Белое Чудо. Встреча.

      Погода стояла отвратительная. Серые тучи закрывали все небо, и мелкий дождь тоскливо постукивал в окно. Хисоку сидела и смотрела на школьный двор. Мыслей никаких не было, но что-то тревожило ее. То ли погода навивала грусть, то ли вчерашний разговор с Арти. Исчезновение их друга Алекса и неясные намеки Елены о срочном задании, которое он получил, вызывали чувство недоговоренности, а попросту лжи. Арти тоже пытался разузнать, но с тем же результатом. Вспомнив Артема, она невольно улыбнулась. Каждый раз целуя ее, он, будто делая это впервые, начинал дрожать, а в глазах загоралось такое пламя, что ей иногда становилось страшно. У самой сердце чуть не выскакивало из груди. Восемнадцать лет, да и пора уже думать о будущем. Она написала бабушке и все рассказала о возлюбленном. Оставалось только ждать ответа. Бабушка. Вспомнив ее, рука сама непроизвольно дотронулась до кулона в виде капельки на груди. Подарок. «Капелька» передавалась из поколения в поколение в их семье. Сделанная жрецами Богини Янталаи, она должна была якобы спасти носителя. Но как — никто не знал. Много раз рассматривая бесценный подарок, ей казалось, что внутри словно клубится дымок, но проходила минута-другая, и видение исчезало. Сама Хисоку давно перестала верить в эти сказки. Мать тоже была жрицей, которая не смирившись с разрушением храмов инквизицией, ушла в сопротивление, да так и пропала. «Что-то меня на воспоминания понесло», — подумала Хиси. Открылась дверь, и в комнату буквально влетела Ирина, соседка по комнате. Бросив короткий взгляд на Хиси, так же быстро начала надевать легкий плащ.       — Все тоскуешь? Давай, живо одевайся и пойдем собирать морвянку. Как раз погода соответствует, и дождик. Класс.       «Морвянкой» они в шутку называли Морвей Траву. Морвей был первым целителем, кто открыл чудодейственные качества мелкой, ничем не примечательной травки. Росшая медленно в летний период, она набиралась силой только во время дождя и уже после двух-трех часов вновь становилась бесполезной и чахлой. Но если успеть и сохранить ее с помощью магии, то сок травы в секунды затягивал и регенерировал ткани, а так же снимал любые воспаления.       — У нас же каникулы. Да и никто не говорил ничего.       — Брось хандрить, сама ведь знаешь, что это дефицит, — Ирина заулыбалась. — Заодно и прогуляемся. Сейчас у озера и теплиц воздух — просто обалдеть.       Сказать Хиси было нечего, трава и правда была нужна, да и сидеть у окна уже порядком надоело. Она начала собираться. ***       Шерханов всю ночь проработал в своем кабинете. Хотя от него уже никто ничего не требовал, он продолжал честно выполнять свои обязанности. И даже если его заставят покинуть школу, он передаст факультет идеальным, готовым к новому учебному года. Погода с утра как нельзя точно передавала его настроение. Отложив бумаги в сторону и потянувшись, стараясь убрать усталость, он решил, что пора идти домой. Накинув плащ, вышел из кабинета и направился в сторону гостевых домиков. Хоть он и не любил эту дорогу, но добраться до экипажей оттуда было ближе. Плохое настроение ухудшилось еще больше, когда мэтр представил, сколько ему предстоит пройти по мокрым, изобилующим лужами дорожкам до гостевых домиков. Мысли, одна печальней другой, роились в голове. Все эти «идиотские» правила шефа его уже порядком достали. На каретах, да и любом другом транспорте, по территории школы передвигаться нельзя, одежда строго по форме, чтоб не выделять привилегированных, украшения тоже запрещались по тем же причинам. Да и многое другое. Проходя мимо клумб, он с досадой подумал: «Когда-то здесь были места для карет и транспорта». Наступив в очередную лужу, Шерханов изобразил на лице гримасу отвращения и, стряхивая воду с сапог, медленно побрел в сторону уже показавшихся вдали помещений для гостей.       — Ну, здорово, Шерханчик, — проговорил с издевкой и наглой улыбкой садовник. ***       — Хиси, хватит витать в облаках. Я уже вся и так мокрая. Ты хоть сортируй и складывай в котомку, — проговорила Ирина, стоя по колено в водах озера и собирая такую нужную им траву.       Аккуратно подрезая, она выкидывала на берег пучки травы, а Хисоку стояла и смотрела в даль, задумавшись.       — Нам еще у теплицы нужно посмотреть, в том году там морвянки много было, — не унималась подруга.       Выйдя на берег, обе девушки собрали все срезанное в котомку, которую Хиси, встряхнув, повесила себе на плечо и, готовые к осмотру следующего места, пошли к теплице. Обойдя старый сарай, они вышли на дорожку, которая проходила мимо гостиницы, а от нее было рукой подать до места сбора. Хисоку все так же была задумчива. Разговаривать ей совсем не хотелось, и Ирина, поняв это еще в первые пять минут работы, больше не приставала. Они шли быстрым шагом — дождь сегодня прекращаться не собирался, а только набирал силу. Перспектива целый день провести под ним никого из них не устраивала. Уже подойдя к гостевым домикам, Хисоку еще издали заметила группу мужчин. Ее еще больше что-то встревожило: пять-шесть человек стояли вокруг одного и что-то говорили. Расслышать было невозможно. Ирина, заметив напряженное лицо подруги, спросила:       — Хиси, в чем дело?       — По-моему, там стоит Шерханов, и с ним какие-то незнакомцы. Их вид мне совсем не нравится. Смотри, как окружили? На дружескую беседу что-то не похоже, — ответила взволнованная Хисоку.       — Так пошли побыстрее и посмотрим, он хоть и бяка, но сейчас один против шестерых. Ты смотри, с ними садовник, и, по-моему, он больше всех жестикулирует. Может быть, главный?       Девушки чуть ли не бегом направились в сторону горячо беседующих мужчин. И, подбежав ближе, стали различать слова:       — Зачем же ты тогда в своем подвале тайную алхимию завел, а? — спросил рослый детина, стоящий с правого бока от Шерханова.       — Не лезь, я сам смогу спросить, что требуется. Но вопрос этот по существу. Так как в твоем подвале оказалась тайная лаборатория и масса готового зелья? Или они там магическим образом появились? — зло проговорил садовник.       — Какая лаборатория? О чем вы? — спросил ошарашенный и испуганный Шерханов.       Он весь сжался, испуг и непонимание были написаны на его лице. Но уже через минуту мэтр немного выпрямился, взял себя в руки и более твердым голосом сказал:       — А с какой стати вы мне «тыкаете»? Я пока еще преподаватель и попрошу обращаться ко мне соответственно.       — Да как вы смеете так разговаривать с учителем школы? Кто вам дал право? — гневно проговорила Ирина и, подбежав, встала рядом с Шерхановым, опередив Хисоку метров на пять. — Хиси, я тут постою, а ты беги к архимагу, он разберется.       Дальнейшие события промелькнули, словно хищная птица. Садовник резко схватил Ирину, развернув и прижав к себе, приставил длинный нож к ее горлу. Шерханов попятился. Хисоку рванула вперед, намереваясь ухватить за руку садовника, в которой был нож, но, получив сильнейший удар в спину, пролетела мимо, упав к ногам учителя. Молодчики, что стояли позади мэтра, уже собрались кинуться на него, как неожиданно откуда-то с земли раздался твердый, полный гнева голос:       — Сену-тара-ан! — проговорила Хисоку, и их с Шерхановым отделило от остальных золотистым куполом.       Один из мужчин прыгнул на купол и был отброшен разрядом метра на три.       — Ты посмотри, — проговорил, противно улыбаясь, садовник, еще крепче прижимая к себе Ирину. — И как долго ты сможешь держать щит, девочка?       Шерханов взял за руку Хисоку и помог ей подняться, проговорив:       — Они сказали, что они из тайной канцелярии Инквизиции, но это ложь. Инквизиторы не могут зайти на территорию школы. Их бы не пустили сами стены. Это одно из заклинаний архимага.       Хисоку поднялась на ноги, отряхнулась и, гневно посмотрев на садовника, сказала:       — А мне долго и не нужно держать. Скорее всего уже сработала сигнализация, и скоро тут будет охрана вместе с архимагом. Так что отпусти девушку, негодяй.       — Вот в этом ты права, времени у нас действительно мало, но неужели ты думаешь, что у Святой Инквизиции ничего нет против ваших щитов? — проговорил садовник.       Словно по команде, все нападающие достали из нагрудных карманов пузырьки с темной жидкостью и, размахнувшись, бросили в купол. Столкнувшись со щитом, флаконы разбились, и по стенкам купола потекла вязкая темная жидкость, которая ежесекундно испарялась и превращалась в темно-фиолетовый дым. Закручиваясь, дыма становилось все больше и больше, и вот словно живое существо в виде змея окутало кольцами купол и начало сжиматься. Хисоку только сейчас почувствовала всю нагрузку на купол и на себя. Каждое мгновение тысячи иголок ударялись в щит. Стараясь растянуть, разорвать, пробить, сжать непокорную преграду. Каждый удар отдавался в голове у Хисоку. Нет, не на боль был рассчитан этот ход инквизиторов, если это были они. С каждым мгновением ей все сложнее было концентрироваться на заклинании и поддерживать его. Шерханов с испугом смотрел на молодую девушку. Сейчас он ничем не мог помочь ей. В глубине души он понимал, что им пришел конец.       — Ты еще сопротивляешься, маленькая дрянь? — голосом, наполненным злобой, процедил садовник. — Посмотрим, как ты удержишь щит теперь.       С этими словами он резко провел ножом по горлу Ирины, и алая полоса тут же набухла на шее молодой девушки, из которой фонтаном хлынула кровь. Ирина медленно опускалась на колени, держась рукой за рану. Она открывала рот, стараясь что-то сказать, но только хрипы доносились с ее стороны. Глаза, полные ужаса и непонимания, неотрывно смотрели на подругу.       Хисоку закрыла рот рукой, стараясь не закричать от ужаса. Она все смотрела и смотрела, как опускается на колени ее лучшая подруга, и каждую секунду свет в ее глазах тускнеет. Щит завибрировал, задрожал. Хиси встрепенулась, постаралась удержать его, но взгляд сам по себе останавливался на неподвижно лежащей подруге, около которой уже образовалась небольшая лужица крови. А дым все сжимал и сжимал купол, оставались буквально мгновения до того, как он рухнет. Подсознательно она схватилась за кулон и сорвала его с шеи, даже сама еще не осознав, девушка с силой бросила его на землю перед собой. Кулон разлетелся на мелкие куски. В то же мгновение монотонный гул раздался где-то под ногами, и на месте, где разбился подарок, образовался смерч, в доли секунды поглотивший Хисоку вместе с Шерхановым, разорвал купол и разметал на десятки метров всех нападающих с их колдовством.       — Проклятая шлюха. Откуда у нее мог быть «Амулет Янталаи»? — проговорил, поднимаясь с земли, садовник. — Быстро уносим ноги. Сейчас тут будет много народа.       Осмотрев место действа, садовник понял, что «добыча» благодаря девчонке ускользнула из рук. Он сделал неутешительный вывод:       — Доклад будет тяжелым... — проговорил тихо садовник. ***       Алекс смотрел на друга и радовался. Тот, как метеор, носился по всей таверне, выискивая и складывая по котомкам одному ему ведомые мелочи. Родители Костика тоже в стороне не стояли. Отец разбирался с продуктами, прикидывая, чего и сколько требуется, а мама помогала сыну находить ту или иную вещь, без которой «не обойтись». Когда собрали все вещи, а Рахиль пошел запрягать повозку, прибежала Василиса и безапелляционно заявила, что раз в неделю она будет помогать и привозить продукты, и готовить ребятам. Спорить было бесполезно. На том и порешили. Когда все сложили и получили наказы, как себя вести, ребята, сев в повозку, тронулись в путь. Костику еще предстояло вернуть повозку обратно. По дороге Костик, немного задумавшись, спросил:       — Сань, тебе до следующего учебного года быть в домике?       — Вроде. Хиноу сказал, что вернуться нужно к началу учебного года. А в чем вопрос?       — Да я тут подумал, что в домике не видел печки. Так что работы будет много. Нужно все там расставить и прикинуть, где сделать печь. Ближе к зиме тут холодно.       Возник еще один вопрос: где спать Косте. Так как ребята решили основательно готовиться к зиме, то пока они будут спать на одной кровати. Сделают печь и потом уже приступят к прочим мелочам.       Алекс слушал Костика, иногда кивая ему в ответ, а сам думал, как же ему повезло. Он нашел друга и дорогого ему человека случайно. Столько дней был среди огромного количества людей, а словно на необитаемом острове один. Но когда решил действительно уединиться, вот те на — нашел. И сейчас этот «жизненный сюрприз» сидит, управляя телегой, и деловито рассуждает, что где построить и сделать. Планирует их действия, кто и чем будет заниматься, расписывая распорядок на несколько дней вперед. Ему стало так тепло на душе, что Алекс невольно заулыбался. Увидев, что друг смотрит на него, Костя добродушно спросил:       — Собственно, а что ты лыбишься?       — Я ничего, просто внимательно тебя слушал, — продолжая улыбаться, сказал Алекс.       — Ну, ну. Сейчас приедем, я разложу вещи, а ты — на рыбалку. Тебе и снасти не нужны ведь. Так что начинаем самостоятельно жить, — подвел итог Костя. ***       Архимаг ходил взад-вперед по месту, где недавно разыгралась трагедия. Тело юной ученицы только что унесли, и он мог основательно все рассмотреть. Его внимание что-то привлекло на земле, и, подойдя поближе, он поднял несколько стеклянных осколков. Хиноу поднес руку к лицу, принюхался, затем провел кистью второй руки над осколками, что-то шепча. Сжал их в кулаке и с гневом посмотрел в сторону гор. По дорожке к нему почти что бегом спешила Елена. Выглядела она не очень: кое-как, очевидно, в большой спешке, уложенные волосы, темные круги под глазами и выражение сильной тревоги на лице. Подбежав к директору школы, она спросила:       — Хин, что здесь произошло? Ты что-нибудь выяснил?       В ответ чародей поднял руку, на которой лежали стеклянные осколки, провел рукой над ними, одними губами произнося заклинание, и над кистью появился призрачный образ кулона.       — Ты у кого-нибудь видела такой кулон? — спросил он.       — Постой, это кулон матери Хисоку, она часто рассказывала, как он попал к ней. С девочкой тоже случилась беда? Тут все фонит от магии инквизиции, — проговорила Елена, осматриваясь по сторонам.       — Да, кто-то им помог пройти барьер. Я хочу восстановить картину того, что тут произошло. Помоги мне. Фиксируй все, что увидишь. Они постарались замести следы и скрыть себя, но это мы еще посмотрим, — сказал архимаг.       Елена отошла метров на пять, совершив несколько пассов руками, призвала «Око кристалла» и стала наблюдать за руководителем. Давно она не видела его настолько злым. А маг тем временем встал в центре небольшой площадки и начал плести сеть заклинаний. Елена увидела, что он активировал одну из великих рун, и столб света диаметром метра в два ударил в землю, оставляя на ее поверхности пентаграмму руны Хисоку. Архимаг встал в центр магического рисунка и продолжил читать заклинания. Он поднял руку на уровень груди, щелкнул пальцами. От руки пошли волны, которые едва можно было увидеть, но, отдаляясь от источника, они выхватывали из пространства и времени эфемерные фрагменты, заставляя их проявиться, обрести объем и четкость. Каждая новая волна добавляла к картине все новые и новые детали. Уже через пару минут можно было рассмотреть Хисоку с Шерхановым в центре купола и неясные, серые очертания нападающих по разные стороны. Атакующие были хорошо защищены. Одна, вторая, да и третья волны не смогли дать четкую картинку. Архимаг сконцентрировался только на центральной фигуре, что держала погибшую ученицу, и вот, новая волна с силой ударила в серый призрак. Сначала проявились руки, державшие нож у горла девушки, а затем и самодовольное лицо, в котором они узнали садовника. Хиноу посмотрел на Елену и проговорил хриплым голосом:       — Ты все зафиксировала?       — Да. Снимай заклинание, и пойдем все обсудим у тебя в кабинете. Мне кажется, у нас большие проблемы.       — Ты права. И это только начало. Они действуют по подготовленному плану, а я даже не знаю кто это. ***       Страж медленно двигался вдоль горного хребта. Четырехметровая туша, отдаленно напоминающая человекоподобное существо, шла на удивление бесшумно. Набросив на себя заклинание невидимости, он скользил словно мираж меж камнями. Две ноги, четыре лапы-руки, большая голова с широченной пастью от уха до уха, сплошь состоящей из клыков, разных по длине и форме. Он был зол. Потратив почти год времени и обойдя все Проклятые земли, слуге не удалось собрать необходимого количества субстанции для возрождения Второго Стража. Не хватало еще несколько капель. Хранитель ненависти, злобы, мести ходил и по крохам собирал в жезл негативные эмоции, превращая их в силу Нор Ласа, заполняющую рубин в центре жезла. Еще слишком долго до воскрешения хозяина. Но еще один город — и он полностью восстановит силы для поднятия помощника. В последнее время ему не везло. Адептам темных нужны были полчища демонов и показательное побоище, с которого он ничего толком «собрать» не смог. Стараясь кого-то прикрыть, им необходима была быстрая победа над ордой из разлома — весь его труд пропал понапрасну, но теперь ему «подарили» крупный город. Он войдет в него, и, как было не раз, сила стража распространится по городу, заберется во все уголки, найдет каждую душонку, заставит ее ненавидеть и уничтожать все, что их окружает. Он будет купаться в людской ненависти и жажде убийства. Трижды проклятая цикличность и движение миров. Но сейчас все складывается как нельзя удачно. И сближение миров и почти полностью восстановленная энергия (а на открытие портала ее нужно теперь не так много), и огромный запас силы в жезле. Осталось несколько дней, и он дойдет до северного ущелья, а там и до Прасвана недалеко. Страж оскалился, предвкушая богатую людскую добычу в большом городе. Жалкие стены и армия ему не помеха.       И Страж ускорил шаг.