Набу.
Озёрный край. Теперь я понимал, почему Энакин не мог забыть этот уголок родной планеты Амидалы. Житель пустыни – и такое обилие доступной воды, просто рай для мальчонки, который влагу видел только в стакане. Шёл уже пятый день нашего пребывания на планете, и, по моим прикидкам, мои приятели обязаны были прибыть на родную планету Энакина. Интересно, а сообразят ли эти двое, что одному был дан код для карты другого? Буду молиться, что сообразят. Перед полётом на Набу со мной связался Нейтон. – Будь весьма осторожен. Я беспокоюсь в последнее время о тебе больше, чем при нашей встрече. А для меня это небывалое происшествие. – Я возьму ваше предупреждение на заметку, мастер, – тревога учителя моей не стала, но неуютное чувство того, что меня неумолимо влекло куда– то, не оставляло. Амидала подошла под шорох листвы, а я был рассеян, потому и не услышал, как она присоединилась ко мне. – Падаван Рмарт, расскажите мне про Энакина. Какой он в стенах Храма? Вот так она и ведёт свои дела в Сенате? Прёт идеализмом по тому бедламу, что творится там? Я подавил желание съязвить, учителя хорошие были в своё время: и язык на привязи придержать учили, и анализировать всё, что движется. – Госпожа Падме, я про Энакина вам ничего нового не скажу. Он скрытный в чём–то, но друг, бесспорно, хороший. – Да, он спас… – Воля случая, только она. Он в те годы даже Силу направлять не мог, – я понял, куда она клонила, но решил быть первым. – Что я вам сделала? Почему вы столь неприветливы ко мне? – на милейшем личике проступило непонимание: что ж, меня и мой мастер порой понять не мог, так куда ей–то? Но… Но мне требовалось кое–что прояснить в их отношениях с татуинцем, чтобы после не мучиться муками совести: – Сенатор, вы к Энакину хоть что–то серьёзнее увлечения и приятельства испытываете? – я повернул голову к молодой женщине, уловив её странную задумчивость. А глаза отвела – плохой знак. Во мне всё рухнуло. – Я люблю его, конечно, но не сказать что… Решила пооткровенничать? Со мной? – Могу предположить, что вам лестно, что Скайуокер считается одним из самых сильнейших форсьюзеров за последние несколько десятилетий, правильно? И он в ваших глазах милый мальчишка, вам не хочется отталкивать его. – В суть глядите, – голос набу сорвался, она уставилась вперёд, на отроги гор, стараясь держать себя в руках. Я невесело усмехнулся: – Меня недаром натаскивают в Сенате, госпожа, учат видеть невидимое, но без употребления Силы – это тоже наука не из лёгких. Если Энакин признается вам в своих чувствах, что вы ответите? – Это не ваше дело! – Он мой друг, мы не раз были с ним на волосок от гибели, так что простите вы меня: это дело моё! – добавив жёсткости в голос, я давил на неё всеми доступными способами. «Давай же, давай!» – Если подобная связь с падаваном вскроется, меня вышвырнут из ложи сенатора с треском и скандалом. Я не могу рисковать своим положением, – сухо обронила аристократка, взглянув на меня ледяным взором. Напряжение начало спадать. Кажется, мы с ней могли говорить на едином языке. Пока что, а там посмотрим. – Дело прежде чувств. Что ж, мне понятны ваши мотивы, но дурить голову Энакину не стоит. Вы обязаны ему всё сказать как на духу. – Он не станет меня слушать. Я его изучила так же, как и вы, как я думаю. – Тогда покажите делом, что он вам безразличен. Мы уставились друг на друга пытливо и не сильно приветливо. – Мне не понятны ваши мотивы, падаван Рмарт. Озвучьте их – и я открою свои. Я постарался не скривиться: милое личико, а забываешь, что хватка ранкора! – Если вы желаете сломать свою и его жизнь, то можете продолжить эти шашни. Пока вас нечем шантажировать, сенатор, вы (вот досада для ваших оппонентов и недоброжелателей!) практически чисты. А мелкие грехи, о которых я раскопал, ничто в свете грехов большинства сенаторов. – Вы следили за мной? – Проверял теорию, – мило улыбнулся я. – Но если вы свяжитесь с Скайуокером, то проблемы вам гарантированы. И не с моей стороны. Проблемой вы сами с ним и станете. – Сила сказала? – она вздёрнула аккуратный носик и высокомерно взглянула на меня. – Я знаю вероятность будущего, – мастер бы такое не одобрил, но он – не я, мне надоело держать это знание в себе. Даже голос помертвел, про выражение лица тогда молчу. – В том будущем нет ни вас, ни его, как Энакина. Кажется, я её испугал. Испугал последней фразой, потому что она просипела: – Тогда кем же он станет? В моих глазах не промелькнуло ни тени участия, когда взглянул в побледневшее лицо: – Палачом, марионеткой, подавленной и разрушенной личностью. А Энакина не станет.***
Татуин. Энакин.
Сухой воздух сразу же всколыхнул во мне вроде бы забывшиеся воспоминания. Кеноби покосился в мою сторону подозрительно, пришлось уверенно улыбнуться в ответ. Ферус оглядывался, держась рукой за рукоять сейбера, после потихоньку сочувственно проговорил, что теперь он меня лучше понимал, чем раньше. Лучше? Ну, это он ещё Джаббы и его товарищей не видел! Двое алиенов приблизились к нам, когда наша четвёрка вышла из ангара Мос Айсли, где была назначена встреча. Куда меня тянуло? Ну, понятно, что не к Хатту! Я хотел бы мать повидать, а это другой городишка совершенно. Мой умоляющий взгляд Оби–Ван не смог проигнорировать, тихо вздохнув: – Энакин, за попустительство мне точно когда–нибудь влетит! – Мастер, пока мы здесь… Ну, пожалуйста! Серо–голубые глаза пытались прочесть мои эмоции, впрочем, их я скрывать не стал и без того. – Плохая идея, – выдохнул джедай, протянув мне пару кредитов. – Энакин, одна нога тут, другая там. Время дорого. – Насколько я знаю хаттов и их повадки, то они заставят нас ждать до вечера, мастер, вы бы отдохнули после перелёта, – оживился я и тут же получил в ответ острый взгляд серо–голубых глаз, который предупреждал, чтобы я закрыл рот и летел, куда задумал, пока учитель в мирном настроении. Ферус проводил было меня задумчивым взглядом, а после бегом нагнал и обронил, что тут вроде даже не территория Республики, так что быть вдвоём – это правильное решение. Понятное дело, что в Уотто меня не признал. Правильно, что связывало мелкого, белобрысого мальчишку и парня, который головой подпирал навес над прилавком мелкого летуна? – Где Шми Скайуокер? – с места перешёл на знакомый жаргон (а не позабыл ведь за такое время!), взяв в руки неисправный движок вентилятора. Уотто вскинул поблекшие за эти годы глаза, непонимающе уставившись на нас. Любопытство Феруса пёрло, как из жерла вулкана. Я подавил стоически желание возвести очи вверх. – Кто ты такой, что спрашиваешь о Шми? – ох, этот вредный голосок, знакомый мне с детства! – Приглядись получше, может, признаешь? – пристальный взгляд в упор – и, как следствие, соображалка у летуна заработала как надо. Крылышки, местами потрёпанные, заработали с удвоенной силой. – О! Эни! Малыш… – поперхнулся. – Эээ… Ну, малышом теперь и не назовёшь! – Где моя мать? – Её выкупили. – Что?! Кто? Кто выкупил? – я многого ожидал, но такого… – Э, думаю, где–то в книге записей… Кстати, помнишь эту книгу? Помнишь, как я учил тебя письму, Эни? – Я всё помню, – тихо обронил я, шагнув в полутень помещения, оглядываясь. – И подзатыльники твои помню. И обещания твои все помню, Уотто. – Так я ж их не выполнил, правда? – летун замахал ручками, поджав лапки: ох, чует моё сердце, что что–то он скрывал! – Ты обещал, что мама не покинет тебя – это обещание помнишь? Ферус Олин придвинулся почти вплотную, словно готовый в любой момент меня схватить за локоть, чтобы удержать в пределах рамок. Сил у него, может, и хватит, а вот возможностей меня удержать от рывка – это ещё не предсказуемо. – Трудные времена не только у Республики бывают, – внезапно окрысился летун, проявляя осведомлённость по поводу нашего прибытия. И это заставило меня переглянуться с Олином встревоженно. – Да–да, ты думаешь, тут все ничегошеньки про вас не знают, да? Думаешь, хатт вас просто ради инфы пригласил? Ох, джедаи, вы такие наивные! – Уотто проскрипел имитацию смеха, почесав бок. – Эни–Эни, уж от тебя–то, выходца нашего мира, я такой наивности не ожидал! – Ты о чём это? – Да ловушка это: непонятно, что ль? А мать твоя у Джаббы, я должен ему был, вот и отдал долг. А он вроде был не против, даже обрадовался. – Обрадовался, говоришь? – я знал, что время поджимало, Ферус уже вылетел с оружием в руках наружу, готовый к обороне. Сила стянулась ко мне, готовая повиноваться. – Кажется, злорадствуя, ты совершенно позабыл, с кем теперь имеешь дело. Волна Силы смела с полок все предметы, сваливая их в полную неразбериху. Уотто завопил, увернувшись от падающего стеллажа. А я напоследок наподдал ему невидимой плюхи, чтобы долго ещё меня вспоминал. Недостойно быть столь злопамятным, конечно, недостойно, но и пусть!Татуин. Ферус.
Едва мы приблизились к створке, еле приметной среди неровной песчаной стены, как Скайуокер шикнул на меня, насторожившись. Связь с мастерами была нарушена: вывод неутешителен – отключка, не иначе. Числом взяли или ловушкой? Желваки на скулах лица Энакина ходили ходуном: недобрый признак, а на створку смотрел он, как фанатик на свой идеал. Я подавил желание протяжно вздохнуть. – Ждём, – присев на одно колено, татуинец изобразил изваяние себе самому, напрочь игнорируя сорокаградусную жару и пышущий жаром песок под подошвами ног. – Может, пояснишь: чего именно? – в потной руке рукоять сейбера скользила, пришлось применить терморегуляцию тела, чтобы не получить тепловой удар. Стало чуть легче. – Они обязаны всполошиться, когда поймут, что те наёмники не справились с заданием. Пошлют дополнительное подкрепление. – Ты столь хорошо знаешь логику хаттов? – Моя мама и я жили в логове одного этого гада, так что, да, думаю, могу утверждать, что знаю, – чуть упрямо наклонил голову Энакин и тут же ухмыльнулся, став в мгновение готовым к борьбе, скинув просторный плащ на песок, втянул сухой воздух ноздрями и прошептав: – Будь готов к действию по моей команде. – Что ты замыслил, паразит татуинский?! – с ноткой отчаяния прошептал я, но последовал его примеру и стянул с плеч накидку. Вот почему? Почему, когда Осиан так нам нужен, его рядом нет? Скрип натужных механизмов, задействованных где–то поблизости, оповестил, что доля правды в словах дарования по имени Энакин, он же (вроде бы) Избранный, сбывалась, так как из ангара медленно и не сильно торопливо прошмыгнули три флаера, заполненные до отказа ощетинившимися оружием наёмниками. Ну, они на выход, а мы на вход, ускорившись до тени размытой на фоне скалы. Ладно, войти вошли. Дальше–то что? Энакин застыл на моём пути, я и впечатался со всей дури в его прямую спину, ойкнув, после осторожно выглянул из–за его плеча, не сумев сдержать гримасы разочарования. – Делай или не делай... – угрюмо продекламировал я реплику магистра Йоды приглушённым шепотом. Скайуокер фыркнул, швырнув под ноги свой меч, когда утробный голос потребовал сложить оружие. Закованный в броню наёмник, стоявший чуть впереди тушки Джаббы Хатта, прижимал виброклинок к шее немолодой женщины, гордо и уверенно стоявшей перед ним и с восторгом смотревшей в нашу сторону. Я замер, наконец–то поняв, почему её взгляд мне кое–кого напомнил. Мать Энакина стала заложницей Хатта. И Скайуокер не пойдёт против этого вымогательства. Кажется мне, мы в полной заднице ситха в этом плане. Мой меч присоединился к оружию Скайуокера, мы даже позволили, чтобы нас связали. Обмена взглядами между родственниками я не упустил, только покачав головой, приняв, что скоро мы обитель криминального дельца точно не покинем. Осиан, ау! У нас серьёзные проблемы с риском для жизни! Энакин ещё успел споткнуться, прошипев мне на ухо до того момента, как нас развели в разные стороны: – Не смей вызывать сюда Рмарта! Тут ситх рядом! – оставив меня в полной прострации от услышанного и осмысления открывшегося будущего. Проблемы нарастали, как снежный ком. Размерчиком с планетку.