Еwolucja uczucia

      У каждого в детстве бывали неловкие моменты, о которых было не слишком приятно вспоминать хотя бы потому, что они решительно не подходили к тому образу и восприятию самого себя, который складывался с течением жизни. И того вовсе казалось, что всё это происходило с каким-то чужим и непонятным человеком, никак не связанным со взрослой версией тебя.       Такие моменты бывали в детстве каждого. И это было абсолютно нормально.       Ханна в этом плане ничем не отличалась от других. Нет, даже в детстве она была замечательным ребёнком, спокойным и аккуратным. Но как и со всяким ребёнком, с ней были свои определённые трудности.       В частности, она просто ужасно ела.       Пожалуй, это была распространённая проблема у детей. Она не то чтобы прям отказывалась есть, но приём пищи мог растянуться долгими часами страданий над несчастной тарелкой. Ханна постоянно отвлекалась, не могла долго усидеть за столом, проявляя такое нехарактерное ей нетерпение. Казалось вовсе, что питалась она воздухом, ведь даже после изнурительных игр или — чуть позже — первых тренировок, она была совершенно не голодной.       Проблема эта, вернее, не проблема даже, а, скорее, небольшая трудность, следовала ещё с раннего детства Ханны, уже тогда сводя родителей девочки с ума практически в прямом смысле. — Ложечку за папу, ложечку за маму. Ну, открой ротик! — Какаши честно пытался терпеливо выполнить своё задание и накормить дочь кашей.       Та, однако, лишь упрямо отворачивалась, поджимая губы и кривясь, как только замечала начало движения ложки в свою сторону. Нетерпеливо дрыгала ногами и ёрзала, не меньше несчастного отца мечтая закончить эту пытку под названием «кормление». — Ты должна хорошо кушать, чтобы быть здоровой и сильной! Ну, давай! — Какаши честно пытался бороться до последнего, но начинание его предсказуемо потерпело сокрушительное фиаско.       И в этот момент на кухню вошла Сакура. — Что, Ханна до сих пор не поела? — удивилась она, тем не менее подойдя к мужу и забрав у него тарелку. — Как видишь, — вздохнул тот, признавая свою позорную капитуляцию. — Ладно, оставь это мне, — покачав головой, Сакура решительно взяла дело в свои руки, мило улыбнувшись дочери: — Ханна-чан, посмотри на маму!       Девочка повернула к матери голову и широко улыбнулась ей, приоткрывая рот. Сакура явно не собиралась упускать такую возможность, и несчастная ложка каши в следующее мгновение оказалась в ротике ребёнка.       Наступила немая сцена. Девочка с какой-то мольбой и надеждой посмотрела на отца, на что тот лишь поднял руки, оправдываясь перед собственным ребёнком: — Прости, но против твоей мамы даже я пойти не могу.       Тогда девочка перевела взгляд на Сакуру. Глаза её тут же наполнились горькими слезами обиды, и тут же на весь дом раздался громогласный плач.       Да, определённо, еда для Ханны ещё с тех далёких дней была больной темой.