Клянусь бородой Мерлина

Оставшиеся дни октября пролетали стремительно. После объявления о прибытии новых студентов Мерлин ходил с приподнятым настроением: он не только радовался своей причастности к готовящемуся празднику, но и ощущал снисхождение со стороны коллег. Похоже, что профессор Флитвик, смирившись с участью преподавателя защиты для выпускных классов, был благодарен Мерлину за инициативу взять дополнительные занятия на себя. И хотя сам Мерлин после двух месяцев в Хогвартсе был уверен, что вполне может забрать и оставшуюся нагрузку, Дамблдор в этом вопросе был непреклонен: «Я не сомневаюсь в твоих способностях, Мерлин. Но Филиус уже преподавал Защиту около двадцати лет назад, и его ученики показали отличные результаты. Поэтому я хочу, чтобы в этом году старших ребят учил он». В остальном жизнь в Хогвартсе заметно преобразилась. В ожидании гостей преподаватели как могли наряжали, а местами и реконструировали школу. Так, например, совместными усилиями профессора Флитвика и МакГонагалл Большой зал был искусственно расширен. Теперь напротив преподавательского размещались не четыре факультетских стола, а пять. Последний, естественно, пока пустовал. Мерлин давно мечтал выяснить, как правильно пользоваться заклинанием незримого расширения, поскольку его эксперименты с сумкой так ни к чему и не привели, но оба коллеги всё время с выпученными глазами носились по всему замку с поручениями Дамблдора, так что поймать их в свободную минутку не удавалось. Аналогично, профессора Снейп и Стебель ходили немного непохожие на себя: Стебель в кои-то веки выбиралась из своих теплиц на промежутки времени большие, чем обеденный перерыв, а у Снейпа банально не хватало времени изливать желчь на каждого прохожего. Близнецы Уизли рассказали, что даже на своих занятиях он перестал издеваться над гриффиндорцами, что, безусловно, было его любимым развлечением. Ходили слухи, что только ради этого он и преподаёт… Теперь же декан Слизерина частенько сидел замороченный, уткнувшись длинным носом в какие-то бумаги и не обращая внимания на учеников вплоть до конца урока, что не могло не радовать три четверти студентов. Стали нередки собрания в учительской. Даже Мерлин стал заглядывать туда на переменах, чтобы узнать свежие новости. С другой стороны, выбора особого у него не было, так как студенты непрерывно задавали вопросы на эту тему, при этом жалуясь на деканов, отмалчивающихся на своих занятиях. Так что Мерлину пришлось войти в роль связного, чем он заслужил ещё большее уважение со стороны учеников. В любом случае волшебник старался быть в курсе событий, поскольку весь замок был буквально пропитан духом чего-то особенного и необычного даже для такого места. Между делом пришёл ответ от других школ. Дурмстранг отказался от участия в этой затее, спеша сохранить секрет своего расположения, что сам Мерлин счёл крайне глупым, ведь мог навскидку привести десяток способов обнаружить местоположение конкретного человека, например, Каркарова – директора этой школы. Поэтому тот факт, что в волшебном мире кто-то пытается спрятать целую школу, казался довольно глупым. Тем более, что ситуация требовала протянуть руку помощи подрастающему поколению, а в этом случае такое поведение сродни маразму. А вот Шармбатон с радостью поддержал инициативу британского Министерства (о мадам Максим – местном директоре, Дамблдор выражался с некоторым восхищением), согласившись принять себе часть учеников. Правда, только девочек. В Поднебесной заявили, что готовы принять каждого ученика по цене десяти взрослых волшебников. После нескольких уточнений выяснилось, что имелся ввиду обмен – один школьник приезжает учиться в Китай, взамен СССР трудоустраивает десяток взрослых волшебников у себя. На таких условиях советское министерство проводить обмен отказалось, отметив, что «нам своих тунеядцев девать некуда». После всех этих переговоров пришли к решению, что всё же основная масса детей должны были прибыть именно в Хогвартс. Студентов планировали групповым порталом доставить в Хогсмит накануне Хэллоуина. За пару дней до знаменательной даты Мерлин, уже по привычке, проверял письменные работы в учительской. Рядом профессор Флитвик с унылым видом трансфигурировал гору тыкв, выращенных Хагридом и сваленных в центре помещения. В результате каждая тыква заметно увеличивалась в размерах и загоралась призрачным свечением, как будто внутрь поместили огромный, но тусклый фонарь. Мерлин краем уха услышал его тихое бормотание: «Каждый год одно и то же. Нужно украсить Большой зал! Тыквы – залог хорошего праздника! Пфф! Вингардиум левиосса! Ну какого лешего я-то должен это делать, это МакГонагалл учитель трансфигурации, вот пусть она это и делает, а я, так уж и быть, побегаю, покомандую всеми…». Впрочем, говорил он всё это без злобы, а скорее от скуки, отправляя очередную трансфигурированную тыкву по воздуху в огромный мешок в углу комнаты, в которым лесничий их притащил утром. В итоге сам мешок светился голубым светом, создавая ощущение, что в углу, понурив голову, сидит утопленник, о которых совсем недавно Мерлин рассказывал пятикурсникам. В учительскую стремительным шагом влетела МакГонагалл. Флитвик вздрогнул, поднял голову и с досадой прошептал: «вспомнишь ведьму…», впрочем, тут же смущённо отвёл взгляд. К его радости (а также счастью и благополучию) Минерва не расслышала этих слов, осматривая результат работы: - Так-с. Раньше у нас было по четыре тыквы над каждым столом, поэтому Хагрид вырастил только шестнадцать. Теперь столов пять. Шестнадцать на пять не делится. Плохо! - Тогда можно разместить их над проходами между столами. Их четыре. - Мерлин кое-как подавил смешок, разглядывая озадаченную МакГонагалл. - Точно! Но тогда нужно больше свечей, которые раньше парили над проходами… Так-с, у нас же где-то были свечи. Точно! В начале года целую пачку утащила себе Сивилла. Мерлин, ты не мог бы сходить до неё? - До кого? – удивлённо спросил Мерлин. Правда, удивила его не просьба, а тот факт, что МакГонагалл впервые перешла на «ты». - До профессора Трелони. - Кто это? - Что значит, кто это? Наш преподаватель прорицания! Вы второй месяц в школе и не выучили имена всех коллег? «А, нет. Всё в порядке, опять “вы”». - Эм-м… Я не «не выучил» её имя. Я вообще её не знаю. Как она выглядит? - Не знаю… В очках, с кучей, таких вот, бус всяких, серьги большие. – раздражённо ответила МакГонагалл, энергично жестикулируя. - Нет, я её определённо не знаю. - Минерва, - впервые подал голос Флитвик, кажется, получая эстетическое удовольствие от дискуссии. – Сивилла же не питается в Большом зале. Не удивительно, что Мерлин её мог ни разу не встретить. - Но он же видел её на праздничном пиру! Впрочем, неважно. Мерлин, будьте добры, сходите в северную башню, возьмите у профессора Трелони свечи. Дюжины должно хватить. *** Несмотря на то, что в этой части замка волшебник ни разу не был, он неплохо изучил карту мародёров в первые недели, и что более важно – он понял логику расположения всех помещений. Так что до нужного места Мерлин добрался без всяких проблем. Поднимаясь по длинной круговой лестнице волшебник про себя порадовался, что ему выделили обычный класс на третьем этаже, а не на вершине башни – если бы ему каждый день приходилось так корячиться, пожалуй, он бы тоже перестал ходить на обед. Так что, подходя к кабинету, он уже проникся некоторым сочувствием к профессору Трелони. Предсказуемо, комната была круглой, с круглыми пуфиками и круглыми столами, на которых стояли круглые же чашечки. На окнах висели багровые шали, создавая красноватый полумрак. Вдобавок к обилию круглых предметов, у Мерлина сразу же закружилась голова от резкого запаха благовоний. Почему-то у Мерлина возникло ощущение, что Сивилла слегка переборщила с интерьером… - Профессор Трелони? Сивилла? - Кто вы? Мы раньше не встречались? Мерлин вздрогнул и резко обернулся. Преподаватель прорицания – а это была именно она, если верить описанию МакГонагалл, говорила и выглядела, по меньшей мере, странно. На ней была надета просторная мантия, свисавшая с худых плеч мешком. На руках и шее висели многочисленные браслеты и бусы, а каждый палец тонких, как соломинка, рук был увешан различными кольцами и перстнями. Образ завершал потусторонний голос, слегка напоминавший голоса пророков дизир. Каким образом профессор очутилась позади Мерлина, при том, что он только что вошёл в круглую комнату и едва отодвинулся от двери, оставалось загадкой. И всё же волшебника не покидало чувство, что Трелони слегка переигрывает... - У вас тут миленько. Мерлин улыбнулся, стараясь расположить новую знакомую к себе. Это было совсем несложно, поскольку волшебник изо всех сил старался перебороть желание засмеяться – очки профессора прорицания визуально увеличивали её глаза раза в полтора. - Я Мерлин, преподаватель защиты от тёмных искусств. - Да-да, конечно же я это знаю. Мой хрустальный шар давно известил меня о твоём приходе! - Правда? Но вы только что спрашивали, кто я такой… - Я всего лишь хотела уточнить, что ты именно тот, кого я ждала! Что привело тебя? Хотя постой, я и так это знаю. - То есть вы мне дадите их? - Конечно я дам тебе уроки прорицаний. - Эм… - Ты же за этим пришёл, верно? Я гадала на чайных листьях, и они показали, что ты придёшь и захочешь учиться. - Но вы же гадали на шаре? - Шаре? Нет-нет-нет, я гадала на серебряном блюдце, когда Луна в третьей фазе, капли чистейшей воды складываются в образ, и этот образ показал тебя! «Мда-а-а, пророки уже не те…». - Ясно. Ну в общем, мне бы свечей у вас взять. Дюжину. - Так ты хочешь гадать на свечах? Похвально – похвально, каждый третий день седьмого месяца после дня, когда Марс находится в одной фазе с Плутоном, дым от свечей может явить тебе будущее! Постой, а зачем тебе дюжина? – Последнюю фразу она произнесла обычным голосом, случайно выйдя из образа. Но тут же поспешила поправиться. – Погоди - погоди, я и так знаю. Зеркало показало мне, что ты хочешь учиться со своими друзьями. Верно, мой мальчик? «А зеркало не показало, что у тебя глаза вращаются, как спутники Сатурна? Кек». - Да-да, конечно. Я возьму, ладно? Мерлин вовремя увидел открытую коробку под одним из столиков и потянулся к ней, спеша поскорее покинуть это помещение. Он окончательно убедился в том, что Сивилла не более, чем простая шарлатанка, и уже было собирался попрощаться и уйти, как заметил нечто совсем из ряда вон выходящее в поведении профессора Трелони. Она так и стояла в проходе, но теперь слегка покачивалась, закатив глаза, издавая при этом низкое гудение, как будто разминалась перед горловым пением. - С вами всё в порядке? Профессор… - ВЫ С МАЛЬЧИКОМ РАЗЛИЧАЕТЕСЬ, КАК ДЕНЬ И НОЧЬ, И ТЫ ДОЛЖЕН ПОЗВОЛИТЬ ЕМУ УМЕРЕТЬ. ТЫ НЕ СМОЖЕШЬ ИСПОЛНИТЬ СВОЁ ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ, ЕСЛИ ОН БУДЕТ ЖИТЬ. Мерлин испуганно смотрел на говорившую низким и хриплым голосом Трелони. Только что она произнесла то, чего знать не могла. То, что знал только он сам. Это были слова пророчества, глубоко врезавшиеся ему в память. Когда-то услышал это пророчество и пренебрёг им, сохранив Мордреду жизнь. В результате Артур погиб от руки друида. Но как это возможно? Спустя столько лет могла ли эта женщина узнать что-то подобное, и продолжать играть с ним, изображая из себя предсказателя? - Вообще-то это пророчество уже исполнилось много лет назад. Как бы так сказать… Посвежее ничего нет? Мерлин постарался отшутиться, надеясь, что всё-таки профессор Трелони всего лишь устроила розыгрыш. Но в ответ на его слова, она лишь ещё больше закачалась, при этом мыча басистым голосом. Волшебник не мог отвести взгляд от её огромных глаз, над которыми ещё недавно он был готов засмеяться. - ПРИДЁТ НОВАЯ ЭРА. ИСПОЛЬЗУЙ ЭКСКАЛИБУР – ЭТО ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС ВЕРНУТЬ КОРОЛЯ БЫЛОГО И ГРЯДУЩЕГО. ПОКУДА АЛЬБИОН ЕЩЁ НЕ РАСЦВЁЛ, АРТУР ВОСКРЕСНЕТ ВНОВЬ. -Ладно-ладно, согласен, вы настоящий пророк. Довольны? Только это я уже тоже слышал, жду не дождусь, пока оно исполнится. А сейчас извините, но мне пора. Не могли бы вы дать пройти? Мерлин разозлился. Он всё ещё убеждал себя, что это всего лишь прикол, что Сивилла откуда-то узнала, кто он на самом деле, вычитала где-то слова пророчества и издевается над ним. Но она по-прежнему не двигалась с места, лишь всё больше раскачиваясь и издавая уже настолько низкие звуки, что Мерлин невольно восхитился её вокальными данными. Ну и актёрскими данными, разумеется. И всё же, вид она представляла абсолютно одичалый. От напряжения её лицо слегка покраснело, а ранее закатившиеся глаза уже вываливались из орбит. Вместе с очками это выглядело так, как будто глазные яблоки занимают больше половины лица. Внезапно она стала издавать кашляющие звуки, среди которых Мерлин кое-как разбирал слова: - ГРЯНУЛ ТОТ, У КОГО ХВАТИТ МОГУЩЕСТВА ПОБЕДИТЬ ТЁМНОГО ЛОРДА... РОЖДЁННЫЙ ТЕМИ, КТО ТРИЖДЫ БРОСАЛ ЕМУ ВЫЗОВ, РОЖДЁННЫЙ НА ИСХОДЕ СЕДЬМОГО МЕСЯЦА... И ТЁМНЫЙ ЛОРД ОТМЕТИЛ ЕГО КАК РАВНОГО СЕБЕ, НО НЕ ЗНАЕТ ОН ВСЕЙ ЕГО СИЛЫ... И ОДИН ИЗ НИХ ДОЛЖЕН ПОГИБНУТЬ ОТ РУКИ ДРУГОГО, ИБО НИ ОДИН НЕ МОЖЕТ ЖИТЬ СПОКОЙНО, ПОКА ЖИВ ДРУГОЙ... ТОТ, КТО ДОСТАТОЧНО МОГУЩЕСТВЕН, ЧТОБЫ ПОБЕДИТЬ ТЁМНОГО ЛОРДА, РОДИЛСЯ НА ИСХОДЕ СЕДЬМОГО МЕСЯЦА... - Так, стоп. Это же вообще ко мне не относится. Что за цирк вы тут устроили?! Пророчества – шморочества, займитесь делом уже, наконец. А с меня – хватит. Сам решу, что мне делать! Он оттолкнул уже приходящего в себя профессора и выскочил из кабинета.