Белое Чудо. Встреча.

      Всю дорогу Костя рассказывал о семье: как они дружно трудятся и помогают родителям; какие у него славные брат и сестренка; как они переехали сюда, и отец построил таверну в чистом поле. Потом добавились кузни, мастерские, конюшни, магазинчики. Вокруг одинокой таверны раскинулся целый поселок. Все друг друга знали и помогали. Вместе иногда держали оборону от лихих людей, да бывало, что и из-за Каменной гряды наведывались разбойнички и степные племена. Но последние лет пять все тихо. Несколько раз получив отпор, разбойники поняли, что лучше не совать нос в поселок. Так они и жили. Все соседние деревни и поселения объединила таверна. Все товары и заказы делались через Костиного отца, и дел было невпроворот.       Так за разговорами парни приехали в небольшое поселение, в центре которого выделялась довольно большая таверна. Стоило им въехать в поселок, как за повозкой увязалась толпа мальчишек, с гиканьем и шумом провожая их к самому крыльцу, на котором уже стояла и улыбалась молодая женщина лет так тридцати пяти-сорока. Обняв сына и поздоровавшись, она протянула руку Алексу и сказала:       — Я Лиза, мама Костика. Как понимаю, ты Алекс, друг моего сына. Мне и Рахилю очень приятно тебя видеть в нашем доме. Отец как раз заканчивает с настойкой.       Они прошли в таверну, и Алекс увидел огромный по своим размерам стол — человек на сто, не меньше. Многие места уже были заняты, кто-то подносил блюда. Все суетились и делали последние приготовления. Как только ребята вошли в дом, наступила тишина, и высокий, крепко сложенный мужчина проговорил:       — А вот и наши ребятишки пожаловали. Прошу за стол.       После знакомства с отцом Костика их посадили, как почетных гостей, во главе стола. Потом пошли тосты, смех, веселье полным ходом. Люди тут были просты, и в их лицах Алекс видел доброту и понимание. Жители собрались и радовались успехам друг друга. Тому, что все заказы выполнены, все обязательства исполнены. Каждый радовался, как мог и от всей души.       Последние минут тридцать-сорок Алекс ловил на себе вопрошающий взгляд Костика, затем, не выдержав, он извинился и попросил Алекса выйти с ним на пару слов. Когда оказались на улице, Костя вплотную подошел к нему и извиняющимся тоном спросил:       — Сань, может, ты споешь? Особенно ту, про зиму. Я понимаю, ты не любишь всего этого, но мы… они, — он показал в сторону сидящих в зале людей, — простые крестьяне и ремесленники. Они такого никогда больше в жизни не увидят, да и я бы не увидел, если бы не ты.       Он поднял взгляд и, смотря на Алекса, проговорил:       — Я тебя о-о-очень прошу. Малые будут рады.       Алекс улыбнулся. Кивнув головой, сказал:       — Для тебя, друг, что угодно, только давай не будем говорить, что я маг. Все же мы у границы. Скажем, что это такие магические приспособления, — засмеявшись, он сунул руку в карман и достал горсть бесцветных шариков, которые обнаружил в шкатулке Хиноу. — Принесем воды и при всех разложим шарики по залу, а я буду петь. Только без музыки плохо будет.       — Почему без музыки? У отца точно такой же кристалофон, как и в школе. Сейчас все будет, — и он, обрадованный ответом Алекса, побежал в зал.       Подойдя к отцу, что-то сказал ему на ухо. Затем исчез за одной из дверей зала, где проходило веселье. Алекс вернулся, сел на свое место и задумался. Его что-то удерживало от использования магии на границе, да и афишировать, что он маг, не хотелось. Проблем и так было много. Но и отказать Костику он не мог. Тем временем в зал буквально влетел Костя с такой радостной улыбкой на лице, что сам Алекс невольно заулыбался. Лицо Костика буквально светилось от счастья. Поставив на стойку коробку, он обернулся к залу и сказал:       — Друзья. У нас сегодня будет настоящий праздник. В этом году школа архимага Хиноу заняла первое место среди школ в проведении концертных программ и победила столичных артистов. Мой друг тому виной. Я уже говорил родителям, что Саша великолепно поет, но сказать — это не услышать самим. И он любезно согласился показать то чудо, которое покорило всех. Как они это сделали с Хиноу, я не знаю, но... короче, сейчас сами все увидите.       Он обернулся к Алексу, предлагая ему начинать, но тот вдруг подошел к нему и сказал:       — Кость, пусть на это выступление позовут всех детей. Им же тоже будет очень интересно. Делать, так для всех.       Костик заулыбался и прошептал:       — Ты, как всегда, прав. Чудесная идея. Но одного паренька мы не сможем позвать — он не встает и не ходит. Они живут на окраине поселка, его мать недавно тут, года три-четыре.       — А мать в зале?       — Нет. Тетя Василиса, так ее зовут, иногда подрабатывает у нас, но еще ни разу не приходила на праздники.       — Побежали, быстро их приведем и потом устроим тут веселье, — Алекс задорно заулыбался.       — Вижу, морсик отца уже действует, — и, повернувшись к залу, Костя громко проговорил: — Друзья мои, мам, пап. Мой друг попросил меня пригласить всех детей, что проживают в поселке. Мы сейчас с ним сходим к тете Василисе, а вы зовите всех маленьких. Алекс что-то придумал, я его знаю.       Они вышли на улицу и вместе побежали на окраину. Почти у самого леса стоял низенький, неприметный домик. Соломенная крыша давно требовала замены, но было видно, что за домом смотрят и содержат в полной чистоте. Они вошли во двор и остановились. Костя постучал в дверь, и на пороге показалась добротная женщина лет тридцати пяти. Вид у нее был усталый, но, увидев Костика, она улыбнулась, а глаза заискрились радость.       — Костенька, что случилось? Да я вижу, ты с другом пришел. Заходите, милости прошу. Правда, пироги еще не готовы, но выпьем соку. Я его только утром сделала.       Все это она проговорила на одном дыхании. Открыв пошире дверь, вошла в дом, приглашая незваных гостей пройти за ней. Ребята зашли. Низкие потолки, старые стены, на окнах чистейшие накрахмаленные занавески, до блеска вымытые полы. Всё говорило о характере и трудолюбии хозяйки. Почти посередине комнаты висела занавеска, разделяющая помещение на две части. Алекс и Костя остановились у двери.       — Теть Василис, мы пришли вас с Аркашкой позвать к нам на праздник. Алекс привез с собой интересные магические фокусы, вот и хотели, чтобы Аркаша и вы посмотрели. Когда еще у нас такое будет. Да и отдохнуть вам надо.       — Ой, Костенька, спасибо большое. Но, наверное, мы не сможем, — на ее лице сначала была радость от прихода гостей, но, как только Костя закончил говорить, вся душевная боль отразилась на нем. — Ты же знаешь, что Аркашечка у нас не ходит. Да и нездоровится ему сегодня совсем.       — Мам, — позвал слабый мальчишеский голосок из-за занавески. - Кто там?       — Сынок, это Костя, сын дяди Рахиля, пришел.       — Можно я пройду, поговорю с ним? — спросил Алекс и, не дожидаясь ответа, прошел за занавеску.       На кровати, под суконным одеялом лежал паренек лет двенадцати-тринадцати. Его лицо было худым, измученное болью и болезнью, светлые волосы цвета соломы спадали чуть ли не на глаза зеленого цвета.       — Привет. Я Алекс, друг Константина. Как ты себя чувствуешь? — спросил юный маг, мило улыбаясь пареньку.       Тот посмотрел на него и тоже с улыбкой проговорил:       — Ничего. Только спина сильно болит сегодня, — он достал из-под одеяла руку и хотел поправить волосы, но скрюченные пальцы плохо его слушались.       Все попытки убрать локоны волос, закрывающих одну сторону лица, не увенчались успехом. Раздосадованный, он проговорил, почти простонав:       — Мам, помоги мне.       — Давай, я тебе помогу, — сказал Алекс и убрал несговорчивую прядь волос с лица парня.       — Ты мне расскажешь, что с тобой случилось и как долго ты лежишь уже?       За спиной Алекса раздался голос Василисы:       — Уже пять лет. Мы тогда еще в Астерии жили. Муж в море погиб. А через год тамошний барин переехал каретой Аркашу. Что смогли, залечили. Но к настоящим врачам или к магам нам не обратиться. Дорого, да и кому нужны крестьяне.       Она вытерла платком одинокую слезу, что нехотя потекла из ее уставших глаз.       — Потом мы и перебрались сюда. Не могла видеть этого человека. Отец Кости разрешил нам тут остаться, да и помогает иногда. Так и живем. Ладно, хватит о грустном. Пойдемте, пусть отдыхает, а вас я все же угощу соком.       Они прошли в другую половину дома, а затем, выпив яблочный сок, Костя и Алекс вышли на улицу. Медленно отходя от дома и все время оборачиваясь, словно решаясь на что-то, Алекс сказал Костику:       — Стой, Кость. Так нельзя. Мы не должны так поступать. Я не могу уйти, зная, что в моих силах помочь. Ты будешь, наверное, ругать и говорить, что всем не поможешь, но оставлять в таком виде этого пацана и его мать неправильно.       — Ты ж слышал, им нечем заплатить магу за лечение, - проговорил с иронией и прищуром в глазах Костик.       Ему было очень интересно, как отреагирует его друг. Алекс ходил взад-вперед и о чем-то думал.       — Ты говорил, что Хиноу дал довольно много денег. Я правильно тебя понял, Кость? Их хватит, чтобы отремонтировать крышу и забор?       С довольной улыбкой Костя только и мог, что кивнуть.       — Но это завтра. Ты поможешь все организовать. А сейчас пошли. И кстати, мне абсолютно все равно, как поступают другие маги. Я так не могу.       Он быстрым шагом направился в сторону дома, без стука открыл дверь, вошел и, пройдя за занавеску, обратился к хозяйке:       — Тетя Василиса, я смогу вам помочь, если вы сохраните это в тайне, — проговорил Алекс.       Вся эта история и вид ребенка тронули до глубины души. Смотреть на муки парня и матери было выше его сил. После слов Алекса Василиса остановилась и посмотрела непонимающе.       — Я маг и кое-что могу. Но только об этом говорить никому не нужно.       Василиса то смотрела на Алекса, то переводила взгляд на Костика и, только когда последний в знак подтверждения кивнул головой, проговорила:       — Алекс, ты... ой, вы маг? И сможете помочь Аркаше? Но мне нечем заплатить. Нам даже пойти на праздник к Костику не в чем.       — Плата будет пирожками, — сказал, улыбаясь, Алекс.       — Но есть одно условие — никому ни слова. Я пока приготовлюсь, а вы принесите чистой воды, ведра так четыре, — и, обернувшись к мальчику, продолжил: - Готов лечиться, Аркаш? Но будет немного больно. А потом ты на своих ногах пойдешь к нам на праздник, на представление.       Паренек смотрел неверящими глазами на Алекса и, чуть не плача, проговорил:       — Дяденька, к боли я привык. А у вас правда получится?       После этих слов Василиса уже не могла сдержаться и побежала за ведрами. Костик последовал за ней. Буквально через минут пять они, набрав воду из колодца, так же бегом помчались в дом.       Поставив воду у кровати, встали за спиной Алекса, который присел на край кровати и гладил по голове мальчугана.       — Все будет хорошо. Ты еще побегаешь. Теперь давай снимем рубашку. Если кровать намокнет, это не проблема? — спросил Алекс у хозяйки.       — Нет, делайте, как вам будет удобно. Главное, чтобы получилось.       — Теть Василис, я для вас просто Алекс, друг Костика. Не нужно обращаться ко мне на «вы». А теперь тихо.       Сняв рубашку с парня, он увидел, что его ребра и руки имели многочисленные переломы, да и срослись кости неправильно. С ногами и тазом было то же самое. Кожу спины покрывали рубцы от старых и еще незаживших спаек пролежней. Проведя руками по переломам, как бы определяя, где и что нужно сделать, Алекс встал. Паренек испуганными глазами смотрел на него.       — Ничего не бойся, дружок, давай закроем глазки. Только не подглядывай, — сказал, улыбаясь, Алекс.       — Хорошо, я постараюсь.       Мальчуган закрыл глаза, но было видно, что ему очень страшно.       В комнате наступила полная тишина. Выставив правую руку вперед, Алекс призвал посох. Как только он обрел свою твердую форму, юный маг начал произносить одними губами заклинания. Вода во всех ведрах забурлила, запенилась, затем медленно поднялась и повисла в воздухе в виде шаров. После очередного произнесенного заклинания изменился и цвет воды с нежно-голубого на светло-зеленый. А Алекс все продолжал читать и читать одно заклинание за другим. Направив навершие посоха в сторону шаров, мерно покачивающихся в воздухе, он произнес еще одно заклинание. Все шары объединились в один, и в него тут же ударил луч желтого цвета из глаз дракона на посохе Алекса. Одновременно с этим тело паренька начало подниматься над старой кроватью и, оказавшись на высоте около метра, остановилось, в то время как водяной шар двинулся к пареньку. Равномерно распределившись по телу ребенка, вода образовала непроницаемый кокон, в котором, словно в купели, находился подросток. Продолжая читать заклинания, Алекс открыл глаза и стал медленно направлять навершие посоха на отдельные участки тела ребенка. Словно невидимый скульптор, он исправлял все изъяны и неточности, под его воздействием прямо на глазах скрюченные пальцы рук выпрямились и приобретали естественный цвет кожи, без синевы и кровоподтеков. Так сантиметр за сантиметром Алекс прошелся по всему телу паренька. Тот иногда словно вздрагивал и вновь затихал в своей «купели». Все это время Василиса стояла у шторки и, прикрыв рот рукой, внимательно наблюдала за происходящим.       Костя стоял с улыбкой на лице. Его возлюбленный был не просто красив — он прекрасен в моменты творения волшебства: его волосы мягко парили в потоках энергии, исходящей от него, а сосредоточенный взгляд голубых глаз придавал лицу особое очарование. Весь вид Алекса говорил о величии момента. Но не менее значимым было и его сердце. «Великие боги, я так больше не могу, нужно что-то решать, или у меня у самого оно откажет», - подумал Костя.       Тем временем Алекс закончил свое волшебство. Вода медленно, нехотя рассталась со своим творением и вернулась в ведра, а паренек вновь оказался на кровати. Алекс сел на край, вернул посох обратно и, положив руку на лоб Аркаше, спросил:       — Аркаш, можно уже открыть глаза. Как ты себя чувствуешь? Спина болит?       Парень медленно открыл глаза, непонимающе посмотрел на Алекса и вместо ответа произнес:       — Что, уже все? Мне даже и больно не было. Я вообще ничего не почувствовал. Думал, что заснул от усталости.       — Ты бы челку поправил, а то не видно твоих глаз, Аркаш, — сказал с улыбкой Алекс.       Парень быстро поднял руку, поправил челку, расправив пальцы, прошелся по волосам словно гребешком и ответил Алексу:       — Спина не болит, спасибо вам. А колдовать вы будете, или мне уже поздно помогать?       Алекс тихо засмеялся. Василиса, не веря своим глазам, подбежала к сыну, взяла его за руку, просмотрела каждый пальчик и со слезами на глазах проговорила:       — Аркашенька, сынок, посмотри на руки, — и, повернувшись, упала на колени перед Алексом, склонила голову в глубоком поклоне и заплакала.       Алекс, не ожидая ничего подобного, сам встал на колени и начал говорить:       — Тетя Василиса, да что же это вы. Встаньте немедленно. Я вас очень прошу. Аркаша, помоги маму поднять.       Паренек, ничего не понимая, подскочил с кровати, протянул руки и, взяв мать за локти, замер. Посмотрел на Костю, потом на Алекса и, подняв руки поближе к лицу, заулыбался.       — Мама, я поднялся. И руки… они ровные и не болят.       Василиса, продолжая стоять на коленях, обняла сына, расцеловала все его пальчики и посмотрела на Алекса. Слова были не нужны. В этом взгляде было все. И Алекс, довольный работой, заулыбался.       — А вот сейчас я бы с удовольствием выпил сок, — сказал с улыбкой юный маг. — Кость, пошли, подышим на улицу и там подождем тетю Василису. Пора уже идти в таверну. Да, и не забудьте про наш уговор. Аркаша, это тебя тоже касается. Ты просто проснулся утром и выздоровел.       Ребята вышли на улицу, и Костя, уже не в силах сдерживаться, крепко обнял Алекса, сжимая в своих объятиях, и сказал:       — Великие боги. Ты и правда «чудо».       — А ты во мне сомневался? — с прищуром в глазах спросил маг.       — Мне очень нужно с тобой поговорить, но потом, ладно? — проговорил Костя.       Ребята дружно рассмеялись. ***       Они вместе вошли в таверну, сразу направляясь за стойку, а Василиса с сыном остановились у входа. Все, кто был в зале, замерли. Потом, как по команде, окружили Василису и стали расспрашивать. Она с великой радостью на лице громко произносила молитвы высшим богам и благодарила их за чудесное выздоровление сына.       — Он все утро не просыпался. Я уже начала волноваться, и тут Аркаша меня позвал. Подхожу, а он уже сидит на кровати и улыбается. Это чудо просто какое-то.       Так бы эти расспросы и продолжались, но тут всех перекричал Костик:       — Друзья. Теть Василиса никуда не уйдет, а друг уедет, и вы не увидите выступление, которое покорило членов королевской семьи, — проговорил он с улыбкой.       Сказать, что выступление Алекса понравилось, — значит ничего не сказать. Как только он начал петь, в зале повисла гробовая тишина. Все смотрели и слушали с открытыми ртами. У людей был шок. Костик сел около матери, и она взяла его за руку, крепко сжав. Костик смотрел в ее глаза, и сердце его сжималось. Такой счастливой и радостной он не видел ее давно. Но как пел Алекс... В школе было великолепное исполнение, а тут он превзошел сам себя. В тишине таверны он то пел негромко, то его голос разлетался по округе раскатами грома. Мороз бежал по коже. А когда он начал петь песню про зиму, в зале охнули. Увидеть «вживую», как зал таверны превращается в поляну перед лесом, да еще танцующих зверушек... это что-то. В таверне, казалось, собрались все жители поселка. Детишки поднимали снег с пола и весело хохотали, кидаясь им друг в друга. У некоторых текли слезы. Во время припева многие повставали с мест и начали танцевать, так что Алексу пришлось несколько раз повторять припев. Он пел около часа. Потом, обратившись к залу, попросил немного передохнуть. Только Костик видел, как он устал, на лбу даже выступила испарина. Он тяжело опустился на скамейку и поднял тост за хозяев этого дома.       Мама Костика, державшая его все это время за руку, повернулась к сыну и сказала:       — Так, забирай друга и веди отдыхать. Никогда не видела ничего подобного. Ну и сильный же он маг, Кость.       — Мам, да это такие приспособления у него.       — Костя, замолчи. Неужели ты думаешь, что твоя мать ничего не понимает? Уведи его, пусть отдохнет. Как я понимаю, он из-за тебя так старался. И какой же он молодец, что Аркашеньке помог, — и она улыбнулась.       — Все, я побежал, — поцеловав маму, Костя пошел в сторону Алекса.       Подойдя к нему вплотную и положив руки на плечи, сказал на ухо:       — Я этого никогда не забуду. Спасибо тебе громаднейшее. Ты сделал сегодня счастливыми всех тех людей, которых я люблю. Пошли, я покажу тебе твою комнату, и там ты отдохнешь, а мамка тут все сама решит.       Они поднялись на второй этаж, и Костя провел его в дальний угол коридора, открывая дверь в большую комнату с кроватью и столом. Тут было все, даже умывальник и зеркало — все очень мило, а главное, все самое необходимое. Алекс сразу уселся на кровать и тяжело вздохнул.       — Тебе помочь раздеться?       — Не, я сам, — сказал Алекс и, быстро скинув с себя вещи и запрыгнув в кровать, закутался в одеяло. — Посиди со мной немного, а? Я очень плохо на новых местах засыпаю. Хорошо?       Костик присел на край кровати. Поправил Алексу волосы. Погладил его по голове и проговорил:       — Я никогда не забуду, что ты сегодня сделал. И Аркашка и концерт. И то, что ты осчастливил тех людей, которых я люблю. Сегодня ты был просто прелесть, хотя это для тебя уже стало нормой.       Алекс улыбался и тихо лежал, не шевелясь, пока его друг говорил и гладил его по голове.       Так он и заснул с улыбкой на лице. А Костя еще долго сидел и смотрел на него, продолжая гладить самого любимого в мире человека. ***       Время пролетало со скоростью света. Не успевали они прийти с рыбалки, а Костя уже готовился к охоте, потом походы за ягодами и осмотр местных красот. И все это буквально с раннего утра и до позднего вечера. Уставали ужасно. Лазали по горам и ухабам, осматривали развалины старых форпостов и Храмов, которых в этих местах было с избытком. За все это время Алекс ни разу не воспользовался магией, не призывал посох и не колдовал. Ему даже нравилось быть простым парнем. А еще рядом с ним постоянно и неотлучно находился Костя. Они загорали и купались в горном озере, красота местных пейзажей завораживала. Нетронутая человеческим вмешательством природа манила и награждала душевным равновесием. За эти несколько дней Алекс подзагорел. Мама Костика так старалась накормить «излишне худосочного» парня, что иногда он просто не мог подняться из-за стола, и тогда Костя со смехом тащил его в спальню, где бросал, как тюк с сеном, на кровать, начинал над ним прикалываться, щекотать и щипать.       После того концерта, что они устроили в день приезда, в поселке не было ни одного человека, который не хотел бы чем-нибудь отблагодарить Алекса. Особенно за ними бегала тетя Василиса. Когда к ней утром приехала подвода с материалами для ремонта крыши и забора, она не могла поверить, что это бесплатно. Она не отстала от Костика до тех пор, пока тот ей не сознался, что все оплатил Алекс. Она только и смогла проговорить: «Так в жизни не бывает. Не бывает». Короче, неделя пролетела словно один день. Ребят никто не тревожил, давая возможность отдохнуть.       Поднявшись рано утром в очередной день, Алекс осознал, что пора все-таки браться за дела. Уже нужно было отправлять отчет Хиноу. С посохом он так и не разобрался, да и шкатулка стояла нетронутой. И еще нужно было набрать, наверное, целебные травы. Все-таки по официальной версии именно этим он и должен был заниматься. Когда в комнату вошел Костя, он сказал:       — Кость, сегодня последний день безделья. Завтра с утра еду в домик и начинаю работать. Хиноу уже, наверное, заждался моего отчета. Да и нужно приступать к делам.       — Все понял, Сань. Ты мне одно скажи: как у тебя настроение и самочувствие? — проговорил он с натянутой улыбкой.       — Кость, все было просто супер. А как готовит твоя мамка ребрышки — вообще шедевр. Буду скучать, ужас как! Ты же будешь меня навещать? — вопрос повис в воздухе.       Каждый хотел столько сказать, что просто грудь распирало от чувств, и сердце готово было выпрыгнуть наружу. Костя, положив руки на плечи друга, проговорил:       — Чудо ты мое. Как же я тебя одного в лесу оставлю? Я тебе уже не раз говорил, что тебя не брошу. Буду у тебя так часто, как только смогу.       Алексу было, как никогда, приятно слышать эти слова. Он только на это и надеялся. Остаться одному, без Костика, было бы невыносимо.       — Саня, я тогда пойду. Нужно приготовить тебе продуктов и разной мелочи, а потом сходим искупаемся и позагораем.       Он быстро вышел из комнаты друга и чуть ли не бегом рванул в свою. Захлопнув дверь, упал на кровать. От прекрасного утреннего настроения не осталось и следа. Он не хотел даже думать об этом дне, когда придется расстаться с Алексом. И вот он настал. Да, он будет не так уж далеко, но не с ним, не рядом. Он не сможет его видеть, когда захочет, не сможет прикоснуться к нему даже мельком. Он так ничего ему и не сказал — не хватило сил и смелости. Как его Алекс будет один в лесу? И родителей с мелкими тоже не оставишь одних. Он сел, обхватил подушку руками, сжал ее что было сил, а потом прижал к лицу и протяжно, тихо завыл. В душе все бушевало, но выхода он не находил. Погруженный в свои мысли, Костик не услышал ни стука в дверь, ни того, как она отворилась и в комнату вошла мать.       — У тебя было не заперто... рассказывай, - тихим, примирительным голосом, как умеют только любящие матери, сказала она.       — Да все нормально, — ответил срывающимся голосом Костя.       — Какое нормально, если тебя разрывает на куски изнутри.       Костя мог лишь с тоской и болью проговорить, обхватив голову руками и закрыв лицо:       — Я не знаю, как мне быть и что делать.       — Просто наберись терпения и сил. Он сам тебе откроется, когда по-настоящему полюбит и поверит в тебя.       Если бы в комнате появился сам великий небесный владыка, это бы меньше удивило Костика. Он ошарашено посмотрел на мать и проговорил:       — Неужели так заметно?       — Костя, я твоя мать. Неужто ты думаешь, я не знаю своего сына? Да эту неделю ты не ходил, а летал от счастья. Тебя же всего распирало. А сейчас что случилось? Вы поругались?       — Нет. Ему нужно ехать, а я не могу оставить вас и не могу без него. Он же как дитё. Даже поесть не умеет себе приготовить. Точней, он не помнит, мам, ничего. Только последние несколько месяцев. Он очень сильный маг, но в то же время совсем беззащитен. Его кто угодно может обмануть и обидеть. А меня не будет рядом. Он же безмерно добрый и простой, хоть и выглядит ледяным принцем. Видела бы ты его у дома Василисы. Он вышел и чуть ли не плачет. Он не может пройти мимо чей-то боли. Это же он оплатил ремонт дома Василисы. Мам, он — настоящий.       Проговорив все это, Костик обнял мать и положил ей голову на плечо.       — Я ему так и не осмелился ничего сказать.       — Ты любишь его? — спросила мать.       — Я не знаю, что такое любовь. Если он рядом, я могу свернуть горы, могу все, и нет ничего, с чем бы я не справился. Но стоит ему уйти — все в мире умирает. Сердце перестает биться. Мне не хватает воздуха, мне кажется, что и дышать уже не могу.       — Вот ты сам и ответил. Я тебе вот что скажу. Мне, конечно, жаль, что не будет внуков, но я всю жизнь верила твоему сердцу. Оно у тебя чистое и доброе. И если уж оно полюбило, значит, есть за что. Думаю, тебе нужно ехать с ним и быть ему опорой. Только, смотри, не торопись. Сам не говори ему ничего. Он умный, сильный. Он должен сам сделать первый шаг не потому, что ты мой сын, а потому, что это будет означать стопроцентное доверие и искреннюю любовь.       — А как же отец? Что он скажет, когда узнает?       — Да он все уже и так сказал. Это он посоветовал отправить тебя с Саней. Он так и ответил, что вы не сможете друг без друга.       Поцеловав мать в щеку, Костик проговорил:       — Спасибки, мам, ты, как всегда, меня спасла. Я буду приезжать. Побегу, скажу ему, что я еду, ага?       — Беги, — проговорила она с улыбкой.       Костя бежал по коридору, как ошалелый. Когда он влетел в комнату к Алексу, его глаза пылали огнем, и радости не было предела.       — Я еду с тобой! Меня отпустили! — выпалил он и подбежал к другу.       — Аааа, класс! — только и смог сказать Алекс, крепко обнимая Костика.