Беда ощущается сразу. Объявления не нужны. Сара Дж. Маас. Корона полуночи
(В Ирие…)
Босые девичьи ступни шуршали по влажной от вечерней росы траве. Тоненькая девушка практически бежала по устланному махровой травой полю, спеша домой. Нескладная, худощавая, невысокая, с острыми чертами лица и непослушными огненно-рыжими волосами, растрепавшимися по плечам, она неслась в родную деревеньку, прижимая к груди две буханки хлеба. Последний луч ярко-рыжего ирийского солнца скрылся за крышами деревенских домиков, когда девчонка вбегала на крыльцо собственного дома. На небе тем временем одна за другой вспыхивали звезды; месяц становился все ярче и ярче. Небольшая деревенька окутывалась в тишину, каждый из жителей спешил затушить любой источник огня, закрыть окна и не издать до самого утра ни звука. — Яра! — Женщине, подскочившей к неугомонной дочери, с великим трудом удалось сдержаться от крика. Он тряхнула упрямицу за плечи, было видно, насколько сильно трясутся женские руки. — Я же говорила тебе не бегать в город! Буханки хлеба, которые девушка не удержала за спиной от столь сильной тряски, упали на пол. Глаза несчастной матери в ужасе распахнулись. — Ты что, опять была у них?! — Голос матери прозвучал настолько убито, что девушка едва сдержалась от слёз. — Зачем, Яся? — Мамочка, все хорошо со мной, слышишь? — девушка рухнула на колени перед матерью, хватая её за подол длинной грязной юбки. — Мамочка, только не волнуйся, родная моя… Женщина закрыла лицо руками, замотала головой. Тонкая фигура женщины затряслась в беззвучном рыдании. Дочь вжалась лицом в колени матери, шепча охрипшим голосом извинения и умоляя простить её. — Мамочка… Аглая бессильно опустилась на деревянный прогнивший пол рядом с дочерью. Одной рукой она продолжала зажимать себе рот, второй аккуратно отвела в сторону непослушные огненные пряди, обнажая лицо и шею дочери и сразу же в страхе вскрикивая, заходясь в рыданиях. Губы были разбиты, правая щека припухла и имела фиолетовый оттенок, от чьих-то пальцев на шее дочери виднелись чёрные отметины в виде длинных широких полос, на тонких ключицах имелись ссадины и глубокие длинные порезы. Её избивали. Долго и жестоко. Что с дочерью делали помимо избиений, мать боялась и думать. — Мамочка, родная моя, не плачь, пожалуйста, — дочь рыдала ничуть не меньше матери, цепляясь за её плечи и прижимаясь к её груди. — Мне совсем не больно, мамочка… — Ну, зачем, зачем, — Аглая хрипела раненным зверем, глядя ненавистным взглядом в сторону хлеба. — Зачем?***
Утреннее небо было непривычно низкое и пугающее, устланное густыми чёрными облаками, которые неспешно двигались с запада. Деревенские жители, вскидывая голову вверх, невольно ежились и спешили отвести взгляд в сторону. Одни спешили спрятаться от надвигающегося урагана дома, вторые спешили собрать и укрыть сено позади дома, третьи косились с презрением на самый дальний домик в деревне — покосившийся и ветхий. Но все вместе люди шептали одно и тоже: «Не к добру это всё, не к добру». Яра, вставшая сегодня раньше матери (а ложилась ли она вообще?) быстро ополоснула лицо ледяной водой из кувшина и переоделась в чистую рубаху и длинную, неудобную юбку в пол. «Опять буду в ней путаться», — сокрушенно подумала девушка, искренне ненавидящая подобный вид гардероба. Собрав волосы кожаным шнурком, она вышла на скрипучее крыльцо собственной хаты, оглядываясь по сторонам. Увиденное девушку совсем не обрадовало — напугало. Ветер, пришедший с запада, трепал деревья и поднимал высоченные столпы пыли ввысь, вынуждая прикрывать рот рукой и невольно жмуриться от пыли, норовящей попасть прямо в глаза. Ударивший раскат грома был подобен камнепаду в горах, заставая девушку врасплох. Лес, вырисовывающийся вдалеке сплошной зелёной стеной, страшно и надрывно выл, склоняясь то в одну сторону, то в другую. Яра поспешила зайти вновь домой, плотно запирая за собой хлипкую дверь. Подскочив к окну, Яся уже собралась зашторить его тоненькой занавеской, как замерла, вглядываясь в по-ночному мрачное небо, а если быть точнее, то в непонятные ярко-красные точки, приближающиеся к деревне. Через клубистые тучи вырывались несколько десятков точек, стремительно увеличиваясь в своих размерах. Огромные кожистые крылья кромсали воздух, всевозможные оттенки красной и коричневой чешуи удивляли своей палитрой. В девичьей голове появилась совершенно абсурдная на данный момент мысль о том, насколько же прекрасны и величественны эти существа. К счастью, мысль быстро исчезла, стоило Яре перевести взгляд на то, что тащат в своих когтистых лапах эти самые «прекрасные и величественные существа». «Ярко-красные точки», которые девушка увидела в первые секунды, оказались огромными, пылающими, неровными земляными шарами, которые заставляли коченеть от ужаса и в отчаянии мотать головой. Догадка прошла электронным импульсом от макушки до самых пят, заставляя девушку сорваться с места и помчаться в другую комнату. Яся, спотыкаясь и путаясь в чёртовой юбке, вбежала в тёмную горницу, ища взглядом спящую мать. — Мамочка! Мама, вставай, просыпайся! Скорее, мама! — Насмерть перепуганная девушка принялась трясти спящую женщину за плечи. Та распахнула глаза, ничего не понимающим и все еще сонным взглядом, смотря на залитое мертвецкой бледной девичье лицо. — Что, что случилось? — Аглая ничего не понимала: не понимала всклоченной и кричащей ей что-то дочери, не понимала, почему в комнате темно настолько, словно на дворе глубокая ночь, а не раннее утро… — Мамочка, нужно уходить, скорее! — Яся металась по горнице диким зверем, собирая в тряпичную сумку какие-то травы, тряпки, склянки и баночки. Неожиданно в руках дочери появился длинный острый кинжал, лезвие которого опасно вспыхивало рубиновым светом, а рукоять была выполнена из чёрного дерева, по которому в свою очередь в непонятный и одновременно пугающий узор сплетались все возможные руны и символы. — Что это такое? — Аглая, наконец, встала на ноги, подходя к дочери и смотря на пугающее оружие у неё в руках. — Потом, — проговорила девушка, сбиваясь, — мамочка, все потом. Я тебе всё объясню, но позже, как только покинем деревню. Женщина уже хотела что-то сказать, как дикий визг с улицы заставил её отшатнуться и осесть на пол, прижимая руки к груди. Яра подскочила к окну и едва не последовала примеру матери. Драконы, разжимая свои смертоносные когти, отпускали свои ноши в свободный полет. Огромные каменные шары с пронзительным визгом неслись прямо в сторону деревни, оставляя за собой чернеющий дымящийся хвост. — Нет, — только и смогла произнести девушка. А уже в следующее мгновение первый из снарядов с грохотом рухнул на соседский дом, разнося его вдребезги и оглушительно взрываясь, вознося в небо огненный столб. Огонь переметнулся на другие близстоящие дома, жадно пожирая соломенные крыши хат. Раздались первые оглушительные крики и рыдания. Оттолкнувшись от подоконника Яра, подскочила к медленно раскачивающейся из стороны в сторону на полу матери, вздёрнула её на ноги и словно непослушного упирающегося ребенка потащила сначала в сени, а оттуда на крыльцо. А на улице творилось нечто ужасное: хаты полыхали огромными кострами, жители в панике выбегали из своих домов, падали и спотыкались, упрямо вставали и бежали, бежали, бежали… Сквозь всеобщий визг Яся расслышала звук бьющегося стекла, обернулась. Из дома, стоящего напротив, из его разбитых окон лезли обугленные тела, за какие-то жалкие мгновения утратившие всякий человеческий облик. Они махали черными окровавленными руками, неестественно дёргаясь и выгибаясь, но совсем скоро затихая и обвисая горой мяса на собственных подоконниках. Невероятным усилием воли, девушка заставила себя отвлечься от пронизывающего до самых костей зрелища и сорваться вниз по ступеням собственной хаты, соломенная крыша которой уже давно полыхала. Ветер, который был так некстати, подхватывал тоненькие горящие соломинки и швырял их в разные стороны, помогая огню захватывать все большую территорию. Очередной порыв ветра швырнул солому прямо на убегающих в сторону леса мать и дочь. Девушка коротко вскрикнула, когда огонь опалил обнаженные плечи и руки жалящими ожогами. Оглянувшись назад, девушка облегченно улыбнулась: мама не пострадала. — Яся! Яся, остановись! — Аглая резко остановилась, тяжело дыша. — Что? Мама, сейчас нельзя останавливаться! В лесу безопасно и… — девушка запнулась так и не успевая договорить фразу до конца. Из леса мрачной чёрной полосой один за одним в тяжелых мрачных доспехах, выходили воины, на ходу доставая из ножен длинные смертоносные клинки и выставляя их в сторону несчастных беглецов. Яся затравленно огляделась по сторонам, ища пути отхода. Рядом с ней также затравленно и дико искали выход все те немногие выжившие после первой атаки. И все на миг вдруг оказались близнецами: все растерянные, напуганные, ничего не понимающие и затравленные. — Да что же это делается-то, — плача проговорила молоденькая девушка, прижимающая к своей груди серый сверток, из которого доносился детский надрывный плач. — За что же это? — Вопросила непонятно к кому обращающаяся Аглая, смотря пустым и абсолютно безучастным взглядом куда-то вперед. А войско тем временем приближалось, оказываясь в жалких метрах. Яра тяжело сглотнув, задвинула мать за спину одной рукой, а другой покрепче сжала скользкими от пота пальцами рукоять кинжала. Драться она, конечно же, не умела, но вот станет ли это уважительной причиной для тех, кто надвигался прямо на них с целью убить? Едва ли. Девушка не могла сказать точно, когда к небу вознеслись первые отчаянные молитвы, как и не могла сказать о том, чья кровь пролилась первой, превращая сухую землю в бурую грязь. Столкновение королевских войск и безоружных запуганных вусмерть деревенских выглядело абсурдно, смешно и невероятно жестоко. От бессилия хотелось выть, от непонимания — рыдать, от страха — кататься по земле. Яся успела лишь вскинуть руку вверх, когда чья-то жесткая рука, затянутая в кожаную перчатку сдавила горло с немыслимой силой и подняла её над землей. Ноги судорожно задергались, легкие начали гореть адским пламенем, а из глаз так некстати покатились слезы. Девушка попыталась разжать пальцы своего мучителя, но куда там… Неожиданно удушье прекратилось, а твердая поверхность встретила упавшее девичье тело без особой радости, даря ей лишь излишнюю боль. — Как тебя зовут, девочка моя? — Серые миндалевидные глаза внимательно вглядывались в лицо девушки. Яся с трудом отдышалась и заставила себя взглянуть на обладателя, столь пугающего своей садистской нежностью голоса. Им оказался светловолосый молодой змий, сидящий на корточках рядом с ней. Черты лица наводили на девушку немой ужас и непреодолимое желание бежать от подобного существа как можно скорее. — Да пошел ты, — прохрипела она, даже толком неспособная отдать себе отчет о своей необдуманной фразе. Оглушительная пощечина оказалась вполне предсказуемой и естественной в данной ситуации. Яся вновь повалилась на землю. Череда последующих ударов по ребрам заставила её истошно кричать и стараться уйти от оглушительных болью ударов. Руками она попыталась прикрыть голову, предчувствуя всем сердце, что на одних только ребрах этот ублюдок не остановится. Казалось бы, она уже должна была давно привыкнуть к подобному обращению, но видимо к нечто такому подготовиться было просто невозможно. — Мой господин, не стоит вам марать свои сапоги об эту дрянь, — раздался сверху чей-то до тошноты противный, услужливый, девичий голос. — Правда, так считаешь? — Лениво протянули в ответ и череда ударов прекратилась. — Конечно, мой господин, — обладательница столь омерзительного голоса обладала точёной фигуркой, тоненькой талией, белоснежной кожей, глазами цвета расплавленного золота и копной золотых волос. Змеица была облачена в крайне неподходящую для подобной «прогулки» одежду (если этот наряд вообще можно было назвать практичным словом «одежда»). На девице было надето лёгкое, полупрозрачное, колышущееся от малейшего дуновения ветра платье на бретелях из самой дорогой ирийской ткани… А Яра отчаянно хрипела, пытаясь протолкнуть в грудь хоть толику кислорода. Её трясло, горячие слезы потоком лились по лицу. И было совершенно непонятно, отчего она рыдает сильнее — от боли или от беспомощности. — Какая забавная человечка, — змеица склонилась над содрогающейся девушкой и небрежно, кончиками пальцев, откинула в сторону несколько огненных прядей, налипших на бледное лицо. Без удовольствия змеица отметила, что в глубине своей прогнившей душонки она безумно завидовала столь роскошным волосам. Возросло в несколько раз желание поскорее убить дрянную девчонку. — Оставь её, — сухо посоветовал змей, отворачиваясь от девушек и с каким-то пугающим садистским удовольствием наблюдая за полыхающей вблизи деревней. — Не забывай, зачем мы сюда пришли, Илисса. — Считаешь, что кинжал где-то здесь? — Илисса, являющаяся представительницей одного из самого древнего и знатного ирийского рода, недовольно взглянула на собеседника, оскорбленная столь небрежным тоном. — Я уверен в этом, — раздраженно ответил змей, окинув свою спутницу секундным злым взглядом. Но Илиссе и этой секунды явно было достаточно. Змеица, что уж там скрывать, особой смелостью не обладала, но и глупой тоже не была, потому разумно прикрыла свой ротик и решила лишний раз не ссориться с женихом и по совместительству будущим Королем. Сорвать свой гнев и ярость она решила на Ясе. Чёрные звериные когти, отливающие золотом, вонзились в девичий бок. Девушку выгнуло дугой, крик полный невыносимой боли, вонзился в устоявшуюся всего несколько минут назад тишину, вновь разбивая её. Змей, соизволивший обернуться, едва заметно довольно улыбнулся, но ни слова не проронил, наблюдая молчаливой статуей за тем, как его избранница выдёргивает руку из рваной раны и вытирает руку о подол юбки. — Глупо оставлять её одну в живых, — небрежно почала плечами змеица, вставая на ноги и кидая равнодушный взгляд на близлежащее тело немолодой женщины, сплошь залитое кровью. — Она этого не заслужила, Варган. — Конечно, не заслужила, — Великий Дракон Воздуха — Варган Царл Ар Шим растянул губы в бескровной усмешке; лицо, и без того лишенное всяких человеческих эмоций, и вовсе стало похоже на отлитую гипсовую маску.Ирка.
(В Яви…)
Распахнув глаза, резко села на кровати, хватая ртом воздух. Кошмар до такой степени был схож с явью, что мне потребовалась некоторое время, чтобы придти в себя. Запустила руки в волосы, пытаясь отогнать обрывки жуткого сна. Не получилось. Рыжеволосая девочка, давящаяся собственной кровью, застыла перед глазами багряным пятном. Тряхнула головой, пытаясь избавиться от наваждения. Прохладные шершавые ладони скользнули под спальную футболку, привлекая к мужской груди. — Ириш, ты чего? — Спокойный тихий голос заставил немного отвлечься и обернуться. — Ерунда, — попыталась воодушевленно улыбнуться. — Уверена? — Только сейчас поняла, что тон был чересчур уж спокойным. Пугающе спокойным. Айт коснулся пальцами моего подбородка, разворачивая его в сторону детской кроватки. Нашла взглядом Катеньку и едва сдержала крик, готовый вот-вот слететь с губ. Змеиные глаза сверкали янтарём в полумраке комнаты, звериный зрачок бешено пульсировал, то сужаясь, то расширяясь. Зажала рот ладонью, вжимаясь в Айта. — Что с ней? — Тело словно окаменело, желчь подступила к горлу, внутренности скрутило в тугой комок. Хотелось отвести взгляд, отвернуться, но что-то неизвестное заставляло смотреть прямо в звериные глаза напротив. — Кошмар, — Айт коснулся губами моего затылка, — ты видела его лишь благодаря Кате. Это её кошмар, не твой. Расслабься. — Расслабиться?! — Ты пугаешь её не меньше, чем она тебя. Прекрати это делать. Все происходящее казалось выдуманным фантомом, не более. Хотелось проснуться, хотелось открыть глаза и понять, что это все дурной сон, длящийся непривычно долго и слишком уж реалистично. Я даже зажмурилась и вновь открыла глаза, теша себя несбыточной иллюзией на этот счет. Беда только в том, что реальность сном не станет, сколько не зажмуривайся. Неожиданно звериный зрачок исчез, синие глазки с изумрудным ободком моргнули. Катя еще несколько секунд смотрела на меня, словно пытаясь что-то сказать, даже ручки потянула в мою сторону, при этом упрямо выгибаясь навстречу и злобно кряхтя. Какое-то время спустя бездействие с моей стороны её совсем уж разъярило, и дочурка залилась оглушительным, надрывным плачем. Я вздрогнула, наконец, понимая, какая же я на самом деле дура. Как я допустила возможность сравнить свою дочь с монстром и испугаться её?! Это же моя дочь, моя кровь, моё всё и сейчас, именно сейчас, ей нужна моя помощь. Спрыгнула с кровати и подскочила к ней, беря свою малышку на руки и прижимая к себе. Детский плач за какие-то жалкие секунды утих, Катенька успокоилась, но смотреть на меня не перестала. Дочурка стиснула крохотными пальчиками мой большой палец и не пожелала отпускать его. Поднесла детский кулачок к губам и нежно поцеловала. Дочурка умиротворённо вздохнула и прикрыла глаза, черты лица разгладились. Спустя несколько минут до меня донеслось тихое сопение. Некоторое время продолжала стоять у кроватки, качая дочурку на руках, и заворожено вглядываться в родное личико. Наконец, мозг заработал на все положенные сто процентов и я аккуратно, стараясь не разбудить дочурку, уложила её в кроватку, накрыла одеяльцем. — Ты знаешь, что это было? — Повернулась к супругу, стоящему у себя за спиной мрачной высокой статуей. К тому, что он способен передвигаться совершенно бесшумно я привыкла около двух лет назад. — Свой кошмар она передала тебе, пытаясь что-то сказать. Что-то очень серьезное. — Почему не тебе? — Обернулась, вглядываясь в абсолютно чёрные провалы глаз без единого намека на зрачок. — Это был её выбор, — просто ответил Айт, пожав плечами. — Что ты видела? — Ирий. Я видела ирийскую деревню. Варган уничтожил её, он пытался что-то найти там или кого-то, я смутно поняла, — мысли путались, голова болела, но я упорно не обращала внимания на подобные мелочи, стараясь рассказать супругу все как можно подробнее, не упустив при этом, ни одной детали, — ещё я видела девочку. На вид ей лет шестнадцать-семнадцать, не больше. Она пыталась спасти свою мать и себя, а еще она что-то знала. Того, чего знать не положено деревенскому жителю. Она не спаслась, неизвестная змеица убила её. — Убила? — Айт сжал мои ладони. — Кажется, да, — растеряно моргнула, события иссякли, словно кто-то неизвестный неожиданно стер их из моей головы и памяти. Ощущение того, что я упустила что-то важное, возникло только сейчас. — Что-то ещё? — Я что-то забыла, — простонала я, отпуская ладони супруга и отходя в сторону, сжимая голову руками, — чёрт! Не могу вспомнить! Я начала нервно мерить комнату шагами, упорно пытаясь вспомнить нечто важное, но так халатно упущенное. По иронии нравной особы Судьбы это «нечто» крутилось на языке и маняще выглядывало из недр памяти, но вот показаться в полный рост все не решалось. Айт не вмешивался, за что я была ему безмерно благодарна. Как ненормальная носилась по комнате, неожиданно останавливалась, всей душой надеясь, что вот она — аллилуйя! — пропажа нашлась, но вскоре понимая, что подобная «остановка» была лишь издевкой моего собственного сознания. — Кинжал! — Вскрикнула я столь неожиданно и столь громко, что даже Айт вздрогнул, а Катенька заворочалась в кроватке. — Что? Какой кинжал? — Супруг, судя по разочарованным ноткам в голосе, явно хотел услышать нечто иное. — Кинжал, — радостно повторила я уже намного тише, отчетливо и ясно возрождая перед глазами картинку со столь завораживающим оружием. Подскочила к ничего не понимающему Айту и, схватив его за руку, поспешила вывести из комнаты, дабы не разбудить своими восторженными воплями Катюшу. Супруг едва успевал сбегать вместе со мной по лестнице, рискуя запнуться и скатиться кубарем вниз. К счастью, миновали мы лестницу успешно, после чего я внеслась в гостиную, попутно включая свет и пытаясь отыскать карандаш и листок бумаги. Тат, мирно спящий до моего появления на диване, пробудился с отборной руганью и натянул на голову одеяло, пытаясь спасти себя и свой сон от резко полыхнувшей огромной лампы. Найдя тонкую тетрадь и карандаш на журнальном столике, и опустившись прямо на пол, принялась вырисовывать сам кинжал, а вместе с ним и руны, которые покрывали его рукоять. Из-за спешки рисунки получились весьма корявыми и неаккуратными, но и вырисовывать времени не было. Вскоре изрисовав четыре листа, я успокоилась, откладывая карандаш в сторону и просматривая нарисованные мной всевозможные немыслимые символы и руны. Встала на ноги и подошла к Айту, молча протягивая ему тетрадь. Супруг несколько секунд смотрел на меня встревоженным взглядом, но заметив на моем лице восторженную улыбку, перевел взгляд на рисунки. Угнетающая тишина разлилась в комнате. Айт не проронил ни слова, всматриваясь в изрисованные листы, лишь изредка на окаменевшем лице можно было заметить морщинку, упрямо вырисовывающуюся на лбу. — Вы совсем уже охреневшие?! — Донёсся взбешенный голос Тата из-под одеяла. — Идите спать! Достали! Айт, словно очнувшись от гипнотического сна, быстро подошёл к дивану и сдернул с брата одеяло. Тат, явно не ожидающий столь жестокого нападения, даже возмутиться не успел, забавно и как-то совершенно по-детски щуря глаза и закрывая лицо руками. — Посмотри, — супруг навис над огненным ледяной глыбой. — Достал ты меня! — Рявкнул Тат в ответ, но наткнувшись взглядом на один из символов потрясенно умолк. Зрачки расширились настолько, что практически полностью скрыли карий цвет глаз. Он сел на диване и буквально вырвав несчастную тетрадку из рук Айта, вцепился взглядом в нарисованные мною картинки. Отчего-то стало не по себе. — Может, уже объясните мне, что я увидела? — Не выдержала я, подходя к двум молчавшим и красноречиво переглядывающимся между собой гадам. — Объяснить? — С нескрываемой издевкой в голосе усмехнулся Тат, посмотрев на меня. — Вот этот кинжал, — он ткнул пальцем в самый первый рисунок, — ритуальный кинжал жрецов. Обычно такие вот игрушки были у каждого из них, с помощью кинжала жрец совершал всевозможные обряды, начиная от чтения молитв и вырисовывания соответствующих рун и заканчивая жертвоприношениями. Следует сразу же отметить, что если подобная вещица окажется в руках обычного человека, то для него он будет не более чем красивым оружием, но в нужных руках он обретает свою разрушительную и одновременно созидающую силу. — Вы хотите сказать, что девочка, которую Варган убил, была жрицей? — Видимо он не знал ни о том, кем является эта девчонка, ни уж тем более о спрятанном кинжале. Он бы не стал её убивать, — проговорил Айт, задумчиво вглядываясь в мои рисунки. — Неужели он ищет что-то другое? — Он ищет тоже, что и мы, — супруг моргнул, переводя взгляд на меня, — различие в том, что мы преследуем разные цели, но суть-то остается прежней. Вопрос лишь в том, кто из нас найдет быстрее.***
(В Ирие…)
Маслянисто-горький, приторно сладкий, дурманящий запах ударил в нос. Тяжело и надрывно закашлялась, надеясь содрать с глотки налипший слой сажи. Огонь был везде. Вдали хрипел полыхающий лес, вознося гигантские клубы черного дыма в низкое багровое небо. Догорало поле, в настоящий момент превратившееся в огромное серое пепелище. От небольшой деревеньки остались лишь черные скелеты каменных печей, едва различимых в дыму. Айт плавно спускался, медленно хлопая огромными кожистыми крыльями. Тат гигантской тенью следовал за ним. Меня едва ощутимо подкинуло, стоило звериным лапам коснуться выжженной земли. Легко спрыгнули с Айта, спеша оглядеться вокруг. Внушить себе то, что здесь кто-то остался в живых, было сложно. Но еще сложней стало, когда под ботинком раскрошилось нечто обуглено-серое. Опустила взгляд вниз, отходя чуть в сторону. Крик так и застрял в глотке, лишь жалкий писк вырвался наружу. Под ногой раскрошился небольшой, наверняка детский череп с пустыми глазницами и изуродованной челюстью. Шарахнулась в сторону, налетая спиной на что-то твердое и стремительно оборачиваясь. — Ты чего расплясалась? — Тат, лицо которого уже успело покрыться тонким слоем сажи, недоуменно уставился на меня. — Хватит на костях прыгать, имей совесть. И от подобной реплики, которая прозвучала с явной издевкой, стало еще хуже. — Айт, иди сам за своей ведьмой следи, — крикнул куда-то мне за спину огненный и отвернулся, пиная носком сапога очередной круглый череп. Прохладная ладонь сжала мою собственную. Светлее на душе от этого, конечно, не стало, но некоторая уверенность и самообладание вернулись в сознание. — Он уничтожил все, здесь нет выживших, — резюмировал Тат, вынырнувший из очередного клуба черного дыма. — Нам нужно уходить отсюда. — С ума сошел? — Закричала я, вырывая ладонь из рук Айта и подскакивая к огненному. — Мы не можем уйти! Ведь кто-то же должен выжить! — Где? — Тат откровенно смеялся. — Ведьма, оглянись вокруг, здесь одни скелеты. Руки опускались с каждым произнесенным словом все ниже и ниже, но внутри все разрывалось от мысли, что здесь кто-то мог бы выжить и прямо сейчас, в этот момент, ему нужна помощь. — Ну и проваливай! — Рявкнула я, отталкивая огненного в сторону и спеша на поиски. Ноги сами несли меня вперед, но вот куда именно — понятия не имела. Перед глазами мелькали одни и те же картинки, под ботинками хлюпала бурая жижа из земли и крови. Жар вспыхнувшего прямо передо мной языка пламени застал врасплох, опаляя лицо и руки. Затормозить я не успевала. На долю секунду я уже примирилась с мыслью о том, что сгорю на костре, что было бы весьма иронично, как жесткая рука схватила меня за плечо и рванула назад. Потеряв опору, начала падать на спину, но, в конце концов, так почему-то и не упала. — Сделаешь так еще раз, и спасти я тебя уже не успею, — ледяной голос супруга отрезвил полыхающее больной идеей сознание. — Ты тоже мне не веришь? — Прямо смотря в почерневшие глаза напротив, спросила я. Повисла тишина. Лишь в округе завывал ветер, цепляя горсти пепла и подкидывая их вверх. Возникло совершенно идиотское для данной ситуации сравнение с хлопушками снега. — Ты уверена, что здесь есть кто-то, кто нуждался бы в твоей помощи, Ира? — Уверена, — не медля ни секунды с ответом, четко проговорила я. Супруг перестал стискивать мои плечи и чуть отстранился, обводя взглядом окрестности. — Хорошо, веди, — пожав плечами, проговорил Айт, вновь смотря на меня. И это его «хорошо, веди» прозвучала настолько легко и просто, что я опешила на короткий миг, пытаясь понять, уж не издевается ли он надо мной? Но супруг был серьезен как никогда, прямо смотрел на меня с немым вопросом, мол, показывай, куда идти-то. — Лично мне будет обидно, если она нас угробит, — проговорил Тат, возникший рядом с нами. — Тебя угроблю первым, — улыбнулась я, вызывая у огненного нервный смешок.Айт.
(В Ирие…)
Следовать за Иркой было одновременно сложно и увлекательно, она петляла меж развалин хат подобно гибкой завораживающей кошке. Приходилось внимательно следить за ней, чтобы не потерять тоненькую фигурку из вида. Бежать сквозь дым было сложно, дышать — практически невозможно. Дым отчего-то был приторно-сладким, удушающим. Дым выедал глаза, заставляя каждый раз жмуриться и преодолевать дикое желание дотронуться до них. Дым драл горло невидимыми когтями, кислород застревал в легких, дышать приходилось строго через рукав рубашки… Ирка обогнула очередную развалину бывшего дома, пробежала еще пару метров и резко остановилась. Территория, на которой находилась деревня, оказалась за ее спиной, впереди раскинулось выжженное поле. Обугленные тела, сваленные друг на друга кровавой кучей, сразу же бросились в глаза. Подобных «куч» насчиталось пятнадцать. — А у Варгана неплохо с фантазией, — резюмировал Тат, подходя поближе к одной из куч и внимательно вглядываясь в изуродованное детское тельце напротив. Ирка подошла ко мне. Изумрудные глаза блестели, нос шмыгал, она старалась не глядеть по сторонам, но выходило плохо. — Я не могла ошибаться, — растерянно произнесла она, оглядываясь вокруг. — Эй, народ! Идите-ка сюда! — Прокричал откуда-то Тат. Ирка едва ли не кубарем бросилась на голос. Последовал за ней. Спустя несколько мгновений, подбежав к очередной свалке человеческих тел, мы, наконец, поняли, кого с таким редкостным упорством выискивала Ирка. На земле, сжавшись в комок и стараясь выглядеть как можно незаметнее, лежала худенькая девчонка лет семнадцати. Длинные волосы, припорошенные толстым слоем пепла, налипли на бледное лицо. Из приоткрытого рта тоненькими струйками сочилась алая кровь. Металлический запах разлился в воздухе, умудряясь перекрыть приторно-сладкий. Ирка бухнулась рядом с девчонкой на колени, нащупала пульс, спустя несколько минут на её лице появилась улыбка. — Девочка моя, — позвала Ирка, аккуратно похлопав её по щекам. — Просыпаемся, умирать рано… Сначала ничего не происходило, Ирка даже губу до крови прокусила, вглядываясь в ее лицо, но неожиданно девичьи ресницы дрогнули, лицо скривилось. Девчонка закашлялась, кровь хлынула потоком. Ее затрясло. Опустился на колени рядом с ними. Осторожно, стараясь не причинить лишней боли, удержал девчонку за плечи. Взгляд нашел сам собой багровое пятно на грязной помятой рубашке. Ирка, проследив за моим взглядом, осторожно подвернула подол рубахи, обнажая рваную рану. Время шло, но ничего не происходило. — Ириш, ты ее спасать собираешься? Вопрос сработал отрезвляюще, Ирка дернулась, моргнула, а уже в следующую секунду быстро-быстро зашептала заговор на затворение крови. — Ишла черна дивка з черными ведрами по черну воду. Ведра качнулись — вода разлилася. У рабы Божьей, — на мгновение она запнулась, но практически сразу продолжила, — Яры кровь унялася, рана зажилася. Кровь, сочащаяся из раны, утихла. Девчонка перестала биться у меня в руках, успокаиваясь и расслабляясь, черты лица разгладились, мертвецкая бледность сошла. — Откуда ты знаешь ее имя? — Ухмылка сползла с лица огненного, будто кто-то поспешил хорошенько умыть его. — Это та девушка из сна, — немного сипло проговорила Ирка, смотря не на Тата, а на меня. — Её зовут Яра и она последняя выжившая жрица.