И все мосты горят в огне

Белль слушала Киллиана, но не слышала ни одного из его доводов. Это было ни к чему. Белль слишком хорошо помнила, как накануне едва не откинула кинжал, единственную гарантию безопасности города, в сторону — в руки Темного мага. И слишком хорошо понимала — в следующий раз ее, возможно, ничего не остановит. Уже передавая кинжал пирату, она вдруг остановилась. Киллиан выжидательно взглянул на нее, Белль встряхнулась. И отпустила клинок. Это оказалось легче, чем она думала. Впрочем, теперь, после той ночи у черты, все было проще. *** Белль не видела клуба дыма, просто внезапно ощутила чье-то присутствие в комнате и, вздрогнув, обернулась. На несколько мгновений все вдруг приобрело очертания обыденности, так, словно кто-то неизвестной магией взял и вернул ее в прошлое. Сухие хлопья на столе, закипающий чайник. Мираж развеялся, едва Белль успела осознать, что была во власти иллюзии. Теперь она перевела взгляд на молчаливо смотрящего на нее мужа. Белль видела его слабым, растерянным там, у городской черты, безучастным — в обе их встречи после, а сейчас от него исходила сдержанная, но от этого лишь еще более бросающаяся в глаза уверенность. Белль сглотнула, поднялась и, сложив руки на груди, спросила: — Что ты здесь делаешь? — Мне казалось, нам нужно поговорить, — бесстрастно ответил Румпель. — И на несколько отличных от сложившихся в последнее время между нами условиях. — Что ты имеешь в виду? Маг неспешно взмахнул правой рукой — и Белль отпрянула, когда в его руках сверкнуло длинное лезвие кинжала. — Ты… — Я хотел, чтобы ты знала — он у меня, — перебил ее Румпельштильцхен и, медленно покачивая в руках лезвие, шагнул к Белль. Она подавила импульс попятиться. — Киллиан — что с ним? Что ты с ним сделал? Он сухо усмехнулся. — О, с ним все в порядке, мы даже не виделись. Видишь ли, кинжал к нему не попадал. Сердце Белль на мгновение стиснуло ощущение ирреальности происходящего. Стоящий перед ней мужчина не похож на того, кого она называла своим мужем, — это вновь был коварный, колдун из Зачарованного Леса, упивающийся сделками и ложью, недосягаемый, непонятный. Опасный. Девушка стряхнула наваждение. — Ты обманул меня. Румпельштильцхен, делая вид, что задумался, вновь провернул лезвие в руках. — Все дело в том, что... я знал, что рано или поздно мой приятель предложит тебе передать ему кинжал на хранение. И не был уверен, что ты не согласишься с ним. Я не ошибся. В последних словах сквозь едкую иронию уже отчетливо пробился упрек. Белль переплела пальцы, не зная, откуда взять силы для того, чтобы отвечать ему в том же тоне, что и он: сухо, жестко, враждебно. — Ты был прав, — кивнула она. — Я допустила ошибку. Что теперь? Убьешь меня? Произнеся эти слова, Белль поняла: она ожидала, что на его лице отразится нетерпеливое раздражение, но Румпельштильцхен смотрел на нее с прежним холодом. Сейчас Белль вдруг осознала еще кое-что: на самом деле раньше она не боялась его, и не из-за того, что владела кинжалом. Она порывисто шагнула вперед. — Я права? Он молчал, и Белль сделала еще шаг. Теперь между ними осталось меньше полфута. — Ты уже разбил мое сердце, ты его вырвал и раздавил, — отчетливо выговаривая каждое слово, сказала она, не отводя от него взора. Не меняясь в лице, Румпельштильцхен на миг опустил веки. Белль заворожено глянула на замерший в его руках клинок. Словно ощутив ее взгляд, он открыл глаза и провел ладонью над кинжалом — тот исчез. — Я никогда не хотел причинить тебе боль, — ровно ответил маг. — Но ты это сделал. Самую невыносимую. — Нет. Не самую, — вдруг напряженно, зло, кинул он, вновь глядя Белль в глаза. Он хотел еще что-то сказать, но сдержался. Несколько секунд в комнате стояла тишина. Румпельштильцхен медленно обошел Белль и подошел к накрытому столу. Звякнула ложечка, щелкнула кнопка чайника. Белль наконец обернулась. — Покинь город, — тихо сказала она. — Уезжай. Я… я не хочу, чтобы ты снова причинил кому-нибудь зло. Румпельштильхцен аккуратно положил в чашку две ложки сахара, снял чайник, наполнил посудину кипятком, помешал темно-золотистую жидкость. Обернулся к Белль. — Тебе не кажется, — методично размешивая чай, произнес он, — что ты непоследовательна? О, нет, ты была очень последовательна, — через это слово вдруг выплеснулась тихая ярость, которую он тут же скрыл, сделав глоток. — Когда вручала мою волю, свободу и жизнь моему злейшему врагу. — Ты знаешь, почему я это сделала, — тихо ответила Белль. — Румпель, — ничто не дрогнуло в его лице, жест руки, поднесшей к губам чашку, не утратил плавности. — Прошу. Она попыталась поймать его взгляд, но Румпельштильцхен неторопливо отвернулся. Белль вздрогнула, когда он поставил опустевшую посудину на стол с неожиданной резкостью, так, что та звякнула. — У нас обоих, — он обернулся, — не осталось права просить о чем-либо друг друга. Сухой, отчужденный тон оттолкнул Белль еще дальше, чем слова. — Что ты собираешься сделать? — тихо спросила она. — Ничего, чему ты могла бы помешать, — равнодушно бросил маг. — Как видишь, — он усмехнулся, когда вокруг уже заклубился пурпурный дым, — у тебя больше нет власти надо мной, Белль. Они оба знали — он говорит не о кинжале. Если бы Румпельштильцхен так и не назвал ее по имени, возможно, Белль ему не поверила.