а во-вторых, у маглов магии нет, зато имеется такой весомый аргумент, как Энфилд(17). А деньги, да. Это проблема. Мы сейчас с вами на стадии формирования начального капитала, а практически любой начальный капитал... – Нажит нечестным путем, – закончила Мелиса мысль гоблина. – Собрался вооружиться автоматом и ограбить кого-нибудь? – Ну, если игра на бирже с инсайдом считается вооруженным ограблением, то да. Без нужных людей, конечно, не обойтись, поэтому вот, – гоблин достал из своей папки еще два пергамента и положил перед девочкой. – Алан Дюбуа, – взяв в руки первый, вслух начала читать Мелисса, – маркет-мейкер(18) Лондонской фондовой биржи, дочь больна лейкозом. Рой Смит, начальник отдела министерства финансов, жена страдает бесплодием. Айзек Вайсберг, брокер «Хиченс Харрисон»(19), рак простаты. Миранда Кроуфорд, секретарь Робина Лей-Пембертона, ранняя стадия рассеянного склероза. Кто такой этот Робин Лей-Пембертон? – Управляющий Банка Англии(20). – А-а, – неопределенно протянула девочка и потянулась ко второму пергаменту. – Тимоти О’Нилл, неоперабельный рак мозга, бывший сотрудник Скотленд-Ярда. Йен Браун, травма позвоночника, бывший морской пехотинец. Финбар Уилан, болезнь Альцгеймера под вопросом, болезнь Паркинсона под вопросом... МИ-5(21)?! Ты самоубийца, Оглаф?! Нет, идея понятна: помочь страждущим и использовать их по полной программе. Но МИ-5! Он сожрет нас с потрохами и не подавится! – Не сожрет. Во-первых, сейчас он растение. А во-вторых, все они сквибы. Вассальная клятва в обмен на выздоровление – нормальная цена. – Да ну? – саркастически спросила Мелисса. – Жизнь в обмен на свободу. – Вассальная клятва не рабство! – возмущенно воскликнул Оглаф. – Я лично собираюсь дать вам вассальную клятву при первой возможности. Я что, похож на негра с плантации? – Почему бы нам просто не найти парочку смертельно больных миллионеров и не продать им лекарство, скажем, за четверть их состояния? Честная сделка. А потом подправить память и... – Потому что лекарство в самых тяжелых случаях, не заклинание, и не зелье, и не настойка. Лекарство – укус оборотня. И повторю, цена приемлемая. Секретарше из Банка всего двадцать пять, лет через семь она превратится в развалину. Уилану тридцать восемь, он уже десять лет ведет жизнь овоща. Они смогут полноценно жить и работать. Просто сменится работодатель. Кстати, миллионеры – это интересная мысль! Мелисса надолго замолчала, уставившись в лакированную поверхность стола, а потом подняла глаза на гоблина и твердо сказала: – Я должна все серьезно обдумать. Если ограбление банка моя совесть, пожалуй, выдержит, то тут я не уверена. Прошу ничего пока не предпринимать. Одно могу сказать точно, если мы и пойдем на такой шаг, то только с ясно выраженного согласия этих людей. Нам не нужны двинутые вервольфы, не способные принять свою новую суть, – поверенный одобрительно кивнул, а девочка продолжила. – Далее, у меня к тебе несколько вопросов, я, собственно, за этим и пришла. Первое, где можно заказать вечернее платье и мантию на девочку моего возраста. Скромные и элегантные. Уровнем выше, чем Малкин. – Твилфитт и Таттинг. Из Гринготтс налево. Первый магазин. Одежда у них отвратительно дорогая. Будьте готовы расстаться с тремястами галлеонами, не меньше. Кстати, могу я узнать причину подобного расточительства? – Празднование Йоля в Малфой-мэнор. Гоблин многозначительно поджал губы. – Я так понимаю, ты о них слышал, – констатировала Мелисса. – Кто о них не слышал? Много золота, очень много родовой спеси, еще больше историй разной степени чистоты. Вот недавно хоронили Эаргита, их поверенного. Он, бедняжка, как-то, внезапно захворал. Может, промочил ноги, может, потерял деньги Малфоев на магловской бирже, кто знает? Так что, если когда-нибудь встанет вопрос о деловом сотрудничестве с ними, рекомендую отказаться. Либо составить хорошо продуманный непреложный обет. И еще. Я слышал, на подобных вечеринках очень любят разыгрывать маглорожденных. Советую попросить в ателье, чтобы на изнанку вашего платья нанесли защитные руны от всех видов магии. – Отличная мысль! А то я с ужасом представляла количество амулетов, которые придется на себя нацепить. И последнее, существуют ли у магов некие аналоги магнитофонов? Это... – Да-да, я понял, устройство для записи звуков. Некоторые модели магорадио, кажется, могут что-то подобное. Блордак из отдела новых счетов мне всю плешь проел, жалуясь на свою супругу, которая неделями насилует его одной и той же песней Селестины Уорбек. Правда, – гоблин окинул взглядом хрупкую фигурку девочки, – это такая здоровенная бандура. И жрет много магии. Можно поискать что-то похожее в лавке артефактора рядом с Твилфитт. Открылась совсем недавно, но Арг говорит, мастер бесподобен!***
– Так откуда ты знаешь о ковенах? – повторил свой вопрос Люциан. – В кроссворде встретилось, – буркнула Мелисса, бросила взгляд на часы, сгребла вещи с лавочки и двинулась по аллее, размышляя о своем и не обращая внимания на замершего мальчика, непонимающе смотрящего ей вслед. «Твилфитт и Таттинг» по внешнему виду был похож на любой лондонский бутик, торгующий элитными шмотками. Вывеска была не яркой и не броской, лишь логотип из двух букв Т. Но этого было достаточно, чтобы ведьмы в скромных мантиях и старомодных шляпах толпились у зеркальной витрины, пожирая глазами манекены в красивой одежде. Единственное отличие от магловских магазинов было в том, что манекены меняли позы, стараясь выгоднее показать мантии. Когда девочка толкнула зеркальную дверь и вошла в магазин, перед ней неслышно, буквально из ниоткуда, появились два волшебника средних лет. Оба были в элегантных костюмах, похожих на магловские «тройки» и черных мантиях по фигуре. Оба одинаково зализаны. На одинаково холеных руках были одинаковые перстни. Один был чуть повыше ростом и блондин. Другой – брюнет, пониже и поплотнее. Господа Твилфитт и Таттинг, а это были именно они, осмотрели Мелиссу с головы до ног. Ее магловские джинсы, куртка нараспашку и видавший виды свитер с красноносым оленем Рудольфом явно произвели на них не лучшее впечатление. Однако когда они поняли, что девочка платежеспособна, их отношение стремительно поменялось. Обсудив все детали и получив порядка тысячи галлеонов, маги пообещали девочке прислать заказ через неделю. А вот в лавке артефактора ее ожидал сюрприз. Мастер действительно был бесподобен. Что не удивительно, ведь им оказался Халид. Поняв, что ученица явилась к нему в качестве клиентки, арабский маг ехидно усмехнулся, быстро подобрал нужную вещь и, заявив, что артефакт подобного уровня ей не по карману, в качестве платы потребовал... выучить к Йолю двадцать пергаментов. И все бы ничего, но времени оставалось мало, пергаменты были на древнегреческом, а имя девочки, хоть язык она и знала, было отнюдь не Сапфо(22). Тем не менее, артефакт в виде изящной шкатулки, украшенной куфической вязью, авансом перекочевал из его рук в рюкзак Мелиссы. Кстати, по заверениям Халида, узор вязи действовал так же, как и знакомые девочке рунные активаторы. Более того, арабский маг давал гарантию в девяносто девять и девять десятых процента, что никакое Министерство магии никогда этот артефакт не засечет, даже при использовании в магловских районах, поскольку для активации шкатулки требуется настолько слабый магический толчок, что можно превосходно обойтись без палочки. Люциан догнал Мелиссу уже на выходе из парка. – Что такое кроссворд? – выпалил он. – В смысле, – резко затормозила она. – У вас нет кроссвордов? Судоку? Ребусы? Нонограммы(23)? И каждый раз Боул лишь отрицательно качал головой. – Вот же черт! – возмутилась девочка. – Лишилась второй универсальной суперотмазки. Первая, про «по ящику показывали», отпала в полуфинале. В общем, Люц, я пока не готова раскрыть источник своих знаний. Можешь на меня обижаться. – Ну, спасибо, разрешила! – хмыкнул мальчик и поинтересовался. – В порядке бреда, что будет, если обижусь? – Резко начну дружить с Бленкинсопом, попаду под его влияние, двинусь на квиддиче и намотаю на шею шарф «Паддлмир Юнайтед». – Знаешь, – хохотнул Люциан, – угроза, надо сказать, так себе. – Это не угроза. Просто ставлю в известность. С понедельника и начну. – Зачем? – удивился мальчик, а потом до него дошло. – Ах, вот оно что! Обложили... Хорошо, я тебя услышал. Они шли по тихой аллее, застроенной очень милыми коттеджами. Боул понял, что Мелисса направляется прямиком к увитому плющом двухэтажному дому в конце улицы. Во всяком случае, она несколько раз бросала на дом выразительные взгляды и прибавляла шаг. Когда они уже вышли на дорожку, ведущую к дому, дверь коттеджа неожиданно распахнулась, на пороге показалась женщина лет пятидесяти-пятидесяти пяти, ухоженная и представительная, и радостно им улыбнулась.***
– Добрый день, Хелен. Это Элисон, помнишь меня? Да-да. Университет. И не говори, больше тридцати лет, – миссис Макнабб сидела в гостиной под пристальными взглядами Люциана Боула и собственной огромной кошки, облюбовавшей штаны мальчика, и методично обзванивала номера из своей записной книжки на букву «О», «Однокашники». – Все в порядке. Нет, не по поводу встречи выпускников. Возможно, в этом году и буду. Нет. Нет. Я ищу телефонный номер нашего профессора по истории. Как его, Уилсет? Уилкок? Да. Да. Нет. Естественно, понимаю, что уже мог умереть. Ему сейчас должно быть за восемьдесят. Думаешь, Харлоу в курсе? А номер не подскажешь? Этим ее практически с порога озадачила Мелисса. Выпав из объятий Макнабб, девочка пошушукалась с ней минут десять, периодически бросая взгляды на Люциана. Говорили они очень тихо, и до мальчика, как он ни напрягал слух, долетали лишь отдельные фразы Эванс. – ...поиграюсь с магнитофоном часок? В кабинете? ...альди ...филармонический ...Люциан ...на домашнем обучении ...будущей профессии. ...ельма Завоевателя... После чего, Мелисса, ободряюще кивнув Люциану, ускакала в соседнюю комнату и, выпихнув оттуда кошку, плотно закрыла за собой дверь. Макнабб же взяла ошарашенного Боула за руку, провела в гостиную, усадила на диван и толкнула следующий спич: – Итак, Люциан, как я поняла, ты по семейным обстоятельствам учишься дома и испытываешь некоторые сложности в определении своей будущей профессии. Сейчас я дам тебе краткий тест на определение коэффициента интеллекта и тест на профориентацию. У тебя есть сорок минут, пока я сделаю пару звонков. Потом обсудим, на каких предметах тебе стоит сосредоточиться. Заявленного времени ей не хватило. Поэтому результаты тестов Люциану пришлось проверять самому по ключу в конце сборника. Несмотря на то, что он испытывал определенные сложности в решении головоломок, поскольку никогда раньше не сталкивался с подобным видом деятельности, выяснилось, что он далеко не дурак. А профориентационный тест показал, что наилучшая профессия для него... Какого Мордреда! Журналистика?! Люциан отрешенно смотрел на стену, автоматически гладя кошку, и подпрыгнул чуть ли не до потолка, когда вернувшаяся Мелисса села рядом и потрясла его за плечо. – Ты чего такой взъерошенный? Тест показал, что ты годишься только в мусорщики? – Хуже, – убитым голосом поведал он. – Только в Риты Скиттер. Мне предлагают нарядиться в мантию попугайской расцветки и перекраситься в блондинку. – М-да, Мэрилин из тебя получится весьма посредственная. А ну, не дури! Журналисты бывают разные. Ваша Рита – это таблоид, – выдав эту непонятную фразу, девочка подбежала к Макнабб, в очередной раз записавшей очередной номер и повесившей трубку, и доложилась. – Журналистика. – В кабинете над столом на второй полке слева зеленая брошюра. И вот еще что... В шкафу на третьей полке стоит «Антология статей лауреатов Пулитцеровской премии». У меня есть более современное издание, так что эту можете забрать, – ответила ей женщина и вновь принялась названивать. Еще минут двадцать ребята просидели на диване. Мелисса гладила кошку и с надеждой смотрела на Макнабб, а Люциан, просмотрев в брошюре список необходимой литературы по предметам, читал статью американского военного журналиста Уотсона(24). Да, Скиттер здесь и рядом не валялась! Наконец, Макнабб положила трубку и, помахав в воздухе обрывком газеты, на которой записывала телефонные номера, сказала: – Вот номер. Он не Уилкок и не Уилсет, а Уилан. – Уилан? – неожиданно для всех нахмурилась Мелисса и, помотав головой, словно отгоняя неприятные мысли, еле слышно проговорила. – Да нет, должно быть, однофамилец. – Мне позвонить? – уточнила Макнабб. – Полагаю, я справлюсь, – ответила ей девочка и, взяв бумажку с номером, направилась в кабинет ко второму телефону.***
– Какая длинная лестница, – задыхаясь, возмущался Люциан. – На каком, ты говоришь, этаже он живет? – На девятом. И Люц, не ной, ради Христа. Никто не виноват, что лифт застрял. Радуйся, что мы не в нем. А ты, кстати, мог бы и спортом заниматься. Развалина! – Да я дома бегал по утрам! И в квиддич играю! – Вот именно, дома! Вот именно, бегал! Прошедшее время. А квиддичем что качаешь? Мозоль на заднице? Она у тебя, небось, рельефная, вся в кубиках. – Знаешь что? Я тебе уши надеру! – Сначала догони, – усмехнулась девочка и бросилась вверх по лестнице, перемахивая сразу через две ступеньки. Люциан догнал ее уже перед квартирой профессора Уилана. Вернее не догнал, а Мелисса попросту его дожидалась, подпирая стену. Дав Люциану возможность отдышаться и разогнуться, она подошла к нужной двери и нажала на кнопку звонка. Профессор Уилан оказался сухоньким, немного суетливым старичком с умными живыми глазами, одетым в слегка помятые домашние брюки и старомодный пуловер. Еще беседуя с ним по телефону, Мелиссе показалось, что он давно ни с кем не разговаривал и просто умирает без общения, так долго и подробно он выспрашивал, что именно она ищет. А потом принялся ахать, что, да, конечно, у него есть необходимая девочке книга. Что, нет, в открытой продаже она давно отсутствует, но у него еще остались авторские экземпляры, потому как собственно он ее и написал. И что Мелисса должна непременно приехать к нему в гости, когда ей будет удобно. Можно и сегодня, и завтра, и послезавтра. Ах, с другом? И друга захватите. Именно поэтому она и сделала вывод, что профессор живет один. И этот вывод разбился вдребезги в тот самый момент, когда ребята прошли в гостиную большой, обставленной старинной мебелью квартиры и заметили скрюченную дрожащую фигуру человека, сидящего в инвалидном кресле. «Все-таки не однофамилец!» – тоскливо подумала Мелисса, почувствовав, как рядом вздрогнул от неожиданности и ойкнул Люциан. – Не бойся, – мягко сказал ему профессор, очевидно, привыкший к подобной реакции. – Это мой сын, Финбар. Он не заразный. – Что с ним? – глухо спросила девочка и тут же раскаялась в столь бестактном поступке. – Простите, это не мое дело. – Ничего, – вздохнул профессор и ответил. – Одни доктора говорят Альцгеймер, другие – Паркинсон. А я, мои юные друзья, хоть и не врач, но уверен: здоровый человек, спортсмен, не может утром уйти на работу на своих двоих, а ночью оказаться в больнице в таком состоянии. Какое-то время они молчали, а потом профессор сказал, мотнув головой в сторону кофейного столика, на котором лежал достаточно массивный сверток: – Книгу я вам приготовил. Кстати, я поражен, что такая юная леди интересуется эпохой Вильгельма Завоевателя, а тем более столь одиозными фигурами, считающимися злыми колдунами. – Честно говоря, я потрясена, что об этом человеке вообще есть упоминания в летописях и манускриптах. – Вот именно что нет! Ни в официальных летописях, ни в манускриптах. Только в редких личных дневниках современников. Тогда, знаете ли, грамотных было немного. Причем только коротенькие упоминания, в стиле: «Сегодня я буду ужинать с Драконом» или «Колдун позвал меня к девяти». И что самое поразительное, все эти заметки были сделаны до события и никогда после. Словно людям стирали память. Потом, возвращаясь к этим записям, они были в ужасе, полагая, что подверглись воздействию злых чар, – профессор, сев, на своего любимого конька, преобразился; он отчаянно гримасничал и жестикулировал, словно пытаясь придать своим словам больший вес. – Я бы никогда не закончил труд всей своей жизни, если бы при раскопках в Певенси(25) мы не нашли целый запечатанный сундучок. В нем оказался дневник одного юного дамуазо(26), который мало того, что был весьма грамотен и куртуазен, но и обладал поразительно стойкой памятью. Неожиданно пожилой мужчина оборвал себя на полуслове и предложил. – Впрочем, полагаю, все это можно обсудить и за чашечкой чая? В его голосе слышалась такая надежда, что ребята согласились. Предложив им рассаживаться, профессор зашаркал на кухню. Люциан, все время профессорского монолога глаз не сводивший с фигуры в инвалидном кресле, еле дождался, пока старик выйдет из комнаты, резко наклонился к Мелиссе и прошептал: – Вот хоть режь меня, но никакой это не Геймер или, как там старик его обозвал? Это Круцио! – Спятил? – подпрыгнула девочка, недоверчиво глядя на Люциана. – Все симптомы, как в книге о непростительных. У нас есть экземпляр. Я в детстве залез, потом несколько ночей спать не мог. Мерлином клянусь, Круцио! Полчаса, не меньше. Ты посмотри, как его трясет. Тело просто ходуном ходит, ни на секунду не останавливается. А лицо. Моргана, какие тики! Он даже слюну удержать не может. Мелисса резко встала и повернулась к мальчику. – Значит так, Люц. Ноги в руки и дуй за стариком. Делай, что хочешь, но чтобы полчаса вас здесь не было. Можешь поинтересоваться у него историей Великобритании и местом Боулов в ней. Вперед. Как только ошарашенный, но проникшийся Люциан вышел из комнаты и направился в сторону кухни, Мелисса подошла к сидящему в кресле мужчине и повернула его голову так, чтобы встретиться с ним взглядом. Глаза его не были глазами безумца. Из них буквально хлынули боль, тоска и ярость. От неожиданности девочка вздрогнула, а потом тихо спросила: – Финбар, как это произошло?***
Погожим весенним вечером двадцативосьмилетний Финбар Уилан сидел в машине Скотта Андерсона, своего приятеля-полицейского, и его напарника Робби Фишера, с удовольствием слушал байки о полицейских буднях – раз о своей работе рассказывать нельзя, так хоть про чужие подвиги послушать! – и потягивал из бутылки прохладное пиво. Со Скоттом они познакомились во время службы в армии. Воды с тех пор утекло немало, пути их разошлись. А тут вдруг неожиданно встретились и зацепились языками. Напарник Андерсона, жизнерадостный толстяк Робби, тоже оказался мужиком вполне компанейским, поэтому Финбар не видел для себя проблемы, чтобы провести таким образом пару часиков после напряженного рабочего дня. Фишер перекинул ему еще одну бутылку. – Мы-то на дежурстве, так хоть на тебя полюбуемся, – хохотнул он. – А давай, – махнул рукой Уилан, конечно, на голодный желудок не стоило бы, но завтра у него начинался отпуск, так что фиг бы с ним. Неожиданно мимо них промчался набирающий скорость мотоцикл. Фонари на улице светили тускло, но даже их света хватило, чтобы понять: водитель и пассажир – подростки, и они без шлема. Реакция Робби, несмотря на его габариты, была мгновенной, он с такой силой вдавил педаль газа в пол, что Скотт чуть не впечатался в лобовое стекло, а Финбар пролил пиво на джинсы. – Финни, ты извини, что так получилось, – бормотал Скотт, пристегиваясь и напряженно следя за дорогой. – Сейчас тормознем этих психов, пока они кого-нибудь не угробили, и выпустим тебя. – Да не вопрос, – покладисто согласился Финбар. Мотоцикл так резко нырнул в узкий проулок между двумя домами, что у последовавшей за ним полицейской машины отлетел диск. – Твою ж мать, – сквозь зубы выругался Фишер, еле вписался в узкий проулок, задев правым боком какое-то металлическое ограждение и стесав половину краски, и продолжил погоню, петляя между домами. – Уроды! Через минут пять бесконечных поворотов, фары автомобиля осветили высокую каменную стену и попавших в ловушку юношей, лет семнадцати-восемнадцати, одетых в одинаковые футболки с огромной золотой птицей. – Робби, мы их поймали, – воскликнул Скотт. – Это тупик! Сидящий за рулем мотоцикла парень был длинноволос и красив, но при этом на его лице сияла такая наглая и самодовольная ухмылка, какая бывает только у золотых мальчиков, свято верующих в собственную безнаказанность. Волосы второго были короткими и торчали во все стороны, словно такую вещь, как расческа, еще не изобрели. На нем были круглые очки, выражение его лица было глуповатым, но улыбался он так же нахально и вызывающе. Робби до зубовного скрежета захотелось, чтобы сейчас он нашел у них нож, или травку, или колеса, чтобы можно было впаять им по полной и никакие богатенькие предки, которые, несомненно, у этих мажорчиков были в наличии, не помогли. Ну, или хотя бы сильно помучились, отмазывая отпрысков. – Ладно, выходим, – скомандовал Фишер. – Финни, ты тоже. Только пригнись и отойди за угол, мало ли что этим придуркам в голову стукнет. Еле-еле выбравшись из машины – расстояние между дверьми и стенами домов было мизерным, – Фишер и Андерсон с трудом обогнули ее, притираясь с одной стороны к пыльному автомобилю, а с другой к грязным, пыльным стенам. Рубашки полицейских из белых превратились в серые. Финбар под прикрытием машины отошел в сторону и прислонился к стене, на расстоянии наблюдая за действиями полицейских. Руку он держал на кобуре. Нет, малолеток он не боялся, просто хотел подстраховать приятелей. «А Фишер завелся всерьез, – мысленно хмыкнул Уилан. – У него вроде бы дочка-подросток, наверняка с такими же крутится. Неудивительно, что он вменил этим субчикам и езду без шлемов, и значительное превышение скорости, и даже сопротивление полиции. Достала мужика вся эта шушера!» – Имена! – крикнул Скотт. – Имена? – ухмыльнулся длинноволосый. – Как вам, Вилберфорс? Или Батшеба? А может, Элвендорк? А парни, похоже, еще и обдолбанные. Правда, на этом фантазия длинноволосого иссякла, а вот очкарик подхватил: – А Элвендорк подходит и мальчику, и девочке! Здорово, да? – А может, вы про наши имена? – дошло, наконец, до первого. – Так бы и сказали. Это – Джеймс Поттер, а я – Сириус Блэк. «Пожалуй, этому рокеру можно и посочувствовать, – подумал Финбар. – Наверное, полжизни дразнили Большим Псом. Очень знакомо. У самого отец выпендрился(27)». В этот момент подростки напряглись, достали из карманов что-то типа барабанных палочек и прокричали какую-то непонятную фразу, кажется, на латыни. Свет фар переместился, полицейские и Финбар оглянулись и замерли: над переулком на метлах летели трое мужчин в странной черной одежде. Летели! На метлах! В этот же момент полицейская машина встала на дыбы, летящие врезались в нее и рухнули на землю, а сам автомобиль с грохотом вернулся на прежнее место. Финбар лишь успел прикрыть голову от летящих во все стороны обломков метел. Наступившую тишину прорезал гул мотоцикла. На глазах у окончательно обалдевших полицейских, он поднялся в воздух. – Не забывайте, Эльвендорк подходит как для мальчика, так и для девочки, – прокричал очкарик. После чего длинноволосый газанул, и мотоцикл исчез в ночном небе, оставляя за собой мерцающий рубиновый след. Первым в себя пришел Финбар. Хмель окончательно выветрился из его головы, он бросился к лежащим на земле мужчинам и проверил пульс. – Скотт, вызывай скорую, они живы, – крикнул он приятелю. Андерсон полез обратно в машину за рацией, а Фишер, сунув руку в салон, достал оттуда аптечку и с трудом протиснулся к Финбару. – Как думаешь, что это было? А, Финн? – Знаешь, я сейчас не думаю. Я думать буду потом. – И это правильно, – к ним присоединился Скотт. – Я вызвал спасателей. Финни, можешь встретить их у поворота, а то боюсь, они нас тут, в этой жопе мира, долго будут искать. А мы пока попытаемся этих в чувство привести. Финбар кивнул и двинулся в сторону выхода из проулка. Не успел он пройти и ста метров, как раздался крик, а потом переулок осветили две зеленые вспышки. Вытащив пистолет, он бросился назад. Пришедшие в себя мужчины стояли над... Да, над трупами его знакомых. В руках у них были точно такие же палочки, что и у подростков. Самый высокий и плотный из убийц подошел к телу Скотта и поддел его носком башмака. В тот же момент Финбар нажал на курок и не промазал. Громила был окончательно мертв. Следующим выстрелом он убрал и второго убийцу, но третий ему такой возможности не предоставил. Из его палочки вырвался луч, и асфальт под ногами Финбара будто взорвался, отбрасывая мужчину на несколько метров назад и выбивая пистолет из его рук. Налетев спиной на какое-то ограждение, Финбар буквально услышал хруст собственных ребер и сполз на землю. Не опуская палочки, человек в черном балахоне приблизился к пытающемуся прийти в себя Уилану и прошипел: – А вот ты, магл, на легкую смерть можешь не рассчитывать. Круцио! В конечном итоге, Скотт Андерсен оказался прав: переулок действительно был жопой мира. Спасатели добрались туда только через полтора часа. И обнаружили два трупа полицейских без признаков насильственной смерти и пускающего слюни и бьющегося в конвульсиях Финбара Уилана.***
Мелисса в ужасе вынырнула из воспоминаний Финбара и рухнула на пол рядом с его инвалидным креслом. Неужели эти два ублюдка, Джеймс и Сириус, думали, что маглы, тем более полицейские, бросят трех людей без сознания и убегут? По себе, похоже, судили. Эти недоросли, рыцари света хреновы, фактически отдали бобби на растерзание ПСам. Мелисса вновь взглянула в глаза Финбара и вытащила из кармана двустороннее зеркало. Когда через пару мгновений в комнату вошел старенький профессор и Люциан с подносом в руках, они лишь услышали, как девочка произнесла в пространство: – Я согласна. __________________ (1) Недержание мочи. (2) Слово «ковен» происходит от «convenire» (латынь) – «собрание, встреча». В архаичном английском «covin» означало «обман, мираж». (3) Необязательно тринадцать. Но у Дж.Чосера в его «Кентерберийских рассказах» слово «covent» употреблено именно для обозначения собрания из тринадцати человек. (4) Вредное деяние ведьм и колдунов, часто (чересчур часто!) упоминаемое в трактате «Malleus Maleficarum» («Молот ведьм»), написанном в 1486 г. инквизитором Г.Крамером и профессором теологии Я.Шпренгером. (5) Вольный город (Freie Stadt, Freistadt) – в средневековом немецком праве обозначение города, являвшегося самостоятельным территориально-политическим образованием, независимым от государственных образований, территориями которых он был окружен. Такие города получали права самоуправления, самостоятельного сбора налогов, военной обороны и судебной власти на своей территории. (6) Порлок – хранитель лошадей. Существо с исключительно длинным носом, покрытое шерстью, на голове грива грубых волос. Передвигается на двух ногах с раздвоенными копытами. (7) Авгур – худая, вечно скорбящая птица. Считается, что крик авгура приносит смерть. (8) Фвупер – африканская птица, сводящая своим ревом с ума. (9) Джарви – животное, напоминающее хорька-переростка. Способно говорить. Умственное развитие не позволяет поддерживать настоящую беседу, речь состоит из непрерывного потока брани. (10) Законы о минимальном расстоянии между магловскими населенными пунктами и мест для игры в квиддич принимались в 1362, 1368, 1419 гг. (11) Хепзиба Смит, та самая, которую из-за чаши грохнул Том Риддл, была потомком Хельги. Захария Смит ее весьма вероятный родственник. (12) Как же мне здесь хотелось написать «с блэкджеком и шлюхами», но – черт побери! – «Футурама» выйдет только через десять лет. (13) Скала Кузнеца расположена в горах Куиллин (Cuilthionn, шотл.) на острове Скай (An t-Eilean Sgitheanach, шотл.). С этим местом в кельтской мифологии связано рождение смерти. Это место также связывают с воинственной богиней смерти Скатах (Scáthach), у которой обучался великий кельтский герой Кухулин (Cú Chulainn) – первый человек, достигший бессмертия (ага, еще один бессмертный). (14) Брох – древняя рукотворная каменная башня. Считаются входом в королевство фей. Брох Дун-Биг находится на острове Скай (15) Лусса-Вуд – это каменное сооружение, расположенное на острове Джура и состоящее из трех колец (каждое около 1,5 метров в диаметре). Считается порталом, связывающим мир живых с миром мертвых. (16) Мейсхау – одна из крупнейших гробниц на Оркнейских островах. Поросший травой курган с комплексом коридоров и камер, сооружённых из тщательно обработанных плит слюдянистого песчаника. Расположен таким образом, что задняя стена центральной камеры освещается во время зимнего солнцестояния. (17) Enfield SA-80 – штурмовая винтовка-автомат, стоит на вооружении британской армии в 80-х годах. (18) Маркет-мейкеры – члены биржи, котирующие определенные ценные бумаги в течение рабочего дня. Имеют непосредственный доступ к инсайдерской информации. (19) Hichens Harrison – старейшая брокерская контора Лондона. Основана в 1803 г. (20) Робин Лей-Пембертон – управляющий Банка Англии (аналог нашего Центробанка), 1983-1993 гг. (21) МИ-5 – Служба контрразведки Великобритании. Другое название – Служба безопасности. (22) Древнегреческая поэтесса с острова Лесбос. (23) Японские кроссворды, где нужно заштриховывать клетки в определенном порядке, чтобы получилось изображение. Бывают черно-белыми и цветными. (24) Марк Уотсон, журналист Балтимор Сан. В 1944 г. был награжден Пулитцеровской премией за серию репортажей с французского и итальянского фронтов. (25) Певенси – деревушка, близ которой высадились войска Вильгельма Завоевателя. (26) Дамуазо (фр.) – паж. (27) Финбар Уилан – справедливый волк (ирл.).