Запретные чувства

Он нашёл меня утром свернувшуюся клубком на пуфе-мешке. Долго ворчал что-то еле слышное себе под нос, а потом аккуратно перенёс на кровать... Когда я в следующий раз открыла глаза, солнце уже во всю светило в окно. А это значит, что время было за полдень. Я опять попусту теряю драгоценное время. Напялив майку и шорты, наспех почистив зубы, я пошла прямиком на кухню, откуда доносились приятные запахи. Антон стоял у плиты, даже не замечая моего присутствия. Я могла бы стоять так бесконечно долго, любуясь тем, как он готовит. Но, во-первых, я была голодна, а, во-вторых, время и так утекало... Пройдя, чмокнула его в щёку и плюхнулась на "уголок". Ещё в ванной, умываясь прохладной водой, чтобы освежить свои спутанные мысли, я твёрдо решила, что буду вести себя так, как раньше. Пусть он думает, что я изменила свое мнение. Пусть думает, что я одумалась и в голове моей нет больше бредовых мыслей. – Всё хорошо? – спрашивает, обернувшись. Не ожидал, наверное, такого резкого изменения. – Отлично, – улыбаюсь и, слегка вытянувшись, заглядываю в сковороду, на которой скворчат оладушки. Облизываюсь, а в животе начинает громко урчать, – есть хочу! Он засмеялся. Всё на свете бы отдала, лишь бы только он всегда смеялся. Всем пожертвую, и своими чувствами, если нужно. Только пусть он смеётся. Нестерпимо видеть его грустным. Я тоже буду смеяться, через силу, через боль, буду смеяться, чтобы ему не было грустно. В мгновение ока передо мной уже стояли кофе, оладушки и малиновый джем. Пахло так заманчиво, что я даже не удосужилась поблагодарить брата, и тут же накинулась на еду. И только умяв последний оладушек, заметила, что он пристально за мной наблюдает. – Спасибо, – улыбнулась я, облизнувшись, – очень вкусно. – На здоровье, солнце, – улыбнулся он в ответ и, отведя взгляд, продолжил допивать свой кофе. – Чем сегодня займемся? – спросила, чтобы исключить неловкое молчание, он ответил не сразу. Смотря в окно, он думал и улыбался кончиками губ своим мыслям, а потом вдруг сказал: – Сходим к озеру, но больше никаких вопросов! – усмехнулся он, глядя в мои сверкающие от счастья глаза. Я-то думала, что мне и сегодня водные процедуры запретят, а тут такое! Хотя, может, купаться-то и не позволят. – Когда? – начала я издалека. – Через полчаса, думаю, в самый раз. Ага, до заката далеко, солнце высоко, несмотря на ночную непогоду, водичка, должно быть, тёплая. И пусть я не умею как следует плавать, поплескаться в воде мне ничего не мешает. – Как одеться? – выпалила я. – Легко. Можешь надеть купальник! Ну вот, проще простого. – А говорил никаких вопросов, – засмеявшись, я спрыгнула с «уголка» и побежала в свою комнату. – Проказница, – засмеялся Тоша и попытался меня ухватить, но его пальцы только скользнули по моей пояснице, оставив лишь мелкую дрожь. Уже через полчаса, шлёпая сланцами по раскалённому асфальту, мы шли к Балхашу, взявшись за руки и лакомясь мороженым из нашего любимого ларька. Я так сильно полюбила это мороженое, оно мне напоминало вкус его губ. Погода была по-настоящему летней: вовсю палило солнце и обдувал легкий ветерок, который сегодня переменил направление и дул в сторону озера. Никакого напоминания о вчерашней непогоде. Когда же мы прошли практически половину второй площади и взору открылся берег, я пришла в неописуемый восторг. Застыв на месте и запищав на всю площадь, я не могла отвести взгляд от берега. Там собирался шумный народ, его было гораздо больше, чем в обычный день, играла музыка, а вдоль берега, чуть покачиваясь на мелкой ряби волн, в ровный красочный ряд выстроились небольшие парусные судна. – Парусная прогулка! – объявил брат, приобняв меня за талию, как обычно делал и раньше. – Открытие сезона парусных регат. Я не могла поверить своим глазам, бегая искрящимся взглядом от брата к озеру и обратно, я просто не могла подобрать подходящих слов к своим ощущениям. Изнутри меня всю распирала радость. Мне казалось, что я сплю, настолько всё было нереально. Я всегда об этом мечтала, но за свои шестнадцать лет, так и не нашла возможности. Отчасти, наверное, потому, что в огромном мегаполисе среди стеклянных небоскребов это просто невозможно. А море я видела в глаза лишь в глубоком детстве. Эмоции били через край. Я машинально поцеловала его в щеку, слегка задев уголок губ. – Ты лучший! – Всё ради тебя! – промурлыкал брат сладким голосом и подтолкнул вперед, давая знак, что пора бы уже двинуться с места. Этот день казался мне сказкой. Всё было каким-то волшебным, будто вот моргнешь всего разок, и всё тут же исчезнет. На берегу Тоша познакомил меня со своим хорошим другом и владельцем маленькой парусной яхты Костей и его девушкой Машей. Именно с ними мы и провели остаток дня, наслаждаясь парусной прогулкой. Костя с Машей оказались очень позитивными, светлыми людьми. С ними было невероятно просто и комфортно, и уже с первого часа нашего общения, казалось, что я знаю их всю свою жизнь. Позитив от них прямо-таки струился, особенно от Маши. Шебутная болтушка, на год старше меня, абсолютно без комплексов, она сразу же притянула меня к себе. Сначала все наблюдали за мальчишеской регатой на мелких парусных лодках, затем место уступили суднам побольше и разрешили парусную прогулку. Отойдя немного от берега, Костя поставил яхту на парус, и мы отдались во власть ветерка. Он потихоньку отдалял нас от суши и с каждым метром берег становился всё меньше и незаметней, а озеро казалось всё больше и необъятней. Оно уволакивало нас в свою атмосферу тишины и покоя, отделяя от береговой суеты, заставляя расслабиться и забыть о земных тревогах. Я за всё время пребывания в этом городке наконец смогла вдохнуть полной грудью, не боясь почувствовать рану в груди. Вся моя боль, вся тревога – всё осталось на берегу. Маша скинула верхнюю одежду намереваясь позагорать и сделать эффектные фотографии в бикини. И я смело и без стеснения последовала её примеру, тут же поймав на себе взгляд обоих парней. Костин – оценивающий, брата – слегка смущённый, но невероятно заинтересованный. В любой другой раз я бы, наверное, смутилась, но не сегодня, и во всём этом заслуга Маши и шампанского, пузырьками отдающегося в моей крови. Мы веселились, воображая перед камерой, щёлкая друг друга по очереди. Парни поначалу наблюдали за нами со стороны, но позже Маша затянула в это дело и их. – Ты отлично держишься перед камерой, – похвалил Костя, подойдя ко мне вплотную, и Маша тотчас поддержала его, одобрительно покачав головой. – Да, да, просто шикарно, – защебетала она, пару раз щёлкнув фотоаппаратом, направленным на нас с Костей, чья рука уже по-хозяйски уцепилась за мою талию. И в этот же миг с другой стороны меня приобнял Антон. И вот тут я поняла, что дрожь от его прикосновений я всё-таки прихватила с собой. Фотоаппарат всё щёлкал и щёлкал, а я боялась шелохнуться. Боялась, что эта приятная дрожь исчезнет вместе с Антоном, стоящим так непозволительно близко. Я даже не заметила, как Костя от нас отдалился, а я стала машинально выполнять команды Маши: «Немного отойди, хорошо, посмотри ему в глаза». Щёлк. «Отлично, а теперь руку ему на грудь положи, шикарно». Щёлк. Щёлк. «А поцелуй-ка её, ну в щёку. Идеально». Щёлк, щёлк, щёлк. Он поднимал меня на руки, кружил, сжимал в объятиях, мы с ним изобразили сцену из «Титаника», я покаталась на его плечах. И это были самые счастливые минуты моей жизни. И мне по-прежнему казалось, что я сплю. – Вы совсем не похожи на брата и сестру, – сказала мне Маша, когда мы загорали на палубе, а яхта стояла на плаву посреди огромной бирюзовой глади. – Ну мы же двоюродные, – как ни в чем не бывало ответила я, безмятежно наслаждаясь тёплыми лучами солнца. – Оль, – ворчливо пискнула она, заставив меня напрячься, – ты как маленькая, ей богу! Я не это имела в виду. В душу вновь вернулось лёгкое волнение. Я приоткрыла глаза и посмотрела на собеседницу, часто моргая и изображая удивление. – Возможно, показалось, – вдруг прошептала она, видимо, заметив моё негодование. – И что именно с нами не так?! – фыркнула я, продолжая пристально смотреть на Машу. – Ну, ваше поведение, то, как вы смотрите друг на друга. Вы как будто созданы друг для друга, будто дышите в один ритм! От меня как от фотографа не могло такое ускользнуть. Но, возможно, всё это атмосфера. – Вообще-то ты права, – ответила я, как-то очень легко и непринуждённо, сама удивляясь тому, как просто мне удалось скрыть нервную дрожь в голосе, – мы всегда были близки с братом, с самого детства неразлучны. Поэтому тем, кто нас часто видит и хорошо знает, никогда не приходит в голову то, что пришло сейчас тебе. Да и нам самим, упаси Господи. – Извини, – промямлила Маша, смотря, как к нам приближаются парни, – хорошо хоть перед Антохой не опозорилась, – захихикала она, и я засмеялась, очень надеясь, что смех не был слишком истеричным. – Забыли! – бросила я как раз в тот момент, когда над нами склонились два привлекательных, полуобнажённых парня. – Кукла, – обратился Тоша, – Кос просит пару фоток для портфолио, ты не против? – Нет, – ответила я, улыбаясь и глядя вовсе не на Антона, а на целующихся Костю и Машу. И тут же почувствовав себя лишней, поволокла брата в другой конец яхты. – Нравится? – спросил он, когда мы остались наедине. Мы стояли у самого носа яхты и любовались красотой озера. Я всей своей спиной до мурашек ощущала его присутствие сзади, но старалась не подавать вида и держать дыхание равномерным. – Да, – шепнула я, закрыв глаза, и ощутила его объятия. Такие тёплые, защищённые, братские... – Спасибо, – еле слышно произнесла я и, сделав над собой невероятное усилие, обернулась. – Тебе спасибо за то, что приехала. И, прежде чем мой взгляд встретился с его, я увидела смотрящих на нас Машу с Костей и попыталась отстраниться от брата. Но, к моему удивлению, он просто повернулся к друзьям и крепко обнял меня одной рукой. Маша, хихикнув, что-то шепнула Косте на ухо, и тут я залилась краской. – Она думает, – прошипела я. – Я знаю, – прервал Антон и потянул меня к остальным. Закат мы встретили вчетвером на яхте у берега. Костя с Машей сидели обнявшись, а я предпочла побыть одна и села чуть поодаль от брата. Закат был таким же, как и в первый день, тёплым и романтичным. Солнце медленно ползло к горизонту водной глади и мне безумно хотелось его остановить. Не для того, чтобы полюбоваться вдоволь, а чтобы этот день никогда не заканчивался. Ведь за днем идет ночь, а ночи я боялась... Как бы я ни хотела, солнце всё же скрылось за горизонтом, и на пляж опустились сумерки. И всё, к моему удивлению, было по-прежнему. Чувство умиротворения и спокойствия сопровождали меня и дальше, и по дороге домой, и в ванной, и за ужином. Эмоций было очень много, и я практически весь вечер восторженно рассказывала родственникам о нашем сегодняшнем дне. И всё было просто прекрасно до того, пока брат не поцеловал меня в щёку, желая спокойной ночи, и я не осталась одна в комнате... Вот тогда-то и случилось то, чего я боялась больше всего на свете. Рана в груди вдруг стала так ощутима, она буквально раскрылась, выплёскивая на меня всё, что я пыталась утаить за день. Боль вновь завладела телом, глаза больно зажгло, а к горлу подступил ком, мешающий вдохнуть. Рухнув лицом в подушку, я дала волю рыданиям. И вновь весь день мелькал перед глазами совершенно в другом свете… Как могло было быть, но никогда не будет… Ближе к полуночи меня отпустило и захотелось спать. Утром будет легче, но для начала ещё нужно пережить ночь с её кошмарами…