Ангельское прикосновение

- Дин, ты не видел Машу? Она собиралась позавтракать с нами. Во время той беседы парень четко дал понять, как относится к девушке, и ему невыносимо хотелось узнать, что думает о нем сама Маша. Но она не спустилась к завтраку и пропустила вчерашний ужин. Интуиция глубоко внутри подсказывала, что что-то приключилась. Он направился к номеру девушки и, постучав в деревянную дверь, так и не дождался ответа. Стук за стуком, более требовательнее, сильнее, но никто не отворял. Пользуясь своими талантами, он взломал замок с помощью скрепки, взятой из кармана джинсов, и вошел внутрь номера люкс. Он был пуст, и постель застелена. - Сэм, - прокричал Дин брату. На что тот мгновенно оказался рядом, - ее нет. *** - Может, она пошла погулять. - Не предупредив? Она должна была это сделать. Хотя лучше пусть так, чем что-то стряслось с ней. Дин уже битый час мерил шагами комнату, а попытки дозвониться на запомненный почему-то наизусть номер телефона девушки были тщетны. В Аду ведь телефон не ловит… Волнение в душе парня росло с каждым тиканьем настенных часов и преумножалось в разы, когда очередной звонок сопровождался ответом автоответчика. - Может, ее вызвал ее наставник Ян? - Сэм, я устал от этой игры в «а, может». - Дин, Маша тоже стала мне дорога, и я тоже переживаю. Но от лишнего волнения, от того, что ты ходишь туда-сюда по номеру ничего не изменится. - Маша не могла просто от нас уйти. - А, может, она устала от постоянных твоих подколов? Дин, наконец, присел на кровать и потер лицо руками. Ему казалось, что они с Машей вчера решили этот вопрос. И он вспомнил улыбку девушки в ответ на его откровение, от чего от слов брата душу пронзили стальные иглы предательства. - Позовем Каса, - предложил Сэм умную мысль. После недолгих возгласов в прошении присутствия ангела рядом с братьями, он, к счастью, сошел к ним с небес. - Кас, знаешь, где Маша? – задал вопрос Сэм. - В Аду, - односложно ответил ангел, - я послал ее туда, - реакция старшего не заставила себя долго ждать. Дин мгновенно слетел с кровати и схватил Каса за отвороты рубашки. В глазах читалась ярость, такая жгучая, никогда не возникающая ранее в его добрых глазах, а сейчас воспоминания об Аде пронеслись в его мозгу, и нахождения маленького невинного ангела в этом кошмаре порождало в Дине невыносимое чувство страха за нее. Он с ненавистью смотрел на друга и не мог поверить его словам? Как он посмел подвергнуть Машу пребыванию внизу, увидеть все ужасы этого места и больше никогда не остаться прежней: доброй, милой с неким ребячеством потрясающей девушкой Марией Авериной. Как он смог сотворить с ней такое? Дин четко понимал неравенство в силе ангела и человека, но не мог отступить. Хотя даже держать друга за грудки вызывало отвращение. От ближайшего конфликта накалившуюся до огня в воздухе атмосферу спасла Маша своим появлением. На глазах девушки Дин заметил слезы, и его сердце сжалось в комок. Чувство ненависти к поступку друга начало понемногу отступать, и ему на смену пришло ощущение спокойствия. Она жива и смотрит на мир все теми же глазами. Она сильная, и на тот момент парню показалось, что ничего не могло ее сломать. Он обнял ее так крепко, как только мог, пытаясь не сломать хрупкое тело. Она пахла яблоками с карамелью, вовсе не Адом. - Ты чего? – с недоумением спросила Маша, все же отвечая на приятные объятия. Ей так нравилось, когда Дин был мил, без ухмылок, без обижающего сарказма, просто показывая всю свою искренность и погружая Марию в поток нежности без возможности возвращения из ее чарующего омута. - Я так волновался, - шепнул он ей на ухо, обжигая кожу своим прерывистым дыханием. *** Около двух часов девушка прорыдала в подушку. Закрывая глаза, ей виделись несчастные люди, просящие о вызволении из обители зла. И не помочь, и не уберечь их… Маша четко осознавала, что они заслужили пребывание там своими недостойными поступками, но пытки изо дня в день все больше убивали в них людей. Существа с пустым взглядом и навсегда поселившимися страданиями в их вечной жизни. Веки вновь опускаются под тяжестью сна, и мозг пронзает истошный вскрик мужчины за одной из адских дверей. Темнота окутывает сознание, а уши терзают громкие стоны и мольбы. «Дин… как же он мог прожить там года и не потерять себя? Остаться сильным? Продолжать радоваться мелочам, как маленький ребенок лет пяти? Шутить? Он большой молодец, истерпев столько лет мучительных пыток, а я развожу сопли от десяти минут нахождения там и ломаюсь медленно по осколкам, которых вовек не собрать воедино…» Подушка вновь мокнет от непрекращающегося потока слез. Он обнимал ее долго, не желая отпускать, думая, что в его объятиях ей безопаснее всего. Она думала аналогично. Было тепло и слишком комфортно. Она всегда мечтала о таком человеке, чье только лишь слово смогло успокоить в одно мгновение. А прикосновение унять дрожь. Так и было сейчас. Весь Ад словно стерся из памяти, будто бы ничего и не происходило, были только крепкие руки, постоянно держащие в руках оружие, но не утратившие умения дарить нежность. Его забота заставляла трепетать сердце. Сейчас она не чувствовала себя младшей сестричкой Сэма и Дина, а ощущала себя неотъемлемой частью жизни старшего. И Дин думал также. Их мысли и чувства сейчас были на двоих. Эти объятия сказали больше, чем слова, и подарили гораздо больше. Словно только сейчас они по-настоящему рассмотрели друг друга. Словно только что херувим Купидон пустил свои стрелы и попал в цель. Словно только сейчас их существование приобрело смысл. Словно только что они нашли свое место в жизни… Объятия оборвались, и моментально нахлынули страх, жуткие воспоминания. Защитный купол, отделявший ее от всего мира, испарился вмиг. Она кричала, пытаясь выплеснуть все свои эмоции, задыхалась от слез. И лопалась посуда, трескались стаканы, разбивались окна номера, люстра рухнула на паркет. А в голове вновь вперемешку слышались голоса: «Мне больно! Спаси!», возгласы хриплым басом «У каждого свой Ад» и на прощание пугающая фраза библиотекаря Филиппа «Твое место здесь, Мария».