Грязь и не только

Позже, заходя в подъезд своего дома и направляясь к рядам почтовых ящиков, Джо надеялся, что не найдет ничего. Но обнаружил письмо. - Какого черта? - тихо высказал он бумажному конверту без обратного адреса. Руки моментально вспотели, под ребрами поселилось неприятное чувство. Джо хорошо представлял, что лежит в этом письме. Он хотел закинуть его в портфель, а утром передать Кенту. Но оказавшись в пустой квартире, Джо передумал. Он так и не смог спрятать письмо, и оно лежало на пустом столике в гостиной, слепя глаза белизной конверта. В нем могло быть что-то важное или жуткое. Джо ходил кругами, не решаясь снова вламываться в личную жизнь Кента. А чужеродный шепот все стучал в висках: «Ты не сможешь, не справишься». Наконец, Джо решился. Конверт был толще других. В нем лежало двенадцать снимков, что значило особенный интерес преследователя к этому эпизоду интимной жизни Кента. На первых снимках Джо рассмотрел на заднем плане чьи-то силуэты и смазанные руки-ноги находившихся ближе к камере людей. Наверняка, снималось в клубе. Свет падал пятнами, а позы были похожи на танец. Значит, сталкер рискнул снимать в полном людей помещении. Но стал ли он увереннее в себе, наглее или забылся, Джо не понял. На фотографиях Кент танцевал сразу с двумя мужчинами, и на всех троих было подозрительно мало одежды. Из обычного клуба их выставили бы за нарушение общественного порядка, значит, Кент был на какой-то тематической вечеринке. Версию подтверждало то, что на втором и пятом кадре мужчины обмазывали Кента краской, выводя на его руках, груди и спине неровные узоры. На третьем и четвертом – Кент рисовал кривые полосы и завитки на своих партнерах. Люди вокруг, если Джо правильно разбирал нечеткие пятна, были заняты тем же. А на шестом снимке никто уже не водил грязными пальцами по открытым участкам кожи. Сталкер снова не стал снимать лица мужчин. По всему было видно, что они его не интересовали, были лишь инструментом для сублимации влечения к Кенту. От мужчин в кадре остались только руки, неприлично ласкавшие Кента через ткань джинсов. Один мужчина гладил Кента спереди, второй сжимал сзади, и, судя по запрокинутой голове констебля, тому это нравилось. Джо ослабил галстук, закрыв глаза, досчитал до десяти. Зрелище казалось ему непристойным и диким. Но на следующих фотографиях люди вокруг Кента и его партнеров исчезли, свет стал однородно скудным, а помещение - меньше. Начиная с седьмой фотографии, сталкер документировал то, как именно и в каких позах Кент занимался сексом сразу с двумя мужчинами. И на этот раз акценты на снимках все время менялись. Кент то стоял на коленях, ублажая ртом обоих мужчин. То кадр выхватывал, как партнеры беспорядочно гладили его тело. То люди на снимке сливались в единый комок переплетенных рук и ног: так, что Джо пришлось приглядеться – Кент мешком висел на одном из мужчин, обхватив его бока ногами, а второй сзади прижимался к нему бедрами. То мужчины менялись. Джо разве что чудом мог различить партнеров Кента, они казались одинаковыми: практически одного роста, комплекции. Только волосы у одного были светлыми, наверное, русыми, как у самого Джо, а у второго - темнее, скорее всего каштановыми или темно-рыжими. Неприятное ощущение масляной липкости вернулось. Джо долго мыл руки, перебирая и упорядочивая в голове новые факты. Количество фотографий говорило о том, что для сталкера этот эпизод – нечто особенное. Но что его зацепило? Двое мужчин? Краска? Быть может, преследователь увидел в ней возможность поставить свою метку? Или же - Джо было противно от этой мысли - сталкер выбирал то, что вызовет у него большее отторжение. А ночью Джо снился муторный, серый сон. Он брел куда-то, все время сворачивая. Один узкий и темный коридор сменялся другим. Стены давили. Джо безуспешно ослаблял галстук, расстегивал верхние пуговицы рубашки, стаскивал с плеч пиджак – ему было нечем дышать в лабиринте. Потом он вышел к пятнам такого же серого цвета. Они вертелись по кругу, слепили. И Джо запутался в них, закрутился, исчез. Стало темно и влажно. Узкие стены раздвинулись, испарились. Чернота начала выцветать. Из нее проступили тени и силуэты – оживленная улица, середина дня. Только краски казались блеклыми, а люди - похожими на призраков. Но вот в безликой толпе промелькнула кудрявая макушка. Призраки поплыли, оставаясь позади. Поднялся ветер, встрепал черные волосы Кента, бросил ему в лицо отросшие пряди. Кент поморщился, отбросил волосы назад и отвернулся. Он пошел сквозь безликую, колыхающуюся толпу. И некто пошел за ним. Некто следил за Кентом. Некто смотрел на его шею. И когда Кент остановился, некто приблизился. Он поднял руки, намереваясь сдавить ими шею Кента. Черная кожа добротных перчаток легла резким контрастом поверх белого горла. Руки сжались. И Джо проснулся. Он долго лежал, хватая ртом воздух, а после не смог уснуть. Выходя из дома следующим утром, Джо поморщился от порыва холодного ветра и достал из карманов пальто свои перчатки. Черные, кожаные – те же самые, что он видел во сне.