Шесть дней, семь ночей

На будильнике стоял самый тихий сигнал – «рассвет на озере» с плеском весел и голосами птиц. Начинаясь с еле различимого писка, он медленно и плавно наращивал громкость в течение нескольких минут. Этим утром Локи проснулся бы от комариного звона – сложив в уме пару чисел (паскудный навороченный смартфон выключал будильник только после ввода правильного ответа), он натянул летние брюки и рубашку с коротким рукавом, сунул в сумку макбук и поспешил покинуть спальню любимым путем американского тинейджера со времен Тома Сойера - через окно. Обойдется без утреннего душа и кофе с яичницей, до работы доберется муниципальным транспортом, всего-то сорок минут езды и одна пересадка. Остановка далековато, быстрым шагом минут двадцать, бегом в два раза быстрее… ничего, даже если ненадолго опоздает, Мидгард к корням Иггдрасиля не рухнет. Етунские замыслы с размаху налетели на широкую грудь защитника девяти миров, обтянутую промокшей от пота футболкой, расшиблись о литые мышцы, грянулись оземь и очумело расползлись полчищем вспугнутых рыжих тараканов. Стоило завернуть за угол, как Локи нос к носу столкнулся с братом, бегавшим вокруг дома. Черную футболку с надписью Rammstein и шестью мрачными бандитскими рожами можно хоть выжимать, шорты мятые, кроссовки густо покрыты пылью, к бороде прицепилась залетная пушинка. - Тоже вышел на пробежку? – засиявший Тор бережно придержал брата за локти. Судя по всему, о вчерашнем он уже позабыл. – Я сделал круг, осмотрел твой район – соседи у тебя не из последних. Твой крайслер вояжер на этой выставке тщеславия как-то даже не смотрится. - В Лас-Вегасе поразить кого-то можно только личной космической яхтой. Звезд больше, чем в мидгардском небе, побегай, осмотрись, в городе полно достопримечательностей, - Локи поправил сползающую сумку и бочком попытался обойти брата, но Тор вновь загородил дорогу. – Слушай, братец, это ты свободен и гол, как сокол, а я сейчас опоздаю на работу. - В библиотеку? - смилостивился Тор, пропустив Локи мимо себя и тут же увязавшись следом. – Я пока не видел в Мидгарде библиотекарей-мужчин. Хотя чему удивляться, когда речь идет о тебе – ты среди полок с книгами выглядишь, как лосось в море. - Повезло, любимое занятие совпало с тем, за что платят деньги, - Локи проскочил мимо ворот гаража, не замедляя шаг. Все-то Тор успел разнюхать, сейчас еще попросит подбросить до центра или набьется в спутники, а потом захочет ключи от крайслера и покататься. – Желаю тебе тоже найти дело по душе. У белого забора Локи остановился и резко развернулся к настырному преследователю: - Посети Гранд-Каньон или Долину Огня, можешь взять билеты на обзорные городские экскурсии. Если деньги жгут тебе карман, загляни в любое казино. В этом городе развлечений больше, чем в Гнилом Яблоке, но будь добр – займешься супергеройскими штучками, не оставляй следов. Американские спецслужбы, наблюдающие за домом, мне ни к чему. За моей спиной нет Щ.И.Т.а, наведешь на меня не тех людей – отправишь в последнее плавание по Ниагаре своими руками. Я вернусь после семи, постарайся ничего тут не сжечь. - Лас-Вегас осмотрю на выходных, - сообщил бодрый Тор. Локи убыстрял шаг, лавируя между редкими прохожими, но брат не отставал, ноги у него были такие же длинные, а бесцеремонность распространялась на все девять миров, вместе взятых. Вцепился, как адская гончая, одному ему гулять скучно, а Локи страдай. – Сто лет простоял, и еще шесть дней подождет. Мы когда в прошлом году у Старка на четвертое июля гуля… встречались, посмотрели кино, «Убей своих любимых». Там одного из геев играет Гарри Поттер – вымышленный волшебник-очкарик из Хогвартса, весь такой неподкупный, принципиальный, справедливый, Старк его Капитаном Англосаксов называл… - Я знаю, кто такой Гарри Поттер, - оборвал Локи брата, останавливаясь перед светофором. Сигнал только что сменился, теперь пять минут придется ждать, глотая сизые выхлопы несущихся мимо машин. – Я работаю в библиотеке, Тор. Книги Роулинг часто берут, переплеты уже истрепались. - В общем, к середине фильма об уши Роджерса можно было прикуривать. Бывший британский подростковый герой, оплот нравственности, символ борьбы за свободу нации вовсю целуется со своим другом, дает какому-то проходимцу, подцепленному в баре, а еще занимается оральным сексом в библиотеке. Они собирались украсть запрещенные книги, нужно было отвлечь девушку за стойкой. Бедняжка подумала, что он с ней флиртует, отвела за полки, встала на колени и сделала минет. Мои представления о библиотеках перевернулись, - Тор слегка прислонился плечом к металлической стойке, и знак пешеходного перехода угрожающе покачнулся. - У тебя там… симпатичные напарницы? Вот оно, развращающее влияние мидгардцев в целом и Старка в частности. Лексику Тор точно подхватил от него, и Локи ничуть не сомневался, в чьей гениальной черноволосой голове зародилась мысль вогнать в краску пуританского моралиста Роджерса. - Там очень маленький штат – я да уборщица, - разочаровал брата Локи, с тревогой следя за сменой секунд на табло. Не хотелось платить за порчу городского имущества. - Она приходит под конец рабочего дня, ей за сорок, мексиканка с лишним весом, усиками над верхней губой и четырьмя отпрысками-обалдуями, промышляющими уличным грабежом и воровством. Если хочешь, я тебя с ней познакомлю. Да, и красть у нас нечего, библиотечный фонд устарел еще в конце прошлого тысячелетия, а компьютеры в последний раз меняли пять лет назад, при ремонте. Это самое унылое место в мире, ты затоскуешь через четверть часа. Тишина, пыль и моль в обивке – все как в Асгарде, только свитков с заклинаниями нет. Локи специально выбрал самую захудалую библиотеку на окраине и больше года морочил голову руководству, безуспешно строившему планы слияния с другим отделением, расположенным ближе к центру. Он начертал над дверью руны против нежеланных гостей и обслуживал в основном местное старичье, захаживавшее читать прессу. Время от времени появлялись студенты, нуждающиеся в доступе к электронным библиотекам, и изредка агенты Коулсона, спрашивавшие энциклопедии оружия, единоборств, охоты, рыбалки… все, что на руки не выдавалось, служа предлогом часами торчать в читальном зале. Студентам Локи широко улыбался, исподволь внушая, что они и так не дурные, зачем просиживать штаны в библиотеке, когда за окном со свистом проносится быстротечная молодость. Агентам Локи усмехался краешком губ: я знаю, кто вы; вы знаете, кто я, не будем доставлять друг другу проблемы. Агент спит над книгой в тишине и тепле, служба идет. Режим работы его устраивал: шесть дней в неделю с десяти до шести, никаких задержек и внеплановых выходов, узкий круг постоянных читателей, полная автоматизация процесса выдачи и возврата литературы, возможность отлучиться в удобное время, оставив за стойкой свою бестелесную копию. Копия умела улыбаться, указывать дорогу к автомату для регистрации книг и подсказывать, где что стоит. Обычным смертным этого хватало, но Тор раскусит иллюзию в два счета, с ним не уклонишься от физического контакта, брат вечно нарушает границы личной зоны. Прилипчивый Тор вздохнул, позвенел мелочью в карманах шорт, погрузившись в воспоминания. От него несло свежим потом, нерастраченной слепой силой, электрическим напряжением, от которого гудят провода, предгрозовой духотой, сгоняющей все живое в укрытия. - Помнишь старшего архивариуса Тюра? Если какой-нибудь трухлявый свиток нечаянно испортишь, десять дней в почетном карауле у кургана Бальдра обеспечены. Шлем на солнце раскаляется, голова чешется, муха на нос сядет – терпи, пить можно только в пересменках, в остальное время стой изваянием, выдержку с выправкой демонстрируй. У меня, можно сказать, травма детства, от нее надо избавляться. А тут такой случай удобный, вдруг проникнусь любовью к академической науке? Заодно на студенток в читальном зале поглазею, с хорошенькими я и попрактиковаться не прочь. - Будешь тогда книги из архива таскать и по полкам расставлять до вечера, - пригрозил Локи, уже понимая, что от брата не отделаться. – Должен от тебя быть какой-нибудь прок. Оставалась смутная надежда, что чистокровный ас не до конца разобрался в особенностях функционирования мидгардского общественного транспорта и его удастся незаметно «потерять», отправив разыскивать автомат по продаже билетов. Однако Тор намерения брата просек, на уловки не поддался, а в переполненном автобусе и вовсе не растерялся, приплюснув Локи к нагретому солнцем стеклу. Притерся всем телом, жарко дыша в затылок, схватился за поручень на уровне груди, загоняя в горячее полуобьятье – Локи словно в тостер попал, припекало с двух сторон, да еще духота, обволакивающий запах натренировавшегося здорового тела, удушливый парфюм других пассажиров – все давило прессом, выжимая из легких воздух. На скворчание, шипение и попытки толкаться Тор беспечно отозвался: - Так некуда, давка! - Ах, давка?.. – пришлось всем весом наступить мерзавцу на кроссовок и стоять, мерно покачиваясь в такт движения автобуса. Добился Локи только недвусмысленной выпуклости, тыкающейся в задницу, и обжигающего смешка в ухо: - Знаешь, как у магглов подобное называется? Фроттеризм – в нью-йорской подземке в час пик полно таких извращенцев. - Вот где ты гадостей набрался, - огрызнулся Локи, поспешно сойдя на свободный участок пола, - ну да, в мидгардской клоаке и не такое подцепить можно. - У меня не на тебя, а на трение, не пугайся. Джейн две недели на конференции была, вернулась сильно не в духе. Им приостановили финансирование проекта, Дарси в расстройстве выбила командировку и укатила в Алабаму, я успокаивал, терпел, по стеночке ходил… Больше никого под рукой не было, перед коллегами надо лицо держать, мамочку от потрясений беречь, подругам не давать повода для злорадного сочувствия. А я… а мне куда деваться – не в Асгард же прыгать. Локи вспомнил содержание сетевых записей и призадумался. О проблемах Фостер не заикалась, в ее последнем сообщении разбиралось сомнительное экономическое будущее Евросоюза. В комментах кто-то советовал обратить внимание на шаткие позиции доллара, кто-то намекал на плохое знание темы, были соглашающиеся и те, кто злостно оффтопил. О рабочем в блоге – сухие сводки; о личной жизни – ни слова, кроме подписей к совместным фотографиям с Тором. Бурная научная и общественная деятельность забрасывала Фостер в разные уголки Мидгарда, и Тор почти всюду ее сопровождал. Парочка на снимках кормила крокодилов, штурмовала вершины, стояла на лыжах, преодолевала речные пороги, целовалась на подвесных мостах, погружалась в морские глубины с аквалангами и бродила по полосе прибоя с досками для серфинга под мышкой. Обе доски тащил Тор, Фостер несла пакет с пляжными принадлежностями; картина трогательного единения двух миров, бог и смертная бок-о-бок идут в закат. Или куда они там плыли, лебедем и уточкой. Тор всегда был сторонником активного отдыха, тут их с Фостер вкусы совпадали. Вот с пирушками, заканчивающимися разгулом страстей – никто не оглядывался на жен-мужей и не совался за чужие пологи со свечкой – дела обстояли хуже. Значит, Тор уже долго на голодном пайке… Стояло у него на загляденье; жаль, что они братья («Сводные братья», - пискнула поднявшая голову похоть, оценившая крепость и размер), враги («Два месяца без секса!») и объекты особой значимости («Ха, как будто Хеймдалль порно не видел! Пусть дрочит и завидует молча»). («Уймись, паскуда, - мысленно рявкнул Локи, беспокойно переступив с ноги на ногу. – Одинсон неприкосновенен, или скопцом хочешь стать? Папа постарается»). - Чаще в душ по утрам ходи, - изогнувшись, прошипел он почти в губы Тору. – Тогда не будешь ни вонять, ни возбуждаться от трения. Район, где они вышли, производил впечатление бедненького, но чистенького. Однотипная застройка, тенистые узкие улицы, туристы почти не попадаются, местные жители разношерстные - «белых» и «синих» воротничков примерно поровну, стены обклеены рекламой и украшены граффити. Если бы не пальмы посреди улицы, можно было подумать, что Нью-Йорк. Библиотека не поражала архитектурными и дизайнерскими изысками – маленькое двухэтажное кирпичное здание с широкими окнами, впускавшими много света, обязательный уличный ящик для возврата книг, жизненно необходимые в таком климате кондиционеры, обшарпанные столы с лампами, расставленные там и сям банкетки и многочисленные стенды, увешанные объявлениями. Локи указал Тору на прибор для обеззараживания рук и сразу пристроил к делу, которое сам откладывал в долгий ящик с момента поступления на работу. Пока брат разбирал архив в соответствии с указаниями, Локи занимался обычной текучкой, оформлением, проверкой, разбавляя рутину сидением в соцсетях, а к полудню, пользуясь отсутствием читателей, сходил за гамбургерами через дорогу и сделал себе кофе. Время от времени измазавшийся Тор выбирался наверх, разносил стопки книг и раскладывал их в проходах между стеллажами. Локи с деловым видом утыкался в монитор и злорадно слушал тихое пыхтение. Но когда Тор исчез и не появлялся больше часа, он забеспокоился – а ну как братец бьется с армией крыс-мутантов или просто дрыхнет на кипе старых газет, утомленный тяжким интеллектуальным трудом? Бесшумно спустившись по лестнице в подвал, Локи обнаружил удивительную картину: Тор сидел на мешке и увлеченно читал, щурясь из-за тусклого света негромко гудящих люминесцентных ламп. Подкравшись, Локи заглянул в книгу: качественная плотная бумага, яркий рисунок во всю страницу с дорогой из желтого кирпича и крупные буквы не оставляли сомнений, что брат зачитался детской сказкой. Судя по картинке, что-то о героической девочке в компании Безмозглого, Бессердечного и Трусливого и ловком надувале из страны Оз. - Экранизации не смотрел? Вкрадчивый журчащий голос Локи произвел волшебный эффект: Тор подпрыгнул, отшвырнул книгу в угол и завопил: - Хель тебя забери, вечно подползаешь тихо, как змея! Зашибу однажды молотом за такие штучки! Забудешь, как шпионить за честными асами. Сердитый и красный Тор принялся отряхиваться от пыли, старательно не глядя в сторону брата, а тот почему-то совсем не испугался – столько беспомощности было в возмущении, что могучего воина, наводившего страх и ужас на великанов и цвергов, застукали с детской книжкой в руках. Он подобрал растрепанный томик, осмотрел оторвавшуюся от удара выцветшую обложку и предложил: - Пойдем наверх, я дам тебе гамбургер и кофе, сядешь дочитывать у окна. В читальном зале сегодня почти никого, там светло и удобно. - Я Железного Дровосека увидел, - пояснил Тор, заглушая бурчание живота, горячо одобрившего идею перекусить, - подумал, может, в книжке про Старка написано или его родственника. - Хочешь, я тебе концовку раскрою? – фыркнул Локи, лавируя между мешками и коробками. – Они все стали царями. Кроме Дороти с собачкой, тем пришлось вернуться в Мидгард и работать на обложенной кредитами ферме. Обошла страну Оз вдоль и поперек, а ни одного глупого принца так и не нашлось. Некоторые сказочки пореалистичней жизни будут. К концу дня Тор прочитал еще три книги из серии, выяснил, что у Баума огромное количество продолжений и продолжателей, и пожелал взять на дом остальные десять «канонических» книг. К счастью, он не просил у Локи помощи с переноской и не приставал с впечатлениями – трясся в автобусах молча, прижимая две связки к бокам, и с головой ушел в мечтательные думы, игнорируя взгляды стоящих рядом пассажиров. Во время ужина он не перехватывал пульт, давая Локи спокойно переключать каналы, и оживился только на каком-то мультфильме: - Ты говорил об экранизациях. В библиотеке есть DVD? - Должны быть, - Локи пожал плечами, не упоминая о том, что в интернете можно найти все, что нужно. Если уметь правильно спрашивать. И без того приходится делить с братом жилье, свой ноутбук у него еще с боем вырывать – нет, увольте. - Завтра поищем, - подвел итог дня Тор и закопошился в холодильнике, подыскивая развлечение на вечер. Выбор пал на пиво и купленный сегодня ананас. – Пошли, выпьем чего-нибудь, в луже твоей помокнем. - Не нравится лужа, вали в Асгард, купайся перед водопадами, - отрезал похолодевшим голосом Локи. Из-за проблем с водоснабжением Лас-Вегас сидел на сухом пайке, не каждый богач мог позволить себе газон перед домом. Конечно, бассейн был небольшим, не порезвишься, но и с ним пришлось повозиться. Муниципальные службы считали, что драгоценная вода утекает в бассейны пятизвездочных отелей, обслуживающих набитых деньгами туристов. А Локи считал, что плескаться в собственном бассейне посреди мидгардской пустыни респектабельней и солидней, чем бороться с течением на спор, пытаясь не свалиться за край мира. Подстрекать компанию начал Ньерд, первым полез в воду Тор и благополучно справился с кругом почета. Почему-то это вселило во всех остальных уверенность, что ничего опасного в такой забаве нет, и честь быть вторым досталась младшему принцу. Локи помнил, как на середине захлебывался в ледяной, сковывающей члены воде, отчаянно барахтался, стараясь выплыть, но его все равно смывало. Тор в ту пору еще не овладел силой Мьелльнира, так что выхватили юного принца из отвесного, свирепо грохочущего водопада эйнхерии на летающей лодке. Тор получил неделю домашнего ареста, Ньерд – высылку из столицы, а Локи – сильную простуду, с которой провалялся две недели, и не меньше пяти бочек скормленного с ложечки бульона. В Мидгарде первые блюда он никогда не заказывал. - Брось, мы тогда совсем молокососами были, - наморщил нос старший брат. – Сейчас я первый бы нам трепку задал. Давай, пошли в твою купальню, какая разница, где пялиться на экран. Я тебе мешать не стану, хочешь, про Фьюри с Халком анекдоты расскажу? - Нелепые бородатые истории с глупым концом, чье единственное достоинство краткость? – Локи проверил оскудевшие барные запасы, изъял бутылку «Бейлиса» и подхватил макбук. – Ладно, пойдем. За целый день сегодня они так и не подрались. Стоило проверить, суждено ли вечеру остаться томным. Локи накатал пространный пост, в котором «бог кузнецов и остолопов» жаловался на ужасную погоду, сгустившиеся тучи, гнетущие предчувствия, давление атмосферного столба и навеки исчезнувшее солнце. Только усилием воли отодвигал он наползающие сумерки, готовые поглотить мир – «наверное, люди называют это депрессией». В ход пошли все штампы затуманенного сознания, найденные по запросу «стадии белой горячки», а также картинки трех хтонических деток Локи в качестве иллюстрации. Родись у него такие страшилища, он бы скинул их с Иггдрасиля – какой идиот на его месте поверит в законность наследничков? Захотелось посмотреть на себя в зеркало и убедиться, что в чертах его лица нет ничего змеиного, волчьего или женского. Ну, не Бальдр, но асиньи с асами заглядывались! И мидгардцы вниманием не обходили, пели дифирамбы цвету глаз, тонкости черт, длинному гибкому телу, рукам и стопам, шее и ушам. Немало комплиментов перепало заднице и мьелльниру в штанах… Локи попытался вспомнить, что смертные еще не хвалили. Им даже зубастая усмешка нравилась, которая так выводила из себя весь Асгард. Локи решил, что наружностью мифические дети пошли в мать, а подлостью – в деда Лафея. Ничем иным объяснить их внешнее и духовное уродство он не мог. Опубликовав первую запись и подвесив остальные в черновики, – так добрая хозяйка развешивает сушиться рыбу про запас, предвидя короткие и суровые зимние дни, - Локи одобрительно осмотрел лежащего в воде Тора и зашел в скайп. От Криса накопилось пять сообщений: три настроенческих смайлика, одна фраза: «Love is… вместе встречать весну» - нагрянуть собрался или загадочную сентиментальность подпускает, и еще сильнее озадачившее: «Мне выпала руна Уруз.* Как это растолкуешь?» «Как, как… Ко мне явился старший брат, как врежет тебе молотом, так точно перейдешь в безжизненную форму», - Локи раздраженно захлопнул крышку, найдя еще одну причину поскорее избавиться от Тора. Третьи сутки пошли, а кажется – брат гостит целую вечность. Криса Локи не видел с зимы и соскучился по мягким, охотно раскрывающимся губам, бережным ласкам и страсти, настигающей снова и снова при смене позиций и ролей. Сверху Крис был уверенным и жадным, но его напор умерялся, стоило продемонстрировать недовольство. Снизу Крис проявлял послушание, подстраивался под предложенный ритм, контраст сильного тела и невинного по-юношески лица, мощи и покорности моментально заводил. И Локи превращался в рычащего зверя, терзал добычу, а после яростного финала обводил пальцами и языком свои метки и синяки. Безмолвно извиняясь, запоздало нежил, хотя Крис в обиде не оставался – забрызганные живот и грудь ясно о том свидетельствовали. - Подо мной ты дикий койот, а на мне – волчара, за зиму оголодавшая. Как же так? - смеялся Крис, гладя по шее, изгибающейся спине, прослеживая линию подбородка. – Желающих тут… выбирай любого, очередь давно стоит, подбирая слюни и глазами пожирая. За такие скулы, как у тебя, женщины безропотно ложатся под нож. - Бросаются под поезд и с Бруклинского моста? Кристи, иди чисто выбрейся, выщипай брови и надень парик. Через двадцать четыре часа укатишь в круиз младшей женой арабского шейха, - советовал Локи, спихивая любовника на пол. – Если шейх не дурак, его и сюрприз под юбкой не испугает. Кофе принеси и что в холодильнике найдешь. - Там есть что-то, кроме плесени? Но как, Холмс? Самозародилось и успешно развилось, эволюция стейков началась с грибка? - Не найдешь, понесешься над тротуаром, увидишь кафе и скажешь: «Да будет горячая еда». А потом пронесешься еще немного и скажешь: «Да соберутся в пакеты фрукты и овощи, мясо и хлеб, чай и кофе, и всякая бакалея». На этом можно завершить, а можно продолжить благие деяния, донестись до прачеч… - Есть, господь бог! – Крис вскакивал, дурашливо прикладывал руку к виску и шел в кухонную зону, разбирать свои пакеты. Как человек запасливый и предусмотрительный, он привык не надеяться на бога, а покупать и приносить продукты с собой. – Боже… ты сделал из холодильника морг для велоцирапторов?! - Кого? - Я принес это ведро крылышек в прошлую встречу! Фу, грибы тоже пропали… не надо оставлять открытую банку, или доешь, или выбрасывай! Как ты справляешься в одиночку, а? Любимым вопросом Криса было «как?» Любимой книгой – библия, ее он знал наизусть и цитировал с удручающей частотой, в отместку Локи доставал его руническим письмом. Любимой пищей – фастфуд, музыкой – кантри, спортом – бейсбол. В активной позиции он любил быть лицом к лицу, в принимающей предпочитал отвернуться. На его теле не было ни одного шрама, хотя однажды Криса подстрелили у Локи на глазах. Он хорошо рисовал, равнодушно относился к выпивке и брезгливо – к пьяным. Пригублял только за компанию, если Локи начинал всерьез настаивать, один бокал растягивал на весь вечер. - Даром добро переводить, - усмехался он, отводя чужую руку с бутылкой от бокала. – Не трать на меня спиртное, Эмси. Лучше напейся сам, а я посижу рядом, посторожу твой сон. - Что еще за Эмси? – Локи разочаровано поболтал виски в бутылке. Он в жизни бы не напился рядом с существом, сохранявшим трезвый рассудок; к доверчивым идиотам он себя не причислял. - Выпей, я же вижу, тебе нужно. Сложные времена, дружище? Дашь мне карандаши и бумагу? Буду рисовать, когда ты уснешь. - Ну-ну, продолжай уходить от ответов и делать загадочный вид, - поколебавшись, Локи налил себе полный стакан. – Я помню: мы друг друга не расспрашиваем и ни во что не лезем. Мне хоть Эмси, хоть Тремси, хоть Амбиваленси. Подай ноутбук, буду напиваться и охотиться в онлайне с пакетом на голове. Завтра посмотрю, скольких удалось затроллить. Локи превзошел сам себя, устроив перебранку под пятью разными никами. В комменты к селебрити, известной выпуском книги своих селфи, набежали поклонники и завистники, превратив пост с фотографией утренней яичницы в свалку твердых и жидких бытовых отходов. Тема закрылась за вечер, явившаяся под занавес звезда растерянно хлопала ресницами в следующей записи, а вал рассвирепевших спорщиков хлынул туда, изгадив все на своем пути. Ночь только начиналась... Утром Локи обнаружил на тумбочке бутылку минералки, таблетки и изрисованный лист бумаги. Портрет на зеленом фоне – мерцающие глубины океана или космоса, не поймешь. Голова слегка повернута, подбородок приподнят, глаза смотрят вправо и вверх. В волосах сияют искорки – снежинки, звезды или золотая пыльца, губы надменно сжаты. Художник ему польстил, сделав лицо правильней и благородней, зелень глаз – ярче и выразительней, передав светотенью драматичность одиночества и надежду, что не все еще потеряно. Запивая водой таблетки, Локи подумал – может, поэтому он доверяет Крису. Крису-как-его-там, при первой встрече схлопотавшему пулю, защищая Локи от обманутых шулеров, а при второй сказавшему: «Я не буду лгать. Я устал от лжи. Лучше промолчу». Крис был надежным, порядочным и по-своему заботливым. И это все, что Локи о нем знал. *** Главное значение руны Уруз ,Урус (Uruz) – приобретение новой формы. Буквальное значение руны Уруз ,Урус (Uruz): гроза, ливень, дождь, буря. РУНА Уруз ,Урус (Uruz) символ того ,что все рано или поздно приходит к завершению, а что-то начинается. Толкование значения руны Уруз ,Урус (Uruz) недвусмысленно : конец всегда есть начало нового. *** Брат топтался рядом, фыркая, как рогатый чибис. Належался в луже, вытирается, скоро опять будет приставать – расскажет, что в городах Мидгарда из-за скребущих небо домов нормального заката не увидишь. Или что Страшила, Дровосек и Лев как Один, Бальдр и он сам, Тор: Один ходил за мудростью и потерял глаз, Бальдр жил сердцем и потерял жизнь, а он, Тор, алчет только храбрости – и сохранит все, покуда в его руках есть сила, пока они способны поднимать Мьелльнир и разить врагов. Спросить брата, просил ли он Мстителей передать ему молот? И кто из них повелся на древнюю, как борода Тюра, шутку? Старк и Роджерс первые, без них бы представление-провокация ни за что не состоялось. Локи лениво приоткрыл глаз и заметил падающую тень, вскинул макбук, инстинктивно заслоняясь от угрозы, попытался скатиться в траву. Его поймали за пояс, макбук шлепнулся на шезлонг, а Локи перекинули через плечо, как украденную овцу, пронесли несколько шагов и сбросили в бассейн. Он замахал руками, скрываясь под водой, вдоволь нахлебался и вынырнул, упершись ногами в кафельное дно. Бассейн неглубокий, по плечи, вода за день прогрелась, так что шутка хоть не смешная, но и не опасная. Шорты и футболка быстро высохнут, макбук живой, всех потерь – репутационные, однако к холодному трезвому расчету отплевывающийся Локи был склонен меньше всего. В носу щипало, отвратительный привкус хлорированной воды вызывал рвотные позывы, а заложенные уши терзал громкий заливистый смех. Его накрыло леденящее бешенство, тело закололо, будто свело судорогой, памятной по борьбе с водопадами. - Как водичка? – довольный Тор стоял на бортике, похожий на сытого, молодого, здорового хищника. – Не вылезай, сейчас присоединюсь! Локи трясло, магия искала выход, бежала по венам, стекаясь к кончикам пальцев, ее невозможно остановить, да Локи и не хотел. Капля росы на травинке скатится и упадет. Тор присел и без плеска скользнул в воду, сделал по дну пару шагов – притопить собирается, гад? Любимые шуточки старших братьев – обездвижить, ткнуть мордой в пол, заставить просить пощады, признать свою слабость и беспомощность. Унизить напоказ, поставить на место перед всеми. Проморозило до самого сердца, до костей, как в Етунхейме, когда ледяной великан схватил за руку. Выброс мгновенно изменил структуру воды, Тор на миг словно в ледяную статую обратился, с раскрытым ртом пялясь на сверкающую ловушку. И было на что посмотреть. На свободе осталась только голова, тело вморожено в глыбу льда, даже кончики светлых волос примерзли, не давая вертеть шеей в стороны. Иллюзия держалась недолго: едва Тор вскинул руку, вызывая молот и доспех, все развеялось. И брат оказался чуть не по уши в талой воде – ее температура была единственным отголоском мощного магического выплеска – мокрый, как курица, и взбешенный, как клюнутый в задницу петух. - Ты!.. – синие глаза загорелись близко-близко, заслоняя собой остальной мир, безжалостная рука обхватила за горло, прижимая Локи к бортику. – Опять за свое?! Дрянь!!! - Начинается! – простонал Локи, дергаясь в привычных братских объятиях. – Бассейн не расколоти молотом, бестолочь. Чем же недоволен бог грозы? Мы оба вымокли, только у тебя костюм водоотталкивающий, специальный, забыл? А кто все это начал? Кто обещал меня пальцем больше не трогать? Ты такой же лгун, как Всеотец: Один слово дал, Другой слово забрал. Ни дня без Мьелльнира, если им перед носом не потрясти, то богом себя не чувствуешь. Божество-убожество, как вы мне оба надоели… Брат тряхнул Локи, но как-то уже неубедительно, растерянно, будто не знал, чем руки занять и теребил вытащенную из пачки сигарету. - Я обещал, пока у тебя магии нет… А вон ее сколько, ты меня обманул, притворялся, какие-то хитрые игры мутил. Когда ты силен, то опасен и для окружающих, и для себя, - Тор приободрился, найдя удобное оправдание, вновь собрался вколачивать молотом порядок и вбивать в голову уважение к законам. И к себе заодно - как к представителю закона. – Я забыл, как коварна и подла твоя магия, сколько в ней злобы, холода и тьмы… Локи вздохнул и обхватил запястье Тора. Не отталкивая, не пытаясь оторвать от горла – дотрагиваясь, пожимая, успокаивая, переводя агрессию в задушевное общение. - Головой подумай, ничего не удивляет? Думаешь, я бы стоял и терпел унижения, будь у меня моя магия? Ты бы уже пролетел полдороги к Большому Каньону, а Всеотец упаковывал меня в цепи за нарушение условий освобождения. Магию невозможно сковать навечно, она прорывается, и чем дольше ее копить, тем сильнее выплеск. Родовую магию не может сдержать даже носитель, а ты полез ко мне в воде! В моей природной стихии! Я етун, мы сделаны изо льда и умеем превращать в лед. Я мог заморозить кровь в твоих жилах… благодари норн, брат, что сегодня не твой день и час. Локи отшвырнул чужую руку – усилий не потребовалось, пальцы уже разжались – повернулся к Тору спиной и выполз из бассейна угрем, перевалившись через бортик. В одной из передач он видел, как угри путешествуют по суше. Сейчас он себе напоминал рыбу, выброшенную из воды, - выплеск оставил его совершенно разбитым, высосанным почти досуха. Нельзя, нельзя поддаваться эмоциям, силу нужно расходовать скупо и бережливо. Расчетливо, по крохам, прицельно и экономно. Слишком медленно она копится и дорого дается. А он разрядился, как мидгардская батарейка… Еще и переохладился, похоже. Локи попытался подняться на четвереньки, но руки подламывались, тело колотила крупная дрожь. Тору что, он ас в полной силе, доспехи и те за минуту просохнут. Хорошо быть богом грозы, к металлу ржа не пристает и начищать часами не надо, сам по себе всегда блестит. Локи вцепился скрюченными пальцами в землю, вырывая траву… вянет газон, неужели где-то трубу перекрыло или разбрызгиватель сломался. Завтра надо будет проверить. На траву упала косая тень, Локи повернул голову и стиснул зубы, не потому, что сказать было нечего. Когда зуб на зуб не попадает, сам красноречивый Браги покажется смешным и жалким, а не убедительным и грозным. Пелена апатии, сквозь которую пробивались суетные мыслишки о бытовых проблемах – от крупных хотелось отмахнуться и забыть, все равно он сейчас ничего не решит, не в этом состоянии змеиного «выползка», брошенного перелинявшей змеей, - слегка всколыхнулась при виде Тора. Тот избавился от доспехов, оставшись в одних трусах, опустился на колени и положил горячую руку на поясницу. Вверх и вниз тут же побежали волны покалывающего тепла, будто отсидел ноги и терпеливо ждешь, когда восстановится кровообращение. Локи непроизвольно вжался пахом в землю, пытаясь уйти от прикосновения. - Так, я сейчас лягу рядом, прижмись ко мне спиной. Истощение не по моей части, но с переохлаждением я справлюсь шутя. Не спорь, под одеялом сутки будешь отлеживаться, и нет никакой уверенности, что не заболеешь. Ты же синий, как утопленник, - разговаривая, Тор устраивался рядом, тянул к себе безвольное тяжелое тело, заставляя перевернуться на бок, обхватывал рукой и ногой, плотно прижимался и не обращал внимания на тихое мычание. – Я тебя прогрею до красноты за полчаса, эх, по-хорошему одежду надо бы снять, все равно она мокрая… Ладно, не дергайся, сойдет и так. Хотя чего я у тебя раньше не видел? Через мокрую футболку замечательно все просвечивает - ты что в ней, что без нее. Тор нес какой-то бред, рассуждал о силе разового выплеска, радовался освобождению магии и грядущим перспективам, каялся, что струсил, обнаружив себя вмурованным в лед («мне бы подумать, что при такой погоде он и сам к полуночи растает»), сравнивал магию брата с крыльями птицы. - С ней ты опасен, без нее… ну, как сокол без крыльев, вас не разделить. А если удастся, кому нужна такая птица и для чего ей жить? Локи слушал размышляющего Тора молча, впитывая ровный сухой жар, растекавшийся по затылку, спине, ягодицам, ногам. Тор не обманул, грел он лучше любой печки. И не ерзал, смирно лежал, изображая то ли бревно с глазами, то ли самую огромную в мире грелку. Локи уткнулся носом в подложенную под щеку руку, бездумно наслаждаясь отзвуками перетекающей силы – так потрескивает шерсть, наэлектризовавшись и разряжаясь – под веками обрывочно мелькали картинки, летели валькирии в синих всполохах, зигзаги молний вырывали из темноты панорамные виды, радуга стелилась под копытами коня, мидгардец в полосатом халате погружал в грудь раба только что выкованный меч, шипел расплавленный металл, гора взрывалась лавой и пеплом, над сожженным городом занималась алая заря, и огромный деревянный конь с обугленной мордой скалил зубы вслед отплывающим кораблям. Вплетаясь в этот гобелен, Тор назойливой швейной машинкой тарахтел о земных делах. На права он сдавал трижды: в первый раз вырвал руль, сломав рулевую колонку, во второй так вдавил газ, что снес шлагбаум, а на третий с экзаменатором поговорили люди из Щ.И.Т.а и ущерб ограничился отбитым зеркалом. На середине рассказа, как Хоукай учил Тора прыгать на тарзанке (пострадала несущая стена), Локи выключился и перестал слушать, его больше занимало, почему Тор осторожно отодвинулся: грудью продолжал прижиматься, а зад отклячил подальше. Опять «трение» виновато? Солнце спустилось за дома, но еще не село, остро пахло нагретой землей и травой, ветерок доносил аромат высаженных соседом роз и шум включенного на полную громкость телевизора. Разомлевшее тело не желало слушаться, ему было тепло, хорошо и удобно, а что хозяину травинки нос щекочут, и вокруг всякие насекомые ползают и летают, и ситуация довольно щекотливая, несмотря на почти высохшую одежду и примерное поведение брата… о глупостях пусть беспокоится голова. Разум пытался пристыдить греховный сосуд и вынести его в дом пинками, а тот в ответ требовал неги и потягиваний. Локи выбрал нейтралитет, сохраняя каменную неподвижность. - Спишь? – Тор понизил голос до шепота, затаил дыхание в ожидании ответа. Не дождавшись даже мычания, расслабился и устроился поудобней, уже не зажимаясь. Теплые пальцы задрали вверх белую хлопковую футболку и невесомо очертили татуировку между лопаток – дюймовая перевернутая руна Ансуз. Локи сделал ее в момент отчаяния, когда казалось, что магия никогда не вернется. Он пошел в салон и, терпя боль сквозь стиснутые зубы, поклялся себе не забыть, кто он такой и откуда. Магия в нем, ее невозможно вырвать и выбросить, как сорняк. Корни останутся внутри, сила прорастет и развернется, девять миров еще будут корчиться под его пятой, познав пятьдесят, сто, нет, тысячу оттенков мучительной боли. Крис, поглаживая татуировку, как Тор сейчас, спросил: - Почему она перевернута? Ты учил по-другому. - Потому что у меня перевернутая удача. Так политкорректно называются неудачники, - любезно пояснил Локи. - Я - часть той силы, что вечно хочет зла… а получается, как всегда. - Злом вершим добро, добром мостим злу дорогу. Мне везет на сложные отношения, - Крис перебрался в соседний шезлонг и уставился в небо. В безоблачной синеве парила темная точка – хищная птица выискивала, кем поживиться. – У меня тоже татуировка была, белоголовый орлан. - И где? – поневоле заинтересовался Локи, прекрасно помнивший, что на теле любовника нет ни одной отметины. – Вывел? Пересадка кожи? Самозатянулась? - Переводная, сама смылась, - отбился Крис. По смущенному зарумянившемуся лицу было понятно – врал. Локи добавил новый занятный факт в шкатулку с секретами Криса. Захотел бы – давно взломал, но игра «выстрой паззл из оговорок» казалась ему интересней. - Руна мага, - тихо сказал Тор, слегка надавливая пальцем на место схождения двух черточек, - да еще перевернутая. Но ты из плоти и крови, сколько бы ледяных игл не выставлял. Ты наш… даже если ты мне не брат и не друг. А перед коронацией-то клялся, у огненных великанов слезы бы потекли. И зачем ты нацепил церемониальный шлем в Мидгарде? В нем сражаться опасно, он неудобный и может рогами зацепиться. Горе-захватчик, недоразумение рогатое. Если бы хотел престол, тебе нужно было только дождаться, пока Алгрим пробьет мной дыру к центру миров. Ммм… пару раз на троне ты-таки посидел, а мне не удалось примерить корону. Давай засчитаем тебе техническую победу и попробуем… Локи напрягся в ожидании продолжения, но Тор так и не договорил. Весь вечер, весь день болтал, не затыкаясь, а теперь вдруг фонтан иссяк. Что пробовать? Соревноваться по-честному? Стать друзьями? Вспомнить, что они «братья» и выросли вместе? Наладить отношения? А главное, спросишь сейчас, и Тор вывернется, какой-нибудь банальностью отделается. Локи сам не знал, что такого небанального и неожиданного хочет услышать, отчего негодование только возрастало. Тор повозился за спиной, пробормотал: «Песок? Это еще откуда?..», встряхнул какую-то ткань несколько раз – донеслись глухие хлопки, и укрыл себя с братом. Локи вдохнул запах озона и тины, разлепил глаза и скосился на алый шерстяной плащ. Тот часто служил брату походной постелью, на одну полу укладываешься, другой укрываешься, незаменимая вещь на природе, при ночевках под открытым небом. Но чего ради терпеть лишения здесь, возле дома, в тридцати шагах от мягкой кровати и удобного дивана? Тор уткнулся лбом в острую лопатку брата и почти сразу ровно задышал. Можно было оставить его («в грязи», - услужливо подсказал недовольный и разочарованный внутренний голос), уйти в дом, совершить налет на холодильник и уснуть сном праведника в своей пахнущей свежестью постели. Локи поерзал, подтянул край плаща повыше, закрывая подбородок. Он завтра точно не разогнется после ночевки на голой земле. Полчаса подремлет и переберется в спальню. А Тор может дрыхнуть где угодно.