Искоренить слабость

«Cano tasay noni, cano nimono…»       Звуки красивого оперного голоса раздавались по всей огромной гостиной. Настенная плазма ничего не показывала, но звук был и усиливался двумя колонками. Лиричная минорная тональность проникала в самое сердце, заставляя застыть, замереть и слушать, слушать и слушать. Однако она оказалась обманчивой: середина арии становится напряженней, темп увеличивается… «Kahmen di sono soda nimo…» Хибики кажется, что она парит в облаках. Она не замечает ничего, она смотрит в пустой экран, словно не только слышит свою мать, но и видит ее. Натан стоит позади софы, на которой сидит Хибики, и, закрыв глаза, снова наслаждается пением своей любимой Дивы. Он отыскал запись, но она оказалась испорченной: изображения не было. Но Хибики хватило и этого. Сейчас они слушали запись во второй раз. Вот двухминутные вариации одного звука подводят арию к кульминации. Королева крови чувствует радость, душевный подъем и широко распахивает глаза. На секунду она видит на экране свою мать, но та пропадает. Хибики чувствует, как колотится ее сердце: ведь она ждала этого момента так долго. — Ah-Ah-Ah-Ah no tashano ni to no nimono valmay sahano nada Ah-Ah-Ah… — взрывается Дива, а ее дочь подскакивает с софы, забирается на нее с ногами и обнимает стоящего за ней Натана. — Спасибо, спасибо, — в порыве бормочет она. — Только ты делаешь для меня то, что я хочу. Ты не лжешь мне, говоришь всю правду и ты дал мне узнать мою мать. — Ну что ты, — отвечает он, мягко высвобождаясь из ее объятий. — Не позволяй эмоциям брать над тобой верх. Не забывай то, чему я тебя учу. Но королева крови плачет от переизбытка чувств. — Это только сейчас, больше этого не повторится. Но запись начинается сначала, и Хибики, как завороженная, слушает ее снова, и вдруг спохватывается: — Нат, нужно дать эту запись Канадэ, тогда, может быть, она присоединится к нам. — Я думаю, что не стоит. Она не будет с нами, — холодно ответил он и направился к двери, но его остановил голос младшего шевалье, который незаметно стоял, слившись с боковой стеной: — Ты помнишь то время, когда ты был человеком? — Что? — Натан резко повернул голову в его сторону. — Нет, не помню, и тебя это не касается. — Ты слишком жесток, — продолжил Нобуо, а Хибики удивленно уставилась на него: он никогда так не разговаривал с Натом. — Ты сам не выполняешь волю нашей госпожи, а еще обвиняешь в этом меня. Она хочет быть с сестрой, а ты противишься всем ее попыткам. Почему же, Натан? — он отошел от стены и приблизился к старшему шевалье. — Ты бросаешь мне вызов, глупый мальчишка? — в голосе Натана зазвенела сталь. — Что с тобой творится? Ты даже не можешь определиться со своим зовом крови, ты не всегда подчиняешься ему. Это меня интересует больше, чем твои слова и вопросы. Он немного опешил, но не показал вида, когда Нобуо без капли страха подошел к нему ближе и посмотрел в глаза. — Потому что я сильнее своего зова крови, и я сильнее тебя, — в уголках его губ показалась насмешка. — Я сильнее всех рукокрылов на этом свете. — Что ты несешь? — угрожающе спросил Натан и вдруг встал наизготовку. — Эй, — крикнула спохватившаяся Хибики. — Вы с ума сошли? Мы в гостинице на шестнадцатом этаже, тут везде люди. Что происходит? Она подбежала к Нобуо. — Я лишь пытаюсь сделать все, чтобы ты была счастлива, моя королева, но он почему-то не хочет этого, — сказал тот. Хибики, недоумевая, переводила взгляд с одного шевалье на другого. — Мне кажется, что вы оба сошли с ума, — наконец, сказала она и вдруг нахмурилась. — Почему вы не можете жить нормально? Натан, ты же обещал мне, но у меня нет той жизни, которую ты обещал. Вы постоянно ссоритесь, сестры со мной нет. Я конечно благодарна тебе за все, но мне начинает казаться, что все не так уж и хорошо. — Моя королева, — начал тот, — все будет хорошо. Просто ты же видишь сама, что Нобуо не совсем обычный шевалье, и он не хочет рассказать нам, в чем дело, — он покосился на младшего шевалье. — А я должен знать, чтобы уберечь тебя от любой опасности. Теперь они оба смотрели на Нобуо, и тот начал говорить: — Мой род происходит от древнего аристократического рода самураев. Он довольно необычен, мои предки занимались не только войной, но и самосовершенствованием. Я слышал, — он невозмутимо скрестил руки на груди, — что наши древние предки обладали разными способностями, даже могли управлять погодой. Конечно, сейчас уже никто не воспитывает настоящих самураев, но я много чего знаю. Множество духовных способностей и не только духовных передавались из поколения в поколение, — он замолчал. — И? Это же глупые легенды, — не выдержала Хибики. — Что ты умеешь, Натан? — вдруг обратился к нему Нобуо. — Когда превращаешься, что именно ты умеешь? — Я? Я скор, как молния. Мою скорость невозможно заметить и меня невозможно ранить, тем более такому, как ты. — И это все? — усмехнулся он. — А если я тебе скажу, что я умею управлять молнией? И она послушается меня. — Что? — недоумевая, переспросил старший шевалье. В его голове проносились несвязные обрывки мыслей. «Аншель… А что если? Нет, мы никак не связаны. Но… Дива. Аншель был шевалье Дивы, ему досталась способность… А Хибики – дочь Дивы, а Нобуо…» — Недавно я узнал, что когда я превращаюсь, — медленно продолжил Нобуо, — то я могу притягивать молнию, даже если ее нет на небосводе, и она защитит меня от всех ударов, она окутает меня непробиваемым коконом, Натан, если я захочу. А как ты думаешь, как долго проживет шевалье, например такой, как ты, под долгим разрядом молнии, а? Ведь мне даже не нужно будет сдвинуться с места, чтобы убить тебя. Или ты думаешь, что ты бессмертный? Нет, ты ошибаешься, ты всего лишь живой организм. Любой живой организм можно убить. А тебя могу убить я, просто сжечь дотла, — он помолчал, — если ты будешь противиться помочь нашей королеве с ее сестрой. Нобуо замолчал и пошел к двери. Натан и Хибики молчали, слушая до сих пор звучащий голос своей госпожи и матери. Наконец, шевалье выключил запись. — Моя королева, я всегда выполняю твои желания, просто поверь мне, Канадэ пошла характером в своего отца, она никогда не присоединится к нам по своей воле, — получилось жалко, и Хибики просто отмахнулась и ушла в гостиничную спальню. «А что если Канадэ права? Что если это всего лишь жалкая иллюзия моей счастливой жизни и продуманная эгоистичная игра Натана, в которой появляются ошибки»? Она уселась на подоконник и стала смотреть на ночной Токио, который блистал огнями, кишел людьми и машинами. «Когда-нибудь этот город спит»? Секунду спустя королевы крови на подоконнике не было. — Нобуо, — шепнула она в приоткрытую дверь другой спальни. — Ты мне нужен. Шевалье появился в тот же миг.       Глубокой ночью Хибики с младшим шевалье шли по улицам Окинавы. Городок спал, изредка проезжали машины. Вскоре они остановились перед рестораном Оморо, однако в нем горел свет. — Почему они не спят? — вполголоса спросила Хибики. Шевалье тут же взлетел по рядом стоящему дереву и заглянул в окна. То, что он увидел, ему не понравилось. Он спустился на нижнюю ветку и подал руку своей королеве. Вскоре они оба сидели напротив окна комнаты Канадэ и наблюдали, как она учится обращаться с мечом. — Она что…? Зачем? — растерянно произнесла Хибики. — Может быть, Сая заставила ее? Да, наверное. Нобуо молчал, и лишь положил свою руку поверх руки королевы, в которой была зажата кассета с записью арии Дивы.