Белое Чудо. Встреча.

      Кое-как донеся до гостевых домиков свой груз, Алекс сразу позвал Костика. Поинтересовавшись, все ли готово к отъезду, он предложил выдвигаться немедленно. Хиноу откроет портал, как только юноши будут готовы. Они быстро начали все раскладывать по дорожным сумкам, которые заботливо приготовил Костик.       Сложив все вещи около дома, Костя в очередной раз все проверил, не забыл ли он чего, а Алекс тем временем пошел к архимагу. Вернулись вместе с Хиноу минут через двадцать. Тот посмотрел на Костика и проговорил:       — Дом, в котором будет работать Алекс, расположен у Безмолвного озера, у самых скал, где вытекает ручей. Это в трех-четырех милях от Большака, где дорога проходит через горный массив. От дома вы легко доберетесь до дороги и уж потом к Костику домой.       Сказав еще несколько напутственных слов, он открыл портал, поторопив их пошустрей переносить вещи. Шагнув в окно портала, ребята оказались у домика. ***       Небольшого роста садовник ловко укладывал мелкие ящички у стены гостевого дома, где сейчас шло приготовление к отправке ребят. Что-то напевая себе под нос и улыбаясь, он брал очередной ящик и ставил его в стопку, посматривая за Костиком. Как только молодые люди скрылись в портале, а Хиноу ушел, из тени деревьев вышел незнакомый человек и, озираясь по сторонам, быстрым шагом подошел к садовнику.       — Зачем вызывал? Такая спешка и причем в саму школу! Погубить все хочешь?       — Ты говори, да не заговаривайся, — жестким тоном сказал садовник. — Ты всего лишь «ноги», доставляющие мои сведения. Так что знай свое место!       Пришедший покорно опустил голову.       — Так-то лучше, — продолжил мужчина. — А теперь слушай внимательно: времени мало, а тебе еще нужно вернуться с ответом. Наш ретивый помощник побежал к Бруно жаловаться на «крысеныша». Я уже докладывал о нем в Орден. Скорее всего, старик прикроет своего протеже. Есть возможность избавиться от тупого помощника, подставив Хиноу, и собрать в одном месте всех архимагов. И уже тогда, — говоривший задумчиво замолчал, затем посмотрел на здание школы, — хорошо бы и эту «белую мышь» прикончить. Не нравится он мне, ох как не нравится. Быстро все передай в Орден. Вот еще, — он протянул несколько листков бумаги и с ехидной улыбкой добавил: — Это списки самых передовых и подающих большие надежды выпускников. Последний подарок Шерханчика! — и раскатисто рассмеялся, смотря вслед исчезающей фигуре посыльного. ***       Приготовив все сумки, которые нужно было доставить в таверну, юноши принялись осматривать жилище Алекса. Собственно, это был просто квадратный сруб из довольно больших бревен. В комнате находился стол, камин, широкая кровать, в одном углу небольшая печь для готовки еды, около противоположной стены стоял стол с полками для книг и массой колбочек, пробирок и еще какой-то мелочью. У камина на полу — большая медвежья шкура. В тамбуре висели походный плащ и теплый халат. В общем, обычное жилище. Присев за большой стол, Костик посмотрел на друга. Он чувствовал, что с ним что-то произошло, что он чем-то встревожен.       — Сань, ты ничего не хочешь рассказать? Присядь.       Алекс о чем-то задумался на пару минут, затем посмотрел на Костика как-то оценивающе и, приняв для себя какое-то решение, вместо ответа начал снимать одежду. Костя сначала не понял действий друга, но как только Алекс снял рубаху, встал, словно изваяние, и с тоской посмотрел на него, все прояснилось.       — Матерь божья, откуда это и что? — проговорил Костик, смотря на татуировку друга, которой буквально день назад не было.       Алекс тяжело опустился на лавочку около него и принялся не торопясь рассказывать, что с ним произошло. В завершении всего он вытянул правую руку и сжал пальцы так, словно в руке держал посох, который в доли секунды перетек с плеча вниз.       — Теперь эта штука постоянно со мной, — разжались пальцы, и посох вновь обрел текучую форму и переместился на прежнее место.       Алекс сел около Костика, посмотрел на него с грустью и болью и тихо проговорил:       — Тебе со мной не страшно? Может, я и не человек вовсе, — закрыв лицо руками, опустил голову, оперевшись на колени локтями.       — Что за ахинею ты несешь? Дай сюда руку! Ну?       Он взял ладонь Алекса в свою, достал нож и с силой уколол один из пальцев. Тот сразу же ойкнул — на коже выступила капля крови.       — Ты знаешь, что это такое? — держа Алекса за палец, спросил Костя, сильнее надавил на него, и капля, увеличившись, потекла вниз.       — Мне больно. Кость, это кровь.       — Это не просто кровь. Это человеческая кровь. Поэтому не неси бред насчет разной хрени, мол, ты — не человек. Нет, ну иногда ты бываешь, конечно, порядочной занозой в заднице, но явно человеческой, — он с прищуром улыбнулся Алексу, и тот словно ожил, встряхнулся и тоже заулыбался. — С этой палкой потом будем разбираться. Сегодня я никуда не поеду. Ночую тут. Сейчас пойдем, осмотрим окрестности. Продуктов мы с собой не брали, потому нужно найти что-нибудь погрызть на вечер.       — Костя, — обратился к нему с улыбкой Алекс, — ты полный простофиля. Если в озере есть рыба, она будет у нас на столе. Правда готовить я не умею пока.       — Насчет простофили можно и поспорить, но это потом. На неделю как минимум мы едем ко мне домой, и я буду приводить тебя в порядок. Чтобы идиотские мысли выкинуть из твоей башки. Понял?       Алекс только застенчиво улыбался. Ему нравилось, когда Костик с таким энтузиазмом все решал. Он только молча кивнул ему в ответ и принялся одеваться.       Около часа или чуть больше они бродили вокруг. Нашли несколько плодовых деревьев, кем-то давно посаженных тут. Около самых скал, на берегу озера, было великолепное место для отдыха и купания. Задерживаться не стали и пошли дальше осматривать округу. В какой-то момент, когда проходили около полузатопленного дерева, Алекс остановился, прислушался и сказал Костику, что тут, под корягами, есть довольно крупная рыба. Тот посмотрел на друга и с улыбкой проговорил:       — Мне нырнуть и спросить, не хочет ли она к нам на ужин? — откровенно смеялся Костя.       Но тут его друг вытянул руку, в которой незамедлительно появился черный посох, закрыл глаза и начал что-то шептать.       Буквально через минуту из глубин озера поднялся шар воды, в котором дико билась большая рыба. Шар медленно поплыл над водой. Вот он уже над берегом, около Костика распался, и рыба, упав на землю, начала биться и изворачиваться, пытаясь вновь попасть в озеро. Костику только и оставалось, что прижать ее к земле, не дав ускользнуть. Дальше — дело техники. Ловким движением он оглушил рыбу, взял ветку и насадил на нее тушку. Ужин у них теперь был, даже с фруктами.       Костя разводил костер, готовил рыбу, накрывал на импровизированный стол около дома, а Алекс все это время был погружен в свои мысли. Иногда его отвлекал Костя и просил что-то подать или принести. Он все охотно делал, но стоило ему выполнить просьбу, опять уходил в себя.       Медленно опустился вечер. Неспешно поужинав, они просто полулежали на подстилке и любовались закатом. Иногда перекидывались парой слов.       — Так. Хватит хандрить. Пойду, приготовлю постель, и будем спать. Утром тебе задание, друг мой.       Алекс с вопросом посмотрел на друга.       — Проснуться в хорошем расположении духа и выкинуть все из головы. Мы едем ко мне домой. Я очень хочу избавить тебя от этого настроения.       Алекс сидел и думал о том, что с ним произошло. Костя пошел стелить постель, и тут его как током прошила мысль. Постель всего одна, и ему придется спать с Костиком. Как сдержаться и не выдать себя, не обнять, не прижаться к столь желанному телу? Как объяснить стояк? Утренней эрекцией? А если встанет не утром? Да еще во сне полезет обниматься? Это будет полный писец. Костя его точно тогда если не убьет, то прогонит и не будет с ним общаться. «Все! Будем гулять всю ночь, а когда он уедет — отосплюсь».       Но его мысли прервал голос друга. Он звал спать.       — Я пойду, погуляю немного. Нужно многое обдумать.       Но тут в дверях показался Костик. Он бесцеремонно взял Алекса за руку и втащил в дом. Тот хотел что-то возразить, но юноша усадил его на край кровати и начал снимать с него рубаху.       — Кость, я и сам могу раздеться... — сказал раздосадованный Алекс, понимая теперь, что тот от него не отстанет, пока не добьется своего.       Сняв с себя все вещи и аккуратно их сложив на стул, в одном ночном белье Алекс залез на кровать, лег к стенке лицом, свернулся калачиком и затих. Он слышал, как разделся Костя, как потушил свечи. Лег. Поправил одеяло, которое было одно на двоих.       — Пусть тебе приснится что-нибудь хорошее, и храни тебя небеса, — сказал Костя.       — И тебе хороших снов, — проговорил тихо Алекс.       Костя лежал и думал об Алексе. Тот словно замер около стенки, сжавшись в комочек. В комнате стало жутко темно, и вдруг он осознал очевидное. Саня ведь сейчас блуждает точно в темноте. Отсутствие памяти сделало для него все новым, неизведанным и, наверное, пугающим. Без родных и близких он словно с закрытыми глазами. И столько напастей свалилось на его голову. Ему вдруг стало его жалко настолько, что чуть было слезы не потекли. Блин! Так хотелось прижать его к себе, отдать всю теплоту сердца, согреть. Чтобы знал, что не один он, что есть рядом тот, кто умрет за него.       Словно услышав его мысли, Алекс тяжко вздохнул. Тут уже Костя выдержать не мог, но стараясь соблюдать дистанцию, просто взял Саню за плечо и повернул к себе. Его голова оказалась на вытянутой руке Костика. Нежно уложив её себе на плечо и приобняв его, он сказал:       — Так, хватит стонать, а то я со страху помру, не дожив до утра!       — А тебе будет удобно? — тихо, извиняющимся тоном спросил Алекс.       — Спи, чудо, — проговорил с улыбкой Костя. — Просто спи и ни о чем не думай.       Он еще несколько раз немного поерзал, укладываясь поудобней. Голова Алекса оказалась почти у его шеи. Костя ощутил приятный аромат его волос — запах, сводивший парня с ума. Взмолившись всем богам, Костя просил выдержки и самообладания. Буквально через пять-семь минут он услышал тихое посапывание, затем Алекс более уверенным и немного сонным движением прижался к нему еще плотнее, как будто ища защиты. Как котенок, он уперся носом в шею Кости и замер, продолжая мирно спать. Обхватив поперек груди друга, Саня чему-то заулыбался во сне. Костя лежал не шевелясь, боясь даже робким движением нарушить сонную идиллию. Ему одновременно было ужасно хорошо и плохо. Около него лежал тот, по кому сохла его душа. Тот, кто мог одним взглядом своих голубых глаз свети с ума кого угодно. А улыбка... Стоило ему улыбнуться, и, казалось, весь мрак и тьма рассеиваются. Сама жизнь становилась прекрасной. И это чудо лежало сейчас рядом, и непросто рядом, а в обнимку с ним. Но ни прижать, ни поцеловать он не мог. Ему казалось, что это будет крахом их отношений, и Алекс выкинет его из своей жизни. Начнет презирать и не простит уже никогда.       Он чувствовал каждое его дыхание, каждый удар его сердца. На лице Алекса все так же была улыбка. Видимо, что-то хорошее снилось. Он только покрепче обнял Костю и вжался щекой в его грудь. ***       О’Сано внезапно вышел из медитации. Неясное, давно позабытое чувство тревоги закралось в душу. Он осмотрел внутренним зрением свое последние «творение». Нет. Тут все нормально. Закрепленные им нити изначальных сил, стабильно вливались в новый мир, создаваемый из НИЧЕГО. Он улыбнулся, вспоминая, как ИНОЕ сопротивлялось, давило, старалось отвлечь его и не дать закрепить нити Изначального. Пришлось повозиться. Был бы рядом его учитель и наставник О'Тлин, дело было бы сделано намного быстрей.       «О'Тлин... Как же мне тебя не хватает». Раздвигая пласты реальности, он решил посмотреть, что происходит с экспериментом его друга.       — Ух, как там все интересно! — улыбнувшись, растворился в пространстве.       И уже через мгновение на берегу озера, около горной гряды стоял молодой мужчина. Просторный сине-черный плащ был накинут на плечи. Высокая фигура постояла на берегу, закинув голову, вздохнула полной грудью. Мужчина чему-то улыбнулся и пошел в сторону домика. Сорвал по пути яблоко, присел на лавочку и начал его есть.       Через две-три минуты его брови сдвинулись к переносице, и, поднявшись, он быстрым шагом вошел в дом.       — Так, что тут у нас за «присосочка»? — проговорил он, присаживаясь поудобней на лавочку.       Окинув взором двух спящих юношей, он заулыбался.       — Ты меня слышишь, не притворяйся. Пользуйся моим хорошим настроением, покажись.       Как бы нехотя, что-то зашевелилось под одеялом у ребят, затем черной дымкой вырвалось наружу и, ударившись об пол, растворилось. На его месте на одном колене стоял дух мужчины средних лет. Судя по одежде, он некогда был магом.       — Назовись.       — Кельтан — темный маг, прошедший обряд, — проговорил призрак.       — Ты догадался, кто я? — спросил мужчина.       — О да, Великий.       — Что ты делаешь в посохе? Под дракона маскируешься? — заулыбался он. — И самое главное, что ты забыл на руке у моего... — через небольшую паузу, в течение которой он думал, как назвать парня, продолжил: — воспитанника?       Если бы привидения могли бледнеть от страха, это бы и произошло. Кельтан упал на оба колена и с низко опушенной головой начал говорить:       — Прости, Великий. Я почувствовал силу мага и решил воспротивиться. Но он отдал четкий приказ служить и подчиняться. Мне ничего другого не оставалось. Таковы правила продолжения жизни.       На несколько минут привидение замолчало. Устав ждать, грозным голосом О’Сано проговорил:       — И?       — Мне думалось, что со временем я смогу подчинить его тело и вернуться к жизни, — проговорив это, призрак еще ниже опустил голову, понимая, что кара будет жестокой.       Минута тянулась за минутой. О’Сано молчал и о чем-то думал.       — Я дам тебе выбор: полное развоплощение или служба. Решай и быстро.       — Служба, господин.       — Я вложу в тебя силу, и ты сделаешь все, чтобы пройти весь путь, что выпал на долю этого мальчика. Если справишься, я тебя вознагражу.       — Я выполню вашу волю даже ценой своей нежизни.       — Смотрю, твои бывшие собратья, Темные, опять тут мутят воду, — казалось, что О'Сано смотрит сквозь духа, сквозь само пространство и миры. — Ну, с ними паренек и так справится, — продолжая куда-то смотреть, он как бы разговаривал сам с собой. — Да, прав был О'Тлин, сотни раз прав: тьма наступает, — и, обращаясь уже к призраку, проговорил: — Все! Я сказал, ты услышал. Посох, — и он протянул руку.       Уже через мгновение он держал в руках посох с навершием в виде дракона. Проведя в воздухе кистью и разжав кулак, извлек ярко светившуюся частичку. Нежно держа ее в руках, поднес к посоху, прошептал что-то, и, вспорхнув с его руки, она впиталась в дерево. Ранее ярко-красные рубины в навершии посоха превратились в бесцветные алмазы крупной огранки.       О’Сано, держа посох в вытянутой руке, начал говорить что-то неразборчиво, временами приближая вторую руку к древку, словно что-то вдавливая в него.       — Созидание и разрушение — все доступно тебе. Правильно воспользуйся.       Проговорив это, он отпустил посох, который тут же перетек на руку паренька. Подойдя к постели, Великий внимательно посмотрел на лежащего на ней подростка.       — Можно было бы и подождать, но время не терпит. Придется добавить немного. Придется тебе потерпеть, дружок. Временами будет хреново, слаб все же организм. Но ничего, психика подстроится со временем. Ты справишься, — проговорив это, он еще раз окинул комнату взглядом и исчез. ***       Когда Костя открыл глаза, первым, кого он увидел, был Алекс, стоящий у зеркала и причесывающийся.       — Доброе утро, Санек! — он потянулся, лежа на кровати. — Как ты умудрился подскочить и не разбудить меня?       — Привет... — довольная улыбка озарила лицо Алекса.       Он подсел на край кровати, повернулся к Костику, начал немного краснеть и смущающимся голосом проговорил:       — Кость, спасибо тебе... Я так классно давно не спал — просто как убитый. И ничего плохого не снилось. Я ни разу не проснулся за всю ночь. Я... — тут он сделал паузу, поднял глаза на Костю и тут же их опустил. — Ты извини меня, я, кажется, обнимал тебя во сне. Я не знаю, что мне сказать, мне просто неудобно и как-то стыдно перед тобой. Все нормально, ты не сердишься?       — Я просто взбешен! Нет тебе прощения! — специально грозным голосом проговорил Костя.       Поднявшись с постели, он заходил по комнате в одних трусах.       — Это где же видано, чтобы парни обнимались? Как это все можно объяснить? — он посмотрел на Алекса.       Тот сидел с испуганными глазами, а губы что-то пытались сказать, но ничего не получалось.       — Я тебя спрашиваю, маг Алекс! Как я буду это объяснять всем? — встав напротив него, вытянул вперед руку, и начал загибать пальцы. — Птицам — раз, медведям, белкам и прочей хрени, которая тут ползает, бегает и летает, — и тут же просто дико рассмеялся.       — Я тебя когда-нибудь убью! Я серьезно, а ты ржешь!       Алекс встал и хотел было уйти на улицу. Этот засранец Костя опять его разыграл. Злости, конечно, не было, но нужно держать марку.       Костя, перехватив юношу у самой двери, взял его за плечи и повернул к себе лицом. Он хотел что-то сказать, а потом просто приблизил свое лицо, лбы соприкоснулись, и он, все так же пристально глядя в его глаза, сказал:       — Ты хорошо выспался? — спросил он Алекса. Тот только кивнул в ответ. — И это самое главное. А все остальное — обнимание и так далее — частности. Ты — мой друг и близкий мне человек. Запомнил? Хотя для мамы и сестренок я тебя попрошу спеть. Договорились? И, возможно, тогда и только тогда, — он сделал серьезным лицо, выдержал паузу и уже со смехом добавил: — я тебе еще раз разрешу меня обнять.       Закончив говорить и увидев, как изменился в лице Алекс, он рванул из дома, продолжая заливисто хохотать. Выбежав на улицу, Костя во все горло закричал:       — Домо-о-о-й!