Запретные чувства

А в их квартире всё тот же запах, что и в прежней. Пахнет домом, уютом, любовью и заботой... А его комната – это что-то особенное, что-то невероятное, это как личный сорт наркотика – она пахнет Антоном. Такое чувство, будто он вовсе отсюда не уезжал, его запах по-прежнему витает в воздухе... Меня разместили в зале, тут очень комфортно, есть большой мягкий диван, два кресла, домашний кинотеатр, журнальный стол, розетка и балкон. Весь остальной интерьер мне не интересен. Приняв душ, я извинилась и решила немного поспать. Но, как только моя уставшая гудящая голова коснулась мягкой пуховой подушки, на телефон пришло СМС сообщение. Дотянувшись до телефона, я сонно провела пальцем по экрану и едва приоткрытыми глазами прочитала текст. Странно, но сообщение было от брата. Текст сообщения гласил: «Кукла, выйди на балкон, пожалуйста». Нехотя, едва переступая с ноги на ногу, в одних хэбэшных шортиках и крохотном топе, растрёпанная и больше похожая на умирающего лебедя, я поплелась к балкону. Выйдя, я сразу же увидела огромную белую материю, привязанную к балкону, на ней большими голубыми буквами было написано: «С приездом, радость моя!». Так приятно стало, я улыбнулась и вмиг почувствовала его теплые руки на моей голой талии. Он прижался ко мне сзади, крепко обнял и поцеловал в щёку. Так бы и стояла с ним вот так, нежась в его тёплых, заботливых, как воздух необходимых объятиях. – Спасибо, братик, – прошептала я, не оборачиваясь. Знаю, что обернуться для меня сейчас – это значит пропасть... – Это ещё не всё, – хитро прошептал Тоша и потянулся через меня к длинным верёвкам. Один рывок за верёвки, и белая материя тут же упала к нашим ногам, открывая взору просто потрясающий вид. Восторг пронёсся по телу мелкими мурашками. Это просто необычайно красивое зрелище... Вблизи невысокие дома, пара автомобильных дорог, гостиницы, парк аттракционов, площадь – всё это кажется таким крохотным на фоне того, что располагается дальше. Дальше открывается огромная бирюзовая гладь, которой не видно конца… Вот оно, то самое прекрасное озеро на ладони, которое мне обещал Тоша. Сон тут же улетучился, мне безумно захотелось сейчас же увидеть его поближе, прогуляться по берегу, вдохнуть чистый озёрный воздух. – Тоша! – воскликнула я, обернувшись и обвив его шею руками, – я люблю тебя! – прошептала я, глядя ему в глаза. – И я тебя, сестрёнка, – ласково прошептал он. – Хочу к озеру, – надув губки, протянула я. – Сначала ты поспишь, – нежно проведя по моим волосам, прошептал Антон. – Нет, нет, нет, хочу к озеру, – протестовала я, мотая головой и топая ногами, совсем как маленький ребёнок. – Поспишь! – в его голосе слышалась настойчивость, поэтому сопротивляться было бесполезно. Фыркнув, я скрестила руки на груди и, изобразив всем видом обиду, прошла в зал, демонстративно повалилась на диван, свернулась клубочком и укуталась в одеяло. – Сладких снов, радость моя, – прошептал брат, коснувшись моей макушки лёгким поцелуем, – как только проснёшься, пойдём к озеру, обещаю, – он поправил моё одеяло, коснулся щеки тыльной стороной ладони и ушёл, прикрыв за собой двери. Тяжело вздохнув, я отвернулась к стенке, закрыла глаза и погрузилась в сон. Все эти три часа мне снился он на фоне бирюзовой глади огромного озера. Проснувшись, я обнаружила Тошу на кухне пьющим кофе с круассаном. Подкралась сзади и прыгнула на него, обхватив его шею руками и уткнувшись носом в волосы. Его волосы были влажными и пахли цитрусовым шампунем: он не так давно принимал душ. При одной мысли об этом по моей спине побежали мелкие холодные мурашки. От неожиданности он даже поперхнулся, а я, хихикая, со всего маху похлопала его по спине, за что получила добрую порцию щекоток. Повалив меня на мягкий «уголок», он навалился сверху и стал щекотать так, что от смеха у меня даже слёзы ручьём покатились. Прям как в детстве. Вырвавшись наконец из его объятий, побежала переодеваться. Сильно заморачиваться по этому поводу не стала, поэтому надела светлые джинсы, рванные по моде, и кофту в бело-синюю полоску. Слегка расчесав свои прямые волосы цвета карамели, подкрасив ресницы и нанеся блеск на губы, я была готова. Но, вопреки всем моим ожиданиям, выйдя из подъезда, Антон, аккуратно взял меня за руку и, хитро улыбнувшись, потащил в противоположную от озера сторону. Мы с ним гуляли, взявшись за руки, разговаривая, фотографируясь и не обращая внимания ни на прохожих, ни на время. В этой стороне города не было ничего особенного. Дома, вокзал, кафешки, магазинчики, базар, торговый центр, площадь, парк. Мы прогулялись по уютному зеленому парку с невероятными скульптурами из пеньков деревьев и детской площадкой, на которой мы с братом, бесцеремонно распугав всю малышню, звонко смеясь, катались на качелях, ловя приятный ветерок, дующий со стороны озера. Затем послушали уличных музыкантов на одной из двух площадей у фонтана, потом Тошка зашел в магазин и вышел оттуда с большим бумажным пакетом, что в нём, я не знала, да и не стала спрашивать. Если сам не сказал, значит, так надо. Он никогда не любил, когда к нему пристают с расспросами. Купив мороженное в уличном ларьке, мы пошли вниз по городу. Всё моё внутреннее чутьё подсказывало мне, что мы идём к озеру. Странно, но тут даже обычное мороженное, которое шариками накладывают в хрустящие вафельные конусы, поливают сиропом и посыпают орешками, кажется гораздо вкуснее, чем дома. Доев мороженое и освободив одну руку, он аккуратно положил мне её на талию. Приятно и так тепло сразу становится. Хочется закрыть глаза, раствориться в этой нежности и никогда не возвращаться в реальность. Нерешительно я осмелилась сделать тоже самое. Тихо моя ладонь едва коснулась мягкой ткани его голубой футболки, плотно прилегающей к телу. Кончиками пальцев чувствую, как он напрягся. Если отступлю сейчас, больше точно никогда не решусь. А ведь раньше всё так просто было: захотел обнять – обнял, захотел прижаться – прижался, никто не шарахался от тебя как от огня. Непринуждённо скольжу рукой поперёк его поясницы и крепко обнимаю за талию. Молчит, лишь смотрит на меня сквозь солнцезащитные очки. Всё на свете бы отдала, чтобы увидеть сейчас его взгляд, но, в отличие от моих светло-коричневых, через которые можно увидеть глаза, у него «полароид», и вместо такого любимого мною взгляда я вижу своё отражение. Чтобы не акцентировать на этом внимание, отвожу взгляд и спрашиваю о здании, которое возникает прямо перед нами. Большое белое здание, отделанное лепниной, больше похожее на старинное, с восемью массивными колонами спереди и двумя огромными скульптурами – мужчинами металлургами. Из рассказа брата поняла, что это дворец культуры металлургов. С каждым шагом запах озера ощущается всё сильней, а с моего лица ни на секунду не сходит блаженная улыбка. Внутри меня всё трепещет от предвкушения чего-то приятного. За зданием дома культуры металлургов нас встретила ещё одна площадь. Идти уже и вовсе не хочется. И не то чтобы я устала, нет, просто надоело. Безумно хочется уже наконец пройти босиком по песчаному берегу, послушать плеск воды, бьющейся о берег, услышать крик чаек. А вместо этого что я имею?! Горячий от распалённого солнца асфальт под ногами, бегущих куда-то в поту пешеходов, гудящие машины, шум автодрома и парка аттракционов, а день тем временем подходит к концу. Плетусь за братом, тянущим меня за руку, обиженно надув губы, пялюсь на свои пыльные ноги в сланцах. Он останавливается, поднимаю голову и неожиданно встречаюсь с его взглядом. Не ожидала, что он поднимет свои очки на голову. Взгляд серьёзный, но улыбается кончиками губ, а я по-прежнему стою, надув губы, изображая глубокое разочарование и обиду. Ставит пакет на лавочку, берёт меня за плечи и тихо спрашивает: – Чего ты хочешь? Стою молча, путаясь в собственных мыслях, смотрю на его губы, а, почувствовав резкую боль на своих, понимаю, что закусываю губу. Закусываю губу на глазах у брата, кошмар какой. Жмурюсь, хорошо, что солнцезащитные очки хоть как-то скрывают мои глаза. Кровь приливает к лицу, это я понимаю по горящим щекам. Наверное, я стала сейчас цвета спелого помидора. Ужасно. Опускаю взгляд и ощущаю лёгкое касание его пальцев к оправе моих очков. Только не это, пожалуйста. Аккуратное, медленное движение вверх, и очки уже мирно покоятся ободком на моей голове. Взгляд мой направлен на свой прекрасный педикюр. Едва дыша, стою и жду, что же будет дальше. Нежная прохладная ладонь плавно скользит вниз по пылающей щеке, минуя губы, лишь слегка задев их, кончиками пальцев он касается подбородка и, о, боже, поднимает моё лицо, заставляя посмотреть ему в глаза. Облизываю пересохшие губы и всё ещё молчу, не в силах сказать ничего внятного и забыв уже его вопрос. О чём он там спрашивал, чего я хочу? – Так, чего же хочет моя принцесса? – будто бы читая мои мысли, повторяет брат, глядя мне прямо в глаза. Кажется, он читает меня как открытую книгу. Чувство такое, будто он знает обо мне всё, знает все мои мысли, знает, о чём сейчас думаю, знает, чего хочу. Не удивительно, с самого детства, сколько себя помню, он всегда отгадывал мои желания. Лучше, чем он, меня никто не знает. – Хочу к озеру, – чуть слышно шепчу я. Не скажу же, что кричать хочу сейчас на весь этот маленький городок, что с ума схожу от своих неправильных чувств к брату. Что кончиками пальцев хочу коснуться его нежной кожи, а губами почувствовать его влажные теплые губы. Наверное, никогда я этого ни скажу. Не решусь больше. Мы ведь с ним договорились. – Не-е-е-т, – протягивает брат таким тихим, вызывающим мурашки по коже голосом, – ты не этого хочешь, – говорит он, заправляя непослушную прядь мне за ухо. Сердце замирает, так и не закончив удар. Дыхание перехватывает, а ладони вмиг становятся ледяными и влажными. Закрываю глаза и едва ощутимо трусь щекой о костяшки его пальцев. – Ты хочешь, – говорит он, резко убрав руку от моего лица, заставив мои глаза широко распахнуться. Всё ещё не дышу, и грудь больно сдавливает от нехватки воздуха, – во-о-он туда, – говорит брат, указывая в сторону парка аттракционов. Шумно вдыхаю, набрав полную грудь воздуха, и с облегчением выдыхаю. Парк аттракционов, конечно... Не сказав ни слова, он вновь берёт меня за руку и тянет через всю площадь в сторону парка. Какой-то толчок откуда-то из подсознания заставляет меня повернуть голову вправо. Ахаю и, резко остановившись, замираю на месте. Озеро. Вот оно, озеро, буквально в ста метрах от нас. Так зачем же он тащит меня не пойми куда, когда рядом такая красота?! Дёргаю его за руку и одариваю злым прищуренным взглядом, а затем перевожу его на озеро. – Ещё не время, – поясняет брат, поняв всё без слов. Но меня это ни сколечко не волнует. Откуда он знает, когда время, когда нет. Если я хочу сейчас быть там, зачем ждать с моря погоды? Вырываю руку и стремительно шагаю в сторону озера, но не успеваю сделать и пары шагов, как за талию крепко хватают сильные мужские руки, руки, которые не сравнить ни с чьими другими. – Радость моя, – слух ласкает его приятный голос, заставляя напряжённое тело вмиг расслабиться и обмякнуть в его объятиях. Твёрдым торсом он вплотную прижимается к моей спине, по которой уже чеканят строем отряды мурашек, – вредина моя, – продолжает брат, слегка поглаживая мой животик, заставляя тело трепетать от приятного ощущения. Разворачивает меня, обращая к себе лицом, и тихо шепчет: – пожалуйста, послушайся меня, и ты не пожалеешь. – Ну-у-у, хорошо, – соглашаюсь я, поддавшись его чарам. Уже и неважно куда идти, сколько и зачем, только бы он был рядом, только бы смотрел всегда таким взглядом, только бы никогда не выпускал из объятий. Парк аттракционов, с виду казавшийся невзрачным и крошечным, оказался очень даже вместительным и симпатичным. Атмосфера веселья и непринуждённости, царившая внутри, с легкостью передалась и нам. И буквально через пять минут мы с ним уже катались на аттракционе «Цепочка», жмурясь и задыхаясь от сильного потока воздуха, больно бьющего в лицо, но мы всё-таки смеялись, пищали, болтали ногами в воздухе, пытались ухватиться за руки и кричали как маленькие дети. Как же я люблю видеть его такого: весёлого, беззаботного, счастливого. И как я люблю сама чувствовать себя такой счастливой и беззаботной как сейчас, а, главное, как приятно знать, что всё это благодаря брату. Следующим аттракционом был выбран «автодром». Мы вновь смеялись, обгоняли друг друга, врезались друг в друга, шумели так, что на нас неодобрительно смотрели и взрослые, и даже дети. Адреналин в крови бушевал и требовал продолжения, поэтому я без раздумий буквально рванула на следующий аттракцион «Американские недогорки», зря я это сделала. За все эти три или четыре, сколько там, минуты, которые этот дряхлый, окрашенный под новый, вагончик, летал, с визгом и скрипом скрежеща по ржавым, едва выдерживающим рельсам, моё сердце то останавливалось, то падало в пятки, то подступало комом к горлу. Наверное, в глазах моих читался ужас, изо всей силы вцепившись в поручень, я до боли сжала зубы и боялась пошевелиться, чтобы лишний раз не шатать и без того расшатанный вагончик. А вот Тоша, напротив, смеялся, кричал что-то нечленораздельное, махал руками и раскачивал вагончик. Как только вагончик со скрежетом затормозил, я пулей вылетела оттуда, мысленно поклявшись, что больше никогда туда не сяду. Оглядев парк, пришла к выводу, что нормальных аттракционов больше нет. Для каруселей с лошадками, мы, к моему глубокому сожалению, уже выросли. Дождавшись, пока брат вальяжной походкой последним покинет вагончик, я с ходу набросилась на него, пока тот ещё не в сознании мыслить адекватно. – Теперь идём на озеро смотреть? – Да, идём смотреть, – как-то хитро улыбнувшись, ответил брат, – только вату купим, – добавил он, достав портмоне из кармана брюк, развернулся и пошёл к ларьку со сладкой ватой. Не самая лучшая идея после «горок», но спорить с ним не хотелось. Зная своего сладкоежку, могу дать 100% гарантию – без ваты он никуда не пойдёт. Вернулся он быстро и с хитрющим видом вместо сладкой ваты протянул мне две бумажки, похожие на билеты на аттракционы. Непонимающе я уставилась на брата и прошуршала бумажками. Брат лишь пожал плечами, усмехнулся и молча кивнул куда-то за мою спину. Обернувшись, я увидела ни что иное как «колесо обозрения». – Нет, – с ужасом прокричала я, собравшись уже бежать, но теплая, заботливая рука брата крепко и ободряюще сжала мою руку. В панике я перевела взгляд от этой махины к брату. Зачем он это делает?! Ведь никогда раньше он не то чтобы не заставлял меня, он даже не просил об этом. Тоша прекрасно знает, что я до жути боюсь высоты. Не успевая ничего сообразить, я уже на автомате, ведомая за руку, иду за братом к этой махине. С каждым шагом сердце от страха сжимается всё сильней. – Тоша, не надо, пожалуйста, – молю я, стараясь сдержать подступающие слёзы. Не могу ему противостоять, не хочу обижать его, но и пойти туда я просто не готова. На ватных, дрожащих ногах подхожу к аттракциону. Горло пересохло от волнения, голова болит, и даже немного мутит. Всегда так происходит, когда мне нужно куда-нибудь подниматься. – Ничего не бойся, – мягко говорит брат, обернувшись и взяв моё лицо в ладони, – просто ничего не бойся, я же рядом. В такие моменты всё становится безразлично. В такие моменты хочется идти за ним куда угодно, лишь бы он всегда был таким ласковым и всегда был так близко. Слёзы так и просятся наружу, и уже не столько от страха, сколько от обиды, от невозможности прикоснуться к нему, насладиться объятиями, рассказать о чувствах... Дрожащими ногами переступаю через ступеньку в кабинку этого аттракциона и тут же не сажусь, а буквально падаю на сидение, не разжимая руку брата, присевшего напротив меня, для баланса. Второй рукой сразу же цепляюсь за поручень. Сжавшись всем телом, испуганно смотрю на расслабленного, вальяжно откинувшегося на спинку сидения, брата. Никогда бы не подумала, что ему так нравится надо мной издеваться. Дверца закрывается, толчок, и кабинка со скрипом начинает медленно двигаться. Как только кабинка слегка нависает над землёй, всё тело тут же пробирает дрожь и озноб. Сижу как вкопанная, буквально приросши к этому холодному, едва закреплённому к кабинке сидению. Не могу ни вдохнуть, ни повернуть голову куда-либо. Просто сижу, опустив взгляд на свои рваные джинсы, и изо всех сил сдерживаю слезы, больно закусив губу. А кабинка тем временем поднимается всё выше и выше, заставляя мой желудок и сердце одновременно подняться к верху. Тело уже не дрожит, а буквально трясётся. Решаюсь всё-таки поднять взгляд и посмотреть в глаза этому, так называемому, брату. Разве братья так поступают?! Медленно поднимаю голову и вижу, как он спокойно сидит и смотрит куда-то в сторону. Перевожу взгляд в этом направлении и тут же нервно сглатываю. Господи, как же высоко. Ещё сильнее сжимаю руку брата, буквально впившись в кожу розовыми ногтями, отчего тот переводит взгляд на меня и, широко раскрыв глаза, замирает на месте. Да, видок у меня, наверное, ещё тот. – Думаю, самое время сделать пару фотографий, – довольно улыбаясь, говорит брат, отводя руку от моей руки. Он и вправду надо мной издевается. Как он может?! Никогда ему этого не прощу. Завтра же соберусь и уеду из этого чёртова города и никогда сюда больше не вернусь. Если он этого добивался, если хотел оттолкнуть меня от себя, то ему это очень хорошо удалось. Я всегда ему верила, я считала его эталоном мужчины, он всегда мне казался порядочным, добрым, не способным на такие гнусные поступки парнем, но сейчас я понимаю, что глубоко заблуждалась. Слёзы горячими струйками невольно покатились по щекам, и Canon, щелкающий у меня перед лицом до этого, тут же исчез из поля зрения. Теплая рука тут же легла на мою холодную, но больше это не ободряло, наоборот, отталкивало. Со всей силы отдёрнув руку, так, что даже кабинка зашаталась в воздухе, я прижала её к груди. И даже страх куда-то улетучился. Готова прямо сейчас спрыгнуть отсюда и убежать куда глаза глядят, не хочу находиться с ним рядом, не хочу чувствовать его прикосновений, не хочу больше быть объектом издёвок. Хочу домой, подальше от него. Чувствую то же прикосновение на своей второй руке, вцепившейся в поручень. Больно, он хватает меня за руку, с силой тянет за неё, заставляя разжать хватку и отцепиться от поручня. Слёзы всё сильнее катятся по щекам, оставляя соленый привкус на пересохших искусанных губах. Рывок, и я резко лечу на брата. Кабинка шатается из стороны в сторону и сильно наклоняется в нашу. Равновесия больше нет, так как мы оба сидим на одной стороне. Зажмуриваю глаза от вновь накрывшего с головой страха и съеживаюсь всем телом. Спиной чувствую тёплую твёрдую поверхность. Без сомнения, это его торс. Теплая заботливая рука нежно обхватывает меня за талию, а на щеке чувствуется теплое дыхание. – Кукла, открой глаза, – тихий шёпот спокойствием и безмятежностью разливается по венам, но я всё ещё боюсь открыть глаза, не зная, чего от него ожидать дальше. – Трусиха моя, – щекой чувствую костяшки его пальцев, а до мурашек приятное дыхание дорожкой перемещается ближе к уху. Дрожь наслаждения охватывает тело, и заметно учащается дыхание. Наслаждаясь этим блаженством, слегка поворачиваюсь к нему лицом, открываю глаза и тут же пропадаю. Глаза смотрят в глаза, губы напротив губ, рука, обхватывающая мою талию, сжимает её сильней. Секунда ли, минута ли, вечность… Время сейчас будто остановилось. И будто нет ничего, ни страха, ни обиды, ни высоты, ни этого «чёртова колеса», недаром получившего своё название. Есть только он, я и тепло между нами. Его губы, приближаясь всё ближе и ближе, заставляют сердце замереть в ожидании. И, кажется, сделав я сейчас легкий наклон, и губы коснутся губ. Я уже мысленно рисую себе эту картину, но грезы прерывает его рука, коснувшаяся моего подбородка. Одним лёгким движением он обращает моё лицо в другую сторону. В ту, где минутой раньше сидела я. – Ах! – с восторгом срывается с моих уст, и щеки касается лёгкий, влажный и такой долгожданный поцелуй. Его поцелуй. Пусть братский, но всё-таки...