Похождения Бабы Маши

Анжелочка домой решила не ходить, я милостиво уступила ей пружинистый диван 77 года выпуска. Пока она два часа торчала в ванной, я держала себя в руках – раньше времени Олежка не должен был догадаться, что помешало его «счастливой личной жизни». Я даже сдержала порыв заорать от ужаса при виде бледного приведения, в которое превратилась Анжелочка после того, как смыла с себя боевую раскраску. Я молчу про вечно закрытый туалет… У меня поистине ангельское терпение. Но мои нервы не выдержали чудовищного храпа! Да-да, эта дамочка кукольной наружности, храпела так, что могла озвучивать поднимающийся в воздух самолет! Может, она бы даже затмила его гул. Да о таких связках мечтают оперные певцы! И именно такие терпеть не могут мои несчастные, ещё не отдохнувшие от её трепа уши… Соседи сверху застучали по батарее – ночной концерт дивы Анжелочки им тоже по вкусу не пришелся. Но этот лязгающий звук был усладой для ушей, потому что он заглушал тот рёв, что издавало это гламурное привидение! Причем она начала похрапывать в такт ударам. Со следующей пенсии куплю себе видеокамеру, чтобы вот такие моменты записывать и получать призы в передаче «Сам Себе Режиссёр». Это почти фильм ужасов, главная героиня имеется, жертва тоже, не хватает титров и кровищи, что поправимо: ещё немного, и последняя бурным потоком польется из моих трижды несчастных ушей, которые от такой музыки навязчиво просились отвалиться… Вдруг Анжелочка зашевелилась. Я, сидящая рядом и буравящая её ненавистным взором, приободрилась, уже предвкушая минутки тишины, но… Не суждено было мне осчастливиться! Анжелочка храпеть не перестала, более того она даже не открыла глаз и, покачиваясь, направилась к туалету, спотыкаясь обо всё, что попадалось ей на пути и просто неблагоразумно стояло неподалёку. Соседи сверху уже угомонились, то ли вспомнив о грозной старушке снизу, то ли… а кто их знает, меня сейчас больше волновала Анжелочка, лунатящая по моей родной квартире! Меня не могло удивить уже ничего. Точнее, я так думала, как вдруг… услышала уже знакомый тоненький голосок, что-то вещающий из туалета, судя по акустике. Дверь в тайную комнату была распахнута, и я имела счастье лицезреть сидящую на белом друге человека Анжелочку, которая с закрытыми глазами «читала» газету и, судя по всему, комментировала прочитанное. — Еноты не зебры, а зебры не бобры. Если бобра переодеть в енота, он не будет похож на зебру, он будет похож на бобра! А ещё бобры улыба-а-аются… — фразы примерно такого содержания Анжелочка выдавала, как пулеметная очередь, и говорила она очень уверенно, будто действительно читала текст. Одна «новость» закончилась, и Анжелочка вдруг переключилась. – О нет! Они ожили! Ножницы атакуют! Они атакуют меня! Где тостер?! Тостер! Дайте мне тостер, на меня напали ножницы! Надо проверить срок годности снотворного. Или срок годности справки психиатра у моей «невестки»… — Только не красное! Красное меня полнит!!! – не разрешив дилемму с ножницами и тостером, вдруг басом завопила Анжелочка, разрывая газету на пополам, и в попытке выбежать налетела на стену, которая стояла как раз напротив туалета. Это не капельки её не огорчило. Она впала в панику! — Столкновение с астероидом, звони 911, нам нужны суслики, много сусликов! — она пару раз уже нарочно стукнулась головой о стену, затем побежала на кухню, схватила банку с сахаром и, не открывая глаза, начала ложками его поглощать. Меня разрывало два чувства: полного офигивания и желания задушить себя за отсутствие видеокамеры. Хоть беги к соседям. Анжелочка вдруг прекратила жевать и, повернув голову в мою сторону, важно произнесла: — Кошки не летают, они ходят на двух лапах и курят сигары, а ты не куришь сигары – значит, ты суслик? – она вдруг успокоилась и мирно прошлепала мимо меня на диван. Оттуда же донесся жуткий храп. Но это было лучше того, что творилось здесь десять минут назад. Я даже пощупала лоб, на предмет повышенной температуры. Отсутствие оной убедило меня в реальности произошедшего. И я пошла спать. Снились мне красные коты с сигарами в зубах. *** Храп. Чудовищный храп со стороны дивана. Его слышно сквозь три стены! Уже было раннее утро, я обзавелась огромными синяками под глазами, нервы медленно лопались при звуке очередной пронизывающей трели. Я села. Задумчиво подперла голову рукой, задумалась о жизни. Этот храп терпеть невозможно! Встала. Походила по комнате. Проверила срок годности слабительного. Нашла поновее. Приготовила чай «с изюминкой». Довольная, села обратно на кровать. Снова задумалась о жизни. Ехидная избитая мысль вытолкнула из головы мысль о смысле жизни, к разгадке которого я была уже близка, и стала наглым образом кое-что нашептывать. С невозмутимым видом я набрала ведро холодной воды и вылила эту ценность на голову Анжелочке. Та, находясь до этого момента в положении «попой кверху» (причем когда я говорю кверху, это вовсе не значит на животе, это значит, что её пятая точка изображала из себя Эверест!), мгновенно превратила храп в писклявый крик, округляя глаза до размеров блюдца и давясь воздухом. Я любовно пожелала ей доброго утра и с видом, выражавшим полное удовлетворение собой, ушла на кухню, унося за собой ведро, как главную свою гордость. «Безумные традиции – вот что отличает нашу семью от любой другой!» — именно это отвечу ей, если вдруг Анжелочка вздумает возмутиться. Утро прошло достойно, Анжелочка тараторила про снившиеся ей носки, которые почему-то от неё уползали, а она уговаривала их вернуться и приманивала хлебными крошками. Я лишний раз убедилась, что срок годности надо проверять, хотя сомнения насчет вины этого лекарства были и очень большие. Чего стоила только последняя её фраза. Я что, похожа на суслика? А тогда при чем здесь кошки? Что творилось в голове у этой натуральнейшей блондинки я даже не хотела представлять, мои собственные тараканы устроили заседание в черепной коробке и обсуждали вопросы, куда более важные, чем ночные похождения Анжелочки и её ночные «серенады». Подозреваю, что вопросом дня было отваживание прилипшей, как жвачка к волосам, Анжелочки от непонятливого внука, который уперся обеими рогами в «любовь всей жизни» и даже самосвал теперь не мог сдвинуть его с мёртвой точки. Запугивать Анжелочку я не стала – судя по тому, что творилось здесь ночью, у неё с головой итак не всё в порядке, и мои страшные истории не произведут должного впечатления, может, она даже порадуется, найдя сестру по духу (не дай Боже!). Слабительное Анжелочку не взяло (наверно, оно как вино – чем старше возраст, тем лучше), она опять похвалила чай и что-то лепетала ещё, в то время как я опять косилась на чугунную кастрюльку, прикидывая, долго ли выдержу её треп. Наверно, выражение моего лица совсем не выражало тех эмоций, что я испытывала, и Анжелочка была ко мне расположена. Она даже пригласила меня поехать с ней проверять последние заготовки к свадьбе (когда были сделаны первые, я понятия не имею). Та-дам! Над головой зажглась лампочка, а тараканы в голове злорадно потирали свои тараканьи лапки. Я согласилась. А что? На войне все средства хороши. *** По-моему, Анжелочка решила, что мы подруги. Закадычные. За время нашего непродолжительного общения я узнала об Анжелочке много нового. Например то, что она вырабатывает три тысячи слов в минуту. Помимо этого она храпит, как паровоз, лунатит по ночам, имеет несвязную кашу в голове и явно никогда в жизни не посещала психиатра. А ещё у неё талант выносить мозг. Теперь я понимаю, как она получает работу – рекламодатели просто откупаются от этой дамочки, не в силах слушать эту болтовню. А её розовая «бибика»? Это же психологическое оружие! Снаружи она выглядит ещё терпимо, но что творится внутри!.. Если бы не увидела, не поверила. Обшиты кресла изображениями розовых мишек и слоников, танцующих степ, коврики на полу меховые и опять же розовые. На потолок машины наклеены небольшие игрушки, как на брелках, рядом с рычагом переключения передач стоит ваза с цветами. Кроме этого весь салон обклеен сердечками, ангелочками и прочей тематической ерундой. На руле красуется сделанная из стразов надпись «Princess». Зеркало заднего вида оббито тем же пушком, что и половики, также подобная меховушка устилает задние кресла поверх наклеек из мишек и слоников. Сев в машину, Анжелочка нацепила на нос опять таки розовые очки-сердечки и, улыбаясь во весь рот, под сопливую музычку поехала к пункту «А». Пунктом «А» у нас был ресторан. Ну как ресторан… Советская столовая. Чистенькая даже. Встречала нас женщина мужской наружности, этакая бой-баба с бордовыми губами и чуть пробивающимися усиками. Анжелочка с важным видом напомнила о завтрашнем событии и ушла куда-то, наверно, в дамскую комнату, поправлять прическу. Ну, я и решила немного помочь. Анжелочка оказалась в выборе весьма необычна – список меню у неё состоял из: салат, салат, салат,…, салат, водка. Не, ну ладно ещё последний пункт… Её «подружек-моделей» тут не будет, зато будут наши местные, которые этот салат запихают ей… в одно место. Так что фактически я оказала ей услугу, изменив меню вегетарианское на меню обыкновенное. Симфонический оркестр в миниатюре тоже пошел в отставку, я велела пригласить рок-группу, аргументировав любовью к ней жениха и желанием его же сделать сюрприз невесте. Анжелочка проторчала за налаживанием макияжа почти час (такое чувство, что она за этим сюда и приехала). Тем временем свадьба прекращалась в готическую вечеринку. Официанты-мужчины должны быть одетыми в одном стиле с поющей группой, официантки-девушки – а-ля куклы барби; скатерти мне обещали постелить ярко-розовые, как и сервировать стол такой же посудой. Скучные белые розы, как украшение стола, мы поменяли на экстремальные черные. Это должно было смотреться, и я уж мысленно искала фотоаппарат на завтра. Помимо этого я устроила ещё парочку сюрпризов… Но не обо всем сразу. Ещё минут двадцать после осуществления плана я просто сидела и изнывала от скуки. Блин, жду эту курицу, как верная собачонка. Может, кинуть её, да домой поехать? Ну уж нет, она от меня испорченным банкетом не отделается… Олежку я люблю, и жизнь ему портить никому не позволю! Добрая женщина, которую я окрестила бой-бабой, налила нам чаю и, выудив откуда-то пару пирожных, завела шарманку про свои дела, как видно, за недостатком собеседников. Или я показалась ей важным клиентом… Факт остаётся фактом – она меня заболтала, и время пролетело незаметно. Она оказалась бывшей байкершей (соратник!) и даже помнила ту самую памятную поездку в Тверь, которую я уже упоминала. Она вспомнила и Пал Палыча, который тогда носил ярко-красный хайер и гонял быстрее всех. Когда я представилась, «бой-баба» чуть не подавилась, чем немало меня удивила – оказывается, я — знаменитость. Она даже зачем-то попросила мой автограф и предложила «из уважения» сделать нам скидку… Кто бы мог подумать, что меня помнят за те дурацкие выходки… Но весело было, это да! От счастья слушать её хвалебные возгласы на тему наших с Пал Палычем прошлых подвигов меня спасла Анжелочка, наконец, освободив туалет. Впервые в жизни я была рада её видеть! Мило улыбаясь, я почти бегом покинула столовую, даже не успев съесть пирожное, которое так и осталось в руке. Что-то меня напрягает такая «слава». Теперь буду представляться как Пушистый Лось, и никак по-другому. Вдруг таких, как она, целая секта?! Дальше Анжелочка повела свой яркий драндулет в сторону свадебного салона. И я ещё раз убедилась в её «неумности». Оставлять такую важную вещь на свадьбе, как платье невесты, в салоне на последний день? Когда я выходила замуж, моё платье было готово за две недели! Его шили на заказ, я месяц ходила на примерки, как на работу, и его перешивали раз десять наверно. Я самостоятельно выбирала ткань, и рисунки на нём, каждая рюшечка была создана под моим четким руководством. Это был шедевр! Нежно салатовое платье с ярко-желтыми вставками… да… В день свадьбы от меня не отрывали взгляда даже чужие будущие мужья! Анжелочка же, не обладая индивидуальностью, да и вообще, мало чем обладая, выбрала обычное свадебное платье, ничем свою яркую индивидуальность не выражающее. Она явно привезла меня сюда с целью похвастаться обновкой, повертеться на импровизированном подиуме и, как обычно, почувствовать себя звездой. Но случилось непредсказуемое, я даже в этом почти не виновата! Ну как не виновата… Несчастное пирожное, которым меня одарила байкерша из столовки, так и осталось у меня в руке. Я удивляюсь – как меня пустили с ним в салон, даже не попробовав уговорить отдать! Ну, я бы, конечно, не отдала – это же подарок! – но такая халатность меня оскорбила. Тут целая куча платьев, у меня в руках целая куча крема… Чувствуете связь? Да я им могу загадить весь салон, и ещё останется! Размышляя об этом, я даже не заметила (опять же, как не заметила…) как подтаявшее за время поездки пирожное скользило по пальцам… и оно выскользнуло! И куда упало? Анжелочка в ужасе закричала, видя, что по её драгоценному платью расползаются сладкие разводы. Я почти слышала трагическое и так любимое бездарными режиссёрами «О, не-е-ет!». Продавец запричитала, заохала, взмахнула руками и побежала за влажными салфетками. Спасти платье? От коварного десерта? Нет, в этом деле он хуже Доктора Зло… Сквозь слезы и всхлипы часть крема удалось убрать, но неровные бурые пятна на белом шлейфе платья не оттирались и водой, они скорее расплывались и становились менее четкими. Анжелочка громко голосила о несправедливости, а я даже не злорадствовала! Я не хотела портить платье… У меня были планы куда масштабнее... Анжелочка ревела как белуга, уже сдавшись в попытках спасти это дурацкое платье. Мне даже стало её жалко. Кто же виноват, что высшие силы решили обделить её умом в пользу красоты? Пятно совсем чуть-чуть задевало корсет, плавно обтекало жемчужные розочки на поясе и неаккуратными брызгами занимало небольшую часть материала в подоле. Исправить это было сложно, но возможно – загримировать края корсета, или дошить ещё пару розочек поверх пятен. В подоле было достаточно сменить верхний слой. Но свадьба была завтра, и времени на поправки уже не было. Пара женщин, осматривающих витрины, при звуке ультраголоса Анжелочки поспешно смылись под брошенный им вслед несчастный вздох продавца. Модель заревела ещё громче, причитая «какая же она несчастная». Ситуация накалялась. Но кто у нас самая крутая старушка, а? Кто может решить любую проблему? Силой содрав Анжелочку с подиума, мы втроем пошли в каморку, где хранились куски тканей, из которых и шили свадебные платья. После пары минут сосредоточенных поисков (а у меня, знаете ли, глаз – алмаз) я нашла в куче материала пару кусков, которые как раз подходили для декора. Это была плотная, не просвечивающаяся на свету ткань цвета «кофе с молоком» и свернутый в рулон тюль, точнее, нечто на него похожее, полупрозрачный и легкий, как паутинка, такой же, какой так коварно испортило моё пирожное. Анжелочка при виде пыльных раскопок даже примолкла, обиженно растирая слёзы по рукам и опустив плечи. Я нагрузила продавца материалом и велела притащить иголки. Мы поставили более-менее успокоившуюся Анжелочку на стул и в течение двух часов пытались приделать декор на юбку. Вышло так себе. Бежевая ткань сильно выделялась, но не так сильно, как это делали кривые пятна. Анжелочка была на седьмом небе от счастья и чуть не свалилась со стула, попытавшись вообразить себя ланью. Нам пообещали ещё сделать накидку, чтобы цветной подол не бросался в глаза, Анжелочка счастливо кивала и о чем-то договаривалась, а мне было глубоко плевать. Я даже с радостью залезла в её недоразумение на колесах. Всю дорогу Анжелочка зачем-то меня благодарила, она, кажется, забыла, что именно я, хоть и косвенно, стала причиной всех проблем. Вечером ко мне приходил серьезный Олежка. Он почти ничего не говорил, но в задумчивости погрыз мне пару ложек. На вопросы он отвечал односложно, но в то же время всё время порывался что-то мне сказать. Незаметно часы со старой кукушкой у соседей сверху пробили двенадцать раз.