Еwolucja uczucia

      Вообще-то у этой клички уже была своя владелица. Легендарная Кровавая Хабанеро — Кушина Узумаки, мать Наруто, известная своим воистину огненным нравом. И Сакура не то чтобы претендует на её кличку, но…       Скажем так: если бы Кушина дожила до этих дней, у неё была бы достойная ученица, которой она, несомненно, гордилась бы.       Ведь у Сакуры был очень опасный характер. Она была сильна не только духом и своим упрямством, о не-е-ет. Легендарная ученица не менее легендарной Пятой Хокаге переняла от своей наставницы самые лучшие черты, что, сочетаясь с чертами самой Сакуры, вместе формировали воистину гремучую смесь.       Она была не то чтобы вспыльчивой. Но терпение её и лояльность были очень выборочными. И как правило обходили стороной тех, кого Сакура считала «своими», своей дружеской семьёй.       Друзей она дисциплинировала жёстко, предпочитая едва ли не в прямом смысле вбивать науку в них. Пожалуй, каждый из них в своё время хотя бы раз, но получил затрещину от Сакуры — кто по делу, а кто для профилактики. Рука же у неё была тяжёлая, так что лишний раз злить и испытывать границы её благосклонности мог разве что самоубийца.       Конечно, в кругу друзей Сакура делала это без злого умысла, и ребята во многом к этому привыкли. Что до врагов, то там она в полной мере могла проявить весь свой темперамент, не размениваясь по мелочам и не боясь что-нибудь или кого-нибудь сломать.       Слава, таким образом, опережала Сакуру далеко вперёд. Лишь слыша её имя, люди замирали в трепете, шёпотом вспоминая о хрупкой лишь на вид девушке, перенявшей в полной мере огненную славу Кровавой Хабанеро. — Её мужу, когда придёт время, определённо будет несладко, — вздыхали они, даже не подозревая, насколько на самом деле не правы.       Взаимное уважение и терпеливость друг к другу были основой любви Сакуры и Какаши. Они принимали друг друга такими, какими были, и уважали привычки друг друга и характер. Да, порой приходилось непросто, но идя друг другу навстречу, они всё же умудрялись находить удовлетворительные компромиссы.       Что, конечно, вовсе не означало, что иногда Какаши не получал от дорогой супруги.       Впрочем, всегда это было заслужено, ведь Сакура волновалась, когда благоверный не щадил себя на миссиях или опаздывал на долгожданное свидание. Затрещины ему всегда доставались по делу, и Какаши капитулировал под ними, принимая на себя полный праведного негодования взгляд изумрудных глаз. Тут же, правда, спешил как можно скорее как-нибудь загладить свою вину, но при этом всегда лукаво усмехался, с весельем глядя на нахохлившуюся девушку.       И был единственным, кому она позволяла притянуть себя для поцелуя; был единственным, кто мог ласково называть её «моя Хабанеро», прежде чем увлечь в долгий и жгучий поцелуй.