Раба Чёрной метки

      Последний школьный день устало собирает тяжёлые чемоданы и освобождает место для солнечных и беззаботных летних будней. Солнце палило так, что хотелось с разбегу броситься в холодную воду Чёрного озера. Хотелось вызвать дождь и стоять под потоком тёплых капель, промокнуть до нитки. До этих деньков осталось совсем немного.       Платформа была, словно муравейник, наполнена снующими туда-сюда учениками. Они были уже не в мантиях, так что никто бы и не подумал, что перед ним волшебники. Дети разных возрастов, а некоторые уже закончили Школу Чародейства И Волшебства Хогвартс, слонялись по станции Хогсмида. Складывали багаж, прощались с друзьями и просто любовались силуэтом столь величественного строения, кто-то прощаясь, а кто-то предвкушая возвращение.       Марлин уже доставила свои вещи в багажное отделение и теперь искала Доркас, так как остальные Мародёры всё ещё задерживались в замке. Она обходила шумные толпы, пробегаясь взглядом по знакомым лицам и ища лишь одно, на данный момент нужное.       И где она опять шляется?! Почему МакКиннон постоянно приходится вытаскивать Доркас за шиворот из всех заморочек, в которые она влезает? Нет, Марлин тоже часто попадала в переделки, но вытаскивать её или прикрывать не просила.       Гриффиндорка уже дошла до домиков Хогсмида неподалёку: поезд было видно невооружённым глазом. Улицы были пусты, лишь за окнами кафе и кабаков были видны разнообразные лица, потягивающие кофе или сливочное пиво. Но большая часть жителей сейчас была на своих работах, оттого пустота деревни была не такой необычной. Были заметны лишь три силуэта у стены какого-то дома. Марлз не предоставило труда сразу узнать их.       — Доркас, чёрт тебя подери, где тебя носит?! Поезд скоро отправляется и... — Она недоговаривает, так как Гриффиндорку нагло перебивают.       — МакКиннон, ты хоть когда-нибудь прекратишь суетиться? — выдыхает Амикус. Он придерживает за ручку чемодан Доркас, на котором уселась сама Медоуз. Все, спешащие к платформе, обходили эту троицу стороной и часто оборачивались, подозрительно перешёптываясь.       Видимо, Доркас всё-таки выполнит своё обещание: она уже давно говорила о том, что раскроется после окончания школы и, кажется, медлить не собиралась.       — Доброе утро, Марлз, — как ни в чем не бывало отзывается Лестрейндж, привычно усмехаясь уголком губ.       — Время пришло, Марли, — лишь туманно отзывается Медоуз, отводя взгляд куда-то за спину Гриффиндорки.       Марлин даже не нужно оборачиваться, чтобы понять, кто идёт у неё за спиной. Она начинает трястись от переполняющих эмоций, оборачивается в сторону приближающихся Мародёров. Она всё ещё не может сказать им правду: МакКиннон всё ещё боится причинить им боль, ведь знает, что она будет невыносимой и может сломать их.       — Ты можешь сделать это позже, — раздаётся быстрый шёпот рядом с её ухом. Чувствуется, как пальцы Лестрейнджа касаются её ладони, но это длится буквально секунду: Рудольф отстраняется, будто ничего не было, принимает невозмутимое и чуть презрительное выражение лица.       Не проходит и минуты, как Блэк и Люпин равняются с Марлин и встают по обе стороны от неё. Они не понимали происходящего, но в головы уже закрадывались невесёлые предположения. Лестрейндж непринуждённо убирает левую руку в карман. Амикус чуть нервно вытягивает из кармана волшебную палочку, однако Доркас даже не меняет позы, лишь ухмыляется чуть шире обычного.       — О, наши давние знакомые, — растянуто произносит Рудольфус, будто встречает старых друзей.       — Заткнись, Лестрейндж, — слишком уж громко огрызается Сириус, отчего окружающие, услышав столь известную фамилию, резко оборачиваются в сторону Пожирателя смерти. Блэк прикусывает язык, чуть понижая голос. — Как это объяснишь, Доркас? А ты здесь вообще какого чёрта, м? — Гриффиндорец кидает взгляд на МакКиннон.       — Меня тоже интересует, что здесь происходит, — чуть неуверенно произносит Марлин. От подступающего к горлу волнения она выглядела растерянной, оттого Сириус, видимо, поверил ей.       Но он всё ещё не понимал происходящего. А вот Ремус, кажется, уже всё понял: его глаза будто застлал густой туман. Он глядел на До без эмоций, возможно чуть оскорблённо, будто его только что жестоко предали. Собственно, так всё и было.       — О, кажется, поезд скоро отправится, — фыркает Доркас, поглядывая на воображаемые часы на правом запястье. — Слова займут слишком много времени. А я больше не хочу отнимать у вас его драгоценные песчинки.       Доркас поднимается с чемодана и резким движением закатывает рукав тонкого кардигана. На бледной коже с большим количеством царапин нашлось место и для чёрной метки.       Рем никак не реагирует, лишь поднимает взгляд на её лицо, пытается разглядеть намерения в безрассудных глазах, но у него ничего не выходит. Медоуз будто отгородилась непроницаемой стеной. Сириус хотел было красноречиво выговориться, произнести вслух всё, что он о ней думает, но лишь выдыхает, сжимает губы в тонкую полоску, отворачивается и идёт прочь, обратно в сторону платформы. МакКиннон догоняет его, молчит, лишь ловит его ладонь, крепко сжимает его пальцы и на секунду оборачивается. Она видит, как её провожают взглядом трое Пожирателей смерти, которые были ей кем угодно, но никак не врагами. Только вот Мародёры об этом пока не знают.