Клянусь бородой Мерлина

Шестой день подряд лил дождь. Студенты, раздосадованные отсутствием солнечных дней в последнюю неделю осени, ходили мрачные и понурые. Даже на первый матч по квиддичу между командами Когтеврана и Слизерина в минувшие выходные пришли лишь самые близкие друзья игроков и ярые фанаты. Вдобавок к унылой погоде, стремительно возникшее напряжение между факультетами и не думало отступать, но временно замерло, так и не перевалив критическую точку. Между тем, все до единого профессора боролись с конфликтами увеличением объёмов домашних заданий, лишь бы у студентов не хватало времени думать о чём-либо, кроме учёбы. И всё же каждый понимал, что любой поступок, свыше банальных издёвок, способен породить пожар, который остановить будет уже невозможно. И именно этой искрой мог стать квиддичный матч между командами Русова и Гриффиндора, назначенный на предстоящие выходные и ставший главной темой для обсуждений между учениками. Мерлин стоял возле окна, погружённый в раздумья, из-за чего одинокий носок вместе с пачкой пергамента и выходной мантией хаотично летали по комнате, изредка сталкиваясь в воздухе, после чего пытаясь изобразить нечто вроде примирительного поклона. Рабочая неделя подходила к концу. За всей чехардой последних происшествий время летело незаметно, стремительно приближая ещё одно важное событие в жизни волшебника – первое дополнительное занятие со старшекурсниками. И хотя Мерлин уже чувствовал себя весьма уверенно на должности профессора, волнение от предстоящего урока нарастало. Мерлин считал себя не меньше других ответственным за вражду между факультетами, поэтому хотел на своих занятиях примирить враждующие кланы. А над этой задачкой многие профессора и до него бились десятками лет. Волшебник понимал, что начинать нужно с вершины айсберга: если успокоить старшекурсников, то они уже смогут изнутри контролировать поведение молодняка. И первым шагом Мерлин развесил в каждом факультете объявления о своих занятиях, таким образом, превратив их в общие для всех студентов вместо дополнительных только для русичей. Второй же шаг до сих пор оставался под вопросом. Нужно было разработать такую учебную программу, которая не только вызывала бы искренний интерес у ребят, но и не осложняла им учёбу, и без того заваленную кучей домашних заданий. У профессора Флитвика Мерлин выяснил, что последние два года обучения ЗОТИ вместо углублённого разбора различных аспектов магии акцентируют больше внимания на оттачивании уже известных навыков: борьба с оборотнями и инферналами, методы защиты от непростительных заклятий Империус и Круциатус, противодействие низшим демонам, вроде бесов, гриндилоу или кельпи... Все эти темы по нескольку раз встречались в программе первых пяти курсов, поэтому очередное повторение банальных вещей казалось Мерлину скучным. Кроме этого, старшекурсники сами выбирают предметы, на которые они будут ходить в зависимости от будущей профессии. К занятиям по каждому из них на шестом и седьмом курсах допускаются только ученики с положительными оценками по данному экзамену СОВ. Подобная система существовала и в советской школе – Колдовствореце. Иначе говоря, кто бы ни пришёл к Мерлину на занятия, они уже знали предмет на отлично, и повторение и без того известных вещей было бы излишним, даже для русичей, не знавших часть материала из-за другой программы. Все эти вопросы крутились в голове Мерлина уже неделю. Мысль о том, как можно было бы свести всё воедино, уже посещала Великого Волшебника, но вслед за ней шли мысли в духе: «А точно сработает?», «А стоит ли?», «Может не надо?» и «Так, а ну живо уйдите из моей головы!». И всё же другого выхода Мерлин не видел, а посему сегодняшний пятничный вечер должен был надолго изменить Хогвартскую жизнь. *** За окном уже смеркалось, но Мерлин оставил лишь несколько факелов на стенах, не прибегая к магическому освещению. К назначенному времени в классе собралось более тридцати человек, почти половина из которых были представителями факультета Русов. Такое соотношение полностью устраивало Мерлина. Более того, именно столько людей он и предполагал увидеть, когда заранее расставлял парты в противоположных углах аудитории, оставляя широкий проход по центру зала. В изголовье комнаты волшебник установил доску, хотя на регулярных занятиях предпочитал обходиться без неё. Ожидаемо, советские ребята и все остальные ученики расселись по разные стороны, хотя у последних оставалось пространство между тройкой детей из Слизерина и дюжиной представителей иных факультетов. Пока всё шло по плану Мерлина, за тем исключением, что все студенты выглядели уставшими, замученными и вялыми. А ещё на профессора большинство поглядывало со смесью издевки и обиды. В отличие от младших курсов, где он с первых же уроков заслужил бесконечное уважение, здесь им и не пахло. Исключение составляла стайка девушек, не сводивших взгляд с Мерлина с момента, как только первые зашли в класс. И то едва ли эти взгляды можно было назвать уважительными, нет, здесь уместнее было бы совершенно другое слово. Невольно Мерлин залился краской, надеясь, что в тусклом свете этого никто не заметил. Всё-таки тёплые чувства со стороны младшекурсниц и откровенная стрельба глазками, считай, взрослых девушек – это совершенно разные вещи. - Итак, давайте начнём, – Мерлин выдержал привычную паузу, давая всему классу договорить начатые фразы и замолчать. - Вы все выбрали Защиту от тёмных искусств на последних двух курсах. Знание этого предмета на повышенном уровне позволит вам стать аврорами, чиновниками Министерства или врачами высокой квалификации. Для любой из этих профессий необходим огромный ряд различных навыков, которые либо должны возникнуть за время обучения в школе, либо будут прививаться при дальнейшем обучении в аврорате и прочих специализированных академиях. Но какую бы профессию вы не выбрали, ваша будущая жизнь всегда будет напрямую связана не просто с волшебством, а волшебством опасным, разнообразным и непредсказуемым. Вы всегда будете под угрозой, и далеко не каждый раз у вас получится избежать прямого контакта с тёмными силами. К моему великому сожалению, ни в школьной программе, ни в более взрослой литературе я не нашёл главного. Того, что на самом деле нужно знать всем волшебникам, чтобы понимать свои силы и иметь возможность защитить себя. Я сейчас говорю о том, как магия устроена изнутри. О Высшей или Изначальной магии. Если раньше студенты просто не воспринимали Мерлина, как профессора, то теперь весь класс на него смотрел с явным недоверием. - Вы все знаете, что одни заклинания вам даются тяжелее, чем другие: кому-то проще вырастить дерево, но неподвластно выбить палочку у соперника в дуэли; другой с лёгкостью может призывать к себе предметы, но он не способен превратить мышь в стакан. Сейчас эта разница в вашем понимании такова: «я не силён в трансгрессии, но зато силён в дуэльной магии», или «у меня хорошо с травологией, но не получаются бытовые заклинания». Но что такое трансгрессия и травология? Что такое дуэльные заклинания? Что такое тёмные искусства и магия вообще? Ведь какой раздел бы вы не выбрали, на практике всё сведётся к заученной фразе и подходящему взмаху палочки. Для более сложного колдовства - к необходимому душевному состоянию и определённой мысли. Так почему такие базовые вещи у одних выходят лучше, чем у других, хотя действия они могут выполнять совершенно одинаковые? Мерлин замолчал, давая студентам переварить сказанное. Оглядывая зал, он заметил группу усмехающихся русичей, но поскольку те сохраняли молчание, то продолжил: - Много веков назад о существовании волшебников, как обычных людей с даром, ещё не было известно. Маглы древности не могли объяснить сверхъестественные способности иначе, чем наличием в человеке некой божественной сущности, поэтому в какой-то степени они поклонялись волшебникам. Маги воспринимались как пророки или посланники свыше, а волшебство – как Религия. Но важно другое. В ту пору всё волшебство сводилось к стихийной магии или магии элементов: огонь, вода, воздух, земля. Каждое заклинание было порождением ровно одного элемента, причём достаточно грубым, и считалось, что чтобы человек овладел магией определённой стихии, ему необходимо покорить её. И эта мысль, или даже парадигма, что все классы заклинаний необходимо «покорять» появилась вследствие того, что каждый волшебник испытывал склонность лишь к определённым стихиям, в то время как заклинания остальных давались с трудом. Позже стало понятно, что никаких особых усилий для освоения главной стихии не требуется, а сами склонности присутствуют у человека от природы в силу его личностных качеств и подобных факторов. Какое это имеет отношение к современному волшебству? Самое прямое. С тех пор магия претерпела значительные изменения, но самым главным достижением волшебников стало умение совмещать стихии, получая новые, узконаправленные заклинания, абсолютно непохожие на всё, что существовало до этого. Иными словами - то, что вы знаете сейчас, каждое заклинание – это результат скрещивания и переплетения самых простых, базовых аспектов магии. При этом всё ещё многие из них имеют ярко выраженную принадлежность ровно к одному элементу, например, «агуаменти» – заклинание исключительно водной стихии, а «экспеллиармус» - воздушной. Кроме этого, появилась совершенно новая стихия, которую я буду называть «тьма». К ней я отнесу волшебство, связанное с подчинением или разрушением разума, а также проникновение в него. Например, известное всем заклинание «империус», излюбленный инструмент современных тёмных волшебников. Но кроме этого, сюда же входит и зачистка воспоминаний, активно практикуемая нашим Министерством Магии на маглах. Впрочем, взаимодействием с разумом этот элемент не ограничивается, добавляя в ряд разрушение или расщепление души, призыв некоторых разновидностей демонов и многое другое. Мерлин опять остановился перевести дух. Эта часть была самой важной, и нужно было убедиться, что каждый сидящий в классе студент действительно осознал и поверил в то, чего никто и никогда не рассказывал в стенах школы. Первым не выдержал парень из Русова - один из тех, кто ухмылялся во время прошлой паузы. - Новая стихия? Каким образом она могла появиться? Нельзя просто так взять и создать основополагающий элемент, которого не было ранее, это же не куличики испечь. Мерлин ожидал этого вопроса, поэтому ответ последовал незамедлительно. - Представьтесь, пожалуйста. - Михаил Резников. - Михаил, у меня к вам встречный вопрос. В истории наших стран существовало бессчётное множество волшебников, именуемых «тёмными». Что их отличало от всех остальных? - То, что они сошли с ума и решили воевать со всем миром? - Если сейчас ты сойдёшь с ума, выйдешь на улицу и объявишь миру войну, первый же прохожий скрутит тебя и отправит под суд. Едва ли история запомнит твоё имя. Так почему с ними этого не случилось? - Потому что они были сильнее других? - Именно! – Мерлин поднял указательный палец. – Каждый из них был намного сильнее рядовых граждан. И именно это позволяло им находить приспешников и развязывать кровопролитные войны. Тёмные маги во все времена были новаторами волшебного мира, однако их усилия были направлены отнюдь не на поиск способа взрастить огород за семь с половиной минут. Нет, они развивали магию, ища новые, более сильные способы подчинения людей. Именно они являлись творцами того, что я назвал «тьмой», и всё же вы правильно заметили, никакого нового базового аспекта нет, и не будет. То есть всё, что я перечислил, на самом деле родилось из всё той же комбинации базовых стихий, но было настолько развито тёмными волшебниками за годы войн, что сейчас уже не имеет ничего общего со своими родителями. Именно поэтому я выделил подобные заклинания в отдельную стихию, хотя на самом деле они являются надстройкой на базовыми аспектами. Поэтому каждый волшебник со своей стихией может быть силён в случайных заклинаниях тьмы, так как уже невозможно понять, из чего они состоят. В любом случае, мы будем изучать четыре основополагающих аспекта и лишь защиту от пятого. Парень переглянулся со своими друзьями и вновь заулыбался. - Вам есть что добавить? - Да нет, - улыбка парня стала шире. Взгляд профессора он выдержал совершенно спокойно. – Просто меня не покидает ощущение, что вы всё это выдумали, пытаясь оправдать своё неумение трансгрессировать. «О да, первое занятие по трансгрессии вместе со всеми остальными старшекурсниками прошло чудесно...» Мерлин предполагал, что его публичный провал на глазах у сотни студентов станет предметом насмешек и вызовет дополнительные проблемы. - Ну, формально-то я трансгрессировал! - Ага. Только вместо обруча вы оказались в запретном лесу вместе с двумя стоящими рядом студентами и огромным куском бетонного пола. Фраза вызвала хохот у всех собравшихся. Конечно, эта история моментально распространилась по всему замку, но всем хотелось лишний раз её обсмеять, тем более на глазах у автора сего казуса. Парень с довольным лицом подмигнул друзьям с соседних парт. - Вы говорили, что каждому магу близки определённые стихии, так? Как я понял, именно склонностями к ним объясняются способности волшебников к конкретным заклинаниям? - Верно. - И какой же аспект вам даётся лучше всего? - Огонь, - ответил Мерлин, ни секунды не раздумывая. - Докажите. Что же такого особенного великий профессор способен продемонстрировать студентам в своей стихии? Адский огонь? - О, я уже слышал мнение, что адский огонь – сильнейшее заклинание стихии огня, и что от него нет защиты. Правда, в прошлый раз об этом мне сообщил четверокусник, не совершайте тех же ошибок. Мерлин подмигнул Михаилу и на секунду взглянул в окно. Солнечные лучи, итак скрытые большую часть времени тучами, уже окончательно пропали, сменившись сумеречным лунным светом. «Что ж, так даже лучше». Он знал, что ему нужно сделать. Он проделывал это тысячи раз, но никогда при этом не присутствовало больше одного человека. И никогда у него не возникало желания сделать это мощнее, чем сейчас. Единственная мысль, оставшаяся в голове Великого Волшебника: «Сейчас. Или никогда». Мерлин достал палочку. Шесть и три четверти дюйма, белая, как морская пена. И плевать, что каждый человек, впервые завидев её, начинает смеяться над нелепостью внешнего вида. И сейчас многие ученики ехидно заулыбались, плевать. Олливандер говорил, что использование посохов или творение вообще без предметов подходит только для грубой магии? Возможно. Ведь Старая Религия действительно была грубой, как кожа на пятках. Но сейчас Мерлину нужна была вся возможная тонкость и изящность, и раз уж для этого изобрели палочки... Пора проверить слова старика. Мерлин перевёл взгляд на один из факелов, висевших на стене. Масло уже почти прогорело, огонь едва колыхался. Этого было явно недостаточно. Тогда Волшебник закрыл глаза, представив в голове всю комнату и каждый источника света. Он никогда раньше так не делал, но не сомневался в своих силах. Взмах палочки… Даже сквозь закрытые веки Мерлин понял, что всё получилось, но когда увидел результат, то сам замер с открытым от удивления ртом. Тонкие струйки пламени отделились от каждого факела и вытянулись до потолка, стремительно расширяясь. И вот уже по классу летают десяток различных огненных птиц: от огромных, по сравнению с реальным размером, фениксов до миниатюрных грифонов и фестралов. Они проскальзывают между рядами, окатывая учеников золотой пылью и серебристым пеплом. Какая-то девушка вскрикнула, видимо, испугавшись получить ожог, когда одно из существ спикировало прямо к ней. Но Мерлин знал, что этот огонь не способен обжечь тело. Он призван согревать душу. И хозяином этого огня был он сам - Великий Волшебник Мерлин. Никто из присутствующих не ответит, сколько продолжалось это шоу. Для каждого из них этот момент растянулся в бесконечность, одновременно сжавшись в один краткий миг – миг абсолютного единения с высшей магией, который невозможно забыть, но едва ли получится воссоздать вновь. И всё же в какой-то момент огненные создания воспарили к потолку, в одночасье объединившись в огромного дракона. Тогда Великий Волшебник просто кивнул самому грандиозному существу, с которым был знаком Мерлин за всю свою долгую жизнь, а образ Килгарры кивнул в ответ, рассыпавшись миллионом янтарных звёздочек. *** Тишину нарушил резкий стук, после чего в дверном проёме показался Дракулов. В тусклом свете его привычная бледность не особенно выделялась, а чёрный костюм и вовсе сливался с окружением. Тем не менее, Мерлин разглядел, что князь выглядел обеспокоенным. - Ох, у вас всё ещё занятие идёт? Профессор, имейте совесть, уже почти полночь. Моим студентам завтра играть в квиддич, а мы ещё мётлы не сделали! Доброго вечера, кстати. Но прежде, чем Мерлин успел хоть что-то сказать, его опередил Михаил: - Всё в порядке. Мы сами попросили профессора продлить занятие. - Серьёзно? Очень интересно, чем же вы таким занимались, если даже с моих уроков убегаете за десять минут до звонка. – Дракулов впервые выглядел удивлённым. - Собственно говоря, мы уже почти закончили, – сказал Мерлин. – В общем, домашнее задание. Каждый из вас должен осознать, к какому именно аспекту вы расположены больше всего. Заклинания этой стихии – ваше мощнейшее оружие. Неважно, с чем вы встретитесь в будущем, но если вы научитесь использовать ваши сильнейшие стороны, то сможете гораздо лучше защитить себя от всевозможных угроз. В следующий раз на эту доску мы выпишем все известные вам заклинания каждой стихии. Вашей задачей станет выучить все до единого формулы того раздела магии, к которому имеете наибольшие способности. И ещё. Поскольку имеет место существенная разница в наборе известных заклинаний местных учеников и студентов из Русова, в дальнейшем мы будем нивелировать эту разницу, разбиваясь на группы по аспектам. В каждой группе вы сами будете друг друга обучать недостающим заклинаниям. С одной стороны, Мерлин чувствовал себя таким же выжатым, как губка для посуды после званого ужина в Камелоте, с другой, он только сейчас осознал, что справился с поставленной задачей. По отвисшей челюсти Дракулова было невозможно сказать, чему он удивлён больше: теме урока; тому, что Мерлин прямо сказал его подопечным и местным ученикам взаимодействовать между собой; или тому, насколько спокойно, если не сказать радостно, они к этому отнеслись.