Дальше... Что будет дальше, я не знаю... Если придумаешь, напиши мне, Может быть, я прочитаю... Звери - Дальше
Ирка.
- Ириш, Ирочка. Ира! Не смей, слышишь? Ира, не смей! Ира, мать твою! В отчаянии говорила Танька, лихорадочно ища взглядом пути отступления. Богдан тихонечко подыхал на полу после моей первой истерики. Сейчас как вы уже, наверное, догадались, подступала вторая. Я сидела в кухне на диване и теребила в руках платинового дракончика. Перед глазами против моей воли являлись кровавые картинки, на которых моего дракошу обязательно обижают. «Обижают» это мягко сказано. Нервы сдали, изнутри резко тряхнуло, рот скривился как у жабы, и… солёные слёзы хлынули из глаз непрекращающимся потоком. - Они его убьююююют, - провыла я. - Я тебя сейчас сам убью, - просипел с пола Богдан, за что тут же огрёб от Таньки. Друзья, ничего не знающие о страшном Ирие, жестокой Табити, кровожадном Грэйгле и чокнутом Варгане, никак не могли понять, почему я рыдаю и почему в супермаркете Айта должны убить. Естестенно ни в каком супермаркете супруг не был, а уже как два часа находился в Ирие. Оснований на то, чтобы считать супруга живым и здоровым, у меня не было, потому-то я и заливалась горючими слезами. - Ир, а почему его должны в магазине убить, а? – осторожно садясь рядом со мной, спросила Танька. – Ну, да, я согласна, что Новый Год через три дня, всех вдруг озарило, что надо что-то покупать, у кассиров наверняка нервный тик, но всё же? - Он в Ириеееееее, - не совсем адекватно пояснила я и ткнула пальцем почему-то в дверь. - Какого лешего он там забыл? – ожил Богдан и аккуратно принял сидячее положение. - Его там обижаааааааюююююют! - Ага, - хмыкнул здухач, - дразнят и конфет не выдают. Дотянулась рукой до половника, скромно лежащего на краю стола, и треснула им Богдана по лбу. Здухач схватился за ушибленную часть тела и вновь отправился в нокаут, развалившись на кухонном полу в форме звёздочки. - Тань, мне страшно, - всхлипнула я. – А вдруг с ним что-то случится? - Ириш, давай мы паниковать не будем, - очень спокойно и аккуратно подбирала слова подруга, разговаривая со мной как с душевнобольной. – Особенно ты, - она скосила взгляд на мой животик. – Давай ты мне лучше расскажешь, что у вас там за это время произошло, куда вы вляпались, и почему твоего ненаглядного должны убить. - Табити – стерва самовлюблённая, которая меня травить пыталась через одну такую же стервозную змеицу, Грэйгл – Великий Земляной Червяк вообще тот ещё услужливый придурок, внук его – Великий Воздушный Маразматик – Варган пытался меня изнасиловать и взять меня в жёны, но Айт с ним подрался и доказал что никому меня не отдаст. Но на этом он не остановился и вчера пришёл к Айту с ультиматумом – либо Айт отказывается от всех званий и прав на престол либо этот идиот убьёт меня, а вместе со мной и нашего малыша. - Жесть, - донёсся слабый голос Богдана с пола. – Это получается твой, Айт остался с голой зад…, - Богдан быстренько заткнулся, не успев договорить, стоило его взгляду вновь зацепиться за мою руку, в который я продолжала сжимать угрожающий половник. – Всё, понял, не дурак! - Это я во всём виновата, - обреченно выдохнула я и криво усмехнулась. – Если бы не я и наша встреча, то было бы сейчас всё нормально. Он женился бы на какой-нибудь знатной змеице, избежал всех этих проблем, дурацкой жизни на два мира и этих условий. - Ира, ты меня, конечно, извини, если я тебя сейчас обижу, но ты кретинка, - серьёзно проговорила Танька, смотря на меня укоряющим взглядом. – Тебе никогда не приходило в голову, что ему это всё не нужно? - В смысле? – переспросила я, всё ещё не переставая шмыгать красным носом. - В коромысле, блин! Ирка, очнись, ты уже! Если бы Айту было бы всё это не нужно, он бы спокойненько вернулся бы в свой Ирий, наплевал на тебя и даже бы не вспомнил! А то ж ведь дракончика тебе подарил, прилетел тогда от Дъны спасать, на День Рождения прилетел, во снах всегда приходил! Думаешь, надо было ему всё это делать, если бы ему было на тебя глубоко плевать? Ир, пойми он не дурак и прекрасно знал, чем всё это закончится, он прекрасно знал, что выбор ему предстоит делать между тобой и престолом и сейчас, когда он его сделал, ты должна быть счастлива, понимаешь? Должна быть счастлива от осознания того, что всё это было всерьёз, что это не было романом на один день с человеческой ведьмой, которая доверила себя и свои чувства наглому змею! Дурочка, - совсем беззлобно закончила Танька и мягко улыбнулась. - А чё это ты его так защищаешь? – встрял Богдан, чем разрушил всю лирическую композицию. - Богданчик, ты непроходимый тупица, - приторно сладко произнесла подруга и запустила в него моим половником. Богдан чудом успел увернуться. А уже в следующее мгновение на Таньку вылился поток некультурных слов, жаргонизмов и неприличных сравнений. Подруга такого простить не могла и потому вскочила с дивана и погналась за Богданом, который давал драпака от разъярённой ведьмы. Проводила эту сладкую парочку растерянным взглядом и не менее растерянно посмотрела в окно. На улице шёл мелкий снег, а градусник термометра показывал минус двадцать три. Провела кончиками пальцев по холодному стеклу, повторяя морозные узоры. Мозг наконец-то взял управление над ситуацией и поспешил детально разъяснить мне Танькин проникновенный монолог. Разъяснил. Поняла. - Ир, ты чего зависла? – Танька помахала ладонью у меня перед глазами. – Ты с нами идёшь или дома посидишь? - Чего? Куда? - В магазин с нами идёшь? До нового Года три дня, а у тебя из новогодних продуктов только два гнилых мандарина. - Не, там холодно, а мне простужаться нельзя, - пожала плечами. - Точно. Тогда давай цепляй на лицо улыбчивую рожицу и иди нам с Богданчиком напиши список продуктов. Спустя полчаса закрыв за этой сумасшедшей, но до боли родной парочкой дверь, наблюдала из окна, как Богдан незаметно набирает в ладонь горсть снега и, ни чуточку не задумываясь, кидает её в Танькину спину. Подруга от такой неожиданности поскальзывается на небольшой ледяной дорожке, смешно взмахивает руками и под громкие проклятия опускается на пятую точку. Благо, длинный тёплый пуховик смягчил ей падение. По двору разносятся её дикие страшные вопли, в которых она обещает убить Богдана самым зверским и кровожадным способом. Если правильно расслышала, то под асфальтоукладчик его запихать. Усмехнулась, задвигая штору. Решив как-то отвлечься от беспокойных мыслей, достала картошку, промыла её, начистила, порезала и бросила на сковородку. Та зашкворчала, зашипела, стоило мне вслед за картошкой добавить туда масла. Накрыв сковородку стеклянной крышкой, немного убавила огонь, и всё ещё следя за ней, достала из холодильника два помидора, капусту, болгарский перец и майонез. Порезав все вышеперечисленные овощи, сложила их в пластмассовую глубокую ёмкость, заправила майонезом, перемешала и поставила миску на стол. Звук открываемой двери заставил меня подпрыгнуть на месте, стащить с себя фартук и со скоростью света (ага, как же) броситься в прихожую. Заметив пришедшего, разочарованно вздохнула. Паша, широко улыбающийся, с порога объявил: - Я съезжаю! - Попутного ветра, - озлобленно пробурчала я и вернулась на кухню под ошеломленный взгляд богатыря. Обидевшийся богатырь демонстративно прошлёпал в грязных ботинках по гостиной, оставляя на светлом пушистом ковре чёрные разводы. Ах, ты ж, дрянь! Схватила подсолнечное масло и лёгким движением руки полила им ступеньки, пока Паша, гремя чемоданами, собирал свои вещи и укорял меня в безнравственности и глубокому безразличию к гостям. Безразличию, говоришь? Так я уже исправилась! Мстительно улыбаясь, заняла место у плиты и перемешала картошку. Минут через двадцать послышались твёрдые шаги, бодрый голос богатыря, который, кажется, разговаривал по телефону и даже не подозревал о своей полосе препятствий. Специально отойдя от плиты, дабы видеть долгожданное шоу, внимательно наблюдала за богатырём. Вот нога в чёрном дорогом ботинке ступает на политую маслом ступеньку, стремительно поскальзывается и… шарах! Неудачливый Паша грянулся на ступеньки и по крайне скользкой маслянистой дорожке скатился с лестницы в обнимку с чемоданом, цепляясь за него ногами, руками и даже зубами! Под моё издевательское - «Навещу тебя, может быть, в больнице», он промчался мимо меня на нехилой скорости и под громкие вопли. И всё бы закончилось весело, даже в анекдот перешло, если бы не звук открывающейся двери и появление на пути Паши крайне неадекватного супруга… Айт, прибывающий в крайне ненормальном состоянии, снял куртку и уже собирался повесить её на массивную вешалку с тяжеленным зеркалом, как дико орущее недоразумение с кодовым названием «Паша-кретин» не врезалось прямо ему в ноги. Айт, который в это время как раз собирался повесить куртку на крючок оказался сбит, но дабы избежать падения супруг из инстинкта самосохранения рванул крючок вешалки на себя… За этим кошмаром что-то подозрительно щёлкнуло, проскрежетало, прошуршало и тяжеленная вешалка, вместе с зеркалом рухнула на супруга и богатыря. Я завопила от ужаса, роняя деревянную лопаточку на пол и закрывая лицо руками. - Ир, ты чего так вопишь? - последнее слово, вбежавшая на скорости света Танька, произнесла уже шёпотом. За подругой в дом внёсся Богдан продолжающий стискивать в руках два гигантских пакета с продуктами. Замерев на пороге, они переводили нечего не понимающие взгляды то с вешалки, то на меня, то опять на вешалку и так несколько раз. - А я говорил, что руки у твоего змея не из такого места растут, - удовлетворённо произнёс Богдан, смотря на валяющуюся поперёк коридора вешалку, куски штукатурки, осколки разбитого зеркала и мелкий строительный мусор. - Я ж, блять, убью тебя! – угрожающе раздалось из-под вешалки. Богдана заметно перекосило, а самодовольная рожа поспешила замениться безысходной и зелёной. Не знаю, чего испугался здухач больше - шевелящейся вешалки, которая начала угрожающе подниматься не то интонации, которой была произнесена коротенькая фраза и главное кем она была произнесена. - Ир, а что тут вообще происходит? – онемевшими губами проговорила Танька, аккуратно переступая страшный погром и пробираясь ко мне. - Я их, кажется, убила, - так же тихо проговорила я, наблюдая за тем, как на полу образовывается чёрная кровавая лужица. Богдан аккуратно подошёл к павшей вешалке, потянул её, пытаясь поднять. Под его ботинками раскрошились особо страшные осколки зеркала, вынуждая меня вздрогнуть и бессильно осесть на диванчик. Танька побежала за нашатырным спиртом, но принеся его, поняла, что вся аптечка здесь будет более выгодна. Богдан тем временем вместе с главными страдальцами поднял вешалку и тут же поспешил пройти на кухню. Моему взору открылся чудесный вид, состоящий из дико матерящегося супруга и бледного Паши, который по инерции продолжал стискивать в объятиях чемодан, не забывая при этом нервно грызть его. При всём при этом, Паша, почему-то, очутился на Айте. Такой наглости супруг простить богатырю не мог и потому пинком сбросил его с себя, заставляя неудачливого богатыря прочесать мордой по паркету и нажраться осколков. - Ира, мать твою, какого чёрта ты здесь творишь?! – прорычал Айт так, что я мигом вышла из ступора и вместе с Богданом попыталась найти укромное местечко, в котором можно было бы избежать неумолимо надвигающегося шторма. - Айт, ты прости, пожалуйста, - я подошла к супругу, который, наконец, поднялся и судорожно схватился за дверной косяк, стараясь вновь не свалиться. – Я просто Паше отомстить решила. - Тва-а-а-а-арь, - простонал-прохрипел богатырь, услышав своё имя. - Рот закрой! – рявкнул супруг, заставляя богатыря стремительно отползти в сторону. - Воооот, - протянула я. – Откуда я знала, что ты именно в тот момент зайдёшь, когда он с лестницы катился! - Ледышка, - аккуратно встряла в разговор Танька, протягивая супругу, завёрнутую в полотенце замёрзшую бутылку воды. Айт прижал бутылку к затылку, прошёл в гостиную и плюхнулся на диван с болезненным вздохом. Посмотрела на супруга сверху вниз и тихо ахнула. - Что? – Айт вскинул голову и осмотрелся в поисках объекта моего удивления. - Это эти скаты облезлые тебя так? – яростно выдохнула я. - Нет, это ты и Паша, - поморщился супруг. - Я не о том, - провела кончиками пальцев по непривычно коротким взъерошенным волосам. – Я про волосы. - Надоели, - как ни в чём не бывало, пожал плечами супруг и криво улыбнулся. Я как завороженная продолжала касаться коротких мягких прядей и глупо улыбаться. Признаюсь честно, никогда не представляла Айта с короткими волосами, но теперь, когда представила, увидела и даже потрогала, поняла, что безумно нравится. Черты лица стали человечней, мягче, нежней или это просто из-за того, что он для меня и так самый любимый и самый лучший? Пока я привыкала к новой причёске супруга, он вернулся к своему любимому занятию, а именно прижался ухом к моему животику и с умильной улыбкой на лице слушал самую прелестную мелодию на свете – сердцебиение нашего маленького крохи.Айт
- Айт! Сквозь сон пробился Иркин вопль, а затем меня наградили ударом подушкой по голове. С трудом разлепил веки и заставил мозг работать. На каком-то автомате нащупал рукой мобильник и, уставившись на дисплей, разглядел время. Семь утра. Спасибо, что не пять. - Айт! Ты меня слышишь?! - Тебя вообще трудно не услышать, - хриплым после сна голосом отозвался я и несколько раз проморгал. - Ты должен мне помочь. Срочно. - Семь утра, Ира, - как можно спокойнее попытался донести я до ведьмы, в руках который обнаружилась тушка курицы. - Ты мне обещал помочь с новогодними блюдами, - она демонстративно потрясла перед носом злосчастной курицей. – Сегодня тридцать первое! Вставай! - Это не повод вставать в семь утра. - Скоро гости придут! – не отставала Ирка. - Через пятнадцать часов. - Я жду, - поставив перед фактом, Ирка с широкой улыбкой удалилась из комнаты.***
Вам когда-нибудь приходилось видеть двух истошно орущих ведьм, злющего пунцового здухача и совершенно сонного дракона скромненько сидящего за столом и нарезающего колбасу для оливье? Не видели? Тогда считайте, что вам повезло, а ваша психика осталась не потревоженной… - Богдан, быстро оделся и кинул свою тушу в магазин за зелёным горошком! – воинственно махая половником, командовала Танька, успевая ещё параллельно нарезать копчёную грудку для салата. - Тебе надо ты и кидай! – тут же отозвался Богдан, который с глубоко оскорблённым видом сидел напротив меня и чистил картошку. – И вообще я не виноват, что ты склеротичка и забыла позавчера купить этот грёбаный горошек! - Метнулся в магазин! – совсем не мило и совсем не скромно рявкнула дарёная. - Метнулся, метнулся, - бурчал здухач передразнивая. – Хорошо хоть в сексе не командует. Ирка подавилась соком, Танька опешила и растеряла всю свою пылкость с сарказмом, а Богдан довольно улыбнулся, но всё-таки пошёл выполнять просьбу. Вскоре единственным звуком, нарушающим создавшуюся тишину, был включённый миксер. - Без комментариев, - попросила Танька и в растерянности продолжила нарезать куриную грудку. - Да тут и не скажешь ничего, - так же растеряно произнесла Ирка и посмотрела на меня. В ответ пожал плечами, намекая на то, что мне глубоко по барабану на сугубо личную жизнь дарёной и здухача… - Ты где был, придурок?! – чуть ли не плача орала Танька на вернувшегося спустя час Богдана и успевшего где-то упасть и заполучить синяк на всю морду. - Танюш, ну там просто скользко очень, - пытался оправдаться Богдан и как-то успокоить ведьму. - Скользко?! Скользко?! - Чего они там расшумелись? – Ирка выглянула в коридор. – Мне горошек вообще-то нужен. - Боюсь, им сейчас совсем не до твоего горошка, - проговорил я, наблюдая за тем, как Танька колотит здухача кулачками по груди и плечам. Ирка вздохнула и перевела взгляд на тазик котлет. Нет, вам не почудилось. Тазик. Железный глубокий тазик был наполовину заполнен котлетами. - Сколько уже? - Шестьдесят восемь, - с ненавистью кладя в тазик ещё одну котлету, прошипел я. - Как думаешь, хватит? – Ирка с сомнением смотрела на творения из фарша. - А тебе не кажется что это перебор? - Перебор? Наоборот, недобор! Смотри, придут богатыри, ведьмы, вовкулаки, папа с бабушк… - Ирка осеклась и поспешила проглотить два последних слова. - Кто? – переспросил я. - Папа с бабушкой зайти обещали, - она невинно улыбнулась и тут же выдала. – Они собираются тут домик купить. - Зачем? – максимально спокойно спросил я. - У нас скоро малыш родится, - начала она, - и поэтому папа с бабушкой хотят быть причастны к его детству. Что плохого в том, что мне будут помогать мне по хозяйству, с внуком играть и вообще просто быть рядом? - А давай они будут раз в год приходить? Одним днём и поиграют, и по хозяйству помогут, и побудут рядом? - Что совсем не рад? – Ирка, закусив нижнюю губу, смотрела на меня. - Пойду и расплачусь от счастья! - Ну не вредничай, - она подошла ко мне и обняла за шею. – Я тебя люблю.***
- Три салата, курица, сто пять котлет, пюре, рыба запеченная, закуски, фрукты, четыре торта, напитки, - проговаривали в унисон Ирка и Танька. Богдан тихонечко сидел в углу кухни и разматывал трёхметровую гирлянду, которую на горе здухача Танька разыскала где-то в подвале дома. Судя по его выражению лица, он на ней сейчас повесится. Вон там, в уголочке прямо. Ирка с Танькой не отходили от праздничного стола и спешили украсить его к приходу гостей свечами в подставках, еловыми ветками и серебристым дождиком. Испытав непривычную жалость, подсел к Богдану и начал помогать ему с гирляндой. Тот тихо матерился и жадным взглядом косился в сторону ножниц. Проследив за его взглядом, Танька мстительно улыбнулась, убрала с поля видимости ножницы и поцеловав парня в макушку, унеслась вслед за Иркой переодеваться. - Я на ней щас повешусь, - в лучших традициях змиев прошипел Богдан, в очередной раз, затянув узлы на шее, пальцах и ноге. - Тебя Танька оживит, и второй раз повесит, - усмехнулся, наблюдая за тем, как гирлянда уже успела опутать мою руку от локтя до запястья. - Ага, а потом в другое место перевесит, чтобы я ей не мешал новогоднее поздравление президента смотреть, - поддакнул он, и каким-то чудом сумел избавиться от узлов. Пока мы с Богданом увлекательнейшим образом распутывали идиотскую гирлянду, Ирка с Танькой уже успели переодеться и вновь закружиться у новогоднего стола. - Всё! – с какой-то особенно зловещей улыбкой на лице проорал Богдан, вскидывая руку с распутанной гирляндой. – Куда её вешать? - Богданчик, на задницу себе её повесь! Я тебе, что сказала двадцать минут назад? Правильно, что она не нужна. Богдана ощутимо перекосило, глаз задёргался, а руки начали угрожающе сжиматься и разжиматься. - Что? – вкрадчиво переспросил он. - Ружьё через плечо! Не нужна мне гирлянда! – улыбнулась Танька. Выскользнул из гостиной и пошёл на кухню, оставляя Богдана душить дарёную этой самой гирляндой. Зайдя на кухню, заметил Ирку, неестественно опирающуюся на стол. - Ириш, ты чего? – подошёл к ней. Она обернулась, заставляя меня отшатнуться. Чёрные зрачки были расширены настолько, что умудрились полностью скрыть изумрудный цвет, губы вздрагивали, а лицо заливала мучительная бледность. Ладонь, которую она держала у живота, оказалась перепачкана в крови. Сердце неровно пропустило удар. - Айт, - тихо проговорила она, - у меня, кажется, кровотечение. На глаза навернулись слёзы, она прерывисто выдохнула, продолжая смотреть на трясущиеся окровавленные руки. - Тихо, - подошёл к ней и сжал её ладони. - Он не умрёт? - Не умрёт, - выдохнул я. – Таня, скорую вызывай! Быстрей! - Что случилось? – Танька вбежала на кухню и тут же остановилась, смотря на перемазанную в крови Ирку. – Господи… Скорая приехала минут через десять. Двое фельдшеров аккуратно уложили Ирку на каталку и погрузили в машину. Судорожно сжимая мою ладонь она, то проваливалась в пустоту, то вновь открывала глаза, потеряно осматриваясь вокруг, и словно не понимала где она и что происходит. - Какой срок? – спросил мужчина, набирая в шприц прозрачной жидкости из небольшой ампулы. - Восемь месяцев, - не отводя взгляда от Ирки, ответил я. - Обезболивающее, - пояснил он, поймав на себе мой вопросительный взгляд. – В последнее время поднимала что-нибудь тяжёлое, волновалась, спиртное употребляла? - Волновалась пару дней назад. - Ясно. У неё показания против операции есть? Гипертония, сосуды плохие, например? - Нет, - покачал головой. – Нету ничего такого. - Хорошо, - он кивнул. – Здесь кесарить срочно надо. У неё, похоже, артериальное кровотечение и отслойка плацента. Она боли то только лишь от шока не чувствует, - врач тяжело вздохнул. Оторвал взгляд от кровавого пятна на платье и перевёл взгляд на её лицо. Глаза закрыты, ресницы изредка подрагивают, а мучительная бледность лишь усилилась, превращая кожу в идеально чистый бумажный лист. - Мы не довезём её, - тихо прошептала женщина в медицинском костюме, обращаясь к фельдшеру. – У неё давление падает, плюс кровопотеря большая и сердцебиение ребёнка не прослушивается. - Довезём, - так же тихо ответил врач почему-то боящийся взглянуть на меня. – Довезём. Должны довезти…***
- Молодой человек, я вам ещё раз повторяю, вашу жену оперируют лучшие врачи нашей больницы, не волнуйтесь, - уже пожилая администраторша устало улыбнулась, повторяя мне свою идиотскую фразу уже, наверное, в пятисотый раз. – Такие операции могут вообще до двенадцати часов длиться, а в вашем случае только два часа прошло. Может, вам валерьяночки накапать? – несмело предложила она. Какая к чертям валерьянка?! Она что издевается? Под ладонью раскрошилась столешница, на которую я опирался. Глаза тётки расширились, и задушено пискнув, она поспешила удалиться в ординаторскую. Попытался успокоиться и привести мозг в более-менее нормальное состояние. Чудовищный хруст повторился, заставляя, меняя вновь вернуться на железную скамью и впиться глазами в белую дверь находящуюся дальше по коридору. Белую дверь с надписью «Операционная №2». - Где она? Что с ребёнком? – влетев в приёмную, обрушил на меня свои вопросы Симаргл. - Оперируют, - потёр лицо руками. - И это всё что ты знаешь? – в бешенстве прорычал он, хватая меня за ворот рубашки и вздёргивая на ноги. - Да, чёрт возьми! – схватил его за глотку и впечатал в стену, по которой в тоже мгновение разошлись трещины. – У неё артериальное кровотечение, отслойка плацента и шанс один из миллиарда на жизнь, который она обещала мне использовать! У сына же сердцебиение не прослушивается! Просидев здесь два с половиной часа, я никак не могу узнать, жив ли он вообще или нет?! Хотите большего, надевайте халат и притесь прямиком в операционную! Отпустил его и на всякий случай отошёл подальше, боясь искромсать его сейчас здесь на кровавые лоскуты. Облизнул пересохшие губы и вновь уставился на часы. Половина двенадцатого. Вернулся на скамью и пару раз глубоко вздохнул. Зверь внутри метался, кидался, бросался на невидимую стену, желая пробиться в её подсознание. Стена, которую Ирка возвела сама того не осознавая, мешала почувствовать её или хотя бы услышать её сердцебиение не говоря уже о чём-то большем. Симаргл, кажется, тоже относительно пришёл в себя и опустился рядом, тараня взглядом дверь операционной.