Победитель получит все

Он моментально вскочил на ноги, и остальные взглянули на него с недоумением. — Послушайте! — настойчиво произнес он. — Вы это слышите? Он поднял руку в знак того, чтобы все затихли, и в следующий момент Девятый и Шестой оказались на ногах. — Что это? — спросил Шестой. Его взгляд тут же стал мрачным и решительным. — Что-то приближается! — объявил Девятый, сжав кулаки. Стук сердец отдавался в ушах Десятого, и он с трудом сохранял спокойствие. Но все врожденные инстинкты, бывшие в нем, поднялись на поверхность, пытаясь уравновесить его незащищенное психическое состояние. Он не знал, что приближалось к ним… но, судя по тому, как пока что обстояло дело, ничего хорошего ждать не приходилось. И не было никакой возможности подготовиться. Восьмой и Седьмой тоже поднялись, и все пятеро стали вглядываться в туннель, из которого исходил шум. Похоже, что-то двигалось… что-то пододвигалось ближе. — Что нам делать? — прошептал Седьмой. — Мы можем попытаться спуститься в какой-нибудь другой туннель, — предложил Девятый. Шестой нерешительно взглянул в направлении туннелей. Десятый затаил дыхание, переводя взгляд с одного на другого. «Решите уже что-нибудь», — хотелось ему крикнуть. Но никто не нуждался в дополнительном давлении. Затем, среди прочих шумов, Десятый услышал кое-что другое. То, что заставило его остановиться и заново обо всем подумать. — Разве это не… голоса? Шестой пристально посмотрел на него, затем резко кивнул. — Восьмой, со мной. Девятый, приготовьтесь идти с Десятым и Седьмым вниз по крайнему правому туннелю по моей команде. Никто не осмелился спорить, не было времени. Восьмой на секунду перехватил взгляд Десятого, прежде чем встать рядом с Шестым, и те вдвоем подошли к входу в туннель. — ЭЙ! — закричал Шестой, поразив их резкой сменой громкости. — ЕСТЬ ТАМ КТО? — ЭЙ! — вторил ему Восьмой. Никакого ответа, кроме эха их голосов, не последовало, но все знали, что их наверняка услышали. Они оба прошли дальше в туннель и скрылись из вида. Девятый смотрел им вслед, держась так, словно был готов в любую секунду сорваться с места, а Седьмой выглядел так, словно был не уверен, оставаться здесь или бежать и прятаться. Десятый, честно говоря, не знал, что бы выбрал он сам. Но если он действительно слышал голоса, то, возможно, их обладатели что-то знали. Может быть, они знали, как отсюда выбраться или что с ними случилось. Может быть, они могли помочь. «Или же это те люди, которые поместили нас сюда», — не мог не подумать он. Он слышал эхо голосов Шестого и Восьмого, отражающееся от стен, и разрывался между всепоглощающей жаждой хоть какого-нибудь ответа и инстинктом самосохранения. Эта идея была настолько глупой… но если они не будут рисковать, они, скорее всего, не получат никаких ответов. И остаться здесь значило ничего не решить. Внезапно опять послышался слабый шум голосов, и Десятый услышал, как Шестой и Восьмой немедленно ответили. Он шагнул вперед, не в силах удержаться, и Девятый даже не попытался его остановить — настолько он был сосредоточен на туннелях. Нельзя было разобрать слова, но было ясно, что завязался разговор, и Десятый обнаружил, что задержал дыхание. Кто это был? Друг или враг? И как они могли убедиться в этом? — Кто это может быть? — прошептал Седьмой, вторя его мыслям. Шепот только усилил шипение в его словах, характерное для рептилий, и Девятый бросил быстрый взгляд в его сторону. Седьмой опять вздрогнул, словно Девятый его ударил, и отошел к дальней стене комнаты, но не отвел взгляда от входа в туннель. Десятый не смог удержаться. — Он не виноват, что не похож на нас, — он понизил свой голос, пытаясь перехватить взгляд Девятого. — И он такая же жертва, как и мы. В этом Десятый был уверен. Мозг Седьмого был поврежден таким же образом, как и у них. У него тоже отсутствовали воспоминания… и он, очевидно, был настолько же напуган и сбит с толку, как и все они. На данный момент пятеро из них были единственными, кого они знали. Единственные союзники… при условии, что голоса с другого конца туннеля не принадлежали им подобным. Но, в любом случае, они все находились в одной и той же ситуации, и у них было достаточно дел и без того, чтобы затевать ссоры между собой. Девятый умышленно проигнорировал его, и Десятый замолчал, не желая его провоцировать. Не сейчас… Эхо голосов, поднимающихся по туннелю, становилось все слышнее, и они определенно звучали как разговор, хотя и нельзя было разобрать слов. Однако он смог определить, что как минимум один из голосов был женским, что только подогрело его интерес. Прошли минуты, и страх уступил место неудержимому любопытству. Десятый очень хотел узнать, кем были другие говорившие. Просто стоять и ждать было невыносимо. В туннеле раздалось эхо гулких шагов. Они все шагнули вперед, когда показался Восьмой, выглядящий одновременно и расстроенным, и радостно взволнованным. — Нашлись номера с Первого по Пятый, — сказал он, запыхавшись. — Что? — воскликнули хором все трое. — У нас прибавление, — пояснил Восьмой. — Еще на пять. — Десять, — прошептал Десятый, коснувшись плеча. Значит, он был последним. Было ли это важно? Уже можно было разобрать слова, и минутой спустя из туннеля показался Шестой, а за ним следом еще пятеро. Десятый не узнал никого из них, но это его больше и не удивляло. Они все были женского пола, что не должно было быть для него сюрпризом, но все же стало. Пять женщин, пятеро мужчин. Некоторый смысл в этом был. Тем не менее, это удивило его, учитывая, что, насколько он знал, он никогда прежде не видел женщин. Что его действительно поразило, так это то, сколько разных видов было среди них. Среди пятерых мужчин был только один другого вида. Но среди женщин только две казались людьми. Женщина постарше, с темными волосами, и молодая блондинка. Остальные три были совсем другими. Рядом с Шестым стояла высокая грациозная женщина с пестрой оранжевой кожей, и ее черты напоминали скорее лисьи, чем человеческие. Была там также невысокая девушка с серой кожей, которая тряслась всем телом, глядя на открывшуюся перед ней сцену. Наконец — и скорее всего, это было самым удивительным, — там была женская копия того же вида рептилий, что и Седьмой. Какое-то время никто не двигался. Все молча рассматривали друг друга. Женщины на одной стороне комнаты, мужчины на другой. Шестой стоял где-то посередине, словно выступая посредником, хотя и не произнес ни слова. Первым заговорил Восьмой. — Ну, давайте представимся, хотя это и не так просто, как кажется. — Некоторые рассмеялись, и напряжение слегка развеялось. Но только слегка. — Я Восьмой, — добавил он, закатывая рукав, чтобы показать татуировку. — Девятый. — Десятый. — Шестой. Когда пришла очередь Седьмого, он без слов приблизился к женщине, словно был неспособен отвести от нее взгляд. — Я Седьмой, — тихо сказал он, и его голос запнулся на «С». — Ты такая же, как я? Десятый не мог не бросить взгляд на Девятого, который отвел глаза. Скорее всего, большего извинения от него было не получить. Ответный взгляд девушки был полон такого же облегчения, и Десятый не мог представить себе, каково это было — увидеть подобного себе, даже если тот и был незнакомцем. Ему повезло, что таких, как он, было много. — Четвертая, — ответила она, показав отметину на руке. Она была выжжена, а не вытатуирована, из-за чешуи. При виде этого худощавая девушка с серой кожей затряслась еще сильнее, чем прежде, и рыдание сорвалось с ее губ. Старшая из женщин-гуманоидов издала тяжелый вздох. — Пятая, разберись с ней, — сказала она, и тон ее голоса был только слегка похож на просьбу. Молодая девушка-гуманоид, явно бывшая Пятой, уже подошла к девушке, обняв ее и уведя прочь от остальных. — Это Вторая, — оранжевая женщина покачала головой. — Она так ведет себя с тех пор, как очнулась, — добавила другая женщина-гуманоид, не сделав даже попытки понизить голос. — Кстати, я Третья. — А ты, получается, Первая, — сказал Шестой женщине с оранжевой кожей, и та кивнула. — Да. — Ее взгляд с любопытством задержался на каждом из них, и Десятый не знал, что думать о выражении ее янтарных глаз. Разумом он понимал, что не мог позволить себе доверять кому-нибудь полностью. Все они были незнакомцами, и, насколько ему было известно, любой из них мог оказаться врагом. Но он также признавал, что им необходимо сотрудничать. Следующие несколько минут ушли на обмен информацией, хотя конечный результат был менее чем удовлетворительным. Обе группы подтвердили, что ни у кого не было никаких воспоминаний, кроме этого места, что у всех были коммуникаторы, у всех были шрамы, у них не было никаких припасов, и никто ни слова не слышал от тех, кто их поместил сюда. Короче говоря, вместе им удалось узнать не больше того, что им было известно и по отдельности. Десятый не мог не удивиться тому, что женщины очнулись отдельно. Если бы их поместили вместе, разве это не сэкономило бы время тем, кто все это устроил? Но, опять же, ничего в этой невероятной ситуации не казалось соответствующим логической последовательности. Ничего в этом не имело смысла… и это не помогало его и без того перегруженному мозгу. Как и не помогало то, что каждый из них испытывал такое же смятение, хотя и в различной степени и выражающееся по-разному. От нечего делать он задумался, было ли различие реакций на ситуацию результатом остатка их истинных личностей, или же просто вызвано случайными обстоятельствами, сформировавшими их несуществующие личностные характеристики в момент пробуждения. Он не знал, и если бы стал об этом слишком много думать, то огромные пробелы в памяти опять вывели бы его из себя. Недостаток личной информации, отсутствие собственного «я». Все это пробудило бы панику, которой он пытался избежать. Нет, лучше было сосредоточиться на том, что происходило сейчас. Здесь, сейчас, в данный момент. В остальном не было смысла. Четвертая и Седьмой отошли в сторону, тихо переговариваясь, а Пятая все еще пыталась успокоить Вторую. Остальные собрались в середине комнаты, и Десятый засомневался в том, к кому подойти. Одна часть его хотела выяснить как можно больше информации, попытаться заполнить пробелы. Но больше никто не делал попыток помочь девушкам, и это показалось ему несправедливым. Он приблизился к двум девушкам, сидевшим в углу, убедившись, что не застиг их врасплох. Он слишком хорошо помнил, как сам отреагировал на прикосновение Восьмого, не заметив его приближения. Вторая прильнула к Пятой, пытаясь не плакать, но это ей не удавалось. Пятая пыталась утешить ее, как могла, но Вторая не обращала внимания. — Эй, — тихо сказал Десятый, присев перед ними. Вторая съежилась и отодвинулась, словно ожидая удара, и Пятая посмотрела на него с укоризной. Все же, раз уж он начал разговор, можно было с тем же успехом и продолжить. — Ты Вторая, верно? — Это не мое имя, — всхлипнула та. Приглядевшись, Десятый решил, что она была самой юной из собравшихся. Когда же она отвернулась, он заметил ее шрам. В сочувствии, Десятый ощутил пульсацию в его собственном, не прекращающем болеть, шраме. — Я знаю, что не твое, — согласился Десятый. — Но это номер на твоей руке, не так ли? — Ты это и так знаешь, — пробормотала она, чуть приподняв голову с плеча Пятой для того, чтобы взглянуть на него одним глазом, и он слегка улыбнулся. Даже в таком эмоциональном состоянии она была не глупа. — Верно, — согласился он. — Я Десятый. Ну, то есть, это мой номер. Он замялся, не зная, что еще сказать, но Пятая перехватила его взгляд и ободряюще кивнула. Ее глаза уже не выражали упрека. Уверившись благодаря этому, что не полностью потерпел неудачу, он нерешительно протянул руку и дотронулся до плеча Второй, убедившись, что она видит его движение. Она вздрогнула и прижалась к Пятой, но не отбросила его руку. Вместо этого она повернула к нему заплаканное лицо. — Я ничего не могу вспомнить! — вскричала она, и он увидел, как ее глаза опять наполнились ужасом. Это напомнило ему собственные эмоции, когда он только очнулся. — Я знаю, — согласился он. — И я тоже. Никто из нас не может. — Просто… просто пустота. — Она попыталась сделать глубокий вдох и, в конце концов, поперхнулась. — Я не… Я не могу дышать! — Конечно, можешь, — тихо сказала Пятая. — Ты знаешь, что можешь, Вторая. — Мы здесь, рядом с тобой, — добавил Десятый, сказав первое, что пришло ему в голову. Не то чтобы у него был большой опыт в этом. — Сейчас, когда вы нас нашли, мы все вместе. И мы вместе это сделаем. Он хотел пообещать ей, что ничего плохого с ней не случится, но как? Как он мог это пообещать, когда все было плохо? Когда он не знал, что с ними случится в будущем? Он не собирался врать просто для того, чтобы ей стало легче. Однако ложь не понадобилась. Вторая уже, казалось, взяла себя в руки, истощив весь запас эмоций на данный момент. Десятый ничуть не винил ее за панику. Когда чувствуешь, что твой разум стерт, нервный срыв кажется вполне разумным решением. Но, как сказал Восьмой, паникой ничего не решишь. — Мне это не нравится, — наконец пробормотала она, и Десятый с Пятой одновременно улыбнулись. Это было еще мягко сказано. — Я думаю, это никому не нравится, — спокойно сказала Пятая. — Что нам делать? — Очень хороший вопрос, — сказал Десятый. Он перевел взгляд со Второй на Пятую и увидел в глазах последней мрачное подтверждение. И понял, что она подумала о том же, что и он. «Что же нам сейчас делать?»