Еwolucja uczucia

      Погода стояла тихая и безветренная. Начало весны было тёплым, теплее, чем обычно. Погода, располагающая к долгим прогулкам и праздному безделью в компании друзей или семьи. Неудивительно, что в этом месте было так тихо и безлюдно.       На кладбище было спокойно. Умиротворённо даже — идеальное описание атмосферы, царящей в этом безрадостном месте. Мало кто хотел приходить сюда по собственной доброй воле; все стремились оттянуть мгновение вечного умиротворения как можно на дольше.       Впрочем, мёртвые тоже нуждались в заботе.       Кладбище — не то место, где желательно быть ребёнку. Но Ханна в свойственном себе любопытстве и упрямстве всё равно увязалась за матерью. Сакура спорить не стала — она была уверена, что уважение к предкам следует прививать ребёнку ещё с детства, как бы тяжело и больно это ни было.       Они шли по ухоженной дорожке, проходя мимо бесконечного множества могильных плит. Ханна крепко сжимала материнскую руку, в тихом любопытстве и лёгком страхе вертя головой по сторонам, пока Сакура вела дочь в самый конец, практически на самый отшиб кладбища. — Куда мы идём, мама? — тихо поинтересовалась девочка, нарушая застоявшуюся тишину. — К твоему дедушке, — горько усмехнувшись, отозвалась Сакура, и странная печаль мелькнула в её глазах. — А кем был мой дедушка? — слегка склонив голову вбок, тут же спросила Ханна. — Он был великим шиноби, — откликнулась мать. — Он показал всем, что самое главное в мире шиноби это не миссии, а друзья, о которых всегда надо беспокоиться… — она усмехнулась с тихим теплом и остановилась, поворачиваясь к дочери: — Мы пришли.       Они остановились возле одинокой могилы, которая проросла мелкими цветами, обвивающими каменную плиту. Это было красиво, хоть и создавало впечатление того, что могила заброшена и забыта. Рядом с ней росло крепкое дерево, возле которого тёк едва заметный ручеек. На могильном камне же было высечено имя: «Сакумо Хатаке». — Мама, а если дедушка был таким великим шиноби, почему его могила в самом конце? — непонимающе нахмурившись, с искренним удивлением посмотрела на мать Ханна. — Никто сначала не принял его поступок. Его обозвали трусом, — присев на корточки, Сакура осторожно провела рукой по прохладному камню. — Прошли года, прежде чем Сакумо-сана признали героем, — поднявшись вновь на ноги, она подошла к дочери, легонько подталкивая её в спину, вынуждая подойти поближе. — Добрый день, Сакумо-сан, — вежливо поздоровалась Сакура, и Ханна затаила дыхание, глядя на могилу перед собой. — Это ваша внучка. Она пришла познакомиться с вами.       Ханна внимательно и заворожено смотрела на камень с высеченным именем. Неожиданно девочка сорвалась с места и подбежала к источнику. С трудом набрав там горсть воды, зачёрпывая землю и глину, она вернулась и вылила её на слегка привядшие цветы. Сакура с удивлением наблюдала за действиями дочери, в лёгком недоумении вскинув бровь. — Что ты делаешь, милая? — спросила она. — Дедушка попросил, чтобы я полила его цветы, — охотно откликнулась Ханна, широко улыбаясь. — Последнее время было мало дождей и снега и они начали вянуть. Но они очень нравятся дедушке. Он говорил, что эти цветы напоминают ему о доме, о том времени, когда он вместе с папой и бабушкой были семьёй.       Сакура вздрогнула от слов дочери, но тут же взяла себя в руки. Улыбнулась, погладив её по голове. Побыв ещё немного, убрав могилу, они в конце концов ушли, оставляя её позади.       Вечером Сакура рассказала мужу о произошедшем днём. Какаши задумался надолго, его глаза на мгновение вспыхнули серым огнём и тут же погасли. А уже следующим днём небольшой источник подпитывал живительной влагой цветы на одинокой могиле.       «Спасибо, Какаши», — Сакумо улыбается, растворяясь в мелких капельках воды.