Пожар
23 апреля 2015 г. в 16:02
Утром, перед работой, я на скорую руку погладил рубашку и выбежал из квартиры сломя голову. Стелла Вайт и так зубы об меня точит, словно бобёр на плотине, а я единственное бревно в округе, и считает каждое моё опоздание. Если за месяц их перевалит за десяток, то меня снова лишат премии.
Едва не забыл закрыть за собой входную дверь. В последнее время я стал слишком импульсивным и неуправляемым, а ещё неряшливым и невнимательным. Не пойму, что со мной, но я словно вернулся на десяток лет назад к тому разгильдяю, каким был раньше.
На работе Рид стал игнорировать меня. Наши отношения стали натянутыми и сугубо деловыми. Меня это сильно удручало, и в груди каждый раз покалывало, когда он с подчёркнутым пренебрежением скользил по моему лицу взглядом.
После долгого изнурительного рабочего дня я мечтал развалиться на своём диване и исступлённо впиться глазами в какой-нибудь бессмысленный сериал. Мой взор с умилением посмотрел на окна четырёхкомнатой квартиры…
Блаженная улыбка ещё не успела сойти с моего лица, но вот тревожное нарастающее чувство в груди разливалась, словно цистерна кислоты, медленно прожигая внутри меня всё то светлое, что я пытался в себе сохранить. И я не знал, плакать мне или смеяться сейчас.
Пустые глазницы моей квартиры, густо размалёванные чёрным, словно глаза проститутки, смотрели на меня и плакали пенными слезами, свисающими вместе с чёрными ошмётками штор, которые спускались к нижним окнам.
Осознать всю мою безалаберность мне помогли соседи, которых зацепило пожаром из моей квартиры. Всему виной был утюг, который я забыл выключить утром.
Я вспомнил о страховке, от которой отказался месяц назад, потому что посчитал это бессмысленной тратой денег. Я исправно опускал в жерло страховой компании взносы несколько долгих лет, и с моей квартирой никогда ничего не случалось. А вот месяц назад меня дёрнуло отказаться от её услуг.
Проглотив чёрный комок горечи и отчаянья, я достал из кармана сотовый и набрал номер профессора Дея. Трубку взял Фокс.
- Нет, Том. Я не позволю тебе жить с нами, и ты знаешь, почему! – громко высказал своё мнение ревнивец и бросил трубку.
- Том, извини… Ну… У нас так тесно… Я не смогу тебя нигде разместить… - отказала мне в помощи Рокси.
Скрипя зубами, я набрал номер Рида, но он сбросил мой звонок.
Несколько ночей я провёл в гостинице, но теперь для меня это стало дорогим удовольствием, потому что зарплату мне урезали, а трём соседям я должен был неслабую такую компенсацию за ущерб после пожара, ведь официально виновником случившегося признали мою персону.
У меня всегда были деньги, и я ни в чём себе не отказывал, а вот недавно настал такой момент, когда вот так резко их у меня не стало.
На последние купюры, которые я отрыл в своём кошельке, купил спальный мешок и окончательно прописался на своей работе. Иногда я проводил ночи с Ричем в больнице, обнимал его тело, шептал в ухо разные глупости, щипал и дёргал его за волосы - делал всё, чтобы он проснулся, но он спал, словно был красавицей из сказки.
В моём доме было уничтожено всё. И даже если пожар не дошёл до каких-либо вещей, их уничтожили пожарные, затопив своей водой абсолютно всю технику, все дорогие вещи, лишив меня всего, что мне было дорого и составляло не только материальную, но и духовную ценность.
Рано утром к моему спальному мешку, который я расстелил рядом со своим рабочим местом, подошёл Рид. Он легонько пнул меня в бок, чтобы я проснулся.
- Можешь сегодня переночевать у меня, - сообщил мужчина. Эти слова явно дались ему тяжело, но он жил один и, наверное, единственный из моего окружения мог позволить себе сожителя, потому что для холостяка у него была довольно просторная квартира, состоящая из двух комнат.
И ещё я думаю, моя начальница настояла на том, чтобы Рид разместил мою бомжовскую персону у себя. Не могла эта строгая женщина, блюститель всех правил, терпеть моё небритое лицо каждый день перед собой, тем более это было не единственное, что её во мне раздражало.
В конечном итоге, когда жизнь постоянно тебя лупит, в какой-то момент ты начинаешь к этому привыкать и как дебил радоваться даже самым незначительным мелочам. И я очень обрадовался, когда Рид протянул мне руку помощи в самый тяжёлый момент моей жизни.
- Это всего на пару недель! Спасибо, Рид! – обрадовался я, пожимая его большую, чуть грубую на ощупь и такую по-мужски тёплую и твёрдую руку.
- Я точно об этом пожалею, - покачал головой Рид.
Спину жутко ломило от неудобного дивана в гостиной Рида. Почёсывая зад и растягивая на ходу зевоту, я распахнул дверь в ванную комнату и наткнулся на хозяина квартиры.
- Зайдёшь после меня, - сказал Рид с зубной щёткой во рту и закрыл передо мной дверь. – И надень трусы! Ты не один здесь, между прочим! – прогремел его голос из ванной комнаты.
Я показал закрытой двери язык и отправился на кухню стряпать для нас двоих завтрак, голышом, конечно же. Просто я всегда готовил у себя дома завтрак без одежды и совершенно не собирался изменять эту традицию. Во всяком случае, думал, что не собирался, потому что Рид довольно быстро отучил меня от этой привычки.
На следующий день я вместе с Ридом приехал в свою квартиру за вещами, но взять, как оказалось, мне тут нечего. Мою входную дверь пожарные грубо вскрыли ломом; огонь словно выжрал всё вокруг, оставив мне только жалкие ошмётки от моей прежней жизни. Книги Делафе Сенса разбухли от воды, и я их выкинул. Телек, который я взял в кредит, испорчен. Мои диски, моя одежда – всё превратилось в одно грязно-серое месиво, от которого уже начало попахивать прелостью.
- Неужели за столько лет ты не скопил никаких денег? – удивился Рид, оглядывая то, что осталось от моей обители. - Теперь здесь самое место только ужастики снимать.
- Ну… Большую часть я потратил на пластическую операцию, - виновато улыбнулся я и обвёл указательным пальцем своё миленькое личико, которое с годами практически не изменилось. – Даже на то, чтобы поставить тут окна, у меня не хватает денег, а все мои счета аннулировал суд на покрытие компенсации трём соседям за причинённый ущерб.
«Пара недель», которую я обещал гостить у Рида, растянулась на пару месяцев, а я всё ещё был в долгах, не сделал ремонт в своей квартире и до сих пор мозолил глаза своему коллеге по работе в его же доме, захламляя его гостиную масками для лица и дисками с гейскими фильмами.
- Сколько раз говорить: не суши свои стринги на балконе! – орал Рид, размахивая моим бельём в гостиной. – Соседка и так странно на меня косится в последнее время!
А я и не замечал, сколько во мне гейских привычек, пока не стал жить с натуралом. Его бесили мои кружки голубоватого цвета, которые я купил для нас двоих, бесили мои белые трусы с большим красным сердцем на заднице. Бесила моя чистоплотность и то, что я забирал из спальни его грязное бельё и стирал его. Рид был крайне неаккуратен, в отличие от своего брата, и мне приходилось прикладывать немало сил, чтобы поддерживать его квартиру в чистоте.
Бедолага мучился: ему причиняла дискомфорт моя гейская натура, выбешивала любая мелочь, связанная со мной. Рич постоянно замечал на себе мой изучающий взгляд, скользящий по его телу, словно сканер, и раздражение практически не сходило с его строгого лица ни днём ни ночью.
Однажды за завтраком я настолько расслабился, что начал водить языком по своим губам и пялиться на его оголённый торс.
- Прекрати! – хлопнул ладонью по столу разозлённый Рид.
Я старался как мог, Рид даже стал одевать на себя больше одежды дома, но взгляд оголодавшего хищника его преследовал повсюду, даже на работе. Увидев один раз Рида в трусах, я так и представлял его перед собой, и ему постоянно приходилось меня одёргивать.
А я действительно был голодным хищником, и мне не хватало тепла мужских рук. Однажды я даже полез к Риду обниматься, но он грубо меня оттолкнул от себя.
В больнице я схватил Рича за ворот пижамы и приподнял его с кровати. Тряс его тело и кричал парню в лицо о его жестокости. Санитарам пришлось стаскивать меня с кровати больного, но я не умолкал, и мне пригрозили материальным штрафом за нарушение тишины. Деньги – это, пожалуй, единственный аргумент, который меня убедил держать себя в руках. В последнее время мне их катастрофически не хватало.