Раба Чёрной метки

      Новый день, очередное утро. Кто бы мог подумать, что этот рассвет Марлин встретит совершенно в другом месте, с совершенно другими людьми. МакКиннон не смогла бы заснуть этой ночью, если бы ей не впихнули дозу снотворного "ради её же блага". Эта причина звучала кучу раз, и почти всегда приходилось делать то, что ей совсем не нравилось, но сейчас девушка действительно ощущала важность этого поступка. Без лекарства она бы была словно выжатый лимон, а ведь тяжёлая кровавая работа может начаться с самого утра. Взяв себя в руки, стараясь забыть, по какой причине она спала не в своей кровати и не была разбужена вкусным запахом завтрака, приготовленного руками Лили Эванс, МакКиннон натягивает чистые вещи и спускается вниз, так как желудок упорно требует хоть какой-нибудь еды.       Этот дом был ей незнаком: тёмный и холодный даже при ярком свете солнца. В узких коридорах появляется ощущение неудобства и страха. На стенах висят тёмные картины с унылыми пейзажами или жестокими лицами родственников. Скрипучие деревянные полы, по которым будто никогда никто не ходил: настолько они были чистыми. Всё здесь было каким-то незнакомым и неизведанным, но вот узнавать тайны этого дома совсем не хотелось. Скорее наоборот, хотелось покинуть это помещение и больше не возвращаться в этот недружелюбный дом. Такими были все поместья чистокровных семей, на этот раз стереотип был верным.       Пройдя длинную лестницу из тёмного дерева, девушка начинает ориентироваться лишь на свою интуицию, ибо только так ей удастся самостоятельно найти кухню. Благо, на этот раз предчувствие её не подвело: миновав широкий коридор и оставив позади дорожку ко входной двери, Марлин оказывается в небольшой кухне с мраморными столешницами и фасадами из тиса. Всё тот же деревянный пол, небольшой стол, стоящий в центре без всяких скатертей, ваз и других намёков на попытку создания уюта. Четыре угловатых и таких же тёмных стула, напоминающих о предыдущих жильцах этого места и, наверное, до чёртиков надоедающих уже единственному хозяину поместья. О, он как раз был здесь. Стройная мужская фигура замерла недалеко от недавно закипевшего чайника, прислонившись поясницей к прохладной столешнице. Он снова одетый в угольную мантию, аккуратно причёсанный, но с привычной небрежной щетиной на лице. Глаза его сверкали на солнце, заглядывающем в комнату, а на губах были видны следы от кофе с молоком.       — Напомни-ка ещё раз, Лестрейндж, почему я здесь, — обращается к хозяину МакКиннон, беря с полки большую кружку цвета бледноватого малахита. Марлз чувствует на себе пристальный, заинтересованный взгляд, но пока не спешит поднимать глаз, лишь насыпает в чашку порцию растворимого кофе из пакетика, одиноко расположившегося возле полупустой сахарницы.       — Потому что в рядах Пожирателей смерти, Марлин, присутствуют в основном чистокровные волшебники, — проговаривает Рудольф словно заученную наизусть речь. Он поднимает взгляд к потолку, отпивая из собственной кружки. — Так что Штаб-квартира просто не требуется, ибо у каждого есть своё жильё. Ну, теперь-то Тёмный Лорд определённо поразмыслит над этим вопросом, — как всегда колко заканчивает Пожиратель, снова опуская взгляд на девушку, которая точно также обхватывает кружку пальцами и замирает в расслабленной позе.       Марлин корчит недовольную рожицу, хотя сама была вовсе не против своего положения, напротив, всё могло получиться совсем плохо, так что бывшей Гриффиндорке определённо повезло с новыми друзьями. Из-за этого на душе было спокойно. Возможно, это влияние крепкого кофе на организм, или просто тишина окутывала тело, словно одеяло, и отдавало своё тепло и умиротворение. Девушка не думала, что всё волнение и беспокойство о судьбе её бывших однокурсников так быстро пропадёт. Скорее, она просто не могла признаться самой себе в том, что действительно нашла общество куда приятнее и надёжнее, чем кучка сверстников с наивными мечтами и слишком уж героическими мыслями. Ведь сейчас Марлз определённо чувствовала себя в большей безопасности, чем когда-либо раньше.       — А теперь первое нововведение на сегодняшний день, — с напускной важностью произносит Рудольфус, ставя недалеко от себя стакан с остатками кофе и уже полностью поворачиваясь в сторону МакКиннон. — Можешь больше не скрывать Чёрную метку, — медленно произносит Лестрейндж, увлечённо разматывая бинт на предплечье девушки, — её нужно не стыдиться, а наоборот выставлять напоказ. Это твоё настоящее и будущее. — Его голос звучал так, будто Руди был не знатным убийцей, а сельским священником в каменной церкви, объясняющим молодому грешнику цену праведной жизни и честных поступков. Он глядел на метку, извивающуюся на руке Марлин. Она всё ещё была бледновато-зелёного цвета и вообще выглядела как-то по-другому, явно отличаясь от обыкновенной Чёрной метки. — Даже Тёмный Лорд отметил тебя, МакКиннон, никогда не забывай об этом, — снова заговаривает Лестрейндж, но на этот раз коротко, практически сразу замолкает и поднимает голову, ловя заворожённый взгляд МакКиннон.       Она чуть улыбается, всё это время наблюдает за его выражением лица, ничего не говорит, просто молча кивает, показывая, что благодарна. И не только за то, что Лестрейндж снял уже ненужные бинты. Она была чертовски благодарна ему за ту поддержку, которой так давно не хватало.